После падения с четвертого этажа у 35-летнего мужчины, оставшегося в живых, целой осталась лишь одна нога
Чудо, когда сорвавшийся с высоты человек отделывается парой переломов, случается крайне редко. На прошлой неделе в Киеве «повезло» юноше, упавшему с крыши пятиэтажки: он удачно приземлился и получил лишь перелом обеих ног. Печальная статистика гласит, что чаще всего пострадавшему в результате такого падения помощь уже не нужна, а если он и остается в живых, то спасти его весьма проблематично. Так было с донетчанином Александром Панченковым, у которого после падения с четвертого этажа целой осталась только одна нога. То, что он выжил и вновь стал вполне здоровым человеком, и есть настоящее чудо.
На волосок от смерти
В редакцию из Донецка пришло письмо отца 37-летнего Александра, который два года назад упал с балкона четвертого этажа. С тяжелейшей черепно-мозговой травмой, разорванными внутренностями, переломами костей таза, ног, рук его доставили в больницу. Сегодня, глядя на него, в голову не придет мысль, что этот мужчина не так давно был при смерти.
-- Иногда сами сомневаемся, а не страшный ли сон приснился нам всем? -- вспоминает Аркадий Георгиевич, которому Александр приходится приемным сыном. -- Накануне беды, 14 сентября, Саша забежал ко мне домой, сказал, что собирается подбить козырек на балконе в своей квартире. Когда он уходил, я смотрел ему вслед -- и вдруг что-то защемило в груди. Словно почувствовал: беда приключится с Сашкой. Я крикнул ему, чтобы был осторожен… А вскоре позвонила его жена Лена. «Саша упал с балкона!» -- только и прокричала она в трубку.
В считанные минуты Аркадий Георгиевич был у Сашиного дома: хоть это и не родной сын, а дороже человека для него нет. Врач и фельдшер «скорой» уже склонились над почти бездыханным телом.
-- Я сам медик, поэтому, оценив ситуацию, настоял, чтобы Сашу немедленно отвезли в областную клиническую травматологическую больницу -- к счастью, она находится напротив дома. В приемном отделении при первом осмотре выяснилось: у Саши более-менее уцелела одна нога. Впоследствии оказалось, что у него перелом основания черепа, тяжелый ушиб головного мозга, внутричерепные кровоизлияния, ушиб сердца, множественные переломы рук, ног, таза, закрытая травма внутренних органов… Диагноз почти не оставлял надежды на выживание. Некоторые родственники сдались сразу: мол, что здесь плакать, поехали домой готовиться к похоронам. Тем не менее ни я, ни Лена и минуты не сомневались, что наш Сашка будет жив и здоров. Спустя неделю, когда медсестры расписали Лене перспективы существования человека после таких травм, она задала мне вопрос, что ожидает ее и Сашу. Я ответил, что вижу их с сыном Артемкой, играющих с рыжей собакой на зеленой траве…
Пророчество исполнилось. За день до выписки Саши брат подарил Аркадию Георгиевичу абрикосового щенка спаниеля. А спустя шесть месяцев после случившегося Саша с женой и сыном в самом деле уже прогуливались в весеннем парке.
-- Видеть Сашу теперь улыбающимся, полным жизни для нас огромное счастье, -- говорит и. о. заместителя реанимационного отделения Татьяна Потягина. -- В том, что он сегодня на сто процентов вернулся к нормальной жизни, огромная заслуга его близких. Его отец обеспечивал нас необходимыми лекарствами, так что мы могли вовремя проводить все процедуры.
«Находясь в коме, Саша плакал»
Почти полтора месяца Саша был без сознания. Ему сделали пять операций. Оперировали под местным наркозом и морфием -- обычную анестезию он бы не перенес.
-- Мы чувствовали, что Саша хоть и в коме, но все слышит, -- продолжает отец. -- Где-то вычитал, что американские врачи советуют приводить к таким людям их домашних животных. У нас жила морская свинка, мы принесли ее в палату, пустили к Саше. Она добралась до его лица, стала царапать лапками… Саша заплакал. Все вокруг него тоже разрыдались -- от счастья, что он все-таки что-то чувствует и понимает. С этого момента я запретил в палате хныкать над Сашей -- просил всех входить к нему с улыбкой.
Но случалось так, что врач входил в палату улыбаясь, а выходил весь взмокший. Ведь некоторые операции делали прямо на больничной койке -- чтобы сохранить теплившуюся жизнь в Сашином теле, врачи старались лишний раз не тревожить его.
На 35-й день после падения Саша открыл глаза. Еще через десять дней к нему пришел друг, он расхаживал по палате и уговаривал больного встать. Твердил, мол, сколько можно лежать, пора подниматься… И вдруг Саша произнес первые слова после долгого безмолвия: «Пора уже».
-- С этого дня он то и дело спрашивал нас, где его машина. Никак не мог вспомнить, что мы давно продали ее, чтобы купить квартиру. Я пообещал Саше, что ко дню рождения у него будет новый автомобиль. Вот только пусть опять научится сидеть, ходить, водить машину.
