В Херсоне осудили 29-летнюю женщину, сознательно заразившую СПИДом мужа и новорожденного сына
Свекор подал на невестку иск в суд. В исковом заявлении 50-летний мужчина обвиняет молодую женщину в том, что она, против воли всей родни, кормила грудью своего новорожденного ребенка. Этот похожий на анекдот сюжет, став добычей журналистов, мгновенно обернулся бы сенсацией, если бы не закон, запрещающий разглашать тайны личной жизни людей без их на то согласия. Известный херсонский предприниматель Юрий Берков (имена и фамилии героев изменены по этическим соображениям) такое согласие дал.
«Ляля понравилась родителям Стаса, но, на мой взгляд, она была как человекообразный манекен»
Мы с Юрием Ивановичем спрятались от жары в полупустом баре, где он то и дело подзывал официантку, снова и снова заказывая кофе. Разговор у нас непростой: собеседник совсем недавно похоронил своего единственного сына. Ему было всего 24 года. «Если бы Стасик просто выпал из окна, я бы покорился судьбе, — хмурится поседевший раньше времени отец. — Но встретить в ночном клубе собственную смерть и пригласить ее к себе в дом… Просто в голове не укладывается!»
Смерть Стаса носила кукольное имя Ляля. Как у всякой красивой женщины, у Ляли была своя тайна.
— Мало кто знал об этой тайне, — рассказывает Лялина подруга Карина. — И я не знала. Обычная девчонка. Мы познакомились на курсах — обе хотели стать косметологами. У нее, кстати, сразу обнаружился талант из какой-нибудь замухрышки создать эффектную красавицу-охотницу за мужчинами. В первую очередь Ляля «огранила», как бриллиант, себя: стрижка, личико, ногти — все как на лучших подиумах. А в чем задача юной леди? Удачно выйти замуж. Она много партнеров сменила, пока не встретила Семена. Прожила с ним лет пять, развелась. И снова поиск. Я хорошо помню вечер, когда в ночном клубе мы увидели Стаса. «Познакомить вас с человеком, одна минута которого стоит сто баксов?» — пошутила одна из наших с Лялей приятельниц. Кто же откажется?
— Чтобы Стас сразу голову от этого романа потерял, так нет, — вспоминает одноклассник Стаса Игорь. — Дело в том, что мой друг был однолюбом. Но его первая, еще школьная любовь, уехав учиться в Москву, очень скоро вышла там замуж. Годы шли, а он все не мог ее забыть. Получив диплом компьютерного дизайнера, не стал делать карьеру, а отправился на фирму отца, державшего очень серьезный строительный бизнес. Стас будто махнул рукой на мечты, карьеру, на высокие перспективы. Стал вторым лицом компании, зарабатывая неплохие деньги. Как раз деньги, я уверен, и очаровали Лялю. Хотя сам по себе Стас — видный парень, симпатичный, статный, с атлетической фигурой, накачанный. Времени на себя, правда, у него оставалось немного, ведь бизнес отнимал даже выходные дни и праздники.
Буквально после двух-трех месяцев ухаживаний Стас познакомил Лялю со своими родителями. Было это шесть лет назад.
— Папа с мамой, естественно, обрадовались, — вспоминает эту историю еще один друг Стаса — Николай. — Ляля понравилась всем. Хотя, на мой взгляд, это был человекообразный манекен, так мне сразу показалось. С первой секунды знакомства чувствовалось: девушка старательно изображает преданность. Респектабельный дом родителей будущего мужа подходил ей как нельзя лучше, именно о таком нередко мечтают малоимущие девушки.
— Кто знал, что пускаем в дом шлюху? — пожимает плечами Юрий Иванович. — Помню, приятель сына как-то заговорил о Лялином прошлом, так Стас сразу полез в драку: «Не смей бросать тень на мою девушку!» Одним словом, все закончилось свадьбой. Невестка тут же прибегла к старинному способу привязать мужа — заговорила о ребенке.
Свекрови, которая не могла нарадоваться переменам в судьбе единственного сына, Ляля рассказала, что пять лет была замужем, но бывший супруг начал принимать наркотики и умер.
