Актер Театра кукол Роберт Ляпидевский: «Образцова все называли «хозяин». Все, кроме Гердта. Он не мог переступить эту черту»
Друзья называли его просто Зямой. Так было в годы войны, тогда молодой Зиновий Гердт командовал саперной ротой, и много позже, когда он уже стал известным актером. Невысокий, немного чудаковатый, улыбчивый и удивительно обаятельный Гердт влюблял в себя с первого взгляда. Одно время по Москве даже ходила притча о том, что в столице есть единственный актер, не имеющий завистников,- Зиновий Гердт. А он будто и не замечал своей популярности. Любовь зрителей пришла к артисту после первых спектаклей в тогда только открывшемся Театре кукол Сергея Образцова. Он прослужил на сцене кукольного без малого сорок лет. Гердта называли королем эпизода, каждая роль в кино, к которой прикасался великий актер, становилась заметной. Чего стоит один только его Паниковский в «Золотом теленке»!.. Но все-таки театр Зиновий Ефимович любил больше, чем кино. В день своего 80-летия, за две недели до смерти, он не отказал себе в удовольствии выйти на сцену, хотя врачи говорили, что это погубит слабый организм актера. «Я без театра умру», — лишь мог возразить он. Свою знаменитую роль кукольного конферансье на юбилейном вечере Зиновий Ефимович попросил сыграть давнего друга, коллегу по работе в Театре Образцова Роберта Ляпидевского. «Своего конферансье могу доверить только тебе, сказал мне Зяма, — вспоминает Роберт Анатольевич.- В этом было что-то удивительно трогательное и печальное. Зиновий Ефимович понимал, что уходит из жизни и решил попрощаться со всеми нами…»
«Зяма обыгрывал свою хромоту и обожал, когда его кто-то копировал»
- Мы познакомились с Гердтом в далекие пятидесятые, — рассказывает заслуженный артист России Роберт Ляпидевский. — Тогда один из моих друзей Марик Красовецкий, актер Театра кукол Образцова, предложил мне перейти к ним в труппу. «У тебя несомненно есть талант!» — убедил он меня и устроил прослушивание у Зиновия Гердта.
*Кукольный конферансье был очень похож на Зиновия Гердта
— Зиновий Ефимович тогда был уже знаменит?
— Конечно! Его знала вся Москва. Помню, мне предстояло идти на встречу к нему домой. Переживал страшно! Гердт жил в самом центре столицы, в Столешниковом переулке. Это было известное место, поскольку именно там находились все модные ювелирные мастерские, скорняжные ателье, какие-то подпольные магазины. Проникнуть в этот мир мог только посвященный. И вот я оказываюсь на этой улице перед старинным домом, где на втором этаже в одной из комнат большой коммунальной квартиры жил Зиновий Ефимович. Звоню — дверь открывает он сам! У меня просто сердце ушло в пятки! Зиновий Ефимович, как всегда, был при параде — в черных брюках, накрахмаленной белоснежной рубашке, галстуке. Протянул мне руку, и напряжение тут же улетучилось. Мы прошли на небольшую кухоньку, Гердт напоил меня чаем, внимательно выслушал, сделал замечания и предложил стих, который я должен был продекламировать перед комиссией в театре. В общем, благодаря поддержке Зямы я и очутился в труппе Образцова. Надо заметить, что сам Сергей Владимирович очень не любил брать студентов театральных вузов. Ему были интересны самородки.
— Первая специальность Зиновия Ефимовича звучала довольно прозаически — слесарь-электрик.
— Он всегда этим гордился. Вспоминал учебу на рабфаке и с удовольствием рассказывал, как нужно делать насечки на токарном станке. Гердт обожал мастерить. Правда, смеялся, что тяга к искусству все же победила в нем слесаря. До войны Гердт работал в Театре сатиры у Плучека, играл в спектакле «Город на заре», а затем ушел на фронт, был ранен.
— И чуть не потерял ногу…
— Это случилось во время сражения под Белгородом. Гердт был тяжело ранен, от смерти его спасла медсестра. Она тащила его, раненого, на себе несколько километров под обстрелом. Гердт всегда с теплом о ней вспоминал: «Она стала для меня «рубашкой», спасшей жизнь». Зиновий Ефимович попал в медсанбат, где чуть не лишился ноги. Ему сделали около десяти операций и спасли ногу. Правда, она перестала сгибаться и оказалась короче второй на 8 сантиметров. Но Гердт был счастлив, нога все-таки была. Надо признать, несмотря на серьезное увечье, он двигался по сцене, как волчок. Зяма даже обыгрывал свою хромоту и обожал, когда кто-то его копировал. Садился на стул и просил меня: «Ну, Робик, покажи, как я хожу».
