«Антон признался мне в своих чувствах, только когда узнал, что у него рак крови»
Антон Кохась рассказывает о своей прошлой жизни с некоторым смущением. Вспоминает, как ходил по дискотекам и менял барышень, словно перчатки. Ни с одной не гулял больше двух-трех дней. Парень жил легко и беззаботно. Впереди у него была долгожданная служба в армии, а после — карьера военного. Ни о каких серьезных отношениях или, упаси Бог, свадьбе Антон даже не помышлял. Но к девушкам проявлял сильный интерес. Поэтому, увидев на троллейбусной остановке хрупкую голубоглазую блондинку, не смог пройти мимо…
К удивлению друзей, повеса и бабник Антон неожиданно изменился. Шумным компаниям он теперь предпочитал вечера вдвоем с Мариной. Познакомил девушку с родителями, ездил вместе с ней на отдых. Но далеко идущих планов в личной жизни не строил и честно предупреждал: жениться пока не собирается. Все изменила беда. Антон внезапно почувствовал себя плохо и лег на обследование. Диагноз врачей прозвучал как приговор: острый лимфобластный лейкоз. В считанные месяцы из накачанного покорителя женских сердец Антон превратился в изможденного лысого человека с вылезшими после химиотерапии бровями и ресницами. Но красавица Марина не бросила его. Она все так же была рядом, все так же нежно целовала и крепко держала за руку. Только тогда парень понял, что такое настоящая любовь.
«Я, как ошпаренный, выскочил из автобуса и подбежал к Марине: «Меня зовут Антон. Дай свой номер телефона!»
— Никогда не думал, что заболею раком крови, да еще и в таком молодом возрасте, — вздыхает Антон Кохась. — Ведь с детства ничем страшнее ангины не болел. Не пил, не курил, обожал спорт. Качался на тренажерах, легкой атлетикой занимался. Я ведь к армии готовился, мечтал быть сильным и крепким. А как приятно было ощущать свои мышцы, — худенький, иссушенный болезнью парень с сожалением рассматривает свое упругое рельефное тело на снимках трехлетней давности. — Проходишь мимо аттракциона «боксерская груша», влепишь круче, чем тридцатилетние дядьки, — вот это гордость. Что скрывать, девчонки на меня всегда заглядывались. И я своего не упускал. А пять лет назад, когда учился на втором курсе машиностроительного техникума, познакомился с Мариной. Разговаривал на остановке со знакомой и вдруг краем глаза вижу: стоит неподалеку девушка в коротенькой джинсовой юбке. Блондинка, глаза бездонные… Извинившись перед собеседницей, решил подойти к той красавице познакомиться. И вдруг как-то оробел. Ходил вокруг да около, не знал, как обратиться. В конце концов подъехал мой автобус, я зашел в него, купил билет, и тут мой взгляд через окно снова упал на ту девушку на остановке. Я, как ошпаренный, выскочил из салона, подбежал к ней и говорю: «Меня зовут Антон. Дай свой номер телефона!»
*До болезни Антон был здоровым спортивным парнем. Не пил, не курил, занимался легкой атлетикой
— Я тоже на него обратила внимание еще на остановке, — смеется Марина Третьякова. — Симпатичный такой парень, смотрит на меня, прямо поедает глазами, а подойти не решается. Потом вдруг подлетает ко мне и номер телефона требует. Я сначала думала не давать, но от неожиданности взяла и… продиктовала. Крикнув, что вечером перезвонит, Антон на ходу заскочил в отъезжавший автобус и уехал. К вечеру прислал эсэмэску, потом позвонил, предложил сходить погулять. Так и начались наши романтические отношения. Правда, Антон поначалу еще взбрыкивал. Мог, например, отказаться пойти со мной куда-то, дескать, нет настроения. Мог и вовсе не позвонить. Свободолюбивый был, в общем. Но все равно мы с ним становились все ближе и ближе друг другу. Я уже понимала, что Антон мне не просто нравится, но первой открывать ему свои чувства, конечно, не стала. Ждала, пока он сам скажет мне заветные слова.
