«Увидев, как сотрудники опекунского совета увозят моих детей, я схватила огромный булыжник и долго бежала следом за автомобилем, спотыкаясь и падая»
О том, как у 40-летней Галины Уманской забирали детей, помнят едва ли не все жители села Жовтневое Токмакского района Запорожской области. Пятилетнюю Катю сотрудники опекунского совета догоняли в поле, 14-летний Павлик, которого вместе с трехлетней Машенькой успели затолкать в машину, душераздирающе кричал. Девятилетний Димка прятался у друга. А рыдающая Галина дралась с работниками службы по делам детей, пытаясь не подпустить их к машине. После того как несчастную женщину все-таки оттолкнули и автомобиль с детьми рванул с места, Галина еще долго бежала за ним следом…
«В сельсовете знали, в какую ситуацию мы попали и почему вынуждены жить в этом доме. Но никто не предложил нам помощь»
- Это был самый ужасный день в моей жизни. До сих пор по ночам снятся крики детей, — делится воспоминаниями Галина. Под ее глазами темные круги — результат недоспанных ночей, на руках — волдыри. Женщина день и ночь трудится в поле — они с мужем уже год неофициально работают в соседнем Михайловском районе на агрофирме «Дунай».
Галине не везло в личной жизни. После окончания техникума вышла замуж, однако с супругом не прожила и года. Со следующими сожителями тоже не складывалось. В конце концов они расставались.
- Паша, Дима и Катя остались у меня от гражданских браков, — рассказывает Галина. — Мы с детьми жили у моей мамы. Детишки были для меня всем. Чтобы они ни в чем не нуждались, устроилась сразу на несколько работ. А потом появился Вася — хороший, работящий мужчина. Вот уже шестой год живем вместе. Детям он как родной отец. Первые несколько лет теснились в мамином доме. Но с рождением Машеньки решили подыскать себе отдельное жилище. Узнав, что мы хотим купить дом, знакомый предложил нам свою хату. Просил за нее сравнительно немного — четыре с половиной тысячи гривен. И «по старому знакомству» разрешил нам выплачивать сумму постепенно. Помню, брат еще меня предупреждал: дескать, не отдавай ему деньги просто так, заключи договор. Но я отмахивалась: хороший знакомый, к чему эти формальности?
Однако вскоре Галина пожалела о своей беспечности. Когда супруги выплатили односельчанину часть суммы и сделали в доме капитальный ремонт, он… продал жилье другим людям. Так как Галина не заключала с ним никаких договоров, отстаивать свои права она не могла. В результате женщина с мужем и четырьмя маленькими детьми оказалась на улице.
- Не зря говорят, беда не приходит одна, — говорит Галина. — За несколько недель до того, как нас выгнали, у меня случился микроинсульт. Отняло левую сторону, не могла даже рукой пошевелить. А когда немного поправилась, односельчанин подставил нас с домом. Идти было некуда. Сбережений у нас не осталось — все деньги мы вложили в благоустройство жилья. Пришлось возвращаться в мамину хату. Мама два года назад умерла, и все это время за ее домом никто не смотрел. Поэтому, когда мы туда въехали, он был в полном запустении. Неисправная печь, протекающая крыша… К счастью, мы въехали летом, когда еще не было холодно, и начали делать ремонт.
Через несколько дней к Галине пришли сотрудники райгосадминистрации. Осмотрев дом, они сказали супругам, что строение находится в аварийном состоянии и его следует немедленно привести в порядок.
- С ними пришла председатель сельсовета, — вспоминает Галина. — «Ремонтируй, не ремонтируй, а ему уже ничего не поможет, — заметила она. — Дети не смогут жить в таких условиях». Она прекрасно знала, в какую ситуацию мы попали и почему вынуждены жить в этом доме. Однако даже не подумала предложить нам помощь. Да еще и не упустила шанс меня упрекнуть, дескать, получаю детские, а дом не могу привести в порядок. Но что такое 1400 гривен в месяц на четверых детей?
Денег не было, поэтому ремонтные работы шли медленно. Сколько не просила помощи у сельсовета — бесполезно. А однажды мне приснилась покойная мать. «Дочь, убегай из дому», — испуганно сказала она. Я проснулась в холодном поту. Тут ко мне подбежала пятилетняя Катя. «Мам, давай сегодня куда-нибудь уйдем, — попросила. — Например, на огород». У меня появилось предчувствие, что должно произойти что-то нехорошее. Но на уговоры Кати я не поддалась. Как можно было уйти, если в доме полным ходом шел ремонт?
А в обед, когда муж был на работе, опять пришли сотрудники опекунского совета. «Мы на месяц забираем у вас детей, — с ходу заявили они. — За это время вы должны привести дом в порядок». Катя, Маша и Павлик спрятались у меня за спиной. «Но вы же видите, что у нас ремонт! — изумилась я. — При этом дети чистые, накормленные. В крайнем случае во время ремонта они могут пожить у кумы». Члены комиссии были непреклонны. Я, еще надеясь на лучшее, показала им многочисленные заготовки на зиму, мешки с картошкой.
