Украину обязали выплатить 70 тысяч евро родным жителя Кировоградщины, убитого в милиции
Впервые о ЧП в селе Марьевка Компанеевского района Кировоградской области заговорили три года назад. Тогда несколько областных изданий рассказали о жестокости сотрудников Компанеевского райотдела милиции, которые... убили не понравившегося им человека. Правоохранители сделали это на глазах у односельчан и матери погибшего.
— Крик матери слышали все соседи, — вспоминает события десятилетней давности сестра погибшего Наталья. — Но никому и в голову не пришло помочь ей. Люди говорят, что боялись. «Если бы вашего Васю бил кто-то из односельчан, может, и помогли бы, — оправдывались соседи. — Но когда это делают участковый и оперуполномоченный...» Эти же люди, вроде бы изображавшие сочувствие и участие, потом рассказывали сотрудникам прокуратуры, что ничего не видели. Никто не предполагал, что дело дойдет до Европейского суда и справедливость восторжествует.
«„Не лезь, старуха! А то сейчас и тебе достанется“, — кричали милиционеры, продолжая избивать сына»
.jpg)
— Однако потом что-то не сложилось, — рассказывает брат Василия Сергей Михалков. — Вася развелся и вернулся в Марьевку, но здесь не смог найти работу и начал выпивать. Он вроде бы и не стал пьяницей, но иногда позволял себе «расслабиться». Конечно, это не нравилось маме, с которой он жил. Она просила Васю найти работу. Брат обещал, что вот-вот устроится. Когда мама поняла, что ее просьбы и уговоры на сына не действуют, пошла к участковому.
— До сих пор не могу себе этого простить, — говорит мама Василия Михалкова Ольга Кузьминична. — Но разве я могла подумать, что у нас в милиции не люди, а звери?! Обратиться к участковому посоветовала знакомая: мол, пусть с сыном поговорит милиционер. «На тебя не обращает внимания, так, может, к сотруднику милиции прислушается, — сказала она. — Попробуй, попытка не пытка». Вот я и попросила помощи у участкового. Несколько дней ничего не происходило. Участковый Игорь Сторчков (имена милиционеров изменены. — Авт.) пришел в наше село за день до Пасхи, когда все готовились к празднику. С ним был оперуполномоченный Компанеевского райотдела милиции Роман Полесный. Увидев милиционеров, сын вышел во двор.
Какой между Василием и милиционерами состоялся разговор, остается только догадываться. Минут через пять Ольга Кузьминична услышала крик.
*«До сих пор не могу простить себе,что обратилась к участковому за помощью», — говорит Ольга Михалкова (фото ТСН)
— Когда я выбежала во двор, милиционеры уже били моего Васю, — продолжает пенсионерка. — Они повалили его на землю и неистово лупили ногами. «Что вы делаете? — закричала я. — Перестаньте!» Но оперуполномоченный меня не слышал. А участковый на секунду отвлекся, ухмыльнулся и продолжил бить моего сына. По-моему, они были выпившими. Вася умолял их оставить его в покое, но милиционеры в ответ только матерились. «Да что же вы делаете, сумасшедшие!» — возмутилась я. «Не лезь, старуха! — крикнул участковый. — А то сейчас и тебе достанется». Васю продолжали избивать. Все лицо сына было залито кровью. Я кричала, пока совсем не потеряла голос. В панике начала набирать номер второго сына, но он был в другом районе (второй сын Ольги Кузьминичны работает водителем автобуса. — Авт.).
