«Нашел время романы крутить, — шутили друзья. — Сейчас нужно на баррикадах стоять, а не за девушками ухаживать»
— Когда мы с мужем называем себя супругами Майдана, многие не верят, — улыбается симпатичная шатенка Оксана. — «Не может быть, — сомневаются. — Евромайдан существует всего две недели. Когда же вы успели?» Мы терпеливо объясняем: не нынешнего, а предыдущего, времен «оранжевой» революции. И хотя большинство пар, образовавшихся в то мятежное время, распались, к нам это не относится — у нас дружная и теперь уже большая семья. После того как мы с Васей поженились, у нас родились две девочки. Старшей дочке сейчас восемь лет, а младшей — три годика.
«Вася все время меня опекал. Чуть ли не каждый час приносил горячий чай и сырки в шоколаде»
— Когда две недели назад люди начали выходить на евромайдан, мы с Васей не могли не вспомнить нашу историю, — говорит Оксана. — А уж когда на майдане Незалежности установили палаточный городок, та-а-акая ностальгия замучила! Мы ведь девять лет назад тоже жили в палатках. Именно там и познакомились.
— Друзья в шутку называли нас Ромео и Джульеттой, — присоединяется к разговору Василий. — Дело в том, что я из Львовской области, а Оксана — из Донецкой. Как вы помните, во времена «оранжевой» революции это были два разных лагеря. Узнав, что Оксана приехала в столицу из Донбасса, я очень удивился.
— В нашем маленьком городке Димитров, как и во всей области, революцией даже не пахло, — вспоминает Оксана. — Поэтому мы с друзьями сели на поезд и поехали в Киев. Ехали, как говорится, наобум — где там будем ночевать, не знали. Тогда еще далеко не у всех был интернет, поэтому договариваться о ночлеге заранее было не с кем. Взяв все деньги, которые у нас были, мы с друзьями поехали на майдан Незалежности в палаточный городок. Там нас сразу приютили — отвели в хорошо обогреваемую военную палатку, накормили горячим борщом. С тех пор в этой палатке мы и жили. Меня потом многие спрашивали: не было ли у тебя предчувствия, что встретишь свою любовь? Да я в тот момент вообще об том не думала! Все мысли были о революции. Я готовилась к военно-полевым условиям, в первый же день начала помогать девочкам в нашей импровизированной столовой.
/*Оксана и Василий познакомились девять лет назад в палаточном городке
С Васей познакомились вечером. Это знакомство не было чем-то особенным. Он, как и я, жил в палаточном городке в компании своих друзей. Когда я приехала в Киев, Вася был там уже больше недели. Он сразу мне приглянулся — высокий, симпатичный, и взгляд у него такой… пронзительный, что ли. Я заметила, что он тоже заинтересованно на меня поглядывает. Но в тот день Вася так ко мне и не подошел. Стеснялся, наверное. Помню, когда стемнело, мы разожгли возле палаток костер и сели разговаривать. Смеялись, что-то друг другу рассказывали, каждый вспоминал смешные истории из детства. Было очень весело и душевно. Разговаривали вроде бы все вместе, но я почему-то все время ощущала присутствие Васи. Я не была влюблена (мы ведь еще даже толком не общались), но было приятно, что он все время на меня смотрел. А стоило мне глянуть на него, как он тут же смущался и отворачивался. Поэтому в первый день мы если и кокетничали друг с другом, то только глазами.
Но вскоре молодым людям удалось пообщаться. Увидев, что Оксана замерзла на морозе, Вася принес ей чашку горячего чая.
— Знаете, оказывается, даже во время революции можно принимать от кого-то ухаживания, — говорит Оксана. — Это так приятно! С тех пор Вася все время меня опекал. Чуть ли не каждый час приносил мне горячий чай и сырки в шоколаде. Узнал, что я их люблю, — и давай носить один сырок за другим. В какой-то момент мне уже стало плохо от количества съеденной глазури (смеется). Правда, я ему об этом не говорила, продолжая уверять, что все очень вкусно — боялась, что Вася обидится или опять начнет стесняться. Но оказалось, что он уже был решительно настроен меня завоевать.
— Это, конечно, заметила не только Оксана — то, что я в нее влюбился, видели абсолютно все, — говорит Вася. — «Нашел время романы крутить, — шутили друзья. — Сейчас нужно на баррикадах стоять, а не за девушками ухаживать». Но я не мог ничего с собой поделать. К тому же мне это не мешало стоять на баррикадах. Я, как и прежде, охранял палаточный городок и делал то же, что и раньше. Наоборот, появилось даже больше сил. Наверное, Оксана, сама того не понимая, меня вдохновляла.
— Почему не понимая? — говорит Оксана. — Я сама уже не могла смотреть на Васю спокойно. Как только он подходил, в животе как будто одновременно взлетали сотни бабочек. Удивительное ощущение! К тому же Вася мне очень понравился как человек. Он рассказал, что служил в миротворческих войсках в Африке и год назад вернулся в Украину. Ответственный, рассудительный, уважительно относится к родителям. Одним словом, отвечал всем моим требованиям. Но я все равно старалась не поддаваться эмоциям. Дело в том, что я уже была замужем, родила дочку. Но вскоре брак распался. Не хотелось, чтобы ситуация повторилась.
Правда, как я ни пыталась себя контролировать, в какой-то момент эмоции взяли верх. Когда замерзаешь у костра, а кто-то накидывает тебе на плечи куртку или смотрит на тебя влюбленным взглядом, больше не нужно абсолютно ничего. Мы с Васей еще общались как друзья, а я уже ловила себя на мысли, что не хочу с ним расставаться. И не важно, что когда-то революция закончится, он уедет во Львов, а я в Донецк. Я чувствовала, что все должно пойти хорошо и мы что-нибудь придумаем. В один из вечеров (в тот день было особенно холодно) мы впервые поцеловались.
