«С этой минуты воду не давать, в туалет не выпускать и пусть жрет с пола, как собака»
Сейчас трудно сказать, как бы дальше развивались события, если бы не молодая женщина, которая совершенно случайно, сидя в очереди к врачу в Киевской областной больнице, оказалась рядом с матросом Иваном Шупиком. «Сначала мне показалось, что военный был не в себе, — вспоминает Зинаида (имя изменено). — Да и санитарка, которая крутилась возле матроса, говорила сопровождавшему парня офицеру: «Его в психушку надо. Пусть побудет там два-три дня, под себя в туалет походит — быстро сломается!» Но что-то все-таки меня настораживало».
«Когда матроса уводили, он успел выкрикнуть: «Меня зовут Ваня! Позвоните, пожалуйста, моей маме по тому номеру, который я вам назвал!»
— Я решила заговорить с матросом, — продолжает рассказ Зина. — Спрашиваю: «У тебя все в порядке?» Понимаете, он был каким-то изможденным, уставшим и к тому же прихрамывал. Видела это, когда его выводили из кабинета врача. Матрос сразу же повернулся ко мне и начал диктовать номер телефона. Несколько раз назвал его, а потом подбежал офицер и начал закрывать парню рот. Этот офицер сказал мне: «Вы его не слушайте, он сумасшедший. Не вздумайте звонить по этому номеру!» Даже угрожать стал. Мол, в суд подадим, если что, за то, что я вмешиваюсь не в свое дело.
Когда матроса уводили, он все же успел выкрикнуть: «Меня зовут Ваня! Позвоните, пожалуйста, по тому номеру, который я вам назвал! Позвоните моей маме! Мне нужен врач! Нужен адвокат!» Честно говоря, дико было слышать от человека, который находился в больнице, о том, что ему нужен врач. Ведь парня уже уводили из медицинского учреждения. Неужели ему так и не оказали помощи?
Зина хорошо запомнила номер, который продиктовал ей Иван и тут же, несмотря на угрозы офицера, позвонила маме военного. Именно благодаря этой женщине мы и узнали историю матроса Шупика.
Примерно в это же время мама Ивана получила письмо от сына, в котором тот писал, что все хорошо. Служит он, дескать, нормально, со всеми дружит, его никто не обижает. Но был в этом письме один тайный знак, адресованный бывшему преподавателю Вани по экономико-правовому техникуму, где парень учился до армии, — адвокату Владиславу Бобошко.
— Хорошо знаю своего бывшего студента, — говорит Владислав Николаевич (на фото с Иваном Шупиком). — Отличный парень, но с обостренным чувством справедливости. Он терпеть не может, когда кто-то ругается матом или кого-то пытаются унизить. Ваня всегда защищал слабых, так как сам физически сильный. Несколько лет занимался боксом.
Когда Ивана провожали в армию, я сказал ему: «Если будут какие-то проблемы, письмо маме заканчивай словом «Пока», а не «До свидания». Это и был наш тайный знак. Понимаете, ведь письма в армии часто перепроверяют офицеры части, чтобы никто не жаловался. За пару дней до случая в больнице Ванина мама Раиса Кузьминична как раз получила письмо от сына с тайным знаком. Я понимал, что у парня действительно серьезные проблемы — он не стал бы жаловаться по пустякам. Кроме того, знал, что полтора месяца назад Ваня угодил на гауптвахту после того, как у себя в части объявил войну дедовщине. Он, матрос младшего призыва, в одиночку пытался со всем справиться. Но никто из сослуживцев его не поддержал. Его не защитили даже те солдаты, которых он защищал от «дедов».
«Ну, салага, теперь будет тебе сладкая жизнь! Готовься!»
Проблемы у матроса Ивана Шупика начались почти сразу же, как только он попал в воинскую часть в мае прошлого года. Парень вспоминает гнетущую обстановку, царившую вокруг. На молодых матросов «деды» стали давить с первых минут. Высовываясь из окон казармы, они кричали: «Вешайтесь, салаги!»