- У него даже походка была особенной.
— Повторить ее было очень сложно. Гердт научился так ходить, что казалось, больная нога просто несла его. И в этом чувствовалась какая-то удивительная уверенность. Он выставлял грудь вперед, руки слегка назад и словно скользил по поверхности. Мы не замечали его физического недостатка, а женщины просто сходили с ума по Гердту. Его обаянию и умению влиять на прекрасный пол мог позавидовать любой красавец. Зяма был удивительный рассказчик, мастер экспромта, душа компании. А нога была как… особая примета. Он и машину водил отлично, без специальных приспособлений. Парковался очень осторожно, по нескольку раз выходя из машины и проверяя, правильно ли поставил авто. Особенно, когда театр еще был на Маяковке, где мало места для машин. Подвал, где располагалась актерская гостиная, с легкой руки Гердта назывался бомбоубежищем. Там же мы и переодевались перед спектаклями — девочки слева, мальчики справа. Стояла раскладная ширма, большой квадратный стол карельской березы, рояль и белый диван с торшером. За ширмой, конечно, все просвечивалось, но никто не придавал этому значения. Отношения в труппе были настоящие, дружеские… А Гердт был центром нашего маленького мира.
«Молодым артисткам Гердт говорил: «Зовите меня, душечка, просто Зяма»
*Сергей Образцов
— Он был вторым человеком после Образцова?
— Негласно, да. Сергея Владимировича в театре все называли «хозяин». Кроме Зиновия Гердта. Он не мог переступить эту черту. А Гердта звали просто Зямой. Причем все — от молодых актеров до корифеев. На этом настаивал сам Зиновий Ефимович. Особенно, если речь шла о молодых артистках. Говорил: «Зовите, душечка, меня просто Зяма». Девушки обожали Гердта, а он в ответ мог позволить себе порой опасные шутки.
— И что же это было?
— Во время какого-то спектакля Гердт тихонько подошел к одной актрисе и расстегнул на ней лифчик. Предмет женского гардероба упал, актриса не могла выронить куклу, чтобы освободить руки, но решила ответить на злую шутку. И вот Зиновий Ефимович с куклой-конферансье ведет свой «Необыкновенный концерт». Вдруг в темноте к нему подходят несколько наших актрис и начинают его… раздевать. Расстегивают штаны, рубашку, вынимают ремень из брюк, они сползают с Гердта… Он стоит в прямом смысле слова голый, сжимая в руках куклу и не в силах пошевелиться. Все падают со смеху, а Гердт сдерживается изо всех сил, чтобы не хохотать. Когда закончился спектакль, Зиновий Ефимович даже не подумал обижаться, а вместе со всей труппой еще долго обсуждал детали происшествия.
— Многие считали, что кукла конферансье сделана с самого Гердта.
— Может, она была немного на него похожа, но сделана с другого актера. Ее автор — легендарный кукольный художник Валентин Андриевич. В театре его звали Тин Тиныч. Он и сделал куклу Михаила Гаркави — знаменитого российского конферансье. Зяма лично знал Михаила Гаркави и перенял манеру его разговора, его остроты. Нельзя сказать, что конферансье был любимой куклой Гердта. Мне казалось, любая кукла, попадая к нему в руки, становилась особенной: Люциус, Дон Жуан, Адам из «Божественной комедии»…
— Хотя вначале Гердту предложили роль дьявола.
— Да, но в последний момент сам Образцов решил отказаться от этой идеи. По роли дьяволу приходилось все время двигаться по сцене, забираться на ступеньки. Сергей Владимирович сказал: «Зиновий Ефимович, не будем рисковать, я предлагаю вам сыграть Адама».
— Известно, что со своей последней супругой Татьяной Правдиной Гердт познакомился на репетиции очередного спектакля.
— Наш театр готовился к большим гастролям в Египте. Татьяна была блестящим переводчиком с арабского и ее пригласили поработать с актерами. Среди них был и Зиновий Гердт. До этой встречи у Зямы были, конечно, женщины, жены, как и полагается нормальному мужчине. Но на тот момент он был одинок. Сама судьба свела Таню и Зяму. В Таню невозможно было не влюбиться. Она была не красавицей, но удивительно сексуальной женщиной. К ней мужчин тянуло. Гердт это сразу почувствовал, у них разгорелся бурный роман. Из Египта Зяма с Таней уже приехали как пара, а вскоре и расписались.
