Раиса Кириченко: «В детстве мама меня постоянно одергивала: «Чого ти кричиш? Спiвай тихенько»
К этой дате творческий коллектив областной государственной телерадиокомпании «Лтава» создал документальный фильм под названием «Диво осенi квiтка остання» о знаменитой певице. Основу картины составили видеозаписи из семейного архива супругов Кириченко — это и кадры из обыденной жизни артистки, и воспоминания людей, знавших ее, и, конечно же, песни в исполнении Раисы Афанасьевны.
— Фильм получился очень теплым, — говорит генеральный директор ОГТРК «Лтава» Николай Ляпаненко — соавтор, редактор и директор картины. — Нам с автором Людмилой Ткаченко пришлось несколько раз переделывать его, зато результатом мы довольны.
«Раисе достаточно было, чтобы запомнить стихотворение, один раз его пропеть»
Единственное, чего не успели создатели фильма, так это записать интервью заслуженного артиста Украины Николая Михайловича Кириченко — верного спутника жизни Раисы Афанасьевны на протяжении сорока двух лет. Он, по давней семейной традиции, как только начинало теплеть, уезжал в село Корещина Глобинского района, на родину своей покойной супруги. Здесь ее могила. Николай Михайлович каждый день приносил туда свежие цветы. Обещал управиться с сельской работой, навести порядок в хозяйстве и приехать в Полтаву на съемки. Но 7 июня Николая Кириченко не стало. Он лишь успел передать архив журналистам, работавшим над фильмом…
— Николай Михайлович посвятил свою жизнь Рае, — говорит поэт-песенник Вадим Крищенко. — После ее ухода он не мог найти места на Земле, и она позвала его к себе.
Восемь лет Николай Кириченко боролся за жизнь своей любимой Раечки (так он всегда ласково называл супругу) и столько же смог прожить без нее. За все годы борьбы с болезнью супруги и одиночества он, прекрасный баянист, ни разу не взял в руки музыкальный инструмент. Его душа уже не могла петь…
В репертуаре Раисы Кириченко было около двух сотен произведений. Специально слов она никогда не учила: чтобы запомнить стихотворение, ей достаточно было один раз его пропеть. Из наиболее полюбившихся народу в последние годы — «Ой, на горi два дубки», «Мамина вишня», «Моє рiдне село», «Козачка», «Жiноча доля», «Стремено», «Доля у нас — два крила». И каждое из них она пела своим мощным меццо-сопрано. Пела сердцем, душой, памятуя о мамином напутствии: «Доню, нiколи не спiвай пiсень нi про що! Спiвай таких пiсень, щоб западали людям в душу!» И пока была жива мама, Рая, когда давала концерт, обычно сажала ее в последнем ряду и пела для нее. «Менi ж дуже радiстно. Так ловко, коли Рая спiває, — говорила Мария Евдокимовна. — Бо це ж моя дитина. Не кожен може так високо пiднятися. А як поїду до неї в Полтаву, то цiлими днями слухаю пiснi по магнiтофону. Сиджу i слухаю. Пiснi гарнi-гарнi…»
Мария Евдокимовна тоже пела. Пели и отец Афанасий Николаевич, и четыре старших брата Раи. А самую младшую дочь Коржей Бог наградил чрезвычайно мощным голосом с широчайшим диапазоном.
— В детстве, когда начинала петь, мама меня постоянно одергивала: «Чого ти кричиш? Спiвай тихенько!» — вспоминала Раиса Кириченко. — А я думала: «Хiба ж тихенько спiвають?»
Рая с малых лет мечтала о сцене. Но ей пришлось идти работать на ферму. В женский ансамбль Полтавской филармонии ее не приняли. «У вас сильный народный голос, который будет выделяться в хоре, — объяснили ей. — А нам нужен академический».
