Елена рябец: «идеальных женщин не бывает, мужчин — и подавно, но мой муж — талант компромиссов»
Леночке, с нежной фамилией Андрийцьо, поначалу в жизни не повезло: практически все детство она провела в детдоме, а потом -- в школе-интернате в Виноградове. С тех пор не переносит, когда кто-то плачет, -- очень жалко. Да и вспоминать о своем детстве не любит. Хор, художественная самодеятельность, олимпиады -- вот и все школьные радости. Правда, Лене повезло чуть больше других сирот -- директор школы-интерната Анна Ивановна именно ее брала к себе на выходные и каникулы. «Я очень люблю маму, которая научила меня любить», -- говорит Елена об этой доброй женщине. Сегодня Елена Михайловна -- счастливая супруга известного политика, председателя Центральной избирательной комиссии Михаила Рябца.
«С отчимом, совершенно чужим человеком, у меня были лучше отношения, чем с родной мамой»
-- Елена Михайловна, вы никогда не пытались искать своих родителей?
-- Отца своего я никогда не видела. А моя родная мама разыскала меня, приходила в интернат. Она вышла замуж во второй раз. Но забирать меня из интерната не захотела. Что случилось раньше и почему она меня бросила, никогда не рассказывала. Может, жила в бедности? Но, наверное, просто не любила: забрать меня из интерната она могла в любую минуту -- родительских прав ее не лишали, других детей у нее не было. Даже с отчимом, ее новым мужем, совершенно чужим и незнакомым человеком, у меня были лучше отношения, чем с родной мамой. Он даже чаще навещал меня. Но я ей все простила. Пока мама была жива, помогала ей чем могла, познакомила со своим мужем, возила к ней дочку. А три года назад ее не стало. Хожу к ней на могилку. Еще в школе я решила не вникать в то, что было, и рассчитывать только на себя.
-- А ваша названная мама вас удочерила?
-- Нет. Анна Ивановна работала директором нашего интерната и всю свою жизнь посвятила педагогике. Мужа и детей у нее не было, и Анна Ивановна все время проводила на работе. И я при ней -- в интернате. А на выходные, каникулы отправлялась к ней домой. Думаю, что это Анна Ивановна разыскала мою родную маму, надеясь, конечно, на лучшее… Но не к маме, а к Анне Ивановне я чаще ездила, именно она помогала мне всегда чем могла.
-- Ваши судьбы в дальнейшем пересекались?
-- Они остались переплетены навсегда. После виноградовского интерната я заканчивала учебу в Хусте, а высшее образование получила в Ужгородском университете (любила гуманитарные дисциплины и закончила исторический факультет). Потом вернулась работать в ту школу-интернат, где училась сама. Мне казалось, что я как никто другой понимаю этих обездоленных детей. Делала все, что в моих силах, чтобы спасти от спецшкол мелких правонарушителей, и воспитала из них семь отличников и четырнадцать ударников. Покупала им конфеты и кое-что из одежды. Организовывала концерты. С тех пор уже многое изменилось в моей жизни, но с Анной Ивановной у нас остались самые теплые отношения. И ей особенно приятно, когда она может услышать, хотя бы по телефону, голосок любимой внучки -- моей дочки Наталочки.
-- Интернатовские дети -- особенные. Говорят, они, не знавшие родительской семьи, часто не умеют строить собственную. Как вы сошлись с будущим мужем?
-- Учась в университете я, естественно, не так хорошо одевалась, как другие, поэтому робела и держалась особняком. А с Мишей мы были похожи в том, что он тоже всего добивался в жизни сам. Его мама, простая закарпатская крестьянка, одна воспитывала четверых детей и -- честь ей и хвала! -- поставила их всех на ноги. Миша очень старался учиться, чтобы помочь еще и семье. Так (кажется, в библиотеке) мы с ним и познакомились поближе. Миша был простым, очень худеньким, в очках. Как и я, стороной обходил шумные компании.
«В Киев я ехала за супругом, как жены декабристов за своими -- в ссылку»
-- До свадьбы быстро дело дошло?