— Гораздо позже мы узнали, что он… жив, — отставив чашечку с кофе, говорит Юрий Иванович. — Эта информация всех насторожила, и сын заявил: необходимо обследоваться. Нельзя заводить ребенка, не позаботившись, чтобы на свет он появился здоровым. Стасик с Лялей зачастили в местные клиники.
«Моя невестка считала, что СПИД — вовсе не болезнь, а выдумка врачей»
— Как-то невестка попросила меня сопроводить ее в кожвендиспансер, — рассказывает мама Стаса Инна Петровна. — Дескать, в такое место девушке одной неприлично идти. Пройдя медосмотр и сдав необходимые анализы, вернулись домой. Я, признаться, относилась к обследованию больше как к необходимой формальности.
Сын тоже обошел всех специалистов. Результаты, как мы и думали, оказались благополучными. А вскоре Ляля объявила, что беременна. Правда, недели через две невестка вдруг огорошила новостью, что ее анализ на ВИЧ-инфекцию вроде как положительный. «Ну вы представьте, — смеялась Ляля, — у меня — и вдруг СПИД! В лабораториях вечно что-то напутают. Надо еще раз пойти сдать кровь». Но все не было времени: то анализ не получился (кровь слишком густая, следует пару недель попринимать аспирин), то лаборатория закрылась из-за отсутствия тестов.
Проходила неделя, другая, а ответа на вопрос, который лишил меня сна, не было. Я списывала все на безалаберность молодых. Мысли, что Ляля водит всех нас за нос, у меня даже не возникало. И все же постепенно из-за этого обследования наши отношения разладились, сын с невесткой переехали жить к Лялиным родителям. «Там хоть никто не будет зудеть, как муха, про СПИД», — на прощание хлопнула дверью жена Стаса.
— У Ляли какая-то странная семья, — продолжает Юрий Иванович. — Ее родители развелись. Отец, очень образованный человек, пытался поддерживать отношения с дочерью, но она его не воспринимала. Мама, директор кинотеатра, нашла себе нового мужа. Он занимался адвокатской практикой, но без особого успеха. Возможно, потому, что любил выпить. Ляля отчима ненавидела. Стоило заговорить о нем, как невестка приходила в бешенство. На душе у меня, конечно, кошки скребли, ведь дети ушли жить в дом, где постоянно возникают конфликты.
Мы с супругой все же настояли, чтобы Стас и Ляля поехали в Киев и серьезно обследовались. Они, наконец, послушались и после столичного тестирования признались ее родителям, что у Ляли анализ на ВИЧ-инфекцию положительный, а у Стаса отрицательный. Нам же молодые в очередной раз соврали: все, мол, у нас хорошо.
— Как вы думаете, почему? Ведь с сыном у вас были доверительные отношения.
— У отчима Ляли, как я гораздо позже узнал, тоже был СПИД, то есть синдром приобретенного иммунодефицита. В семье Ляли считали, что СПИД — вовсе не болезнь, а выдумка врачей. Помните недавнюю панику относительно птичьего гриппа? Тогда высказывалось мнение, будто мировая фармацевтическая мафия придумала его исключительно ради своего обогащения. Вот и Катя, мама Ляли, убеждала нас, что ее дочь — особенный ребенок: на второй неделе жизни малышке пришлось полностью переливать кровь. С тех пор у нее такая картина с анализами: то вдруг что-то медики обнаружат, а то сами же и опровергают ранее полученный результат. Просто у Ляли, дескать, понижен иммунитет. В подтверждение сваха передала нам ворох распечаток из интернета и статей из разных медицинских журналов, в которых авторитетно утверждалось, что существование ВИЧ вообще не доказано. «Мы живем с этим много лет, и ничего. Напрасно вы так перепугались», — успокаивала она нас.
Между тем Ляле подходило время рожать, и исследование в женской консультации в очередной раз подтвердило наличие ВИЧ-инфекции в крови будущей мамы.
