В тетради со стихами, написанными сергеем михалковым только для себя, имелась страничка «ваганьково» -- это был список должников, которые никогда не вернут деньги
Наталья Аринбасарова -- первая жена Андрона Кончаловского. Сын знаменитого советского поэта привел в дом на Николиной горе молоденькую жену, простую казахскую девушку. Затем она стала известной актрисой. В семье прославленного поэта молодая невестка боялась сказать лишнее слово или сделать что-то не то. Но гордости и достоинства не теряла никогда. С большим уважением она относилась к свекру Сергею Владимировичу и свекрови Наталье Петровне. Наташу тоже все любили, старались не огорчать. Никита все время веселил жену брата. Хотя в будущем семейная жизнь Андрона и Наташи не сложилась, время, проведенное в доме Михалковых, было лучшим периодов в ее судьбе. Вместе со своей дочерью Екатериной Двигубской Наталья Аринбасарова написала книгу о своей молодости «Лунные дороги». Вернее, писала дочь со слов матери. Наполовину художественные воспоминания -- плод творчества двух красивых женщин -- вышли в издательстве «ЭКСМО». С его любезного разрешения «ФАКТЫ» предлагают своим читателям отрывки из этой книги.
«В доме Михалковых бутыли с водкой, настоянной на смородине, не успевали запылиться»
Однажды, уезжая с дачи, Наталья Петровна сказала:
-- Присмотри, чтобы ребята не выпили всю «кончаловку»!
В доме Натальи Петровны все было не просто, все имело свою историю. Пришло время рассказать историю знаменитой «кончаловки». Эта наиславнейшая водочка называлась так потому, что ее придумал Петр Петрович Кончаловский. Изготовлялся этот рубиновый напиток таким образом: вымытая, просушенная черная смородина засыпалась целенькими ягодками в большие бутыли и заливалась водкой, предварительно очищенной! А очищали ее так: в бутылки с водкой вливалось по чайной ложке крепчайшего раствора марганцовки. Дня через три сивушные масла оседали на дно черными хлопьями. Потом водку осторожно процеживали через вату, и она, кристально чистая, как слеза, заливалась в бутыль со смородиной. Сахар класть не надо! После очистки «кончаловки» можно выпить сколько угодно -- похмелья не будет! Крепость остается та же, сорок градусов, но какой аромат! А цвет! Какой дивный рубиновый цвет!
Слив для застолья настоявшуюся водку, нужно обязательно залить новую порцию. «Кончаловка» особенно хороша тем, что смородина дает круглый год все тот же замечательный цвет и аромат.
Горячительный напиток настаивался и на смородиновых почках, рябине, зверобое. Рябиновая водка имеет мягкий вкус и янтарный цвет, но из-за того, что ягодки вбирают в себя довольно много водки, рябину можно использовать только один раз. Как говорила Наталья Петровна, такая рябиновка напоминает по вкусу дореволюционный шустовский коньяк. Но маленькая пьянчужка Наташа больше всего любила «кончаловку».
Заветные бутыли не успевали запылиться -- так часто к ним кто-нибудь прикладывался, но несколько из них были надежно заперты в укромном уголке под лестницей.
Как только Наталья Петровна выехала со двора, Никита полез в кладовочку. Ан дверка-то и закрыта.
-- Сейчас мы найдем ключик! -- самоуверенно заявил Никитушка. -- Я знаю все мамины места!
Наталья с изумлением наблюдала, как он засовывает ручищи в вазочки, заглядывает в коробочки, поднимает подсвечники. Никитон обшарил все места, где мог прятаться заветный ключик. Наташа еле сдерживалась от смеха, но она твердо помнила наказ свекрови охранять водку и крепко сжимала кулачок с ключом в кармашке своего фартука.
Никите с друзьями на велосипедах пришлось ехать за водкой в никологорский магазин.
Как-то Никита тайком от папы показал Наталье тетрадь. В ней были чудные, проникновенные стихотворения, которые никогда нигде не публиковались, -- их Сергей Владимирович писал для себя. В этой же стихотворной тетрадке имелась замечательная страничка, очень в духе советского поэта. На ней школярским почерком было написано: «Ваганьково» -- и следовал список имен и фамилий должников, которые никогда не вернут долг Сергею Владимировичу. «Ваганьково» -- похороненные деньги.
