«Хотя бы передайте моей маме, что я жива»
С начала лета по Днепропетровщине прокатилась волна изнасилований. В Днепродзержинске друзья старшего брата надругались над его
«Весь тот день были на связи, и я сама отговорила дочку приезжать к нам: «Лучше долечись»
Последние школьные каникулы перед выпускным классом Таня собиралась провести с семьей на море. Хотела перечитать кучу книг, помочь маме и дедушке по хозяйству и побольше времени провести с младшей сестренкой Катей. В начале июля оставалось выполнить самый главный пункт программы — море. Танина мама, несмотря на скромный семейный бюджет, вместе с мужем повезла детей — старшего сына Сережу, дочек Таню и Катю — в небольшой поселок Урзуф на Азовском море, где семья обычно отдыхает в палаточном городке. Море там теплое и мелкое, поэтому девчонки не вылезали из воды. Таня так нанырялась, что попавшая в ухо вода вызвала воспаление. Пару дней мама худо-бедно обходилась аптечкой, захваченной из дому, давая дочке обезболивающее. Но девочке становилось хуже: поднялась температура, из уха потекло. Помыкавшись по местным санаториям, где не было профильных специалистов, и кабинетам местной поликлиники, откуда посылали в Бердянск, на семейном совете решили, что Таню лучше отправить домой.
— Она очень самостоятельная и серьезная девочка, — уверяет Татьяна Шамильевна. — Не раз ездила к бабушке в Красноармейск, к крестной в гости. Даже свою зарплатную карточку и кредитку доверяю ей со спокойной душой — принесет все до копеечки. Добравшись до Донецка, Таня пересела на терновский автобус и вечером уже была дома. Ключи от квартиры мы оставили у свекра, а он как раз ушел на сутки дежурить, поэтому Таня переночевала у подружки и утром пошла в поликлинику. Там ей выписали капли и антибиотики, предложили лечь в больницу, но она очень хотела вернуться к нам на море. Мы весь день были на связи, и я стала отговаривать: «Танюша, не надо, лучше долечись. Все равно тебе нельзя купаться, а мы уже через два дня возвращаемся домой». Попросила ее, если станет лучше, накопать к нашему приезду картошки в огороде. Она на все просьбы отвечала: «Хорошо, мама». Мы с ней настолько близки, что я чувствую ее боль даже физически. И она тоже за меня всегда очень переживает.
Мамино волнение вполне объяснимо: у Тани больное сердце, она стоит на учете у кардиолога, и у Татьяны-старшей со здоровьем проблемы. Пришлось даже уйти с хорошей работы и устроиться в детский парк дворником. Там тихо, спокойно, к тому же больше времени можно уделять детям — рано утром навел порядок на аллеях и свободен.
Вечером 19 июля Таня сообщила маме, что на карточку пришли алименты и деньги она сняла. «Купи себе лекарства и продукты. Мы скоро вернемся», — сказала мама. Это был их последний разговор.
Большая семья Татьяны Шамильевны — она сама, муж Валерий, двое детей от первого брака и маленькая Катя — живут в просторном частном доме практически в центре Терновки. Но так уж получилось, что самая короткая дорога — на работу, в школу, в Катин детский сад, к магазинам — идет мимо старого кладбища. Таня никогда не боялась здесь ходить — напротив расположен частный сектор. И место в районе переулка Сташкова достаточно людное. В тот вечер, отправившись в аптеку за лекарствами, она заскочила к подружке Наташе и домой возвращалась уже затемно. Спокойно шла, разговаривая по мобилке со знакомым мальчиком. Навстречу медленно проехала легковушка и свернула в переулок за спиной. Таня не обратила на это внимания. Даже когда сзади послышались шаги и на дороге заметался свет фонарика, она оглянулась лишь в самый последний момент.
Ослепленная лучом, направленным прямо в лицо, девочка даже не рассмотрела высокого мужчину, который приставил к ее шее нож: «Молчи!» Затем, сунув ей в рот резиновый мячик и налепив на губы кусок широкого скотча, он потащил ее в переулок. Таня плохо помнит, как оказалась возле машины. Возможно, мужчина использовал электрошокер, который держал в руках. Очнулась, лежа на земле, когда неизвестный уже обматывал скотчем ее руки и ноги. В глаза бросился номер машины, хорошо видный в темноте на белом фоне.
«Милиционеры выдвинули версию о самоубийстве: мол, если у девочки отчим, значит, ей жилось несладко»
На следующий день Татьяна Шамильевна проснулась в шесть утра словно от толчка в сердце. И сразу стала набирать дочкин номер. Телефон был вне зоны досягаемости. Промучившись пару часов, женщина позвонила соседке и свекру, который жил неподалеку. Те сообщили, что Тани нет дома. «Да она, наверное, не послушалась и поехала к нам, — успокаивал жену Валерий. — А мобильный забыла подзарядить»... Но ни вечером, ни на следующее утро Таня в Урзуф не приехала. Свернув палатку, семья срочно выехала в Терновку.
