«Акушерка заявила: «Ваш ребенок посинеет, изо рта пойдет пена, и он помрет» (фото)
В свои четырнадцать лет Павлик Матросов (на фото — с мамой Еленой) не знает, что такое погонять с мальчишками мяч на стадионе. Зато прекрасно понимает, как трудно его маме, работающей уборщицей, в одиночку собирать деньги и возить его, парализованного, по врачам и санаториям. Павлик хочет стать выдающимся палеонтологом, а еще мечтает выучить английский и встретиться со своим любимым режиссером Стивеном Спилбергом. В ожидании исполнения заветных желаний мальчик прилежно учится. Оценив его тягу к знаниям, а также уступив настойчивым просьбам матери, городская администрация… специально для него(!) перестроила одну из общеобразовательных школ в Ковеле. Теперь Павлуша может самостоятельно передвигаться по учебному заведению на своем инвалидном кресле, чему несказанно рад не только он сам, но и его учителя и одноклассники. И все же самое главное, что мальчик верит: наступит день, когда он наравне со всеми будет качать пресс, отжиматься и бегать кросс на уроках физкультуры.
«В шесть лет сын не мог взять в руки ложку и карандаш, не умел сам сидеть. Я уже смирилась, что он до конца жизни останется таким»
Павлик Матросов вместе с мамой и сестрой Викторией живет в селе Черкассы, в шести километрах от Ковеля на территории бывшей военной части. Полуразвалившееся одноэтажное здание в самой гуще глухого леса больше напоминает заброшенную казарму, чем жилое помещение. В единственной комнате, служащей для всей семьи одновременно кухней, ванной и туалетом, холодно. Ободранные сырые стены, окна туго затянуты клеенкой, на потолках — огромные трещины… И здесь живет женщина с двумя детьми, один из которых инвалид! На складном диване спит она сама, на единственной полуторной кровати — Павлик вместе с 20-летней сестрой. Несмотря на тяжелые жизненные условия и постоянную нехватку денег, хозяева встречают меня очень радушно.
— Я искренне верю, что мой сын вырастет полноценным мужчиной! — говорит Елена, мать Павлика, обнимая сидящего в инвалидном кресле подростка. — Каждый раз после курса лечения вижу, как его здоровье идет на поправку. Глубокую, черную депрессию и полное отчаяние я уже пережила, когда Павлуша был маленьким. Вы только представьте: тяжелая беременность, преждевременные роды (малыш родился семимесячным) и бесчеловечное отношение медперсонала роддома. В четыре утра, когда я только родила, акушерка посмотрела на младенца и сказала: «Ну вот, через пару часов ваш ребенок посинеет, изо рта пойдет пена — и помрет». Но Павлик дожил до утра!
Следующие четыре дня к нам, родильницам, заходил педиатр и рассказывал, как себя чувствуют наши детки — ведь раньше новорожденных забирали и приносили мамочкам только на кормление. Так вот, женщинам в моей палате доктор улыбался, говорил, что их крохи набирают в весе, агукают, кто-то уже даже улыбнулся, а о моем всегда только: «Пока живой… » Я плакала, все спрашивала Бога: за что мне это? Хотя врачи не ставили диагноз окончательно, все склонялись к тому, что у моего мальчика детский церебральный паралич. Я и сама видела, что он не похож на других детей: ручки покрученные, одна поднималась только до ушка, другая — до плечика, ножки переплетены между собой, глазки смотрят в разные стороны. О том, чтобы он мог самостоятельно перевернуться на бочок, и речи не было. В два года ему поставили диагноз: ДЦП, умственная отсталость. Я обращалась к разным врачам, перепробовала всевозможные методы лечения. Только все было практически безрезультатно. Павлик очень любил ходить в специализированный садик, но мне приходилось неотлучно находиться с ним. Кормить с ложечки, носить на руках… Взять в руки карандаш он не мог, сидеть сам не умел. Я уже смирилась с тем, что мой мальчик навсегда останется таким. И тут произошло чудо! Мы попали к доктору Козявкину.