«Что бы ни случилось, ровно в пять вечера Зиновий Ефимович приезжал домой обедать»
— Зиновий Ефимович любил делать подарки?
— Обожал! Слава Богу, у нас была возможность часто бывать за границей. Купить красивые вещи в Союзе было практически невозможно, а Гердт всегда был немного франт. Он ходил по магазинам и с удовольствием выбирал себе очередной костюм. В поездки с театром брал и Татьяну. Говорил, что она теперь его одевает и кормит. Помню, в Японии мы зашли в какой-то местный ресторанчик попробовать суши. Зиновий Ефимович ел с удовольствием, но позже сказал, что русская кухня ему нравится больше. Он любил вкусно поесть, а Таня замечательно готовила. У Гердта была традиция: что бы ни случилось, в пять вечера он ехал домой на обед. Со словами: «Ну, на обед я сегодня заработал…» садился за стол, трапезничал, а потом вновь уезжал на работу.
— В то время он уже, наверное, жил не в коммунальной квартире.
— Безусловно! У Гердта была хорошая большая квартира. Практически каждый вечер в гостиной накрывался стол для гостей. Приходили Таня и Сергей Никитины, Твардовский, Ким. Непременным условием застолий было говорить друг с другом стихами. Немного выпивали, конечно… Рассказывали невероятные истории. Помню, Гердт с хохотом вспоминал, как напился перед спектаклем. Это случилось на гастролях театра в Баку. Актеров пригласил кто-то из местных в гости, накрыли стол и, понятно, подали выпивку. Никто не мог понять, как Зяма сумел так напиться. Стояла страшная жара, поэтому его и развезло. А вечером спектакль! Администраторы нашли выход: вывели Гердта во двор театра, посадили на стул, раздели до трусов и стали поливать холодной водой. Зяма пришел в себя и блестяще отыграл. А потом вновь вырубился и проспал весь следующий день. Нужно заметить, в его карьере это был единственный подобный случай.
— Сергей Образцов легко отпускал Гердта сниматься в кино?
— Гердту, чуть ли не единственному из труппы, позволялось сниматься. Тут Сергей Владимирович был бессилен. Запрос на участие в фильмах Зиновия Гердта спускался сверху, перечить никто не мог.
— Говорят, их отношения с Образцовым были весьма сложными.
— Это не выносилось на суд общественности, хотя все понимали, что Образцов и Гердт не питают друг к другу особой привязанности. Раздражал Образцова слишком свободолюбивый характер Гердта. Зиновий Ефимович ничего и никого не боялся. Мог на каком-нибудь приеме в посольстве вдруг высказаться на политическую тему. Образцов страшно боялся, что однажды Гердт сболтнет что-то не то… А Зяма не терпел никакого давления. Конфликт между ними зрел долгие годы. Помню, последний раз мы были вместе с Гердтом на гастролях в Чехословакии. Часами гуляли по Праге, он подолгу молчал, что было совершенно на него не похоже. Я понимал, что у него зреет какое-то решение. «Не могу я так больше, Роба…» — лишь сказал Зяма. А когда мы вернулись в Москву, он пошел на прием к министру культуры, был неприятный разговор, и Зяма написал заявление. Я пришел на работу, а вокруг все шепчутся: «Зиновий Ефимович ушел из театра…» Сразу все погрузилось в какой-то мрак.
— Гердт не приходил больше в театр?
— Появился лишь однажды, когда худруком был его друг Резо Габриадзе. Воспользовавшись служебным входом, незаметно поднялся в кабинет к Резо на третий этаж и через пару минут вышел. Был немного осунувшийся, будто не хотел, чтобы кто-то его узнал и окликнул… Мы стали реже видеться, но непременно раз в неделю созванивались — Гердту хотелось быть в курсе всех дел. А потом Зиновий Ефимович заболел. Позвонил мне накануне своего 80-летия, попросил, чтобы я сыграл роль конферансье на его вечере. Это был его прощальный бенефис. Вечер проходил в помещении бывшего детского театра, пришло огромное количество людей. На сцене стоял стол, за ним сидел Гердт вместе с куклой-конферансье, а я спрятался под столом. В конце вечера Зиновий Ефимович прочел стихи Давида Самойлова «Давай поедем в город». Зал встал и не переставал аплодировать. Собрав все силы, Гердт повернулся и неспешной прихрамывающей походкой пошел за кулисы, где просто рухнул в объятия Тани. Он себя уже очень плохо чувствовал, проходил курс химиотерапии. «Я не мог не проститься со зрителями», — сказал Гердт, а мы все стояли вокруг, понимая, что видим его в последний раз…
3401Читайте нас у Facebook
