Яков Дов Блайх: "Когда предлагают выбор: стабильность или борьба, я как раввин беру оба предложения"
Яков Дов Блайх призвал мир и правозащитные организации обратить внимание на проблему коренного народа Крыма, оказавшегося в оккупации: «Отсюда должен идти крик, чтобы его было слышно на весь мир, что мы не замолчим, что мы не дадим повториться тем вещам, которые уже вроде как в прошлом».
Яков Дов Блайх приехал в Киев из США в 1989 году, а спустя три года стал главным раввином Украины. Власти в нашей стране сменяют одна другую, а он по-прежнему остается при должности и уважении еврейской общины, которая насчитывает около 400 тысяч человек. На главного раввина давили из Кремля, но он сумел найти способ отстоять интересы тех, кто живет в Украине.
Мы встречаемся с ребе, чтобы выяснить, как еврейская мудрость объясняет происходящее сейчас в Украине, какой видит путь выхода из войны, междоусобиц и охватившей многих растерянности. Яков Дов Блайх встречает меня в белоснежной рубашке с запонками в форме звезды Давида, в центре которой — украинский герб. Он то и дело касается своей седой бороды и поглядывает в смартфон. «На днях разместил у себя в „Твиттере“ статью из „ФАКТОВ“ о политзаключенных в России», — делится ребе. «Думаете, это поможет?» — задаю ему первый вопрос. И получаю ответ: «Если кричать на весь мир и регулярно, может и помочь»…
— Неоднократно слышала от украинских евреев, что Киев стал похож на Иерусалим. Что у Украины теперь много общего с Израилем, который долгие годы воюет с соседом. Слово «жидобандеровец» многие евреи употребляют с гордостью. Видите ли вы параллели между нашими народами и чему мы можем научиться у Израиля?
— Не так давно всех русскоязычных евреев называли «русский еврей». Теперь украинский еврей — это совсем не то, что русский. Это, пожалуй, единственное, за что можно благодарить Путина: произошел такой всплеск патриотического сознания, что понятие «украинский еврей» приобрело особую ценность.
*Яков Дов Блайх: «На Пурим мы всей семьей надеваем вышиванки»
А поучиться всегда есть чему. От Украины сейчас требуется за несколько лет сделать то, на что другим странам — Америке, Израилю, Германии — понадобились десятки лет. Во-первых, подвести черту под советским прошлым, другими словами — осуществить декоммунизацию. Это нужно было сделать давно, хотя бы при Ющенко. В Германии денацификацию провели сразу после войны. Многие сопротивлялись, но оценка прошлому была дана: это плохо, так нельзя, отныне мы строим новое общество. Без этого страна обречена жить одной ногой в прошлом.
Украинцы влюблены в свою независимость, но важно еще изменить менталитет. В Израиле менталитет людей менялся долго, лет 30—40. Помню, экономические преобразования начались, когда я был студентом. Менталитет меняется, когда вместо «что я могу взять от этой страны» человек начинает думать «что я могу дать этой стране», «что я готов предложить, построить». Это вложение на века, это и есть забота о детях и внуках. К сожалению, пока в Украине доминирует принцип «что я могу тут схапать» и «что мне может дать это государство». Только теперь появились волонтеры — те, кто готов отдавать, вкладываться, строить.
— По сути, волонтеры работают за государство — обеспечивают армию, переселенцев, больных детей…
— Так и должно быть. Потому что волонтеры сделают это лучше. Да и один негосударственный доллар равен десяти государственным. Негосударственные организации — это основа гражданского общества. Не политики, а обычные люди формируют демократическое общество.
Посудите сами: то, что люди готовы отдать жизнь ради своей страны, будущего своих детей, означает, что у нас теперь есть настоящая армия. Еще недавно ее не было. Да, у государства не хватает консервов, ботинок и техники, но чего стоят ботинки и техника, когда нет настоящей армии?
— По долгу службы вы часто общаетесь с власть имущими. Какая, по-вашему, отличительная черта украинской политики?
— Я вижу, что происходит между народом и властью со дня украинской независимости, — это полное отсутствие связи. Политики и чиновники занимаются вопросами, которые неактуальны для обычных украинцев. Сначала происходят большие, насыщенные эмоциями события, которые касаются всех: обретение независимости, «оранжевая эволюция» (как я ее называю), Майдан. После чего политики продолжают заниматься эмоциональными вопросами — темами языка, Шухевича, Голодомора, а люди в это время не могут найти работу, организовать без взяток бизнес, заплатить за квартиру.