Львовский профессор, доктор медицины, невролог и мануальный терапевт с мировым именем Владимир Козявкин действительно творит чудеса. Разработанную им принципиально новую методику лечения больных церебральным параличом он практикует уже более двадцати лет. Согласно статистике, тонус мышц у его пациентов снижается в 94 процентах случаев, 62 процента больных ДЦП после лечения в его клинике начали сидеть, 28 процентов — самостоятельно стоять, а 19 — ходить. В числе последних оказался и Павлик Матросов.
— Когда мы первый раз прошли у Владимира Козявкина курс лечения и вернулись домой, произошло невероятное, — вспоминает Елена. — Мой Павлик самостоятельно сел! Я глазам своим не поверила… Протянула ему карандашик — взял и держит. Это было настоящее счастье. В тот же год мы пошли в первый класс общеобразовательной школы. Конечно, возить из пригорода в Ковель ребенка-колясочника на общественном транспорте — это было нечто. Я не работала, потому что все свое время посвящала сыну. В школе он просто расцвел, стал прилежно учиться, выполнял все домашние задания. Правда, в тетради нам для одной буквы не хватало двух линеечек, а для цифры — двух клеточек. Но Павлуша так старался, что догнал одноклассников. В девять лет его сняли с учета как умственно отсталого. И все это время по нескольку раз в год мы продолжали ездить в клинику доктора Козявкина, а потом — на реабилитацию в санаторий в Евпаторию. Там сын проходит электропроцедуры, иглоукалывание, принимает грязи. А в этом году ему сделали операцию — удлинили мышцы бедер и голеней, и теперь у Павлика сгибаются ноги! Но он пережил такую адскую боль, так кричал, когда разрабатывали ножки, что у меня сердце останавливалось, — на глаза матери наворачиваются слезы. — Я боялась оперативного вмешательства, до последнего сомневалась: делать или нет. Тем более что до этого у нас уже было все почти хорошо: Павлик мог сам пройтись, держа меня за одну руку. А тут такой риск…
«Отец обещал помочь мне с лечением, но накануне нашего отъезда в санаторий сказал: «Не дам ни копейки!»
— Я четко и безоговорочно сказал маме, что пути назад нет, — вступает в разговор Павлик. Голос у подростка немного срывается от волнения, но говорит он не по годам мудро. — Так что окончательное решение принимал я. И совершенно не боялся, хотя ноги болели так, что не мог к ним прикоснуться. Просто верил, что все будет хорошо. Меня очень поддерживали сестра и одноклассники. Мы так здорово дружим с ними! Они мне передали деньги на операцию, постоянно звонят, справляются о здоровье. Старший брат Станислав, он в Ковеле живет, тоже помогает финансово… А так называемый отец купил себе ноутбук, — вдруг с горечью промолвил подросток. — Я его просил, чтобы подарил мне компьютер, а он все жаловался, что денег нет…
— Мы с мужем в разводе, — вздыхает Елена. — Первые два года жизни Павлика я с малышом не вылезала из больниц. Когда вернулась домой, Владимир сказал: «Твои дети — твои проблемы». А ведь у нас еще росли Стасик и Вика! То есть были наши дети, а тут вдруг стали только мои… Теперь вот платит 50 гривен алиментов в месяц. Раньше, когда мы ездили с Павлушей в санатории или на лечение к Козявкину, я собирала все чеки, и потом через суд муж хотя бы частично их возмещал.
— А Трускавец! — возмущается Павлик. При упоминании одного имени отца улыбчивого, доброго мальчика словно подменили. — Путевка на реабилитацию в санаторий стоила семь тысяч гривен, мама собрала почти четыре, остальные твердо пообещал дать папа. Нам выезжать в пять утра, а накануне в восемь вечера он заявляет: «Не дам ни копейки!»