Вдруг сотрудница опекунского совета подошла к Катюше и схватила ее за руку. Вырвавшись, дочка с криком побежала куда-то в сторону огородов. Я хотела ее догнать, но увидела, как Павлика тянут в машину. «Мамочка, спаси нас, помоги!» — рыдал сын. Тут схватили и трехлетнюю Машеньку. Так грубо, за шиворот и бросили, как котенка, в машину. Где-то вдали кричала Катя. Я набросилась на сотрудника опекунского совета с кулаками, но он заломил мне руки за спину. Тем временем привели Катю. Все пытались выяснить, где Дима, но я не сказала. Помню, пытаясь их остановить, схватила нож и сказала, что перережу себе вены… А потом заслонила собой их машину и никого к ней не подпускала.
Я боролась за детей из последних сил. Но меня обманули. Сотрудники опекунского совета вдруг смилостивились. Сказали, что я их убедила и они должны посовещаться. Но, как только отошла от автомобиля, они тут же сели в него и уехали. Я побежала следом. По дороге схватила огромный булыжник. Сама не знаю, как его подняла. В тот момент не чувствовала тяжести. Бежала, спотыкалась, падала, затем вставала и бежала опять. Ничего не видела, кроме той злополучной машины. Так быстро еще никогда не бегала. Только машину так и не догнала.
«Узнав, что детей расселяют по разным интернатам, 14-летний Паша попытался вскрыть себе вены»
Упав на асфальт, обессиленная женщина с трудом поднялась и в чем была — в калошах и испачканных от побелки штанах — поехала в райцентр Токмак.
- В райгосадминистрации меня не приняли, — продолжает Галина. — Вернувшись домой, я увидела на диване Димину ветровку и поняла, что его не нашли. Сына обнаружила на работе у мужа. Оказывается, сотрудники опекунского совета гнались за ним, но он смог убежать. Потом ночью кричал во сне: «Мама, прячь меня, прячь! Пустите!» Мы с мужем еле его разбудили. На следующий день я поехала к детям в интернат. Мы с ними так плакали, что, уходя, я даже потеряла сознание. Диму прятала дома у брата. В школу отправляла его скрепя сердце — где гарантия, что его не заберут прямо из класса?
Тем временем к Галине пришла повестка из Токмакского райсуда. В суде должно было рассматриваться дело о лишении Галины Уманской родительских прав. Однако, учитывая положительные характеристики, которые дали Галине соседи, родительских прав ее не лишили. Но в то же время и детей почему-то не вернули.
- В суде сотрудники опекунского совета настаивали на том, что я нерадивая хозяйка, которая даже не может найти работу, — возмущается Галина. — Но что могу сделать, если работаю неофициально? В таком случае дайте мне другую работу. После этого сотрудники опекунского совета сказали, что, если не отдам им Диму, мне запретят видеться с другими детьми. Пришлось отвезти сына в интернат.
Однако вскоре Галину все равно лишили возможности каждый день встречаться с детьми. Перед отъездом в Каменку-Днепровскую (там супругам подвернулась работа в теплицах) Галина узнала, что ее ребятишек расселяют по разным интернатам. Диму, Катю и Машеньку отвезли в Бердянск, а Пашу из-за плохой успеваемости перевели в интернат в Гуляйполе.
- Этим они добили меня окончательно, — признается Галина. — Когда я через несколько дней не выдержала и поехала к Пашеньке, увидела на его левом запястье глубокий шрам. «Мам, да ерунда, — отмахивался сын. — Просто порезался». А воспитательница потом сказала, что он пытался… вскрыть себе вены. В поисках старшего брата трехлетняя Машенька сбежала из Бердянского интерната. К счастью, ее исчезновение быстро заметили и успели задержать. За последнее время она очень повзрослела. Раньше просто целыми днями плакала, а теперь отворачивается, незаметно вытирает слезы и со вздохом говорит: «Ну что ж поделаешь. Надо, так надо».
«Галину не лишили родительских прав. Мы просто забрали у нее детей, чтобы она… лучше работала»
Вернувшись с заработков, супруги сняли четырехкомнатный домик в Токмаке и сразу пригласили туда органы опеки.
- Осматривая наше новое жилище — чистое и ухоженное, — сотрудники опекунского совета искали, к чему бы придраться, — рассказывает Галина. — И в конце концов выдали: «Съемное жилье — это ведь ненадолго. Вы замучаете детей постоянными переездами». Моему возмущению не было предела. Да в стране большинство семей живут на съемных квартирах! И никто из-за этого детей у них не забирает. Правда, через некоторое время нам пришлось сменить место жительства — узнав, что и я, и муж работаем, хозяин поднял цену. Теперь обитаем здесь, — Галина показывает мне просторный дом с низким потолком. Комнаты обставлены старой мебелью, на кровати аккуратно сложены постиранные полотенца. В двух комнатах стоят большие письменные столы. На них — многочисленные альбомы с фотографиями ребятишек. — Каждый день их просматриваю. Как гляну на своих деток, так легче становится. Ведь мы сняли дом, а детей нам так и не вернули. Из-за этого я совсем опустила руки. И тут подруга посоветовала обратиться в «ФАКТЫ». А перед тем, как я вам позвонила, мне приснился покойный брат, который сказал: «Вставай, сестричка! Хватит сидеть сложа руки».