— Первая стычка со старослужащим у меня произошла, когда я был дневальным по казарме, — вспоминает Иван Шупик. — Мыл пол в туалете, а в это время на унитазе сидел «дед» — заместитель командира взвода. Когда я уже почти закончил уборку, он плюнул на пол, встал с унитаза и приказал мне: «Убери плевок и смой за мной». Я, конечно же, отказался. Говорю, что работу в туалете закончил, а он, если наплевал, пусть сам и убирает. «Дед» схватил меня за шею и хотел окунуть головой в унитаз. Но не тут-то было. Я вывернулся и встал в боксерскую стойку. Говорю: «Хочешь силами померяться? Давай!» Заместитель командира взвода струсил и драться со мной не стал. Он вышел из туалета, буркнув себе под нос: «Ну, салага, теперь будет тебе сладкая жизнь! Готовься!»
Несколько минут спустя старшина собрал на плацу весь личный состав роты и перед строем объявил, что матрос Шупик… плохо выполняет свои обязанности.
— Я не сдержался и попросил старшину объяснить, что именно сделал плохо, — говорит Иван. — Но мне просто приказали опять встать в строй.
Иван вспоминает, что молодые матросы были психологически подавлены. «Деды» унижали их, а они терпели и даже не пытались сопротивляться.
— Однажды ночью Иван Шупик заступился за солдат своего призыва, которых старослужащие заставляли после отбоя мыть туалет вместо дневальных, — рассказывает адвокат Владислав Бобошко. — Подняли молодняк с постели и отправили на работу. Ваня отказался вставать. «Деды» его побаивались и на тот момент оставили в покое. Шупик все же пришел в туалет, но не для того, чтобы его мыть, а чтобы отправить молодых матросов спать.
На следующий день Иван заступился за молодого матроса, которого один из «дедов», надев боксерскую перчатку, изо всех сил бил по голове. Бил просто так, для профилактики.
— Молодой матрос еле держался на ногах, а «дед» продолжал его избивать, — говорит Владислав Бобошко. — И тогда Иван подошел к старослужащему и отбросил его руку. Интересно, что за происходящим наблюдали многие. Но только Иван Шупик заступился за матроса своего призыва. Старослужащий и на этот раз не стал связываться с Шупиком. Понимал, что один на один проиграет бой, да еще на глазах у молодняка.
Шупику устроили «темную» вечером после ужина. Причем «деды» пытались сделать экзекуцию показательной. Собрали матросов младшего призыва, и те молча смотрели, как старослужащие избивали ногами лежащего на полу Ивана. Среди тех, кто безучастно наблюдал за избиением Шупика, был и тот матрос, за которого Ваня заступился накануне днем.
«Матросы моего призыва нередко бегали в город и за свои деньги покупали «дедам» шашлык и сигареты»
— После того как избиение закончилось, «деды» спросили меня: «Будешь теперь летать?» — вспоминает Иван Шупик. — «Летать» — это значит выполнять все поручения старослужащих. Матросы моего призыва нередко бегали в город и за свои деньги покупали «дедам» шашлык и сигареты. Я, конечно же, отказался. Сказал, что пришел в армию служить, а не унижаться. Тогда мне снова пообещали «сладкую жизнь».
— «Деды» запретили молодым матросам разговаривать с Иваном, — рассказывает Владислав Бобошко. — Они всячески настраивали всех против него. Ваня говорил, что однажды, проходя мимо курилки, услышал, как матросы его же призыва переговаривались между собой, мол, Шупик стал слишком борзым. Его надо проучить.
— В армии есть такая забава, когда «деды» заставляют молодых падать на землю по команде «вспышка», — говорит Иван. — Если кто-то командует, например: «Вспышка слева!» — матрос должен упасть в правую сторону лицом вниз, поджав под себя руки. Выполнения таких команд отрабатываются обычно на учениях. Но «деды» могли так забавляться в любое время. И если звучит: «Вспышка слева!», то это значит, что справа находится лужа или какие-нибудь колючие кусты. Я отказывался выполнять эти команды. «Деды» не могли меня заставить подчиняться и начали настраивать против меня молодых. Поставят меня перед строем и заставляют молодняк ползать по плацу по-пластунски. При этом поучают: «Смотрите, мол, это вы из-за Шупика ползаете, потому что он не выполняет команды!» На утренней зарядке семь потов с молодых сходило, и тоже говорили им, что это из-за меня. Ясно, что после такого я остался один. Меня больше никто не поддерживал.
