Через несколько часов после того, как орган опеки забрал у 33-летней жительницы Полтавской области двоих ее детей, женщина покончила с собой
Сейчас соседи, родственники и знакомые тридцатитрехлетней Юлии Матяш из городка Червонозаводское Лохвицкого района Полтавской области по-разному оценивают ее поступок. Молодая женщина одна воспитывала двух деток, оставшихся теперь сиротами. Ее считали прилежной матерью: и в квартире всегда было чисто, и дети ухожены — накормлены, обстираны, хорошо одеты и обуты. Об отце мальчика практически никто ничего не мог рассказать — девушка забеременела, когда была на заработках в России. Многие полагают, что, устав бороться с восьмилетним сорвиголовой, она просто хотела припугнуть его, заставить задуматься о своих поступках и о возможном будущем…
«Мама била Максима даже тогда, когда он забывал в школе карандаш… »
О том, что у дочки забрали детей, ее отец Борис Григорьевич узнал от самой Юлии. Но в телефонной беседе с ним она даже не намекала на желание покончить жизнь самоубийством. А вот младшим сестрам будто бы звонила в Киев и кричала в истерике: «Я не знаю, что с собой сделаю!» Узнав об этом, сестра Бориса Григорьевича посоветовала брату немедленно ехать в Червонозаводское, разбираться в ситуации.
Приехав к Юлии уже после десяти вечера 15 сентября, отец застал ее в обществе двух мужчин — все трое смотрели телевизор. Молодые люди пояснили, что пришли успокоить расстроенную женщину.
* На фото: Не сумев справиться с жизненными проблемами, Юлия предпочла смерть. Сделала она это добровольно или к такому шагу ее все-таки подтолкнули?
— На следующий день после трагедии Борис заходил ко мне, рассказал, что, увидев мужчин, он бросил дочери в сердцах: «Что ж ты променяла детей на ЭТИХ?» — вспоминает соседка Елена Петровна. — В общем, отругал ее. Юлины друзья тут же вышли, а чуть позже ушла и Юля: повесила сумочку на плечо и молча закрыла за собой дверь.
Эту сумочку — целую и невредимую — нашли через пару часов на железнодорожном переезде следователи, прибывшие на место трагического происшествия. Около половины четвертого ночи женщина бросилась под пассажирский поезд Москва-Одесса.
По словам начальника службы по делам детей Лохвицкой районной госадминистрации Нины Ивашиной, заместитель прокурора, которую она попросила помочь разобраться в ситуации, решила, что у матери, не справляющейся с воспитанием старшего сына, нужно забрать… обоих детей. Так, дескать, предусмотрено законодательством.
— Я шестнадцать лет проработала в этой должности, но еще не встречала матери, которая добровольно и так хладнокровно расставалась бы со своим ребенком, — рассказала Нина Ивашина. — Честно говоря, даже не знала, как отреагировать на такое заявление. Поэтому пригласила к себе заместителя прокурора. «Дети мешают вам устраивать личную жизнь?» — спросила она у Юли. «Девочка еще не мешает, а вот этот (кивнула на Максима) — мешает», — ответила женщина. Мальчик посмотрел на маму и расплакался…
Согласно письменной информации, которую уже после трагедии дирекция Червонозаводской общеобразовательной школы №2 подала в районо и в районную службу по делам детей, ученик первого класса Максим Матяш двадцать один(!) раз пропустил занятия. В основном «по семейным обстоятельствам», то есть был сильно избит матерью, и она не выпускала его из дому, пока гематомы хотя бы немного не сходили с тела.
— По этому поводу я лично дважды разговаривал с Юлией, — говорит директор школы Валерий Червоненко. — Мы приглашали ее на классные собрания, вызывали в штаб профилактики семейного насилия, действующий при школе, но женщина игнорировала приглашения. А комиссии в составе педагогов, медиков и членов городской службы по делам детей, которая несколько раз приходила к ней с проверкой домой, Юлия Матяш не открывала двери.