- Галина имеет право обратиться в суд, — сказала «ФАКТАМ» начальник Токмакского опекунского совета Ольга Удот. — Ее ведь не лишили родительских прав. Мы просто забрали у нее детей, чтобы она лучше работала (?! — Авт. ). А то вроде бы и пособие на детей получает, а обеспечить их нормальным жильем не может. В доме ее покойной матери жить было невозможно.
- Она же уже обзавелась новым жильем. Они с мужем снимают неплохой дом в Токмаке…
- Да, но это у нее уже третье или четвертое съемное жилье. Она слишком часто переезжает, мы не успеваем за ней уследить. Очевидно, нигде не приживается. Нерадивая хозяйка, одним словом.
- Так, может, нужно было не забирать детей, а просто помочь ей? Или с домом, или материально.
- В сельсовете пытались что-то для нее сделать. Даже помогали ей провести свет. Но все бесполезно, — ответила Ольга Удот.
- Мы раньше подыскивали ей дома, но она нигде не приживалась, — прокомментировала ситуацию председатель сельсовета Наталья Антипенко. — Потом Галя сошлась с Василием, и они вроде как выкупили дом у односельчанина. Говорят, они там металл воровали. А потом переехали в старый дом ее матери. Забрать у нее детей было необходимо. Галина получала на них большое пособие, но на что она его тратила, непонятно. Затем она переехала в город. И там умудрилась уже несколько раз поменять место жительства. При этом в ее трудовой книжке нет ни одной записи — за всю жизнь она нигде не работала. Как у такого человека не забрать детей?
- Она ведь работала неофициально. Да и дети у нее ухоженные, накормленные.
- Поверьте мне на слово, сейчас она нигде не работает.
В Токмакской райгосадминистрации ситуацию прокомментировать отказались.
Между тем односельчане характеризуют Галину Уманскую совсем по-другому. Женщины, с которыми Галя работает на поле, знают ее как работящую и порядочную сотрудницу.
- Не знаю, что там у них в семье, но вкалывают они с мужем как проклятые, — говорит сотрудница Галины Татьяна. — Приходят ни свет ни заря и пашут до самого вечера. Галка после инсульта, а сама даже при 40-градусной жаре выходит в поле.
- Да и с детьми у них все было в порядке, — говорит односельчанка Раиса Ивановна. — Всегда бегали здоровые, накормленные. Один раз, помню, Павлик помог мне сено домой донести, и я позвала его на обед. Дала тарелку борща, пюре с котлетами. Ну, думаю, сейчас накинется. А он поклевал чуть-чуть и отставил блюдо в сторону. «Я дома хорошо позавтракал, — объяснил. — Кушать совсем не хочется». Так бы и жили они нормально, если бы не проблемы с жильем. Но их подставил сосед. Представляете, почти выкупили у него дом, сделали ремонт, и тут на тебе — взял и выгнал их, как собак. А власти хоть бы чем-то помогли. Так нет, проще детей забрать от родной матери.
С односельчанами солидарна и Наталья, бывшая соседка Галины:
- Галкины дети постоянно были у меня на виду. И сроду я не видела, чтобы они ходили грязные или голодные. Учились в школе, гоняли во дворе. В отличие от многих наших мамочек, Галя не пьет. Сколько ее знаю, всю жизнь работает.
- Галочка целыми днями за своими детками плачет — больно на нее смотреть, — говорит еще одна соседка Надежда Черкас. — Бывает, позову ее к себе на обед, а она сидит, слезы в тарелку с супом роняет. Кусок ей в горло не лезет. Осунулась, бедная, почернела. Она не может без детей, а они — без нее. Ума не приложу, за что у нее забрали тех несчастных ребятишек. Была бы пьяница какая-то, я бы еще поняла. Но Галя! В начале четвертого утра каждый день встает. По хозяйству управится и в поле бежит. Первый раз слышу, чтобы в сельсовете ей предлагали жилье. Никто ей ни копейки не дал.
- В Токмакском интернате меня знали не только сотрудники, но и чуть ли не все воспитанники, — грустно улыбается Галина. — В любую погоду при первой же возможности я бежала к своим деткам. А сейчас только по телефону общаемся. На днях воспитательница Павлика сообщила: «Ваш сын уже начал зарабатывать — ловит рыбу и продает». На первые заработанные деньги Павлуша купил в киоске бантики и тайком от воспитателей уехал в Бердянск. Подарил их Катюше, которая в этом году должна идти в первый класс…
1370Читайте нас у Facebook