«Мы уже полтора года с мужем вместе и не предохраняемся, но анализы на СПИД у него постоянно отрицательные»
— Ляля полностью задурила голову своим новым родственникам, — комментирует ситуацию врач-инфекционист областного центра профилактики и лечения СПИДа Вадим Старохатский. — Они приходили к нам все вместе, хотя закон это запрещает. Работая с ВИЧ-инфицированными, мы не имеем права ничего рассказывать ни их мужьям-женам, ни дедушкам-бабушкам. Медицинская тайна. Только с согласия больного можем что-то обсуждать. Но дело-то как раз в том, что Ляля согласие дала. Пришли на прием все вместе — ее муж, свекор, другие родственники. Она уже была на большом сроке беременности, но стояла на своем: «Вы что-то перепутали, я хочу повторить анализ».
Молодая пара поехала в Одессу. Какие результаты показывала родственникам женщина, не могу знать, но родня стояла на том, что у нее ничего плохого нет и быть не может. Вот уперлись все: дескать, она здорова! Ничего не поделаешь. Неприятие диагноза — не редкость, даже с врачами иногда такое случается…
Родился очаровательный мальчик, которого назвали Тарасом.
— Педиатры объяснили мамочке, что грудное вскармливание противопоказано младенцу, — продолжает Юрий Иванович. — Ведь ВИЧ-инфекция передается именно с молоком матери. Но в невестку будто вселился дух противоречия — она никого не слушала. «Мы со Стасом уже полтора года вместе, не предохраняемся, но у него анализы на ВИЧ-инфекцию постоянно отрицательные, — убеждала всех. — И сыночек, посмотрите, какой богатырь — почти четыре килограмма, нет ни одной врожденной патологии! Если бы я болела, разве такое было бы возможно?» Вскоре невестку с малышом выписали домой. Тарасик сосал грудь, нормально набирал вес.
Когда внуку исполнилось три месяца, пришлось обратиться в больницу — в ротике ребенка появились какие-то пятнышки. «Наверное, молочница», — встревожились бабушки. Но как только малыша показали врачам, началась паника. Пришлось вызвать из Киева педиатра, специализирующегося на СПИДе. Он тоже запретил Ляле кормить Тараса своим молоком, но та продолжала прикладывать мальчика к груди.
— Отчим Ляли устраивал в кабинете главврача омерзительные сцены, — вспоминает врач детской областной больницы Маргарита Кравец. — Когда мы предупреждали роженицу об уголовной ответственности за заражение сына ВИЧ-инфекцией, он орал, что посадит врачей. Мы уже тогда понимали, что Ляля обрекает своего малыша на страшное будущее. Спустя два дня после обращения за медпомощью Тарасик попал в реанимацию, причем его мать не давала согласия, чтобы ребенок принимал антиретровирусную терапию. Мы могли ее дать и без согласия родителей, закон такое позволяет, но приказать маме не кормить грудью — этого не может никто. «Смотри, сколько вокруг деток-искусственников! — пытались убедить женщину. — И твой тоже вырастет на смесях, не волнуйся». Самое обидное, что мальчик родился абсолютно здоровым, она же своим упрямством в прямом смысле убила его.
— Внук угасал на глазах, — тихо говорит Юрий Иванович. — Ребенок за два месяца превратился в маленькую ссохшуюся мумию. И когда я видел, как невестка продолжала прикладывать его к груди, хотелось ее убить, ей-богу!
В возрасте 8 месяцев Тарасик умер от СПИДа. Супруги сразу развелись.
«Через месяц после похорон своего восьмимесячного сына Стас узнал, что сам ВИЧ-инфицирован»
— Стас перестал ей верить, — продолжает Юрий Иванович. — Помню, сын позвонил мне после похорон ребенка примерно через месяц и попросил: «Подъезжай к СПИД-центру, я жду тебя здесь». Он стоял там белый как мел. Протягивает мне что-то. «Что это?» — спрашиваю. Оказалось, новый анализ на ВИЧ. И в этот раз — положительный. Что я мог сказать? Что с этим живут? Что мы его не бросим? Он понимал и сам…
Стас сгорел моментально. Позже специалисты просветили нас с женой, что люди с сильным иммунитетом умирают быстро. Их организм сопротивляется так рьяно, что сжигает всю энергию без остатка, на жизнь ее уже не остается…
Сын умирал в тубдиспансере, он уже не поднимался. Если бы вы только его видели! От богатыря одни мощи остались. Мы с женой круглосуточно сидели у его постели. Дней за 40 до смерти Стасика проведал приятель, который к тому времени стал, по слухам, встречаться с Лялей. «Отец, я скажу ему всю правду: почему я здесь, чем болен», — поделился со мной сын. Но гость не поверил ни единому его слову. «Принял сторону моей бывшей, — удивлялся потом Стас. — Пожимал плечами: мол, не надо про СПИД, Ляля меня предупредила: вся ваша семья на этой теме поехала. Диагноз сына: ВИЧ-инфекция СПИД, четвертая стадия.
