Вдова Евгения Рудакова Валентина Антоновна: «Врач предупредил Женю, что до утра он может не дожить, но муж все равно отказался от госпитализации»
Практически всю спортивную карьеру Евгений Рудаков был предан киевскому «Динамо». С 1963-го по 1977 год он провел в составе киевлян 258 матчей, семь раз становился чемпионом Советского Союза, трижды — обладателем Кубка страны. В 1971 году был признан лучшим вратарем и игроком чемпионата. В 1972-м в составе советской сборной, за которую провел 48 встреч, Рудаков завоевал серебряные медали чемпионата Европы и «бронзу» Олимпийских игр в Мюнхене. А в 1975-м вместе с «Динамо» победил в Кубке кубков и Суперкубке УЕФА.
По окончании спортивной карьеры Евгений Васильевич остался верен футболу. Последние годы жизни работал в детско-юношеской школе «Динамо» имени Валерия Лобановского. До своего 70-летия Рудаков не дожил 12 дней.
«Из 365 дней в году муж был дома всего пару недель»
Несколько десятилетий назад знаменитый советский поэт-песенник Илья Резник посвятил Евгению Рудакову, чье имя гремело на всю футбольную Европу, такие строки:
От Днепра до Миссисипи
Знатен ты, как государь.
Зарубеж кричал: «Голкипер!»
Мы в ответ ему: «Вратарь!»
Рудаков — футбольный гений,
Знаешь ты любой аллюр.
Хор кричит с трибун: «Евгений!»
Мы в ответ трибунам: «Шнур»!
При всей своей известности Евгений Васильевич был скромным человеком. Никогда не требовал от власть имущих ни материальных благ, ни привилегий. Футболист долгое время получал минимальную пенсию, которой едва хватало на пропитание.
Наш разговор с вдовой великого вратаря Валентиной Антоновной состоялся в уютной квартирке Рудаковых. В гостиной на серванте — большой портрет футболиста с траурной лентой. В углу сиротливо стоит кресло, в котором любил сидеть Васильич — так называла мужа Валентина Антоновна. И в ее устах это звучало нежно и ласково.
— Футбол есть футбол, всегда нужно было быть на высоте, — начала свой рассказ Валентина Антоновна. — Когда Васильич еще играл, в команде шла борьба, кто лучше, кто будет основным вратарем. А ведь в те времена даже дублирующий состав был еще тот.
В команде были два-три сильных вратаря. Конечно же, конкурировали между собой. Каждый хотел попасть в «основу». Основной состав — это прежде всего игра в сборной, к тому же привилегий больше и знают тебя. А для этого всегда нужно было держать форму, много тренироваться. Васильич никогда не давал себе спуску. Практически все время был на сборах. Когда попал в сборную СССР, так из 365 дней в году дома проводил всего лишь пару недель. Приезжал, пахал в «Динамо», потом — в сборную. Игры, тренировки, снова игры. Вот и вся его жизнь.
— Вы с мужем — коренные москвичи. Как попали в Киев?
— Мы с Женей действительно родились в Москве. Выросли практически на одной улице — Автозаводской. Васильич тренировался в юношеской школе «Торпедо». Потом попал в торпедовский «дубль». В основной команде тогда было много хороших вратарей. Из «дубля» тренер Евгений Горянский позвал Женю в николаевский «Судостроитель».
В 1963 году его заметили, пригласили играть за киевское «Динамо». «Если только жена согласится», — ответил и поехал ко мне в Москву. Мы только накануне — 31 декабря 1962 года — поженились. Тогда я не осознавала, что Женя может стать таким великим футболистом и так заиграет. Молодыми были. Любовь есть любовь…
В детстве часто бывала в Киеве. Правда, только проездом. Мой отец родился в Хмельницкой области. Родители каждое лето нас с братом отправляли к бабушке с дедушкой, и ехали мы через Киев.
В «Динамо» Жене наобещали горы золотые — и зарплату высокую, и квартиру. Но поначалу пришлось жить в гостинице «Театральная». Потом я уехала в Москву рожать. И уже с дочкой Леночкой вернулась к мужу в Киев. Нам выделили одну комнату на улице Госпитальной. Нашим соседом тогда был еще один динамовец — Вася Турянчик. Потом из двухкомнатной квартиры на Красноармейской выехал Олег Базилевич, и нам вручили на нее ордер.
Поначалу в Киеве очень тяжело было. Особенно мне. Женя практически дома не бывал, я одна с ребенком. Родители остались в Москве. Повезло с соседями, всегда можно было оставить на них дочку.
Зарплаты были маленькими. Правда, футболистам выплачивали небольшие премиальные за победы. А к праздникам давали продуктовые пайки, одежду. В этом отношении их не обижали.
— Помните первую серьезную покупку в вашей молодой семье?