— Долго ждала?
— Больше двух лет. Только когда Антон попал в больницу и узнал, что у него рак крови, он признался мне в любви. Я зашла к нему в палату, а он сидит, чуть не плачет. Обнял меня и шепчет: «Марина, я так сильно тебя люблю, если бы ты знала, как сильно». Я ему, конечно, сказала, что давно уже испытываю к нему те же чувства. С того дня мы каждый день говорим друг другу эти важные слова, и они дают нам силы бороться с бедой.
— Как начиналась твоя болезнь? — спрашиваю Антона. — Ведь не сразу же почувствовал слабость?
— Все произошло словно в один момент. Прекрасно провел день и вечер, лег спать и вдруг среди ночи ощутил страшную боль в коленях. Суставы ломило так, что стали отниматься ноги. Я разбудил спавшую рядом Марину, она натерла мне колени какой-то мазью, но до рассвета я все равно не сомкнул глаз от боли. Утром пошел к врачу, сдал анализы, но толком так ничего и не выяснил. Доктора намекали на переходной возраст…
«Бабка сказала, что у сына проблема не медицинского характера. На него, мол, навели порчу, которая и проявилась в онкологии»
— Обследовав сына, врачи сразу сообщили мне, что у него острый лимфобластный лейкоз, — вытирает слезы мама Антона Лариса Васильевна. — Предупредили, что больному вредно нервничать, поэтому говорить о диагнозе ему нельзя категорически. Я прятала слезы, старалась улыбаться, бодро уверяла Антона, что обследование его организма продолжается, пока ничего страшного не обнаружили. Сама же вообще не могла спать, практически ничего не ела. Похудела, почернела. Мне посоветовали сходить к бабке, которая выкатает яйцом все мои страхи. После этой процедуры я хотя бы смогла принимать пищу. Та же бабка сказала, что у Антона проблема не медицинского характера. На него, мол, навели порчу, которая и проявилась в онкологии.
— Я уже и сам об этом думал, — признается парень. — Иначе как объяснить, что я заболел так внезапно, буквально за одну ночь? Припоминаю, у меня была девушка-цыганка, но встречаться нам не давала ее родня. Табор был против, да и ее братья-ромы приходили ко мне, требуя, чтобы я прекратил всякие отношения с их сестрой. Может, это цыгане накликали на меня беду? Хотя я и сам виноват. Когда попал в больницу, все думал: только бы не рак, только бы не рак. А мысли, говорят, материальны. Чего больше всего боишься, о чем думаешь — то и получаешь. О лейкозе мне родители так и не сказали. Я сам догадался, когда меня отправили на химиотерапию. А уж подробности потом потихоньку выведывал у медперсонала, чтобы лишний раз не расстраивать близких.
— После первой химии любимый очень изменился, — вздыхает Марина. — Стал раздражительным, нетерпеливым. Может даже прикрикнуть на меня. Правда, тут же подойдет, обнимет, поцелует, и я успокаиваюсь. Вообще мы оба люди отходчивые, подолгу обиды друг на друга не держим.
— Я и сам чувствую свою резкость, — виновато смотрит на невесту Антон. — Стараюсь сдерживаться. Но плохо получается. Организм ослаблен, нервы расшатаны, постоянные боли дают о себе знать. Труднее всего было смириться со своей новой внешностью. Это сейчас у меня уже отросли волосы. А раньше я старался не подходить к зеркалу, чтобы не видеть лысую голову, лицо без ресниц и бровей, гнойники и раны на коже, тонкие, слабые руки и ноги. Поначалу я даже решил бросить Марину, чтобы она со мной таким не мучилась сейчас и тем более потом, если я умру.
— Мне совершенно все равно, как ты выглядишь, — берет жениха за руку девушка. — Я очень люблю тебя и ни за что не оставлю. С этой страшной болезнью мы можем справиться только вместе.