«Наташа не чувствовала себя хозяйкой в доме и на все спрашивала разрешение»
Около метро «Аэропорт» вырос еще один кооперативный писательский дом, где для Андрона с Наташей предназначалась двухкомнатная квартира. Начались хлопоты с переездом. Вечно занятый, Андрей Сергеевич все возложил на жену, сам сидел на даче, писал новый сценарий. Мама с папой, жалея дочь, помогали Наталье переносить скарб из одной квартиры в другую. Наташа случайно услышала, как папа тихонько сказал:
-- Он такой здоровенный мужик, почему же он не помогает Наташе?! Она такая худенькая, слабая, как ему не совестно!
Совестно большим художникам бывает редко, о совести они говорят в своем возвышенном творчестве, а в жизни как-то случайно забывают о ней.
Перетаскав все вещи, уставшая Наталья сказала согбенному над журнальным столиком мужу:
-- Мог хотя бы книги перетащить.
-- А ты думаешь, легко сидеть перед чистым листом бумаги? -- трагически ответил он.
Наташу часто удивляло, когда Наталья Петровна озабоченно говорила:
-- Надо нанять людей скосить траву на участке.
Девушка все думала про себя: «Два брата -- такие высокие и сильные. Бегают по утрам, чтобы похудеть, играют в теннис, взяли бы косу да помахали ею, как граф Лев Николаевич! То-то бы похудели». Но это так и осталось внутренним монологом.
Наташа, не чувствуя себя хозяйкой в доме, на все спрашивала разрешения. Наталья Петровна обижалась, даже сердилась:
-- Что ты все спрашиваешь? Это твой дом! Бери все что хочешь!
И вот однажды Наташа отправилась в сад погулять, увидела на яблоне два маленьких красных яблочка. Ох уж эта женская тяга к яблокам на дереве! Легкомысленная девушка протянула перламутровую ручку и сорвала два неказистых плода. Поднесла яблочко ко рту и съела. Откуда ни возьмись, как в старинных преданиях, налетел ветер, с неба тяжко закапал дождь. Наталья побежала в дом.
Вечером она спустилась в гостиную, весело мурлыча себе под нос: «Помню, я еще молодушкой была». Андрон и Никита сидели за столом, Настя разливала чай. Вдруг входит Наталья Петровна с трагическим лицом.
-- Кто сорвал два красных яблочка в саду?
-- Я.
-- Ах, какая жалость! Я наблюдала за этими яблочками, как они зреют. Я хотела оставить их на семена.
-- Ой, я не знала, извините, пожалуйста.
Наталья Петровна села на свое место во главе стола, трагическая мина не покидала ее лица. Она молча пила чай. И вдруг снова начала причитать по поводу безвременно сорванных чудесных плодов. Наташа покраснела и потупила глаза, а свекровь все не успокаивалась:
-- Ах, я так берегла их! Каждый день проверяла, не поклевали ли птицы. И надо было тебе сорвать именно эти яблочки! -- Она расстраивалась все больше и больше, тяжко вздыхая.
Наташа, не выдержав, вскочила.
-- Ну что такого в том, что я съела эти два несчастных яблока? Откуда я знала, что они вам так нужны?! Вот всегда все спрашивала, а тут не спросила. Вы мне сами говорили: «Бери что хочешь. Это твой дом!» Это не мой дом! Я уезжаю отсюда! -- И она бросилась наверх собирать вещи.
Сквозь слезы девушка слышала, как в столовой идет какой-то разговор на повышенных тонах. Двое сыновей упрекали мать. Вдруг из общего гула выделился голос Андрона:
-- Все, я забираю Наташу! Мы уезжаем с ней на «Аэропорт»! Невозможно так жить!
Наталья стала еще энергичнее кидать вещи в сумку.
Лестница заскрипела под грузными шагами. Вошла Наталья Петровна и села на кровать.
-- Наташенька, прости меня, пожалуйста, старую дуру. Умоляю, не уезжай, а то все скажут, что со мной и жить нельзя! -- И она заплакала.
Наташа совсем расстроилась и зарыдала еще сильнее.
-- Я же не знала, что эти яблочки вам нужны. Ну, съела я их, не спросила!
Потоки слез грозили обрушить дом.
-- Да черт с ними, с этими яблоками! Ну что, ты прощаешь меня? -- спросила свекровь, целуя Наташины руки. -- Прощаешь?
Они крепко обнялись и долго хлюпали друг у друга на плечах, клянясь в своих самых искренних чувствах.
После великого потопа Наталья Петровна спустилась вниз. Зашла к Насте с Никитушкой, хлопнула в ладоши и весело сказала:
-- Вот, поплакала немножко, попросила прощения, и семейный конфликт улажен!
317Читайте нас у Facebook