— Помню. Раньше ведь спорт был любительским, зарплаты — как у работников МВД. Васильич получал всего 80 или 100 рублей, а нам срочно надо было купить мебель. Вот мы и одолжили деньги у нашего друга. Он потом в Америку эмигрировал. Вот, смотрите, сегодня прислал соболезнование ко дню смерти Жени — опубликовали в «Новостях Филадельфии». А это некролог в нью-йоркской газете…
Так вот, в квартире на Госпитальной вся мебель у нас стояла казенная: железная кровать с сеткой, шкаф, тумбочка, стулья, стол — с инвентарными номерами. А в нашей новой двухкомнатной квартире вообще пусто. Так что одолжили денег, купили мебель и еще несколько лет отдавали долг.
Знаете, я очень рада за сегодняшних футболистов. У них будет обеспеченная старость. У старого динамовского поколения такого нет. Посмотрите на оставшихся в живых динамовцев 1960-1970-х. У них же все пенсии на лекарства уходят.
«Никто не верил, что Женя после перелома ключицы с разрывом связок сможет вернуться в футбол»
— Травмы Евгения Васильевича давали о себе знать?
— Конечно. У него ведь даже почка была отбита. И руки, и ноги, и голова очень сильно пострадали. Ни один удар бесследно для организма не проходил. Врачи предупреждали, что у Васильича могут быть сильные головные боли. Постепенно эти болячки накопились и дали вот такой сердечный «толчок». А ведь он никогда не жаловался на сердце. Зато голеностоп у Жени все время болел, жидкость накапливалась в суставах, и травматолог не раз откачивал ее.
В 1970-м, перед чемпионатом мира в Мексике, на последнем сборе в Аргентине муж получил очень серьезную травму — перелом ключицы с разрывом связок. Хорошо, что первую помощь ему оказали за границей — там уровень медицины был выше. Домой Женя вернулся даже без гипса.
Конечно, очень переживал, что не сыграл на чемпионате мира. Его ведь и поболеть за партнеров по сборной не оставили. В то время было очень строго в денежном плане, ведь это и командировочные, и проживание. В общем, отправили его
быстренько в Киев.
Интересно, что перед поездкой на тот тренировочный сбор я мужа застраховала. В советское время было принято страховать свое имущество, здоровье. Это все копейки стоило. Дочку тогда застраховала, вот и Васильича решила за компанию. Так после его травмы мы еще и деньги какие-то от соцстраха получили.
*За высокий рост и худощавое сложение вратарь получил прозвище Шнур
Никто не верил, что после такой травмы Женя снова сможет вернуться в большой футбол. Ему ведь тогда уже 28 исполнилось. А Женя смог! Для восстановления ему понадобился почти год. Помню, нам дали путевку в санаторий «Чкалов» в Одессе. Три недели, день за днем, Женя, превозмогая боль, делал специальные упражнения для руки, плавал в море. А газеты тогда писали, что вряд ли Рудаков продолжит свою футбольную карьеру.
Но он потихоньку начал тренироваться, а к новому сезону сумел вернуться в сборную и завоевать место в основном составе. Отступать некуда. Ведь он больше ничего не умел — только играть в футбол. Это сейчас у футболистов есть свой бизнес — рестораны, автосалоны, бутики.
Знаете, Васильич ни-ког-да не жаловался. Ни на что! И вообще никогда не пил таблеток. Может быть, он сам себя этим и убил…
— На матчи разрешал вам ходить?
— Поначалу ходила на игры с участием «Динамо», болела на трибуне. А потом, когда родился второй ребенок — сын, перестала. Обычно гуляла возле нашего дома в парке. У нас была своя компания: жена Виталия Коротича Зина, жена Ивана Драча Мария. Кто-то из соседей шел мимо и обязательно сообщал нам счет. Вот так, на скамеечке с колясками, мы и «болели».
— С мужем вы прожили 49 лет. В чем секрет такого супружеского долголетия?
— Да какой там секрет! Вместе 49 лет, а знакомы больше шестидесяти. Жили по соседству. Вначале я даже не обращала на него внимания. Женя был таким неуклюжим, долговязым — метр девяносто, длинные руки. Шнуром его называли. Познакомились в 1960 году. Женя с друзьями, а я с подругами встречали Новый год в клубе при заводе имени Лихачева. Он впервые меня проводил домой. Так и стали встречаться. Помню, все конфетами «Мишка» угощал. Это были очень вкусные конфеты! Потом Женя уехал в Николаев и часто мне звонил. Я даже не думала замуж выходить. Как-то так все получилось. Приехал в отпуск и говорит: «Давай поженимся».