— Как-то Максим пришел на занятия с зеленым лицом, — вспоминает Любовь Фесун, руководитель школьного кружка «Юный художник», который с удовольствием посещал мальчик. — «Его мама побила», — объяснили мне дети. Говорили, что она била его даже тогда, когда Максим забывал в школе карандаш или нечаянно обливал супом рубашку…
— Что била, то да, — подтверждает еще одна соседка погибшей Надежда Васильевна. — Мы часто слышали, как Максим кричал не своим голосом: «Мама, хватит, я больше не буду!» После такого «воспитания» он появлялся на улице с черными кругами под глазами. Мне кажется, Юля ненавидела сына.
— Однажды мы всем двором помогали милиции искать Максима, — подключается к разговору Елена Петровна. — Дело было осенним вечером. Юля позвонила в РОВД и сообщила, что Максим исчез из дому. Куда мы только не заглядывали! И в подвалы, и в колодцы… А ребенок забился под лоджию на первом этаже — спрятался там от мамы, боялся, что она его бить будет: он то ли упал, то ли заигрался и не вернулся вовремя домой. Юля была очень жестоким человеком.
У соседей не нашлось добрых слов для Юли даже после ее смерти. Говорили, что она практически ни с кем из жильцов дома не общалась. Но многие замечали и то, что Максимка частенько приводил пьяную маму домой, и то, как она, заперев детей на замок, уходила куда-то на всю ночь и возвращалась только под утро.
— Говорят, когда Юля написала отказ от Максима, он спросил ее: «Почему ты не хочешь со мной жить? Я ведь тебе Сюзанку нянчил… » — продолжает Елена Петровна. — Дочку Сюзанну, которой нет еще двух лет, Юля родила от заезжего мужчины. Но относилась к девочке совсем по-другому. Может быть, потому, что отец ребенка поддерживал с ней контакт и обещал жениться?
— Дочь довели до самоубийства именно действия районных чиновников, — уверен Борис Матяш. — Я лично не видел той расписки, о которой говорит Ивашина, да и мои родственники предполагают, что ее написали, как говорится, задним числом. Ладно, Максим набедокурил, и Юля в порыве гнева могла заявить, что не желает его видеть. Но в чем вина вот этого невинного создания, которое еще разговаривать не умеет? Зачем Сюзанку нужно было забирать? И зачем наговаривать, будто Юля избивала Максима? Я регулярно, раз в месяц, навещал дочку, но никогда не видел на мальчишке синяков. Может, и наказывала ребенка, так ведь все родители наказывают своих детей…
* На фото: Опекунство над осиротевшими детьми оформил их родной дедушка Борис Матяш.
«Никто детей у Юли насильно не отбирал, и у нее было время доказать, что она хорошая мать»
- Ты действительно испугался, услышав, что мама не хочет жить с тобой? — спрашиваю Максима.
— Нет, и даже не плакал, — пожимает плечами худенький парнишка с живыми карими глазами. — Только от милиции отбивался, когда меня забирали с улицы.
- Как ты там оказался?
— Я был непослушным, и мама могла меня на целую ночь на колени в угол поставить. Поэтому, когда я попрощался с пацанами и понял, что уже поздно, решил, что домой не пойду.
- И где же ты спал?
— А я не спал. Возле мусорных баков нашел какие-то бумажки и маленькие палочки, поджег их, чтобы было веселее. Холода не чувствовал, ведь поверх футболки у меня была надета ветровка — курточка такая, знаете?
- Почему ты маму не слушался?
— Не помню уже…
— В ходе проверки не подтвердилось заявление родственников Юлии Матяш о том, что до самоубийства ее довела своими действиями начальник районной службы по делам детей, — рассказал прокурор Лохвицкого района Владимир Гура. — Этому нет доказательств: ни предсмертной записки, ни достоверных свидетельств о том, что женщина намеревалась свести счеты с жизнью. Да и логики в ее поступке не видно.