— Я тогда за ночь обегала всех знакомых и знакомых знакомых, — грустно улыбается Елена. — Одалживала. В 11 ночи позвонила моя подруга Иванка и попросила зайти. Я застала ее за тем, что она… потрошила детскую копилку. Говорю ей: «Иванка, не надо, это ж твои малые на море себе откладывали!» — «Ничего, поедут еще, а Павлику хоть на дорогу будет». И, правда, из тех 65 гривен получилось ровно два плацкартных билета до Трускавца… Правда, когда мы вернулись, Владимир все-таки оплатил свою часть. И на операцию Павлику дал 10 тысяч.
- Он бизнесмен?
— Да он вообще сейчас не работает, собак разводит. Если раз в год одного щенка за 400 долларов продаст — и то хорошо будет. А деньги эти давние. Когда мы еще жили одной семьей в Ковеле, очень крепко стояли на ногах. Муж был фермером, у нас было 100 гектаров земли и вся необходимая агротехника. И вот сейчас он по частям распродает все хозяйство, на это и живет. Ему ведь еще и вторую семью содержать. После развода Володя дал объявление в газету: «Преуспевающий фермер ищет вторую половину». Из какого-то ближайшего села к нему тут же примчалась женщина с… тремя детьми. Чужих он кормит, а своих троих бросил.
- А этот дом он вам купил?
— Ну что вы… Он нам указал на дверь, и мы с детьми десять лет жили на съемной квартире в Ковеле. Потом узнали, что в пригороде продается это помещение. 18 тысяч гривен для меня были баснословной суммой, но я понимала, что своего уголка дешевле уже никогда не куплю. Здесь, конечно, далеко не евроремонт. Отопления нет, воды — тоже. Спасаемся обогревателем. Когда в прошлом году в морозы на три дня отключили электричество, мы обули Павлика, одели, закутали в три одеяла и сидели с ним, как мишки на Севере. Часть денег выплатила сразу: я откладывала с Павликиной пенсии. На остальное помогли взять кредит — ведь официально я нигде не работала. Моталась на пару дней за границу, торговала сигаретами, искала любую возможность добыть хоть немного денег. Но, слава Богу, все долги отдала.
Сейчас на жизнь нам вполне хватает — Павлуше платят 720 гривен в месяц, и у меня зарплата — 750. Работаю уборщицей, хотя по образованию я сметчик. А вот на лечение ребенку взять просто негде. В следующем году Павлику предстоит еще одна операция, сыну будут опускать коленные чашечки. Вместе с реабилитацией нам придется потратить 30 тысяч гривен. Ума не приложу, где буду их доставать, но верю, что Господь не оставит. Ой, кстати, — вдруг заулыбалась женщина. — Недавно нашла прошлогоднее письмо Павлуши к святому Николаю…
«Самая эффективная форма воспитания детей с диагнозом ДЦП — это обучение, игры и общение в среде здоровых сверстников»
Елена протягивает мне сложенный вдвое тетрадный листок, на котором старательно немного неровным детским почерком — и, кстати, без единой ошибки — выведено: «Дорогой святой Николай! К тебе обращается ребенок, который тебя очень любит. За окном метель и вьюга, а семьи ищут уюта в своих домах. Я с семьей тоже ищу дома уюта. Знаю, что скоро наступит Новый год, пора подарков. Я, как и другие детки, хотел бы получить подарок, но понимаю, что вел себя очень непослушно. Приношу тебе свои глубокие извинения и очень искренне прошу тебя простить меня. Я не хочу остаться без подарка. Помоги нам найти 30 000 (тридцать тысяч) гривен мне на операцию суставов. Я буду тебе очень благодарен, ведь это мой последний шанс встать на ноги. Если ее не сделают, я никогда не смогу ходить. Прошу — помоги! Я хочу всегда быть здоровым. А еще дай мудрости моему отцу, чтоб он продал свой разбрасыватель минеральных удобрений за 15 тысяч и помог маме на мое лечение. Спасибо тебе, дорогой святой Николай. С уважением Павел Матросов»
— Отец иногда приходит и говорит: «Сыночек, я тебя так люблю», — произносит Елена, закончив читать письмо. — А Павлик ему: «Кто любит — тот заботится».
