Легенда советских воздушно-десантных войск, первый командующий аэромобильными силами украины генерал-майор виталий раевский: «в афганистане мои десантники так насолили душманам, что те устроили за мной настоящую охоту»
Помните, как в фильме о советских десантниках «В зоне особого внимания» вчерашние юнцы в продуваемых всеми ветрами войсках превращались в мужчин? Зерна романтики, посеянные в душах пятнадцатилетних мальчишек, заставляли их днем и ночью мечтать о голубых беретах и петлицах с парашютами. А потом, в восемнадцать, они попадали в Анголу, Сомали, Афганистан, где становились героями, часто посмертно, в до недавнего времени никому не известных войнах за интересы совершенно чужих им людей (впрочем, чужого горя не бывает, внушали им). Их имена записывались в книги памяти, а сами герои становились легендами.
Генерал-майор Виталий Раевский -- живая легенда воздушно-десантных войск бывшего Советского Союза. После тяжелейшей травмы позвоночника, еще хромая, он попал в Афганистан. Впервые в истории ВДВ осуществил ночную высадку в горах. После нескольких таких дерзких операций душманы устроили за генералом настоящую охоту. Вскоре БТР Раевского подорвался на фугасе, после чего в госпитале его собирали буквально по частям. Потом были частичная потеря зрения, снова травма позвоночника, паралич левой части лица. Однако, несмотря ни на что, Виталий Анатольевич снова возвращается в строй. После обретения Украиной независимости генерал-майор Виталий Раевский стал родоначальником и первым командующим украинских аэромобильных сил. Ему недавно исполнился 51 год, из которых 43 отдано воздушно-десантным войскам -- в Афганистане один день засчитывался за три…
В Афганистан Раевский попал, едва оправившись от перелома позвоночника
Как выяснилось, свой первый боевой орден тогда еще лейтенант Раевский получил еще в мирное время. По этому поводу в армии шутят: «Заслужить орден Красной Звезды в мирное время -- все равно, что закрыть грудью амбразуру». Благодаря этой награде Виталий поступил в Московскую военную академию имени Фрунзе вне конкурса.
Сослуживцы вспоминают, что однажды во время прыжков командир полка Виталий Раевский получил тяжелейшую травму -- перелом позвоночника. Но как только почувствовал себя лучше, снова прибыл в полк.
-- Я по опыту знал: стоит только один раз поддаться слабости -- и конец. За первой уступкой перед болью последует следующая, и так бесконечно. Этого я себе позволить не мог. Поэтому и сбежал с больничной койки. Конечно, вначале было тяжело. В часть добирался на «уазике», подложив для амортизации под спину пару подушек. Ходил, опираясь на палочку… Но все это мне не помешало попасть в Афганистан.
-- Разве в Советской Армии не хватало здоровых генералов?
-- Знаете, в середине восьмидесятых туда мало кто хотел попасть, несмотря на большие льготы. Рассказывали, как один из генералов, которого хотели назначить на мое место, принес справку о том, что у него жена беременна третьим ребенком. Другой, уже прилетев в Москву, специально напился и попал в комендатуру. Отделался выговором, но в Афганистан его не послали. Потом в Москву вызвали меня, в штаб Воздушно-десантных войск. Там меня для проформы спросили (хотя вопрос о моем назначении был уже решен): «Вы знаете, что народ Афганистана борется за свое счастье, свободу и независимость? Как вы считаете, мы должны оказать ему помощь?» Я ответил, что как человек считаю: каждый народ должен сам бороться за свою независимость. Но как офицер обязан выполнить приказ моего правительства.
Ответ сочли удовлетворительным. Формально пройдя медицинскую комиссию (сдав только кровь для определения резус-фактора), я передал полк и убыл в Ташкент. После недолгого адаптационного курса получил приказ ехать в Афганистан и принимать командование отдельной десантно-штурмовой бригадой, бывшей в оперативном подчинении у командующего 40-й армией.
Виталия Раевского всегда спасали твердость характера и воля к жизни. Новое назначение заставило забыть о боли и страданиях. Новые люди, новые проблемы закрутили, завертели, отвлекая от болезни, не позволили пасть духом. От тяжелейшей травмы, которая до этого мучила ежесекундно, не осталось и следа. Конечно же, время от времени она давала о себе знать. Но эта боль уже воспринималась как напоминание о победе над ней.