Прежде всего надо думать не о Шухевиче, а об экономическом росте и уважении друг к другу. Должно быть так: народ ставит вопросы перед политиками, и политики занимаются тем, что актуально: безработицей, коррупцией. А не тем, чем им самим хочется. Кто при этом будет в какой партии и коалиции, меня мало интересует. Что значит блок Порошенко или Тимошенко? Политические партии строятся вокруг идей, а не вокруг вождя. Украине 25 лет, но здесь до сих пор идеи второстепенны. Тогда как в демократических странах так: из партии может уйти человек, но партия не развалится и продолжит работать — на идею.
Помню, когда Кондолиза Райс прилетала, зашел спор о том, что важнее: стабильная страна или борьба с коррупцией. И я ответил, что когда мне предлагают выбор «или-или», я как раввин беру оба варианта. Нам нужна страна, стране нужно правительство. И еще один Майдан — это огромная угроза нашему существованию. Но правительство должно понимать, что будут выборы и придется отвечать за сделанное и несделанное. А если обещания не выполнены, изберут других. СМИ и оппозиция должны критиковать. Но когда в соответствии с нормами демократии уходит в отставку премьер, а новому премьеру начинают указывать на недостатки в день его назначения — так тоже нельзя. Дайте ему время проявить себя.
— Может, нам стоит поучиться у евреев еще и тому, как поддерживать своих?
— Однажды на встрече с диаспорой я сказал, что пока Украине не будет 50 лет, вы не имеете права ее критиковать. Хотите критиковать — приезжайте в страну, живите и работайте в ней. А пока вы диаспора, у вас одна задача — поддерживать. И сколько людей из диаспоры приехали сюда жить? Единицы. Практически никто не захотел сдать свое американское и канадское гражданство и получить украинское. Понятно, что они сильно связаны с Украиной эмоционально. Да, эмоции хороши в начале пути, но на них одних ничего не построишь. Нужен профессионализм. Евреи со всего мира приезжают в Израиль, потому что хотят и готовы там жить, участвовать в общественной и политической жизни, строить государство. Внутри страны есть и оппозиция, и критика, и несогласные, идут открытые споры в СМИ. Украине не помешала бы такая же поддержка и вера от своей диаспоры.
— А какие, на ваш взгляд, сильные стороны украинцев?
— Около 350 лет у украинцев не было государства, но они не потеряли свой дух. Получается, преследования только укрепили национальное единство. Мне это близко. Когда в начале 90-х я приехал в Украину, мне понравилось, как украинцы бросились в свою независимость, как принялись строить собственную страну. Был большой энтузиазм. После «оранжевой эволюции» и Майдана — тоже. То есть потенциал у украинцев огромный.
— Недавно вы праздновали Песах, связанный с Исходом евреев из египетского рабства. В процессе большого пути немало евреев разуверились, предали, отчаялись… Что делать, чтобы энтузиазм не иссякал?
— Говоря об Исходе евреев из Египта, я вижу главный момент в том, что у них было направление — Земля Обетованная. Мы, евреи, никогда не празднуем свободу как цель, мы понимаем ее как средство. 25 лет назад Украина получила свободу, но растерялась, не зная, что с ней делать. Естественно, свобода совести, выбора, слова — это огромная безусловная ценность. Для меня как человека, который вырос в Америке, в Советском Союзе самым страшным было видеть, что люди здесь боятся думать! То есть существовали темы, которые старались не упоминать, чтобы, не дай Бог, не сказать лишнего. Сейчас в соседнем государстве я опять вижу этот страх. Поэтому без свободы — никак. Но она не должна стать самоцелью. К примеру, цель Украины — быть в Европе. Но Европа — это тоже средство для построения нашей экономической и политической жизни. И если в Европу пока не пускают — надо построить Европу у себя. Путин боится, что в Украине жить станет лучше, чем в России. Значит, мы обязаны жить лучше, чем россияне. Значит, мы обязаны трудиться. И построить страну, о которой мечтаем.
Когда в 1989 году я впервые приехал в Советский Союз, тут почти ничего не было — проблемой было приобрести холодильник! Мы в Америке так не привыкли. Мы, если чего-то нет, сразу это создаем. Так вот, сейчас у многих украинцев появилось желание иметь все сразу, не довольствоваться тем, что есть. А это уже западная психология, поэтому я верю, что все в конце концов будет хорошо. И если еще не хорошо, значит, это пока не конец.