В ноябре, спустя два месяца после травмы, родные увезли Сашу домой -- в инвалидной коляске. За спиной слышался шепот: «Так и будет отец теперь возить сына в коляске… »
-- Я вспомнил рассказ Булата Окуджавы о том, как он перенес инфаркт в США. «Тамошние врачи не дают больному болеть,» -- жаловался он. Уже через два часа после операции пациента заставляют переворачиваться, садиться, делают массажи, потом с ним работает психолог. И так целый день. Я решил, что мы будем лечить Сашу по американской методике, -- продолжает отец. -- В 6. 45 будили его, умывали, кормили. Затем делали массаж, по триста раз я разрабатывал каждый его палец, запястье. Мы смотрели альбомы с фотографиями, год за годом прокручивали его жизнь, брали старые письма, по адресам Саша вспоминал своих знакомых, потом мы перечитывали письма. Ни я, ни Лена не давали ему расслабиться даже на минуту, днем разрешали только 40 минут поспать после обеда.
Уже на третий день Аркадий Георгиевич заставил Сашу садиться, на седьмой поставил на ноги. Сначала сын сделал два шага, на следующий день -- круг по комнате. Через месяц они уже гуляли вокруг дома, через два пришли поздравить с Новым годом врачей отделения реанимации. На Сашу собрались посмотреть все, даже те, у кого был выходной. Ведь в первый месяц этого пациента некоторые считали безнадежным, в быстрое исцеление не верил почти никто. Теперь же тянулись, чтобы дотронуться до Саши, потому что считали: он Богом отмечен.
«По больнице ходили слухи, что я колдовал над Сашей»
-- Когда мы впервые рассказали ему, что с ним случилось, Саша заплакал и только спросил, как мы с Леной это выдержали. Просто верили, что все будет хорошо, и не опускали руки, -- говорит Аркадий Георгиевич. -- Когда его выписывали, ко мне подошла жена такого же больного, как и мой сын. Она спрашивала, как и что мы делали. Я был рад помочь еще кому-нибудь, поделиться своим горьким опытом, но женщина вдруг спросила: правда ли, что я колдовал над Сашей? Мол, такие слухи ходят по больнице. Я растерялся. С первых дней умывал сына освященной водой, окуривал ладаном, принес икону Рождества Христова и молился, чтобы Сашка встал на ноги.
Когда еще Саша был в больнице, отец на обрывке бумаги написал:
«Я верю -- Бог все в Лету унесет,
И заживут все раны, и срастутся кости.
Забудутся все страхи и беда,
И станем вновь ходить друг к другу в гости».
Эти строки затерялись. Но люди, которым они случайно попались на глаза, впоследствии помогли Аркадию Георгиевичу издать книгу его стихов, в которую вошли и те, что написал он в палате больного сына.
Через четыре месяца после случившегося Саша вышел на работу -- он работает техником-дозиметристом службы радиационной безопасности Донецкого областного территориального медобъединения. Первое время его провожала до работы жена, но вскоре отец сдержал свое обещание и подарил Саше машину.
-- Я перелистываю свою толстую историю болезни, вглядываюсь в записи врачей, диагноз и не верю, что это все обо мне, -- говорит Александр. -- Последнее, что помню до падения, как стоял на перилах балкона и делал козырек. Затем -- провал в памяти, смутные воспоминания о больничной обстановке… По-настоящему память начала ко мне возвращаться, когда я попал домой. Каждое движение давалось тяжким трудом. Но я подчинялся своим родным и теперь точно знаю, что меня спасла их любовь.
В таких случаях говорят: родился в рубашке
Едва ли не каждый день врачам какого-либо населенного пункта приходится спасать людей, упавших с высоты. В Киеве, плотно застроенном многоэтажками, такие случаи особенно часты, а поскольку дома здесь в основном повыше, то каждый счастливый исход походит на чудо. Так, например, повезло 19-летнему Андрею. После ссоры с подругой он бросился к ближайшей пятиэтажке и взбежал на крышу… Теперь мы беседуем с ним в отделении политравмы Киевской городской клинической больницы N 17:
-- Оказавшись на крыше и глянув вниз, я передумал прыгать. Но в тот миг, когда сказал себе: «Не дури, иди назад», я поскользнулся, не удержал равновесие и сорвался, -- рассказывает парень. -- Приземлился на ноги и сидел на дороге, пытаясь прийти в себя. А вокруг меня суетились люди…
-- У Андрея открытые переломы обеих ног, сломана кисть, -- говорит лечащий врач Михаил Лукасевич. -- Ему еще повезло. У нас сейчас лежит больной, который тоже упал с пятого этажа, получил тяжелую травму спины. Обычно после падения с высоты больные к нам поступают в тяжелейшем состоянии, с множественными повреждениями. Даже если вовремя таким больным оказать помощь, они все равно могут остаться инвалидами. К счастью Андрея, его чаша сия миновала. Наверное, в рубашке родился.
«Facty i kommentarii «. 16-Август-2000. Медицина.
6221Читайте нас у Facebook