Высадить десантников ночью, да еще в горах, не решался никто
-- Для многих солдат и офицеров Афганистан стал своего рода проверкой на прочность. Как вы воспринимали ту войну?
-- Как офицер я получал колоссальный и уникальный опыт ведения боевых действий в условиях современной войны. Но как человек я воспринимаю войну в Афганистане как трагедию и доблесть Советской армии. Трагедия -- для семей, которые потеряли сыновей, доблесть -- для тех, кто выполнил свой солдатский долг. Нам приходилось воевать с хорошо вооруженным, обученным и организованным противником. Поначалу не хватало опыта -- гибли солдаты и офицеры, сиротели семьи. Но со временем десантники научились воевать.
-- На афганской земле наши десантники совершили немало подвигов. А о ночной высадке в горах целой бригады ходят легенды. Мне доводилось слышать, что эту операцию даже хотят занести в учебник по тактике ВДВ?
-- Действительно, самой уникальной операцией, которую провели десантные войска в Афганистане, стала ночная высадка, как говорится, прямо в логове душманской банды. Это вообще довольно сложная операция. А высадить бойцов ночью, да еще в горах, не решался никто. (К слову, в годы Великой Отечественной войны по приказу маршала Жукова при осуществлении операции по форсированию Днепра на правый, «немецкий», берег реки ночью была выброшена бригада парашютистов. Результаты оказались плачевными -- практически все 500 десантников погибли или попали в плен. -- Авт. )
Однако ситуация сложилась так, что пришлось рискнуть. Дело в том, что все планируемые операции согласовывались с афганскими военными. Но от них даже секретная информация часто попадала к душманам, и они были готовы к нашим атакам. Тогда, по секретному приказу, мы скрыли от афганцев планы предстоящей операции, так как цена утечки информации была слишком высока: в горах находилась крупнейшая база, где душманы сосредоточили тысячи тонн боеприпасов. Забегая вперед, скажу, что уже после операции, когда подсчитывались трофеи, только одних реактивных снарядов на базе оказалось около 800 тонн.
В назначенное время в воздух поднялось около тридцати вертолетов с десантниками и примерно столько же машин боевого охранения. Для меня до сих пор остается непостижимым, как в темноте и в горах летчики смогли долететь до места высадки без ошибок и потерь. Надо учесть, что к тому времени (1987 год) в Афганистан стали посылать пилотов третьего, а то и четвертого классов (в первые годы войны туда отправлялись летчики не ниже второго класса).
Операция была спланирована буквально по секундам. За десять минут до высадки десанта по базе душманов ударили дальнобойная артиллерия и реактивные установки. Удар оказался настолько мощным и неожиданным, что душманы были полностью деморализованы. Вскоре в бой вступили десантники. Нас было около пятисот человек, а, как выяснилось позже, душманов на базе насчитывалось не меньше трех тысяч. Однако, несмотря на это, в коротком ночном бою наши солдаты, что называется, дали им прикурить. Только на самой базе после окончания боя мы насчитали не одну сотню убитых моджахедов. Наши бойцы потеряли лишь двоих товарищей. Правда, поначалу решили, что троих: один из сержантов, которого пуля прошила навылет, только в вертолете, увозившем погибших, начал подавать признаки жизни. Парень, слава Богу, выжил.
-- Говорят, вы не раз становились героем «горячих» репортажей с места событий известного тележурналиста Лещинского -- в то время самого популярного репортера, который готовил материалы об Афганистане.
-- Кстати, интересный эпизод с Лещинским произошел на третий день нашего пребывания на базе. Мы закреплялись, готовили позиции. Вдруг садится вертолет. Оказалось, что прилетел Лещинский -- снимать «горячий» репортаж, хотя после боя прошло уже три дня. Лещинского это ничуть не огорчило. Он быстренько начал организовывать антураж: разжег костер, нашел какой-то старый чайник, повесил его над огнем и попросил пару солдат, чтобы они по сигналу начали постреливать, создавая видимость боя. И камера заработала. «Мы ведем репортаж, -- говорил Лещинский, -- с поля боя. Буквально несколько минут назад была разбита душманская база. Вот видите, еще не успел потухнуть костер, где моджахеды грели чай. Но бой еще идет». Тут стали постреливать солдаты, а Лещинский начал укрываться, как бы боясь попасть под пули. Вот так нередко делались «горячие» репортажи из Афганистана.