— В доме был порядок, вся дочкина обувь, кроме шлепанцев, стояла в прихожей, деньги и банковские карточки лежали на месте, — вспоминает Татьяна Шамильевна. — Мы обежали всех дочкиных подружек и одноклассников, но никто ее последние два дня не видел. Наташа клялась, что Танюшка ушла от нее вечером и больше она ничего не знает. В поисках прошел еще день. Едва дожив до утра, я побежала в милицию. Оперативники первым делом приехали к нам в дом, и тут выяснилось, что главные подозреваемые в исчезновении ребенка... мы с мужем. Милиционеры обыскали все — от погреба до чердака — и выдвинули версию о Танином самоубийстве. Мол, если у нее отчим, значит, ей тут жилось несладко.
Следующие две недели превратились для семьи в настоящий кошмар. Рассказывая обо всех перипетиях поисков, Татьяна Шамильевна не может сдержать слез. Конечно, она понимает, что милиция должна проверить все версии и по существующим правилам в случае исчезновения ребенка возбуждается уголовное дело по факту его убийства. Но как матери принять разговоры о том, что дочки нет в живых? Татьяне даже предлагали пойти к экстрасенсу, которая поможет найти тело девочки. Но она, глубоко верующий человек, прибегать к помощи потусторонних сил не захотела. Тем более что сердце подсказывало: ее ребенок жив!
*Увидев по телевизору эти кадры воспроизведения преступления, снятые милицией, Таня Черкасова попала в больницу с нервным срывом. Фото с сайта «Мой мир»
Весь город, где на каждом столбе была наклеена фотография Тани Черкасовой, переживал ее исчезновение. И те, кто знал маму девочки, не поверили в вину этой семьи. Как и в разговоры о том, что Таня сама сбежала из дому. Девочка хорошо учится, участвует в спортивных соревнованиях и в олимпиадах. Целая пачка почетных грамот, которые показывает мне мама, тому доказательство. Но дело даже не в грамотах. Просто Таня настолько ответственный и серьезный человек, что не могла уехать, не предупредив родных.
— Эти две недели я жила на антидепрессантах — уже ни сил, ни слез не было, — голос мамы дрожит. — Ни одной ночи не спала. Как-то пошла в больницу, чтобы врач выписала снотворное, вышла оттуда и не пойму, где нахожусь. Хорошо, хоть соседка позвонила в этот момент и приехала за мной. Каждый день я молилась о том, чтобы моя доченька была жива. И чувствовала: она где-то есть...
«Я обычно держу от двух недель до месяца, так что терпи»
В то утро 3 августа Татьяна Шамильевна вернулась из церкви и, приняв успокоительное, прилегла. Вдруг зазвонил мобильный. Соседка Лена кричала в трубку: «Беги скорее, твоя Таня вернулась!» Как была, босиком, женщина побежала к соседнему дому. Обитатели тихой улицы Интернациональной, услышав душераздирающий крик «Таня! Танечка!», подумали, наверное, что случилось самое худшее. Но девочка, уронив голову на колени, сидела живая, правда, страшно худая, грязная, в изорванной одежде. Когда она подняла глаза, мама испугалась этого безжизненного, затравленного взгляда. «Где ты была, доченька?» — бросилась к ней. «Я не помню, — ответила девочка. — Дайте мне поесть...»
Первое, что пришло в голову маме, было: «Надо скорее ее помыть, переодеть». Но потом она спохватилась и вызвала милицию. Приехавшие оперативники тоже ничего не смогли добиться от внезапно появившейся пропажи. «Не помню», — только и говорила девочка.
— Она и раньше была худенькая, — объясняет мама, — а теперь вообще кожа да кости. Борща ей налила, картошечки с мясом положила, молока поставила. Таня все съела и смотрела голодными глазами. Тут уж я не выдержала, расплакалась. И тогда дочка призналась: «Мама, как мне тебя не хватало, я так боялась, что мы больше не увидимся» — и рассказала все, что с ней случилось.
Бросив ребенка в багажник, высокий мужчина с холеной бородкой и усами привез ее в какой-то гараж. Приподнял тяжелый металлический люк и бросил связанную по рукам и ногам жертву в погреб. Таня так испугалась, что не могла пошевелиться. Но похититель все равно решил подстраховаться. Взяв лежавшую в углу палку, он примотал к ней Танины руки скотчем. Вышло что-то наподобие распятия. В таком положении девочка не то что сопротивляться, даже поцарапать своего обидчика не могла. Изнасиловав ребенка, садист выключил в погребе свет и уехал. Несколько дней он не давал ей ни есть, ни пить. Насиловал, закрывал погреб и уезжал. «Отпустите меня, — плакала Таня, — или хотя бы передайте моей маме, что я жива. У нее больное сердце, она не выдержит этого». Но мужчина только ухмылялся. А однажды заявил: «Я обычно держу от двух недель до месяца, так что терпи...»