Почему-то никто из опрошенных не сообщил, что с часу дня и до половины двенадцати ночи Юлия выражала намерение покончить с собой из-за того, что у нее временно отобрали детей. Установлено, что, вернувшись из Лохвицы, женщина сидела в кафе, общалась с друзьями, которых уверяла, что завтра заберет сына с дочкой. А поздно вечером у нее состоялся разговор с отцом, после которого все и случилось. Отец отрицает, что разговаривал с дочерью на повышенных тонах, что, возможно, и спровоцировало суицидальный исход, но доказать противоположное уже невозможно.
Две служебные проверки — районная и областная — тоже не выявили нарушений в действиях органа опеки. Поэтому в возбуждении уголовного дела по факту доведения Юлии Матяш руководителем районной службы по делам детей до самоубийства отказано.
Родственники погибшей с таким выводом не согласны и намерены искать правду в Генеральной прокуратуре. Они утверждают: Юлино заявление без числа и подписи о том, что она не желает жить вместе с сыном (если она действительно писала его по доброй воле), не могло стать основанием для немедленного изъятия обоих детей. Ведь, согласно статье 155 Семейного кодекса Украины, отказ родителей от ребенка является неправомочным, противоречит моральным основам общества.
— На самом деле никто детей у Юли насильно, как теперь пытаются представить ее родственники, не отбирал, и материнских прав ее не лишали, — объясняет Нина Ивашина — Детей, согласно акту, направили на обследование в детское отделение районной больницы. Там они должны были провести семь дней, пока готовились материалы для передачи в суд. Я не раз встречалась с Юлей, и у нас с ней сложились доверительные отношения. Поэтому и посоветовала ей собрать за эту неделю документы, подтверждающие, что она хорошая мать. Ведь только суд может решить, забрать у женщины детей или лишить ее родительских прав. То есть у Юли было время, чтобы попытаться вернуть себе сына с дочкой. Позже, коль уж так сложились обстоятельства, она могла бы оформить Максима в интернат, то есть решить проблему цивилизованным путем.
- И что же Юля? Спокойно отдала Сюзанну?
— Без проблем.
- И дети расстались с мамой без слез?
— Я сама этому удивилась. Максим взял сестричку за ручку (было видно, что он умеет обращаться с ребенком) и как ни в чем не бывало повел к ожидавшей их машине.
А ночью начальнику службы по делам детей позвонили из больницы и сообщили, что Юля покончила жизнь самоубийством, бросившись под поезд.
Борис Григорьевич оформил опекунство на осиротевших внуков и перевез их в село Михновцы Лубенского района. Квартиру в Червонозаводском, в которой когда-то жила его большая семья, мужчина считает несчастливой, ведь именно там его жена умерла от рака.
— И раньше было нелегко, а теперь еще сложнее, — жалуется 75-летняя Любовь Макаровна, мама Бориса Григорьевича. — Дети требуют внимания, а мне уже не под силу за ними уследить. Мальчик, конечно, тяжелый. Ну да сейчас много таких, как-нибудь справимся. Я ходила в церковь, спрашивала батюшку, как быть с правнуком, он сказал, что перерастет. Придет весна — в грядках начнем копаться, вот и некогда будет дурью маяться. Максим тоскует по маме. Возьмет фотографию, залезет с ней под одеяло и плачет… Я считаю, милиция виновата в том, что случилось. Не надо было мальчика никуда везти, ведь знали, где он живет, передали б матери из рук в руки, и все уладилось бы.
— Самоубийство — это избавление от душевной боли, полученной в результате психической травмы, — сказал «ФАКТАМ» кандидат медицинских наук, заведующий клиническим отделением Полтавской областной психиатрической больницы Владимир Егоров. — Это бегство от проблем, а не борьба с ними. В действительности выход из любой, даже самой сложной ситуации есть всегда, но не каждый может найти его. Бывает, вместо того чтобы поддержать человека, переживающего трудности, окружающие загоняют его в тупик. К сожалению, погибшая не была готова к воспитанию детей и борьбе с бытовыми проблемами, и вышло так (а ведь все хотели сделать как лучше!), что двое деток остались сиротами….
2918Читайте нас у Facebook