-- Мы могли бы пожениться сразу после пятого курса, но Миша рассудил правильно -- подождем. Не для того, чтобы проверить свои чувства. Просто у нас не было ни жилья, ни денег. Пришлось так «дружить» десять лет. Я уехала в Виноградов, а Миша -- талантливый организатор -- быстро делал карьеру при университете в Ужгороде. В 22 года стал директором студгородка, потом закончил еще и юрфак, стал работал юрисконсультом при университете. Только тогда он получил отдельную комнату в общежитии. А я к тому времени выпустила свой первый выпуск, и в Виноградове меня вроде ничего больше не удерживало. И наконец то, в 29 лет, мы смогли пожениться.
-- Да, проверка чувств у вас оказалась долгой. А как жилось дальше?
-- К большому Ужгороду после маленького Виноградова я привыкала непросто. Но радовалась тому, что имела. Жили в общежитии уже вчетвером: у нас родилась дочка (Миша поначалу досадовал, что не сын), а еще мы забрали к себе Мишину маму, которой был нужен уход, потому что она часто болела. Двухкомнатная квартира, полученная к дочкиному четырехлетию, была для нас огромным счастьем. Ведь Миша проскитался по общежитиям 16 лет!
-- Ваш муж продолжал успешно взбираться все выше и выше по карьерным ступеням?
-- Миша по натуре не может долго работать на одном месте. Он был начальником юридического отдела при обладминистрации, потом -- начальником управления юстиции Закарпатской области. А к дочкиному дню рождения преподнес сюрприз -- мандат народного депутата Украины.
-- И вам пришлось сменить «большой Ужгород» на великую столицу?
-- Не сразу. А вообще-то в Киев я ехала за мужем, как жены декабристов за своими супругами в ссылку. Мы с Мишиной мамой были страшно против его «внедрения» в политику. Два года мой муж «сидел» в Киеве в депутатах, а по выходным наведывался к семье в Ужгород. И уже собрался, было, вернуться к нам «насовсем» -- как его назначили председателем Центральной избирательной комиссии. Тут мое сопротивление и было сломлено: разлука затягивалась, он жил в отельной комнатке, даже если у нас и появлялась возможность приехать к нему с дочкой -- не было там условий ни приготовить что-то, ни погостить подольше. И я согласилась, что нужно всей семьей переезжать в Киев.
-- Михаил Михайлович решил покорить столицу окончательно?
-- Это в его духе. Он никогда не советовался со мной. Просто ставил перед решением. Хотя обычно все долго обдумывает, как когда-то женитьбу.
-- В общем-то, скромность, которая, на мой взгляд, присуща Михаилу Рябцу, не способствует политическому росту.
-- А он как-то лавирует. Как? Я сама нередко задаю ему этот вопрос.
-- И что он вам отвечает?
-- «Талант!.. »
-- Вы не боялись за мужа? Ведь от его умения считать голоса уже не раз зависели судьбы очень влиятельных лиц…
-- Честно говоря, боюсь и по сегодняшний день. Очень за него переживаю. И поэтому дома стараюсь создать самую уютную и теплую атмосферу.
«Если у Миши плохое настроение, я к нему отправляю Наталку с дневником»
-- Вам не хотелось вникнуть в то, чем занимается ваш муж?
-- Мне удобнее за всем наблюдать со стороны. Я посвятила свою жизнь семье. Он же дома никогда не заводит разговоры о работе, а я к нему и не пристаю с расспросами. Миша вообще всегда держит свое мнение и мысли при себе, не перед каждым раскроет душу. Он со всеми старается поддерживать ровные отношения. Думаю, в Центризбиркоме он на своем месте.
-- Что вы делали в то время, когда после парламентских выборов-98 ваш муж ночи напролет просиживал в ЦИК, выдавая очередные цифры?
-- Не отходила от телевизора. Он вроде и улыбался перед телекамерами, но я-то замечала, как он ужасно устал. А держался молодцом.
-- Чувствовали, что в этот момент он -- главный в государстве?