Свадьбу сыграли 31 декабря 1962 года. Почему 31-го? Больше времени не было. Женя взял мой паспорт и вместе с братом отправился подавать заявление. Работницы загса только попросили на роспись невесту привести (улыбается). Расписали нас в загсе Пролетарского района. Перед этим выдали пригласительные в магазин для молодоженов, где мы смогли все к свадьбе купить. Отпраздновали дома. Женя тогда уже играл в николаевском «Судостроителе». Так что уже 10 января снова отправился в Николаев. Медового месяца не получилось.
Кстати, наш сын девять лет назад тоже женился 31 декабря. Продолжил семейную традицию.
— Евгений Васильевич не расстроился, что сын не пошел по его стопам и не стал футболистом?
— Нет! Он считал, что если не дано стать футболистом, значит, не дано. Сын выбрал фехтование и даже стал мастером спорта. Сейчас работает в банке.
У Жени, мне кажется, вратарский талант природным был. Муж вспоминал, что с детства, сколько себя помнит, гонял с мальчишками на пустыре тряпичный мяч.
— Цветы часто вам дарил?
— Я его ругала, когда он мне цветы покупал (смеется). Купит мне розы, а они наутро уже завянут. Выброшенные деньги. Помню, с какого-то зарубежного матча привез мне букет роз и какой-то порошочек к ним. Так эти розы два месяца стояли!
Всегда домой с подарками возвращался. Игрушки детям покупал, вещи. За границей тогда было больше возможностей приобрести качественные товары. Меня всегда удивляло, что муж угадывал с размером. Конечно же, жены футболистов одевались хорошо. Была такая возможность. И здесь, на базе, спортсменам можно было купить все по госцене. Рафаил Моисеевич Фельдштейн, много лет работавший администратором киевского «Динамо», заботился о футболистах, да и их жен не обижал…
Женя был прекрасным мужем! Два года назад мы с подругой попали в аварию. Я получила серьезную травму позвоночника. Лежала в больнице, потом дома. Муж практически полностью взял на себя уход за мной. Да и по дому все делал. Вот только гвозди не любил забивать, всегда для этого друзей приглашали (улыбается).
— Как обычно проводили свободное время?
— Его всегда не хватало. Да и развлечений-то в советское время особых не было. Динамовцы ездили отдыхать с семьями в Трускавец, Гагры, Кисловодск. О поездках за границу и речи тогда быть не могло.
А в последнее время Васильич любил в парке возле дома гулять. Дачи у нас не было. В молодости муж машину водил. Правда, часто попадал в аварии. Лихачил — динамовцам тогда многое сходило с рук. А потом продал свою последнюю «Волгу» — лет 30 назад — и все. Как отрезало! С тех пор вообще не садился за руль, хотя сын предлагал ему купить машину.
«Женя пошутил: «Чего вы мне даете таблетку? Лучше б пива дали»
— Какое блюдо Евгений Васильевич особенно любил?
— Винегрет. Без этого салата и праздник не праздник. Еще красный борщ. Утром обычно завтракал омлетом или сосисками. Любил кукурузные хлопья с молоком. По субботам обязательно ходил на базар. На протяжении многих лет покупал у одной женщины 700 граммов творога и поллитра сметаны. В течение недели съедал. В 9 вечера любил выпить чашку чая с блинчиками с творогом. В тот день, 20 декабря, тоже вечером, как обычно, выпил чаю.
— Предчувствия какие-то были?
— Перед тем как с Женей это случилось, приснились умершие родственники. Мне — мои родители, которые в 1977 году умерли, внучке — бабушка, дочке — дядя.
Дня за три Васильич стал жаловаться на горло. Мы с дочкой говорили ему, что это, скорее всего, сердце. Он нервничал: «Что вы начинаете!» Ночью, в полпервого, мы с дочерью вызвали ему «скорую помощь». Снова стал ругаться: «Зачем?!» Врачи сделали кардиограмму и вызвали кардионеотложку, чтобы отвезти его в реанимацию. «Нет, я не поеду, — воспротивился и даже написал отказ. — Пойду завтра на «Динамо», меня там вылечат». Врач предупредил Женю, что у него обширный инфаркт. Сказал, что до утра он может не дожить. Уговаривали сделать укол, выпить таблетку — ни в какую! Женя еще пошутил: «Чего вы мне даете таблетку? Лучше б пива дали».
Утром приехал сын и тоже стал уговаривать поехать в Октябрьскую больницу. Но Женя: не поеду, и все! К утру ему стало хуже, он даже осунулся. Попил чаю, снова лег. Попросил включить телевизор. Я подумала, что ему стало легче. Буквально через пять минут зашла к нему в спальню — телевизор выключен. Подошла к Жене, а он…
Ушел тихо. Не хотел никого беспокоить, все в себе держал. Никогда не жаловался. Не привык лежать. Даже когда плохо было, в кресле всегда сидел.
Знаете, каждый день в восемь часов вечера жду, что Женя вот-вот вернется с работы. И сядет в свое любимое кресло…
980Читайте нас у Facebook