«Еще пару дней — и все закончится. Мы тоже разъедемся, да?» — «Надо решить, ко мне или к тебе»
— Я не знала ничего о Васиных планах, но с тех пор смотрела на него только как на будущего мужа, — улыбается Оксана. — Ему, конечно, об этом не говорила — боялась испугать.
— Не испугала бы, — говорит Вася. — Я уже тоже все для себя решил. Возможно, кто-то скажет, что неделя — это слишком маленький срок, чтобы по-настоящему полюбить человека. Пусть говорят. Но я знал, что делаю. Кстати, Оксана, уроженка Донецкой области, разговаривала со мной на чистом украинском языке. Я очень удивился, но ничего у нее не спрашивал — чтобы не подумала, что я какой-то националист.
— Мы уже говорили на очень откровенные темы, но этот вопрос действительно не поднимали, — говорит Оксана. — Мой родной язык — русский, но я еще со школы хорошо разговариваю на украинском. И пока наши друзья шептались, чем же все-таки закончится любовь уроженки Донецка и львовянина, мы просто наслаждались всем тем, что происходило. Вскоре я рассказала о Васе своей маме, а он сказал обо мне своим родителям. Пригласил в гости. Мы не хотели надолго оставлять палатный городок, но все-таки вырвались на пару дней: чтобы съездить ко мне и к нему.
*Сразу после «оранжевой» революции Оксана и Василий переехали в Димитров Донецкой области, где и живут большой дружной семьей
Маму это, конечно, немножко шокировало: ехала с друзьями на революцию, а вернулась с женихом! Но ей Вася понравился. Он впервые был на Донетчине, а я первый раз в жизни приехала во Львов. Как настоящие революционеры, мы даже там не удержались — вместо экскурсии по городу пошли на львовский майдан. А, вернувшись в Киев, сразу поехали в Луганск — в качестве членов избирательной комиссии. Эта поездка сблизила нас еще больше. Но когда мы возвращались обратно, я вдруг подумала: «А что будет дальше? Революция вот-вот закончится, нашего палаточного городка больше не будет. Я уже как-то для себя решила, что Вася будет моим мужем. Но он ведь еще об этом не знает! А вдруг у него другие планы?» Помню, уже в Киеве, когда все готовились к Новому году и любовались оранжевой елкой, я подошла к Васе и тихо сказала: «Еще пару дней — и все закончится. Мы тоже разъедемся, да?» «В смысле? — искренне удивился Вася. — Уедем, конечно. Но нужно решить, куда — ко мне или к тебе». Оказалось, он даже не допускал другого развития событий! Еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от счастья, я крепко прижалась к нему. В этот момент кто-то пустил салют и закричал: «Ура!» А я почувствовала себя самой счастливой на свете.
— Приезжая к вам в гости, Вася познакомился с вашей дочкой? — уточняю.
— Это тоже интересная история, — улыбается Оксана. — Я представила его своей Свете как «маминого друга». Но дочке он так понравился, что, когда мы уезжали, она подошла к Васе и сказала: «Но ты же еще вернешься? Правда, папа?..» Я поняла, что это знак. Если уж дочка решила, что Васю можно называть папой, значит я точно встретила своего человека. С тех пор он и стал для Светы папой.
Кстати, был еще один знак. Я никогда не думала, что выйду замуж за парня из далекой от нас Львовской области, но за несколько месяцев до революции мне почему-то вдруг начали звонить на мобильный со львовских номеров. То номером ошибутся, то просто позвонят и положат трубку. «Наверное, тебя что-то ждет во Львове, — шутили подруги. — Или кто-то». Как в воду глядели.
После «оранжевой» революции влюбленные уже не расставались, сразу переехав в Димитров Донецкой области.
— Вася видел, как я привязана к родителям, и не побоялся ради меня все бросить и переехать, — говорит Оксана. — Хотя я ни на чем не настаивала. К тому же здесь у нас есть своя квартира. Пышной свадьбы мы не устраивали — пригласили только самых близких. Наверное, шума и всеобщего внимания нам хватило во время революции. Кстати, в квартире до сих пор много вещей, напоминающих о нашем романтичном знакомстве. Оранжевые наклейки, наши бейджики волонтеров, флажки… И много фотографий из палаточного городка. Наша старшая дочь Аленка (ей сейчас восемь лет) знает, что она — настоящее дитя Майдана.
— А три года назад у нас родилась Альбина, — уточняет Вася. — Аленка поспокойнее, а вот Альбина — настоящая революционерка. Все время хочет что-то менять, протестует. Недавно услышала новое слово «евромайдан».
С тех пор Вася и Оксана — активные участники евромайдана. Оксана по соцсетям координирует работу волонтеров, контролируя расселение прибывших в Киев людей. Поскольку Василий работает на шахте, он не может регулярно ездить на митинги. Но тоже старается поддержать протестующих.
— Жаль, что у нас в Киеве нет своего жилья, а то бы расселили всех нуждающихся, — говорит Оксана. — Сами знаем, как в таких ситуациях важна поддержка людей. Со времен «оранжевой» революции прошло девять лет, а мы до сих пор поддерживаем связь с теми, кто тогда помогал нашему палаточному городку. И сейчас стараемся помогать тем, кто стоит на Майдане.
10586Читайте нас у Facebook