Часто, когда Шупик возвращался в казарму после завтрака, он видел, что его постель разбросана по полу. Заместитель командира взвода, усмехаясь, говорил: «Ты не умеешь постель заправлять! Учись!» И так повторялось раз за разом.
— Доходило до абсурда, — говорит адвокат Бобошко. — Замполит воинской части перед строем матросов говорил, что Шупик не слушается ни офицеров, ни «дедов»! Но ни в одном уставе не написано, что молодой матрос обязан выполнять приказания старослужащих. Неужели замполиту об этом не известно?
А потом случилось то, из-за чего Шупик угодил на гауптвахту. Вот что рассказывает сам Иван:
— Однажды, когда я шел в казарму, дорогу мне преградил матрос младшего призыва из другой роты. Он стоял в дверном проеме и, усмехаясь, курил папиросу. Когда я спросил его, почему он на меня так смотрит, матрос ответил: «Посмотри на себя. Кто ты такой и кто я? Ты же никогда «дедом» не станешь. Молодые придут, а ты будешь ползать вместе с ними. И даже я, хоть мы с тобой одного призыва, буду тебя гонять! И ты мне ничего не сделаешь, потому что иначе угодишь в дисбат! Ты будешь даже хуже тех двоих, которых все чморят». (По информации адвоката Бобошко, один из матросов, о котором шла речь, не выдержав издевательств старослужащих, пытался резать себе вены. — Авт. ) И тогда я сорвался. Ударил матроса по лицу, и у него из носа пошла кровь. Именно за этот случай и получил два месяца гауптвахты.
«Со словами: «Это тебе за то, что на нашу часть наслал проверку!» — прапорщик и два офицера начали избивать Ивана»
— Я приезжал на суд и пытался поддержать Ивана, — говорит Владислав Бобошко. — Ему грозил дисциплинарный батальон, а это намного страшнее гауптвахты. Но выяснилось, что Ваня не сломал нос матросу, как было сказано в экспертизе изначально. Хотя факта удара в лицо никто не отрицал. Я хотел докопаться до истины, показать на суде, что привело Шупика на скамью подсудимых. Для этого опрашивал молодых матросов из роты, где служил Иван, но они в один голос утверждали, что никто над ними не издевается и они все между собой дружат. Отказался давать показания даже тот матрос, которого «дед» бил по голове боксерской перчаткой. Правда, потом, как сказал Иван, этот матрос наедине попросил у него прощения. Мол, не мог сказать иначе, потому что тоже боялся стать изгоем.
Дальше произошло следующее. Как рассказывает адвокат Владислав Бобошко, перед тем как вести Шупика на гауптвахту, его по дороге из следственного изолятора доставили в родную часть для того, чтобы выдать парню зимнюю одежду. Узнав об этом, к машине, в которой находился арестованный Иван, подошли два офицера и прапорщик. Со словами: «Это тебе за то, что на нашу часть наслал проверку!» — они начали избивать матроса.
На гауптвахте Шупику тоже пришлось несладко. Его сразу же поместили в одиночную камеру и объявили, что в туалет будут выводить два раза в день: утром и вечером.
.jpg)
— Ни караульные, ни офицеры не хотели меня слушать, — говорит Иван Шупик (на фото). — Я просился, чтобы меня вывели в туалет, а они только смеялись и говорили, что не положено. Иногда приходилось справлять естественные надобности прямо в камере. Я видел, что другие арестованные спокойно передвигались по территории, а меня даже на прогулку не выводили.