Этот кошмар продолжался около получаса. Я кричала, что вызову милицию. Участковый только рассмеялся: «Пожалуйста. Но милиция уже здесь». В какой-то момент сын закрыл глаза и громко выдохнул, как будто испустил последний вздох. «Убили! — закричала я. — Изверги, вы его убили!» Думала, что хоть после этого они остановятся. Однако милиционеры начали еще сильнее пинать его ногами: «Вставай, сморчок. Хватит притворяться, не то действительно убьем». Когда Васе наступили ногами на грудь, он прохрипел: «Мама, воды. Принеси воды и что-нибудь от сердца. Очень сердце болит». Я побежала в дом. От испуга забыла, где аптечка. Когда наконец нашла лекарство, вынесла его во двор вместе со стаканом воды. Милиционеры продолжали свои издевательства. «Умоляю вас, разрешите дать сыну лекарство! — расплакалась я и упала на колени. — Без него он может умереть». «Лекарство? — ухмыльнулся оперуполномоченный Полесный. — Ну давай его сюда». С этими словами он взял пузырек с каплями и... бросил его в кусты. А воду вылил прямо у сына перед глазами. Участковый Сторчков рассмеялся: «Ну что, Вася, вылечился?» Сын тихо застонал. Милиционеры поволокли его к машине.
«Из своих дворов соседи безучастно наблюдали, как убивают их односельчанина»
— Милицейский автомобиль был далеко, поэтому Васю долго тащили по земле, — продолжает Ольга Кузьминична. — По дороге они остановились и... спустили с него штаны. Я не поняла зачем. «Посмотри, мамаша, на сына без штанов, — кричали мне милиционеры. — Какой стыд!» Мне стало совсем плохо. Когда Васю заталкивали в машину, неподалеку остановился автомобиль председателя сельсовета. Я попыталась позвать его на помощь, но потеряла сознание...
Придя в себя, женщина подняла на ноги все село и позвонила в милицию, однако никакой информации о сыне ей в райотделе не дали.
— Сказали приходить утром, — вспоминает пожилая женщина. — На рассвете уже была возле райотдела. Я читала в газетах, как людей ни за что задерживают, избивают, а потом «навешивают» на них чужие преступления. Морально уже была к этому готова. «Ничего, — думала. — Наймем адвоката и будем за Васю бороться». Понимая, что сына могут не выпустить, взяла ему передачу: принесла колбасы, яиц... Помню, подошла к окошечку дежурного, но он, услышав фамилию сына, даже испугался: «Михалков? А вы кем ему приходитесь?» «Я его мать, — ответила, чувствуя неладное. — Где мой сын?» «Подождите здесь, — растерялся дежурный. — Пойду уточню...» Я прождала несколько часов. Дежурный вернулся, но еще долго говорил мне, что «информация уточняется» или «мы ждем кого-то из начальства». А потом сказал: «Тут произошла неприятность... Короче, вашего сына больше нет. Он умер».
— Мама вряд ли вспомнит, что было дальше, — говорит брат погибшего Сергей. — В тот день она слегла. А у нашей с Васей сестры начались преждевременные роды. Пока мама еще была в милиции, к нам домой пришел участковый Сторчков. «Где Ольга Кузьминична? — поинтересовался он. — Вы уже знаете, что ваш Василий умер? По дороге в райотдел он попросил остановить машину, вышел, упал и ударился о бордюр. Травмы оказались слишком серьезными, мы ничего не смогли сделать». «Да вы убили его! — возмутился я. — Это видели все соседи». «Не говорите глупостей, — поморщился Сторчков. — Спросите у соседей — они подтвердят, что все так и было. Когда хоронить будете?» Я его прогнал.
Вслед за Сторчковым приехал председатель сельсовета. «Примите соболезнования», — коротко сказал он и затащил в дом пакет «гуманитарной помощи»: чьи-то поношенные ботинки, дырявую куртку, лук... Когда я спросил, видел ли он, что случилось (мама утверждала, мол, его машина в момент избиения Васи стояла возле дома), он, как и следовало ожидать, сказал, что его там не было. Но самое ужасное, что то же самое сказали все соседи, которые из своих дворов безучастно наблюдали, как убивают человека! То, что Васю били милиционеры, согласился подтвердить только один человек.