К счастью, талантливую и красивую девушку отвоевал у председателя колхоза руководитель и дирижер народного хора Кременчугского автозавода Павел Отченаш. Увидев 19-летнюю доярку, певшую на открытом кузове грузовика во время районного смотра художественной самодеятельности в Глобино, Отченаш уже на следующий день был в кабинете руководителя колхоза. «Отдайте Раю Корж в мой коллектив! Бог наградил ее большим талантом. Она будет радовать своим пением миллионы зрителей», — упрашивал председателя. А тот упирался: «У меня некому коров доить!» В конце концов сдался.
Но куда сельская дивчина могла вырваться без паспорта? Павлу Федоровичу пришлось приложить немало усилий, чтобы Рае вручили паспорт гражданина СССР. Она работала в отделе технического контроля инструментального цеха КрАЗа и пела в заводском хоре, который тогда гремел на всю Украину. А через год Раю Корж позвали в областную филармонию, где ее ждала встреча с судьбой. Баянист Николай Кириченко сразу заметил симпатичную девушку с лучистыми серо-голубыми глазами и длинной черной косой. Их творческий союз постепенно перерос в семейный.
«Кто прощает, тот свободен. А для моих песен нужна свобода»
— Да она же безголосая! Зачем нам такое несчастье? Лучше бы ее ставку разделили на всех, — говорили ей вслед некоторые в Черкасском украинском народном хоре, куда Раиса Кириченко, уже имевшая опыт работы в творческих коллективах Полтавы, Херсона и Житомира, приехала в 1968 году на прослушивание. Хористы сразу почувствовали в ней конкурентку. По сути, Кириченко, получившая здесь звание заслуженной, а затем и народной артистки Украины, отдавшая хору 18 лет, так и не стала своей в коллективе. Ее откровенно недолюбливали.
«Это не твой сольный концерт!» — бросали Рае в лицо, когда она срывала овации зала, выходя на сцену.
«Она любовница Щербицкого, поэтому у нее такая слава», — шептались за ее спиной.
— Тогдашний первый
А Черкассы для меня — это прежде всего плодотворная работа с композитором Анатолием Пашкевичем и поэтом Дмитрием Луценко. Это песни «Хата моя, бiла хата», «Степом, степом», «Синовi», «Ой, ти, нiченько», «Пiсня про хлiб». Там я поняла, что такое для меня украинская песня и что такое для меня Украина. Тех же, кто с умыслом или нечаянно увеличивал количество рубцов на моем сердце, я простила. Кто прощает, тот свободен. А для моей песни нужна свобода.
— Раиса Кириченко жила творчеством и на склоки вокруг не обращала внимания, она была выше этого, — вспоминает художественный руководитель Черкасского народного хора Леонид Трохименко.
— Если бы меня кто-то попросил нарисовать образ Украины, я нарисовал бы его с Раисы Кириченко, — говорит Вадим Крищенко.
За океаном Раиса Афанасьевна впервые оказалась в составе творческой делегации СССР в 1983 году. Тогда американские спецслужбы заявили, что она является «шпионкой Андропова». У нее, дескать, особая миссия — усыплять бдительность американских мужчин своими песнями и своей красотой, чтобы выведывать тайны для своего патрона.
— В поездке по Америке мы находились целый месяц, — рассказывала артистка. — Первое выступление было в культовом сооружении, похожем на костел. Стою перед прокуренным, сизым от дыма залом и не знаю, как себя вести. Шум, как мы понимали, — своеобразный протест против СССР. Это было вскоре после того, как советские военные сбили южнокорейский пассажирский самолет, приняв его за шпионский. Мы были первой советской делегацией, оказавшейся за океаном после того случая, поэтому на нас смотрели с подозрением. И вот в такой атмосфере я начала петь «Думу про землю»: «Земля важка, земля важка, Бо в нiй багато зброї. Земля легка, земля легка, Бо в нiй лежать герої…» Смотрю, зрители начали прислушиваться и постепенно присаживаться. Заканчивала петь уже в полной тишине. А потом зал поднялся и взорвался аплодисментами. «Господи, теперь я буду петь!» — отлегло у меня от сердца. А в Организации Объединенных Наций пела «Степом, степом». Песня так задела за живое одну из зрительниц, что она подошла ко мне после выступления с полными слез глазами. «В вашей песне говорится, что мать не дождалась сына с войны. У меня есть сын, и я не хочу, чтобы он погиб», — разрыдалась американка…
Перед отъездом из США певица зашла в один из магазинов — очень хотела купить себе дубленку. Но заработанных за целый месяц командировочных — 180 долларов — не хватало. Цены «стартовали» от 250-ти. К счастью, Раису Афанасьевну узнала одна из продавщиц и скинула ей цену.