-- Мне было его жалко.
-- В Киеве у вас появились новые знакомые, друзья?
-- Какие у меня тут могут быть друзья? Разве что друзья мужа. Пока я в Киеве только акклиматизируюсь. Мы поддерживаем здесь отношения с нашей «закарпатской диаспорой». И часто ездим на родину. Мишу там очень любят и уважают, приглашают почетным гостем на свадьбы. За столом он -- компанейский, замечательно читает юморески и стихи, любит вальсировать. Построил для односельчан церковь. Словом, мы, можно сказать, одной ногой все еще там. Миша старается не подавать виду, но я вижу -- тоже скучает.
В Киеве совершенно иная жизнь, чем в провинции. Не люблю я и не привыкла ходить по модным салонам или дорогим кафе. Мне не понять столичных нравов, вторых, третьих и т. п. браков. Я -- человек домашний, и наши закарпатцы, более простые и искренние, мне ближе.
-- В школе вашего ребенка считают элитным?
-- Нашей Наталке 10 лет, учится она в обычной школе. И мы сразу оговорили с учителями дочери, что у нее должны быть равные с другими учениками условия. Отец -- ее беспрекословный авторитет -- нацелил дочку, что в жизни она получит только то, что заработает сама. И она старается. Ходит в музыкальную школу, играет на фортепьяно.
-- Папа купил?
-- Обязан был -- без этого в музшколу не принимают. Сейчас Наталя готовится к своему первому концерту. Она пошла в отца, но перед публикой робеет, как и я. А дома довольно активная. Ответственная, кстати, как отец -- в школу готова бежать даже с температурой. Отец ее обожает, о возможном сыне-двоечнике не жалеет. И если у Миши плохое настроение, я к нему отправляю Наталку с дневником. И он, радуясь ее успехам, отходит от рабочих стрессов.
«Муж очень злится, когда кто-то из нас заболевает»
-- А вы работаете?
-- Я думала идти на работу. Но педагогика -- дело, которому нужно посвящаться полностью, до конца. И я как раз из таких вот учителей-камикадзе. Поэтому честно себе призналась: если пойду работать в школу -- пострадает семья. А она мне дороже всего. Поэтому с мыслью об учительствовании пришлось расстаться. Я готова жить в ущерб себе, но не семье и мужу.
-- Мужа столичная жизнь не испортила?
-- Пока не замечаю. Он такой же, как и десять лет назад. Спешит домой. Если можно увильнуть от каких-то визитов -- увильнет. А вообще старается по возможности брать меня с собой. Постоянно интересуется нашими нуждами и проблемами. И пока (постучу по дереву) я им довольна. Хотите -- верьте, хотите -- нет, но эти 11 лет (плюс десять «дружбы» до замужества) у нас прошли без единого существенного разногласия. Конечно же, женщин идеальных не бывает, мужчин -- и подавно, но мой муж -- талант компромиссов.
-- И неужели Михал Михалыч ни разу вас ничем не «достал»?
-- Я могу только поворчать, что он мало времени уделяет семье, в то время как мы по нему очень скучаем. Муж же очень злится, когда кто-то из нас заболевает. Выпустил, выходит, что-то из-под опеки, контроля.
-- Но сюрпризы, даже в вашей размеренной жизни, должны же быть!
-- Муж преподнес мне замечательный подарок к моему 40-летию. Раньше мой день рождения мы всегда отмечали в домашнем кругу, а на этот раз муж сделал мне сюрприз: мы поехали на отдых, где он устроил мне шикарный праздничный ужин, пригласил гостей, подарил 41 розу моего любимого багряного цвета и прочел… стихи собственного сочинения, посвященные мне. Это было впервые -- так публично, я аж расплакалась. А еще он недавно проговорился, что ему приятно возвращаться домой, что тут он душой отходит после напряженной работы.
-- Еще бы. Создать мужу такие условия… Каждому хотелось бы…
-- Наверное. Наша семья -- Мише надежный тыл. А если у него будет все в порядке, то и семье будет хорошо.
991Читайте нас у Facebook