На следующий день опять приехал участковый. Он был на «ГАЗели», а с ним — двое могильщиков. Выкопав яму на кладбище, они пришли к нам и заявили: дескать, давайте паспорт, сейчас похороним Василия. Если бы дома была только мама, ее бы, наверное, даже ни о чем не спрашивали. Просто зашли бы в дом и забрали бы все, что им нужно. Но я не пустил их на порог. Сам поехал к судмедэксперту. «Михалков? — переспросил патологоанатом. — Это тот, которого пьяным нашли в лесопосадке?» Оказывается, с такой формулировкой милиционеры привезли ему тело брата. Заключение экспертизы было страшным: у брата констатировали множество ссадин, кровоподтеков и повреждений внутренних органов. От одного из этих повреждений он и умер. Оказалось, из-за многочисленных ударов ногами в живот у него была повреждена брыжейка тонкого кишечника. Иными словами, внутренние органы оторвались от задней стенки живота, началось внутреннее кровотечение, от которого Вася и скончался.
— Но это было только предварительное заключение экспертизы, — говорит адвокат семьи погибшего Игорь Погасий. — Окончательный результат удивил всех. Эксперты подтвердили все травмы, которые уже были перечислены, но при этом сказали, что их он получил «в результате падения с высоты собственного роста». Все мои знакомые врачи говорили, что это невозможно. Но кто их станет слушать? На основании этого заключения экспертизы прокуратура закрыла уголовное дело. В постановлении об отказе в возбуждении дела версия была такая: милиционеры пытались утихомирить в стельку пьяного мужчину, он от них вырвался и упал на бордюр, в результате чего получил несовместимые с жизнью травмы. Слова Ольги Кузьминичны и не побоявшегося сказать правду свидетеля не приняли во внимание. Я начал оспаривать постановление об отказе в возбуждении дела, но ничего не получалось. Ситуация на первый взгляд была безвыходной: в районе у милиционеров все схвачено, и никогда ничего не добьешься. Из сотни жалоб во всевозможные инстанции я получил всего несколько ответов, и те были отрицательными.
— Что же вы сделали? — уточняю. — Где искали доказательства?
— Понял, что в первую очередь нужно опровергнуть абсурдный вывод судмедэкспертов, на основании которого отказали в возбуждении уголовного дела. Я начал добиваться независимой судмедэкспертизы в Киеве. На это ушли годы, но результат того стоил.
Заключение столичных экспертов полностью опровергло вывод районных. Так, оказалось, что «повреждение брыжейки тонкой кишки возникло под действием тупого предмета с ограниченной контактной поверхностью, возможно, обутой ногой, и не могло возникнуть как в результате падения с высоты собственного роста, так и от удара о бетонную поверхность или сооружение». Этот вывод подтвердили еще несколько дополнительных экспертиз.
— Получив заключение, я обратился к местным журналистам, — продолжает Игорь Погасий. — Большое спасибо всем, кто откликнулся. После этого прокурор района возбудил уголовное дело. Только не в отношении конкретных лиц, а по факту нанесения тяжких телесных повреждений. Я понимал, что на этом нельзя останавливаться, ведь так называемые фактовые дела годами лежат мертвым грузом. Имея показания свидетелей, указывавших на конкретных лиц — милиционеров, избивавших Василия, — я написал не одну жалобу по поводу бездействия сотрудников районной прокуратуры. Жаловался даже в Генеральную прокуратуру. Там пообещали разобраться и отправили предписание... в ту же Компанеевскую районную прокуратуру. Я подал в суд на бездействие Генерального прокурора. Как и следовало ожидать, проиграл во всех инстанциях. Но это дало мне основания обратиться в Европейский суд по правам человека.
«Суд признал власти Украины ответственными за смерть человека»
— В Страсбурге наше дело рассматривали несколько лет, — продолжает Игорь Погасий. — За это время из Европейского суда нам регулярно перезванивали и интересовались, как идет следствие. Я отвечал как есть: ничего не происходит, виновные в смерти человека продолжают работать. Тогда Европейский суд запросил материалы уголовного дела. Но так и не получил их — представительство Украины в Евросуде никаких документов не предоставило, ссылаясь на тайну следствия. Я же отправил в Страсбург результаты киевской экспертизы, подтверждающей, от чего умер Василий Михалков.