Еще один важный момент в том, что на Майдане, в отличие от «оранжевой эволюции», например, пролилась кровь украинцев. У евреев есть закон, по которому мы делаем обрезание мальчикам. Он символизирует союз еврейского народа с Богом. И союз этот не может быть заключен без крови, она усиливает и укрепляет его. Небесная сотня, которая отдала свою жизнь ради идеалов свободной Украины и демократического общества, пролила кровь за то, чтобы эти идеалы упрочить. Она надолго укрепила общество.
— Ваши пророки говорят, что настанет день, когда в мире не будет войн. Как думаете, это возможно?
— Уже много лет в мире не происходит ни одной войны между двумя демократическими государствами. Потому что демократические страны умеют решать вопросы без оружия, они умеют договариваться. Чтобы войн не было, должны стараться договариваться руководители всех государств. Возможно ли это? Маловероятно, пока есть люди, которые хотят иметь власть над другими. Которые, вместо того, чтобы трудиться и зарабатывать, нападают и отбирают. В основе агрессии — зависть, слабость, комплекс неполноценности и желание любыми способами самоутвердиться. Все это свойственно людям. Но мы верим, что однажды общество достигнет такого уровня развития, что научится решать вопросы мирно, и мечи превратятся в орудия для обработки земли.
— Вскоре после прибытия в Украину вы перевезли сюда семью. Здесь родились несколько ваших детей — всего их восемь. Но сейчас ваша семья опять живет в Америке. Когда и почему вы уехали?
— Дети окончили школу в Украине, а вот высшее образование для евреев поехали получать в США. В Украине оно пока хуже. Жена с детьми вернулась в Америку в 2007 году. А я летаю туда-обратно. Две недели тут, две — там. Летом задерживаюсь в Украине дольше, например, на месяц. Моя семья успела полюбить Украину, ее традиции, праздники. На Пурим или в День вышиванки мы переодеваемся в украинские национальные костюмы. Это очень красиво.
— Какая у вас цель в Украине?
— Построить и поддерживать нормальную жизнь еврейской общины. Чтобы украинские евреи могли хорошо себя чувствовать и в законодательном поле, и в межэтнических вопросах, и в межнациональных. Хотите оставаться тут жить — вам должно быть тут хорошо.
Задача раввина в любом государстве — выстраивание отношений с властями, чтобы иметь возможность помогать своей общине. Из-за кризиса филантропы вдвое урезали нам финансовую поддержку. Но мы справимся. К счастью, удалось пролоббировать закон об освобождении религиозных организаций от налогов на землю, о льготах на оплату электричества и газа, а также закон о разрешении открывать частные религиозные школы.
— Вмешивалась ли Москва в вашу деятельность в Украине?
— Да, в течение последнего года были попытки влиять на жизнь еврейской общины, но успехом они не увенчались. Украинские евреи ценят независимость и предпочитают западную модель жизни.
— Одна из любимых тем в последнее время — «надо уезжать». Евреи часто мигрируют туда, где, как им кажется, лучше жизнь?
— Многие уехали после Майдана. Решили, что ничего хорошего в ближайшие десятилетия после революции произойти не может. Но многие при этом и остались, потому что верят в лучшее. Потому что увидели, что за 25 лет независимости мы все-таки сделали шаги вперед, что надежда на изменение мышления есть. Так что вопрос миграции за границу уже не актуален, большого потока нет. Актуальнее вопрос внутренней миграции.
— Почему евреи — избранный народ?
— Избранный — это не лучше или хуже других, это другая роль. Мы верим, что каждый человек приходит в этот мир с определенными задачами, которые может осуществить только он. И наша задача отличается от задач других народов. Любавичский ребе хорошо сказал: «День рождения я отмечаю тогда, когда Бог решил, что мир не может существовать без меня».
Бог избрал евреев быть духовными учителями, примером для других народов, чтобы привести весь мир к исправлению. А исправление мира начинается с исправления самого себя. Избранность евреев состоит в колоссальной требовательности к самим себе и ответственности. Поэтому евреи соблюдают 613 заповедей, включающих 365 запретов и 248 повелений. В то время как всему человечеству достаточно соблюдать 7 заповедей.
Как-то на встрече с молодежью один мальчик спросил меня: «А какая тогда задача у украинского народа»? Но тут как в старом еврейском анекдоте, когда в магазин, напротив которого находится банк, заходит человек и просит у продавца денег в долг. На что продавец ему отвечает: «Ты знаешь, у нас с банкиром договор: он фрукты не продает, я денег не одалживаю». Так и тут — украинский народ должен сам определить свою задачу в этом мире.
1621Читайте нас у Facebook