БТР, в котором находился Раевский, буквально разорвало на части, но он остался жив
Десантники Раевского «достали» моджахедов, и те начали настоящую охоту за комбригом. Как-то раз, во время очередного рейда, Раевский остановил колонну и приказал саперам из отряда обеспечения движения проверить участок дороги. Будь он на месте противника -- обязательно поставил бы здесь фугас. Саперы, проверив, доложили, что мин нет. Раевский еще два раза приказывал проверить участок дороги. И саперы дважды докладывали, что все в порядке.
Когда колонна тронулась, раздался взрыв. БТР, в котором находился Раевский, буквально разорвало на части. Сработал фугас в пластмассовой емкости, заложенный моджахедами на большой глубине. Сверху они набросали падали, чтобы собаки не учуяли взрывчатку. Раевский каким-то чудом остался в живых, получив перелом основания черепа, тяжелейшую контузию, многочисленные ранения, переломы и временно потерял зрение. Медики собирали Раевского буквально по частям.
И снова борьба со смертью. Умереть не боялся. Гораздо страшнее было остаться слепым и беспомощным, оказаться в стороне от полноценной жизни. И как только врачи сообщили Виталию Анатольевичу, что зрение не потеряно, он понял: сможет вернуться к людям, к любимой работе. И вернулся.
-- Между вами и Павлом Грачевым, который был командиром воздушно-десантной дивизии, соперничества не было?
-- Наоборот, его дивизия и моя 56-я бригада взаимодействовали в боевых операциях. Частенько совместно сопровождали колонны. Судьба свела нас еще в академии. Грачев очень хорошо учился. Особенно любил занятия по физподготовке. Он был отличным спортсменом -- бегал, играл в волейбол. Но очень уж не любил проигрывать. Когда на кроссе его кто-то обгонял, он всегда искал причины, чтобы объяснить свое отставание. Иногда даже спрашивал того, кто засчитывал время: «А ты проверял секундомер?» А когда играли в волейбол, вечно спорил по каждой игровой ситуации, лишь бы не потерять очко или спорный мяч.
Украинские десантники подарили американскому генералу остров на речке в Житомирской области
-- Сейчас все говорят, что от былой славы ВДВ советский времен осталось только одно название, и наши аэромобильные войска -- лишь бледная ее тень?
-- Поверьте мне, это не так. Да, изменились времена, иной стала военная доктрина, но уровень подготовки наших десантников, несмотря на все трудности, не хуже, а может быть, даже лучше, чем у аналогичных подразделений на Западе. Это показали последние совместные учения «Щит мира-2000». Отзывы иностранных офицеров высшего командного состава о них были достаточно высокими. Нескольким нашим офицерам предложили поступить на службу в подразделения американской армии. Со многими иностранными коллегами у украинских десантников сложились хорошие, дружеские отношения. К примеру, когда нашим ребятам довелось принимать участие в учениях международных миротворческих сил в Европе, они всегда становились душой любой компании, несмотря на языковый барьер. За это им воздавалось: очень часто ребят бесплатно угощали иностранные коллеги, понимая, что на 10 долларов, положенных нашим десантникам на всю поездку, сильно не разгуляешься.
-- Офицеры тоже дружат или отношения между людьми с большими звездами на погонах иные?
-- Отношения между офицерами не менее дружеские. Нас, украинцев, любят за открытость и простоту. Расскажу один забавный случай. Как-то приезжал к нам командующий американской воздушно-десантной дивизией, двухзвездный генерал Вильям Кернан. Он привез целую сумку различных сувениров и для солдат, и для офицеров. Но, к нашему великому изумлению, в Бориспольском аэропорту ее украли. Правда, через два дня вернули в целости и сохранности. Все были довольны. После официальной программы мы решили как-то отблагодарить генерала и устроили ему на небольшом островке на речке пикничок. А потом в шутку «подарили» ему этот островок. Уже когда мы приезжали к нему в Америку, привезли фотографию: на берегу «подаренного» острова установлена табличка с надписью на английском языке -- «Остров генерала Вильяма Кернана». Помню, тогда жена генерала поинтересовалась: «А амазонки на острове есть?» «Конечно, -- ответили мы, -- и очень даже привлекательные». После этих слов американская генеральша попыталась вцепиться в волосы мужа. Но ей это не удалось -- он носит короткую стрижку. Тогда женщина обратила свой гнев против меня -- и моя густая шевелюра обеднела на целый пучок волос.
5471Читайте нас у Facebook