— То, что Антон Кохась до сих пор жив, — это просто чудо, — говорит заведующая отделением гематологии Кировоградской областной больницы, главный гематолог Кировоградской области Ирина Ермолицкая. — Когда я начинала его лечить, надеялась, что удастся победить болезнь с помощью одного курса химиотерапии. Пациент действительно стал чувствовать себя гораздо лучше, лейкоз вроде бы отступил. Но через год случился рецидив. Во всем мире это является прямым показанием к трансплантации костного мозга.
«Даже если Антон умрет, мы с ним все равно будем неразлучны, потому что он станет ангелом и будет меня охранять»
— К сожалению, в Украине Антону сделать операцию не удастся, — продолжает Ирина Ермолицкая. — Ведь единственный донор-родственник, который подошел бы больному по всем показателям, — его младшая сестра Марина. Но девушке 16 лет, а по нашим законам донором может быть только совершеннолетний. Таким образом, операцию Кохасю нужно проводить за границей. Дешевле всего пересадка обойдется в Белоруссии — около 95 тысяч евро. Конечно, таких денег у этой семьи нет. Поэтому родители Антона подали запрос в Министерство здравоохранения Украины и, объяснив ситуацию, попросили оплатить им дорогостоящее лечение. Минздрав обязан сделать это, но там все время тянут резину: то медлят с ответом, то теряют наши документы и справки. Тем временем у пациента случился второй рецидив, во время которого он едва не умер. Сейчас у парня состояние очень нестойкой ремиссии. Если срочно не провести операцию, в любой момент может случиться еще один рецидив, которого Антон не переживет.
— Во время процедуры химиотерапии со мной произошла удивительная вещь, — откровенничает Антон. — Что-то внутри меня — душа, сознание, не знаю, как это назвать, — отделилось от тела и поднялось вверх, к потолку. Я отчетливо, во всех деталях видел себя со стороны. Тогда же промелькнула мысль, что я уже умер. Но, к счастью, смог очнуться. Теперь думаю, что меня спасла любовь.
Влюбленные очень хотят пожениться. Марина уже придумала себе фасон свадебного платья, а Антон мечтает, чтобы любимая родила ему сына. Но на пути к исполнению их заветных желаний стоит непреодолимая пока преграда: пересадка костного мозга.
— Когда сказали, что только я смогу быть донором для брата, то поначалу даже испугалась, — признается младшая сестра Антона Марина Кохась. — Но теперь уже сама жду не дождусь этой пересадки. Ведь если у брата случится рецидив и я не успею его спасти, наверное, не переживу этого.
— Моя мама говорит, что, если Антон умрет, мы с ним все равно будем неразлучны, — Марина Третьякова не может сдержать слез. — Потому что такие добрые и хорошие люди, как он, обязательно попадают в рай. Антон станет ангелом и будет меня охранять.
— Нам пока удалось собрать лишь тридцать тысяч гривен, — говорит Лариса Кохась. — Моя сестра выставила на продажу свою квартиру, мы с мужем увязли в долгах. За минувшие три года на лечение сына ушло почти двести тысяч гривен. На каждую химиотерапию мы брали кредит, а потом из кожи вон лезли, чтобы его отдать. Только рассчитывались с банком — и снова залезали в долги. Ведь доходов у семьи — кот наплакал. Я телятницей на ферме работаю, муж — трактористом. Какие уж тут тысячи евро? Одна надежда, что Бог и добрые люди не оставят, и Антон с Мариной будут жить и радовать нас и друг друга. Мы верим в чудо, и это дает нам силы не опускать руки.
P.S. Читатели «ФАКТОВ», которые хотели бы помочь Антону Кохасю собрать деньги на операцию, могут связаться с его мамой Ларисой Васильевной по телефону (066) 970-37-27.
1889Читайте нас у Facebook