На днях Европейский суд по правам человека обязал Украину выплатить родным Василия Михалкова из Кировоградской области 70 тысяч евро компенсации. В сообщении пресс-службы Европейского суда сказано: «Основываясь на данных экспертизы, предоставленных родственниками погибшего, суд признал власти Украины ответственными за смерть человека, что является нарушением статьи 2 Европейской конвенции прав человека».
«Кроме того, не получив никакой информации от правительства Украины, — говорится в сообщении, — которая могла бы опровергнуть имеющиеся данные, свидетельствующие об избиениях погибшего, суд также признал Украину ответственной за плохое обращение с погибшим в нарушение статьи 3 Конвенции „О защите прав человека и основных свобод“, которая запрещает пытки и обращение, унижающее человеческое достоинство».
— В европейском правосудии, в отличие от нашего, существует жесткий принцип презумпции виновности государства, — говорит Игорь Погасий. — Именно виновности, а не невиновности. Если власти взяли человека под стражу и он оттуда не вышел или же вышел с телесными повреждениями, то априори виновато государство. У нас же все по-другому. Милиционеры убили человека на глазах у его матери и соседей, и прокуратура отказывает в возбуждении уголовного дела.
— Что касается соседей, то, как вы сказали, большинство из них побоялись давать правдивые показания.
— Все изменилось после того, как делом заинтересовался Европейский суд. После запроса из Страсбурга районный прокурор наконец переквалифицировал дело против милиционеров. Участковому Игорю Сторчкову и оперуполномоченному Роману Полесному предъявили официальное обвинение. Вскоре дело передали в суд. Говорить неправду в зале суда свидетели побоялись. Одна девушка полностью изменила показания, признавшись, что предыдущие она давала под давлением сотрудников милиции. "Милиционеры вывезли меня в лес, угостили ром-колой и попросили поставить подпись на каком-то листке бумаги, — рассказывала на суде девушка, которой, когда убили Василия, еще не было восемнадцати лет. — Я поняла, что им лучше не перечить, и сделала все, что они просили.
Почти одновременно с Европейским судом свое решение вынес Бобринецкий районный суд (дело слушалось в соседнем районе) Кировоградской области. Игоря Строчкова и Романа Полесного приговорили к семи годам лишения свободы. Это с учетом смягчающих обстоятельств — у каждого по двое несовершеннолетних детей, больные родители и положительные характеристики(?!) с места работы. Кроме того, суд обязал милиционеров выплатить по сто тысяч гривен компенсации сестре, брату и матери погибшего. Милиционеры подали апелляцию, которая еще будет рассматриваться.
— Осужденные признали свою вину в превышении служебных полномочий, — говорит адвокат Игорь Погасий. — Но категорически отрицали свою вину в убийстве. Тем временем оспорить приговор решила прокуратура.
— Государственный обвинитель посчитал приговор чересчур мягким, — сообщила пресс-секретарь прокурора Кировоградской области Наталья Алексеенко. — По его мнению, решение суда первой инстанции не соответствует степени тяжести преступления.
— В конце этого месяца дело рассмотрит Апелляционный суд Кировограда, — говорит сестра погибшего Наталья. — Хотя у нас уже не осталось сил судиться. Горе, которое милиционеры причинили нашей семье, ничем не компенсировать. До убийства Васи я даже не знала, как выглядит наш участковый. И уж тем более не пересекалась с Романом Полесным. Кстати, вскоре после трагедии его назначили... начальником Компанеевского райотдела милиции. Но даже вмешательство Европейского суда не помешало ему и его коллеге-участковому... спокойно оформить милицейскую пенсию.
5160Читайте нас у Facebook