— Берковы потеряли сначала внука, а потом 24-летнего сына, — говорит Маргарита Кравец. — Это уже была последняя капля, и отец Стаса подал в суд на бывшую невестку.
— Если бы она сразу сказала о своей проблеме! — в бессилье обхватывает голову руками Юрий Иванович. — А так, остались нам от сына только фотографии. Да еще умышленно убила внука. Таких надо в резервации, они не имеют права ходить по улицам. Это просто опаснейшее биологическое оружие!
— Уголовное дело в отношении Ляли Берковой расследовалось непросто, — рассказал «ФАКТАМ» следователь райотдела милиции Сергей Дробот. — Вначале мы даже растерялись, не знали, с какой стороны к нему подступиться — в моей практике таких дел еще не было. Помню, допрос врача-инфекциониста, специализирующегося на СПИДе, длился восемь часов, весь следственный отдел пришел послушать. Что касается Ляли, то вместе с отчимом они выгораживали себя, пытались доказать: Стас курировал строительный бизнес, вот какую-то заразу со стройплощадки и принес в дом. «Мой муж и сын умерли от неправильного лечения, — твердила на допросах обвиняемая. — Я перелопатила кучу медицинской литературы и поняла, что врачи ошиблись. Есть опасные грибки, живущие в стройматериалах. Стас мог на работе заразиться, а от него инфицировался Тарасик».
Несмотря на подобные аргументы, мы полностью доказали вину женщины. Да, у нее действительно СПИД, и она действительно заразила этой болезнью своего ребенка, а потом мужа, что привело к их смерти. Суд впоследствии признал ее виновной в совершении преступления, предусмотренного статьями 130 и 166 УК Украины (заражение вирусом иммунодефицита и злостное невыполнение обязанностей по уходу за ребенком). Лялю приговорили к четырем годам лишения свободы условно.
— Может, я и согласился бы с этим, — говорит Юрий Иванович. — Но не успел прозвучать приговор, как приятель нашел на одном из интернет-сайтов откровенные фотографии нашей бывшей невестки, подписанные буквально так: «Я девочка-конфетка», показал их мне. Ах, думаю, ты и дальше намерена убивать людей? Как птица Феникс все время возрождаться из пепла? Накрасила губы яркой помадой — и вперед по трупам? Потом узнаю, что у девочки-конфетки появился новый ухажер — а у того жена и ребенок.
Лялю никакой приговор не остановит! Одним словом, подал я апелляцию, добился пересмотра, и теперь длинноногая красотка реально отбывает срок в одесской тюрьме. Подробности жизни детей выносить на всеобщее обозрение очень тяжело, делаю это ради одного — чтобы сказать другим: думайте, смотрите, кого пускаете в свой дом. Себя же виню в том, что не научил Стаса разбираться в людях.
— Юрий Иванович, но ведь семейных пар, где у одного из супругов ВИЧ-инфекция, очень много, и люди как-то живут, воспитывают детей…
— При одном условии: если они честны друг с другом. Пара не может предохраняться вечно, люди идут к врачу и вырабатывают стратегию поведения. Тарасик наш жил бы, если бы изначально невестка призналась в своей болезни. Они могли объединиться, чтобы вместе противостоять угрозе, быть одной командой. Разве бы мы не помогли детям, зная правду? Ведь есть же еще выход — развод. Лучше бы семья разрушилась, чем потом такие трагедии. Как показало время, Ляля любила только себя. Знать свой ВИЧ-статус ей было невыгодно, поэтому она так страстно убеждала нас, что СПИДа не существует вообще. К сожалению, он есть. И если раньше я был уверен, что в группе риска находятся исключительно наркоманы и проститутки, то теперь понимаю — мы все в группе риска.
3651Читайте нас у Facebook