— Где б мы ни жили с Колей — в Черкассах ли, в Полтаве ли, — все мои знакомые и коллеги по работе знали, что, когда я говорю: «Мы едем домой», — это значит, мы едем в Корещину. Для меня дом всегда был именно там, — говорила Раиса Кириченко.
«Спасибо всем, кто вымолил меня у Бога»
Супругов Кириченко тянуло в старенькую хату-мазанку, в которой не было никаких удобств, но где они чувствовали себя лучше всего. Даже на курорты не ездили — каждую свободную минуту старались провести в Корещине. И как только приезжали из города, переодевались в «сценические костюмы», как называли свою домашнюю одежду, и принимались за работу.
Раиса Афанасьевна часто говорила, что чувствует себя не знаменитой певицей, а простой сельской женщиной. И народ любил ее за эту простоту, за неразрывную связь с родной землей. И когда с ней случилась беда, именно народ — ее благодарный слушатель — спасал свою берегиню, собирая всем миром деньги на дорогостоящее лечение в Германии.
— Однажды с переводчицей Ларисой Король мы ехали в машине, а по радио пела Раиса Кириченко, — вспоминает бывший служащий украинско-немецкой фирмы Бено Азолини. — Слушая песню, Лариса плакала: «Это моя близкая подруга и любимая певица, она сейчас умирает». Я подвез свою спутницу к Институту урологии в Киеве, где в тяжелом состоянии находилась артистка, и мы вместе зашли к ней в палату. Помню, увидев ее, я сказал: «Такая красивая женщина!.. Она должна жить».
А уже на следующий день Бено Азолини полетел в Бремен, где его знакомый врач заведовал урологической клиникой. Вскоре позвонил из Германии: «В клинике берутся оперировать больную. Двадцать тысяч марок задатка я внесу, заложив свой трехэтажный дом. Остальную сумму можно внести позже».
В 1996—1997 годах вся Украина собирала деньги, чтобы спасти свою любимую певицу.
— После одного из благотворительных концертов в поддержку Раисы Кириченко ко мне подошла старушка, — едва сдерживает слезы Лариса Азолини (Король). — Она достала носовой платочек, в который были завернуты пять гривен. Протягивает мне эти деньги и говорит: «Возьмите, они намоленные, они помогут». А второй раз мужчина лет тридцати пяти принес тысячу долларов. Он не назвал своей фамилии (мы вели специальную тетрадь, куда записывали, кто какую сумму передал), только сказал: «Хочу, чтобы эти деньги помогли Раисе Афанасьевне».
«Спасибо всем, кто вымолил меня у Бога!» — сказала певица, ступив на родную землю после тяжелой операции, проведенной в Германии. Позже полтавская поэтесса Мария Бойко написала для нее песню, в которой использовала эту фразу. В репертуаре Раисы Кириченко она звучала до ее последних дней.
Ровно год назад во многом благодаря стараниям генерального директора областной гостелерадиокомпании «Лтава», заслуженного журналиста Украины Николая Ляпаненко в Полтаве, возле здания областного радио по улице Раисы Кириченко, был открыт памятник великой украинской певице. Памятник необычный — «поющий»: возле него постоянно звучат песни в исполнении артистки…
6969Читайте нас у Facebook