— Я никогда не буду таким отцом, как он, — волнуясь, перебивает мальчик. — Даже если у меня родится больной ребенок, инвалид, не брошу его! А семью иметь я бы хотел…
— Да, он у нас мальчик любвеобильный, — улыбается мама. — Один раз в масса-жистку влюбился. Комплименты ей говорил, обещал, что женится, пусть она его только дождется! Но так сложилось, что во время очередного лечения Павлика Наташа сама была на больничной койке, лежала на сохранении беременности с сильным воспалением. Он решил проведать ее и так рыдал от того, что ей больно! Он не понаслышке знает, что такое боль…
- Тебе приходится сталкиваться с насмешками и жестокостью людей? — спрашиваю подростка.
— Бывает. Есть люди неадекватные. Могут сказать колкость, попытаться обидеть. Но я никогда не обращаю на них внимания. У меня просто нет на это времени!
— В основном нам встречаются душевные и отзывчивые люди, — говорит Елена. — В 2008 году я обратилась в городскую администрацию с просьбой помочь Павлику посещать занятия. Ведь здания учебных заведений были совершенно не приспособлены для детей-инвалидов, а специальных школ в Ковеле нет. И чиновники сразу откликнулись!
— Я давно задумывался о проблемах детей с диагнозом церебральный паралич, — рассказал «ФАКТАМ» Сергей Кошарук, ранее занимавший должность главы Ковельской городской администрации. — И убежден, что самая эффективная форма их воспитания — это обучение, игры и общение в среде здоровых деток. Сверстники хорошо их воспринимают, и, вместо того чтобы лежать дома и страдать от своей инвалидности, больные ребята живут насыщенной полноценной жизнью.
— Когда к нам обратилась мама Павлика, мы сразу же откликнулись. Поставили вопрос, созвали совещание и приняли решение часть денег отозвать с других городских нужд и переоборудовать одну из центральных школ Ковеля — № 8, — продолжает Сергей Кошарук. — Построили там пандусы (съезды для инвалидных колясок), расширили дверные проемы в классах, столовых и коридорах, сделали специальный туалет, наняли социального работника… Вслед за Павлом Матросовым в эту школу взяли еще нескольких учеников с ДЦП, и они там чувствуют себя совершенно счастливыми!
— Павлик — исключительный ребенок, — с теплотой в голосе говорит классная руководительница мальчика Людмила Власюк. — Способный, начитанный, умный. Всегда улыбается, со всеми открыто общается, да еще и иногда подсказывает на занятиях здоровым деткам. Правда, он всегда удивляется, как это, имея возможность каждый день своими ногами ходить на уроки, дети могут лениться. Сам он с удивительным упорством и прилежностью выполняет все домашние задания. Даже когда подолгу пропускает занятия, как сейчас, после операции, и приходит в школу всего на один день, то по какой дисциплине его ни спроси — все ответит. Когда он тут был в последний раз, одноклассники так расшумелись на радостях, так кричали «Ура!» и расспрашивали его о здоровье, что… сорвали урок.
— У меня очень много друзей, — улыбается Павлик. — Я совершенно не чувствую себя больным и не комплексную по поводу своего физического состояния. Еще немного — и встану на ноги. Просто, как говорится, последний шаг — он трудный самый.
Для желающих помочь Павлику Матросову сообщаем телефон его мамы Елены (095) 144-42-48
P. S. В прошлом году на большую новогоднюю елку в центре Ковеля ребята цепляли записочки со своими заветными желаниями. На самую верхушку повесили открытку Павлика Матросова. В ней было всего три слова «Я буду ходить!»…
Фото Владимира Благоверного, специально для «ФАКТОВ»
4033Читайте нас у Facebook