Первую неделю ей очень хотелось есть. Граммов триста леденцов и пакетик семечек, которые привез ей насильник, голода не утолили. Потом она вообще перестала что-либо чувствовать. Пытаясь освободить руки, привязанные к палке, пленница до крови содрала кожу на запястьях. В конце концов исхудавшие кисти таки выскользнули, и девочка щелкнула выключателем на стене. Она рассмотрела неглубокий погреб и попыталась палкой приподнять крышку. Но это было ей не под силу. Как выяснили потом правоохранители, металлические створки были еще и привалены несколькими шлакоблоками. Тогда девочка стала что есть силы стучать палкой по металлу и кричать: «Помогите, я Таня Черкасова, спасите меня!»
Странный шум из гаража услышал сторож и позвонил хозяину гаража, как оказалось, отцу похитителя. Когда пожилой человек открыл погреб, Таня даже не смогла из него выбраться, только попросила: «Дайте попить...» Шокированный увиденным, мужчина, всю жизнь проработавший на шахте и воспитавший двоих сыновей, сразу набрал чей-то номер. Через минуту примчался сын и сбивчиво объяснил: «Мне деньги должны, вот я и взял заложницу. Сейчас отвезу ее домой».
— Но вначале он привез меня на какой-то заброшенный хутор, — всхлипывает Таня, — и показал вырытую яму: «Здесь я тебя закопаю, если кому-то расскажешь. Будешь молчать, дам тебе три тысячи гривен и новый мобильный телефон. Приходи в понедельник в поликлинику, я — врач Сергей Дубинин (имя изменено. — Авт.)».
Высадив ее из машины там же, где похитил, он отправился по своим делам в Днепропетровск, даже не потрудившись замести следы преступления в погребе гаража. Настолько был уверен в своей безнаказанности. Таня еле доковыляла до дома, но постучать в закрытую калитку ей уже не хватило сил. Сидевшую на земле девочку увидела соседка Лена, на руках занесла ее в дом.
Свой рассказ Таня повторила и в милиции, хотя ей было очень страшно. Милиционеры вначале не поверили девочке, которая рассказывала такие ужасы об известном и уважаемом в городе докторе.
— Он сразу во всем признался, — комментирует преступление начальник Терновского гор-отдела милиции подполковник Виталий Тимченко. — Рассказал, что у него часто бывали моменты неконтролируемой агрессии, но раньше удавалось справляться, поиграв на компьютере в «стрелялки». На этот раз на него «нашло» после просмотра триллера, захотелось над кем-то поиздеваться. Таня просто попалась ему под руку. Как он сам выразился, оказалась не в то время не в том месте. Против мужчины возбуждено уголовное дело по двум статьям — за похищение человека и изнасилование. Расследовать его, ввиду особой опасности, будет милицейский главк области. Задержанный находится в Днепропетровском СИЗО.
Начальник городской милиции шокирован двойной жизнью известного в городе доктора. Что уж говорить о рядовых горожанах! Виталий Тимченко утверждает, что ни один из опрошенных коллег или пациентов врача не отозвался о нем плохо: добрый, исполнительный, хороший специалист. Не знала о тайном пороке мужа и его жена, которая работает в той же поликлинике. Говорят, он и отец хороший — растил двух маленьких дочек. Неужели ни разу не представил себе, что с его малышками могут поступить так же? Или не подумал, что запертый в погребе ребенок может умереть от голода и жажды? Эти и многие другие вопросы еще зададут ему и следователи, и психологи. Но сам доктор, по утверждению Виталия Тимченко, осознает, что у него проблемы с психикой. «Я его спросил: „Ты хотя бы о семье своей подумал?“ — вспоминает начальник милиции. — Знаете, что он ответил? Для меня, мол, семья, как для вас ароматическая отдушка, висящая в автомобиле: толку от нее нет никакого, но нужно, чтобы была...»
Впрочем, врачу, конечно, виднее, как описать собственную ненормальность, которая может облегчить вину, а то и вовсе освободить от наказания. В самом деле, что с него возьмешь, он же псих! Не ведал, что творил. Вот только как увязать с версией психического расстройства хорошую организацию преступления: нож, электрошокер, моток скотча, припасенные в погребе палку для распятия и пачку презервативов? Как объяснить минутным помутнением рассудка двухнедельное глумление над ребенком? Вот доктор внимательно выслушивает пациента, сочувствует ему, дает рекомендации, а мысленно представляет, как будет вечером насиловать полуживую от голода и мучений девочку...
Фото автора
3377Читайте нас у Facebook