Когда я молился, мне в камере выключали свет, и стучали ключом по двери. А потом у меня поднялась температура и заложило нос. Ведь в камере было холодно. Да и на дворе стояла зима. Я просил, чтобы ко мне вызвали врача. Вместо этого начальник караула приказал мне раздеться догола и стоять перед ним с поднятыми вверх руками. Так продолжалось несколько минут. Капитан ходил вокруг меня и приговаривал: «Ты тут не на курорте. Мы тебе устроим больничку с медсестричками и братвой. Когда ты сюда своего адвоката вызвал, подписал себе приговор. Адвокат тебе не поможет. Ты подохнешь. Здесь нет Бога. Мы тебя сломаем!»
На меня надели наручники и бросили на нары. Когда офицер вышел, я услышал, как он наставляет караульных: «С этой минуты, сынки, слушаем только меня, и поможет ему только его Бог. Воду не давать, в туалет не пускать, и пусть жрет с пола, как собака».
— Я был в камере вместе с Шупиком, когда произошел очередной инцидент, — рассказывает Владислав Бобошко. — Ивану надо было идти в столовую. А через несколько минут прозвучала тревога. Оказывается, мой подзащитный решил все же нарушить запрет и побежал в туалет, который находился рядом со столовой. Ивана поймали, скрутили и привели в наручниках в камеру.
Когда я в следующий раз был у Шупика на гауптвахте, он в знак протеста против моральных и физических унижений объявил голодовку и не принимал пищу две недели. Мой подзащитный писал пояснения левой рукой, так как правой не мог пошевелить. Говорит, что его избивали дубинками офицер (начальник караула) и солдаты. Так пытались заставить прекратить голодовку.
Иван настолько ослаб, что его просто вынуждены были отвезти в госпиталь. Как сообщил «ФАКТАМ» адвокат Владислав Бобошко, на днях завершился срок отсидки его подзащитного. Еще некоторое время Иван проведет в госпитале на реабилитации, но потом ему все же придется вернуться в родную часть, где не был наказан ни один из его обидчиков.
— Я опасаюсь не только за здоровье, но и за жизнь Ивана, — говорит адвокат. — Ему могут начать мстить за то, что он поднял столько шума. Буду ходатайствовать о переводе Шупика в другую часть. Ведь ему служить до осени. (Иван Шупик — спецназовец. Срок службы в этих войсках — полтора года. — Авт).
Кстати, Военная прокуратура Южного региона проводила проверку по жалобе Ивана Шупика о его пребывании на гауптвахте. Никаких нарушений закона против арестованного работники прокуратуры не обнаружили. Точно так же… не было выявлено случаев неуставных взаимоотношений и в воинской части, где служил Шупик. Военная прокуратура Николаевского гарнизона отказала Ивану в возбуждении уголовного дела против «дедов» и офицеров части.
Начальник Военной службы правопорядка в Вооруженных силах Украины генерал-майор Макавчук заявил прессе, что факты «будто бы наличия против матроса Шупика неуставных взаимоотношений в воинской части» были тщательно проверены представителями Военной прокуратуры Николаевского гарнизона. Иван Шупик, защищая свои права и честь во время прохождения военной службы, имел возможность обратиться к представителям военной прокуратуры. Но ни он, ни его родственники этого не сделали. Нашим коллегам из газеты «Голос України» удалось побеседовать с членами комиссии по правам человека, которые пытались разобраться в сложившейся ситуации. Так, правозащитница Таисия Шкрюм рассказала журналистам, что, встретившись в Киевском военном госпитале с Иваном, она пыталась уговорить его прекратить голодовку:
— Однако Шупик постоянно твердил, что иначе не сможет себя защитить, потому что боится, что, вернувшись на гауптвахту, снова попадет в зависимость от тех, кто издевался над ним, и ему будут мстить еще более жестоко. Я медик по образованию и, осмотрев матроса, никогда не поверю, что его не били. Уже не говорю о таких «мелочах», как моральное унижение, которое не зафиксируешь ни одной экспертизой.
Фото предоставлено адвокатом Владиславом Бобошко.
5185Читайте нас у Facebook
