«Учитель предложил мне одногривневую монету, чтобы я никому не говорил, что он побил меня на уроке»
Трое шестиклассников Черновицкой вспомогательной школы-интерната № 4 стали свидетелями того, как учитель труда Николай Климчук, разозлившись из-за мальчишеской дерзости, набросился на их одноклассника Максима с ударами. Когда мальчик упал, педагог несколько раз «добавил» ему ногой по почкам. Ребенок, получивший в результате «воспитания» разрыв почки, едва не умер в реанимации.
Поначалу воспитанники интерната для детей, отстающих в умственном развитии, охотно рассказывали правоохранителям подробности происшествия. Однако спустя некоторое время 12-летние мальчишки вдруг изменили свои показания — мол, ничего не видели, ничего не знаем. Позже выяснилось, что учитель попросту купил молчание умственно отсталых детей, пообещав им за это хорошие оценки, сладкую воду и… сигареты.
Следствие и суд по делу педагога растянулись на четыре года.
«Николай Федорович сказал медсестре, что я подрался с одноклассниками из-за девчонки»
Хотя пострадавшему Максиму Выходцеву уже исполнилось 19 лет, сейчас он учится лишь в 9-м классе специализированной школы. После кошмара, произошедшего с ним четыре года назад, в начале марта 2006-го, в Черновицкой школе-интернате № 4, мальчик полтора года провел в больницах. Потом мать, не доверяя прежним учителям, перевела сына в другую школу. Сейчас щупленький Максим выглядит лет на четырнадцать. Он третий ребенок в семье. 53-летняя мама Зоя Александровна — по образованию геолог. Двадцать лет она проработала на Севере и родила младшего сына в Якутске.
— Двое старших сыновей на здоровье никогда не жаловались, а вот младшему не повезло, — рассказывает женщина. — Беременность у меня протекала тяжело, малыш родился недоношенным, с серьезными проблемами со здоровьем. Врачи долго не могли определить, чем болен ребенок. В конце концов сыну поставили диагноз несахарный диабет (гормональное заболевание, при котором в первую очередь страдают почки. — Авт. ) и оформили инвалидность детства. Пришлось нам с тремя детьми возвращаться из Сибири в родные Черновцы. Но и тут здоровье младшего сыночка не поправилось. В четыре года Максимка был таким маленьким и тощим, что медики предложили нам курс лечения гормонами роста. Я согласилась, но, как оказалось, напрасно! Посредине курса уколов у сына началось воспаление почек — пиелонефрит, позже заболевание перешло в хроническое. Более проблемной была правая почка.
В первый класс сынишка пошел в обычную школу. Но, поскольку он не мог угнаться за здоровыми сверстниками в освоении учебной программы, нам предложили перейти во вспомогательную школу-интернат № 4. Там Максим учился на пятидневке, и я забирала ребенка домой на выходные. Мне тоже так было легче — после смерти мужа пришлось одной тянуть трех мальчишек. Я устроилась продавщицей на оптовый рынок, работала по 12 часов в сутки.
Нужно сказать, что Максиму в интернате нравилось. Мальчик никогда не жаловался маме на преподавателей. Наоборот, говорил, что все там добрые, хорошие. Учитель трудового обучения Николай Климчук, на уроках которого ребята с удовольствием мастерили табуретки, пользовался симпатией у воспитанников. Что же нашло на него 10 марта 2006 года?
— На уроке нас было всего четверо, — рассказывает Максим. — Мы делали совки, потом Николай Федорович разрешил нам поиграть в шашки. Но при этом поставил условие: кто проиграет — принесет из туалета ведро воды для уборки класса. Я оказался проигравшим, но нести ведро отказался. Объяснил учителю, что у меня больные почки и мне нельзя поднимать тяжести.
Педагог знал об инвалидности ребенка, но продолжал настаивать. Тогда мальчик заявил учителю: «Сам такое придумал — сам и неси!»
— Никаких бранных слов я не говорил, — оправдывается мальчишка. — Просто хотел убежать от учителя. Он догнал меня и ударил рукой по попе (согласно выводам экспертизы, педагог попал чуть выше, в область почек. — Авт. ). Сразу стало очень больно, я упал и заплакал. Николай Федорович велел мне не притворяться, но я продолжал рыдать. Тогда он подошел поближе и, когда я еще лежал, два раза ударил меня ногой по спине, как раз по больной почке. Ребята помогли мне встать и хотели посадить на стул, но я от боли не мог сидеть, снова сполз на пол. Тогда учитель сказал, что нужно идти в медпункт. Мы вместе пошли по коридору. Я все время плакал, а он просил замолчать — мол, может услышать директор. По дороге зашли к нему в кабинет. Он посадил меня на стул, дал попить воды и предложил выкурить сигаретку, чтобы не было так больно. Я согласился, мы оба покурили. Но мне легче не стало. Тогда он предложил мне денежку — монету в одну гривню, чтобы я никому ничего не говорил. Я не взял. Мы снова вышли в коридор, и он хотел повести меня в столовую, чтобы угостить печеньем и йогуртом. Но я не смог идти, упал на пол. Тогда он на руках отнес меня в медпункт.
Школьная медсестра, осмотрев больного и зная его первоначальный диагноз, сразу предположила разрыв почки.
— Николай Федорович положил меня на кушетку и сказал, что я подрался с одноклассниками из-за девчонки, — продолжает Максим. — Возразить ему или хоть что-нибудь сказать я не мог — мне было так больно, что я только стонал и плакал.
После успокоительного укола мальчик заснул, но вскоре проснулся от боли. Сходив в туалет, ребенок помочился кровью. Тогда медсестра вызвала «скорую», и медики срочно госпитализировали ученика.
«Учителя тоже люди, а не роботы!»
Врач урологического отделения детской городской больницы Андрей Иринчин сразу узнал в ребенке, доставленном из интерната лишь спустя три часа(!) после избиения, своего постоянного пациента. Мальчик был в тяжелом состоянии, его мучили сильные боли: он стонал, временами бредил, впадая в беспамятство из-за высокой температуры. После рентгена первоначальный диагноз подтвердился: у мальчика был субкапсулярный разрыв правой почки. Очнувшись после обезболивающего укола, ребенок признался знакомому врачу, что его ударил учитель труда. Доктор немедленно сообщил об этом в милицию.
— Когда я примчалась в больницу, Максим сказал мне то же самое. На спине у сына был заметный синяк в форме подковы, как от носка туфли, — вспоминает Зоя Александровна. — Однако педагог, уже ожидавший меня в больничном коридоре, представил ситуацию иначе: мол, нечаянно толкнул шестиклассника — и на тебе, такая беда! Сразу извинился, предложил деньги на лечение — 100 гривен. Но это же капля в море! Я ответила, что напишу заявление в милицию и буду лечить сына сама, пока ситуация не прояснится.
Несколько дней мальчик находился между жизнью и смертью. У него постоянно держалась высокая температура, ребенок жаловался на сильные боли, мочился кровью. К счастью, операции удалось избежать. Обошлись лекарствами, капельницами и жестким постельным режимом. Лишь на десятый день после травмы больному разрешили чуть-чуть приподниматься на подушке.
— Почти каждый день в больницу приходили учитель труда и другие педагоги, настойчиво предлагали мне забрать заявление из милиции, «пока не поздно», — возмущается Зоя Александровна. — Просили написать, что я не имею никаких претензий к Климчуку. Мол, за это они все вместе сбросятся и помогут деньгами на лечение Максима. Когда я решительно отказалась от предложения, визиты педагогов в больницу прекратились.
Интересно, что в первоначальных показаниях, данных учителем труда сотрудникам милиции, он признавал себя виновным в произошедшем. Однако об ударе ногой по почкам речь не шла. По словам учителя, ребята на уроке принялись ссориться между собой, он разнял их и, чтобы разрядить ситуацию, велел Максиму принести воды для уборки класса. Мальчик отказался «в грубой форме»: «Назвал козлом и послал куда подальше, — утверждал преподаватель. — Потом бросился удирать из класса. Я догнал, ударил по попе. Он упал на пол, и я, зацепившись за него, задел его еще и ногой».
Посетив школу-интернат, корреспондент «ФАКТОВ» убедилась, что большинство коллег сочувствуют учителю. Сразу после случившегося преподаватель написал заявление об уходе. Директор школы-интерната Иван Коропецкий, рассказывая об этом, очень сожалел.
— Я не могу оправдывать своего сотрудника, — вздыхал директор. — В любом случае, какая бы ни сложилась ситуация на уроке, нагрубил школьник преподавателю или нет — нельзя было давать волю эмоциям. Николай Федорович страшно переживал случившееся. Сказал, что будет увольняться, хоть я его и отговаривал. Вы поймите, это честный, опытный педагог, которого уважают коллеги и любят ученики. Ни разу за двадцать лет, что он работает в интернате, на него не было ни одного нарекания.
В продолжительной беседе директор упомянул о том, что преподавателям очень тяжело работать во вспомогательной школе. Зарплаты педагогов и персонала — более чем скромные, дети с задержкой умственного развития (сюда других не принимают) — трудные и непредсказуемые. Да и семьи в основном неблагополучные.
— У Климчука недавно умерла жена, — сообщил Коропецкий в конце нашего разговора. — Всего 42 года ей было, работала у нас преподавателем-дефектологом. У него остались на руках две дочки. Такое горе — нервы, переживания… Поймите, учителя тоже люди, а не роботы!
«Гад! Хорошего человека в тюрьму посадить хочешь!»
По факту нанесения повреждений средней тяжести, повлекших за собой долговременное расстройство здоровья, в милиции возбудили уголовное дело. В тот же день опросили шестиклассников, присутствовавших на уроке труда. Трое мальчишек рассказали, в общем-то, одно и то же: Максим отказался нести воду, учитель ударил его рукой (один сказал — в бок, другой — по спине, третий — по попе). Но все сошлись в одном: после того как мальчик упал, педагог еще два раза(!) ударил его ногой по правому боку.
Картина вроде бы складывалась ясная. Почему же следствие и суд продолжались целых четыре года? Дело в том, что через две недели после происшествия ситуация изменилась. Преподаватель трудового обучения вдруг заявил, что дал свои показания под давлением милиции — ему, дескать, угрожали и обещали расправиться с его семьей! Якобы на самом деле никакого инцидента не было. Когда пришла пора заканчивать урок, учитель обратился к одному из учеников — физически вполне здоровому мальчику с просьбой принести воды. Тот принялся за влажную уборку, а Максима Выходцева будто бы попросили… всего лишь вытереть пыль. По словам учителя, капризный мальчишка отказался выполнить просьбу, хотел выбежать из класса, но наступил на развязавшийся шнурок, упал и ударился. Преподаватель бросился на помощь ребенку-инвалиду, помог ему подняться, усадил мальчика на стул, предложил воды. И даже шнурки на ботинках помог завязать…
Одновременно с учителем резко изменили показания и трое учеников — свидетелей происшествия. Мальчишки стали говорить, что не видели, чтобы учитель бил их одноклассника. Мол, Максим во время урока зачем-то побежал из класса, зацепился боком об косяк двери, ударился и упал. Все.
Новая версия не вызвала доверия у правоохранителей. Результаты экспертизы подтвердили, что разрыв почки произошел из-за удара тяжелым тупым предметом. Вдобавок нашлись свидетели, заявившие, что в тот день Максим сидел в классе в ботинках с… застежками-молниями и никаких шнурков на его обуви не было.
— Сотрудники милиции обратили внимание на то, что дети, которых допрашивали в присутствии воспитателя, ведут себя скованно, — рассказала помощник прокурора Первомайского района Наталья Моргоч. — Когда в милицию пригласили родителей, а воспитателя попросили удалиться, ребята признались, что преподаватель просил их изменить показания. Учитель просто купил их молчание, обещав за это хорошие оценки, сладкую воду и сигареты.
В результате к обвинению, ранее предъявленному учителю, добавилась еще одна статья Уголовного кодекса — о давлении на свидетелей.
Когда после долгого перерыва из-за болезни Максим вновь появился в школе, он сразу почувствовал враждебное отношение к себе.
— Завидев его, мальчишки и девчонки кричали: «Гад, подумаешь, ударили тебя! Так ты теперь хорошего человека в тюрьму посадить хочешь!» — переживает мать. — Ведь детям никто из педагогов не рассказал, что Максим из-за тех ударов чуть не умер. Сын пришел домой в слезах. Больше в эту школу я его не пустила.
Первомайский районный суд Черновцов, учитывая серьезность обвинения и в то же время положительные характеристики педагога, приговорил Николая Климчука к одному году лишения свободы. Областной апелляционный суд оставил решение в силе.
Сейчас Максим, заканчивая выпускной класс в другой вспомогательной школе, думает, куда бы пойти учиться дальше — на повара или на слесаря. Его обидчику осталось отсидеть еще полгода. Планирует ли он вернуться в школу, чтобы вновь учить больных детей, неизвестно.
1177Читайте нас у Facebook
