"Готов терпеть любые беды, лишь бы просвещать людей", - написал Иван Федоров в послесловии к "Апостолу"
В конце XVIII века австрийский цезарь Иосиф II, обеспокоенный ростом эпидемий, издал специальный указ, которым ликвидировал все кладбища, расположенные в черте города. Начались массовые перезахоронения. Исключения делались лишь для оригинальных надгробных памятников и могил людей заслуженных. Вот и плита с могилы Ивана Федорова в 1777 году была снята с «родного» места захоронения и перенесена под алтарь Богородицы.
Когда в 1870-х годах во Львов приехал граф Уваров, собиравший для музея Николая Румянцева экспонаты, плита была уже расколота надвое. Тем не менее граф сделал с нее гипсовый слепок, который хранился в музее до 1924 года. Куда он потом исчез, неизвестно. Большинство исследователей считают, что и останки первопечатника были перезахоронены, причем, как человека особо выдающегося, — в самой церкви.
А Борису Возницкому удалось обнаружить старинный план церкви, на котором стоял крестик с надписью: «Иван Федоров». Именно там, в нише стены, и нашли два скелета. Как показала проведенная предварительная экспертиза, речь шла о мужчинах 70 и 25 лет, живших в конце XVI века. Многие исследователи были убеждены, что речь идет именно об Иване Федорове и его сыне — тоже Иване, который погиб через год после смерти отца. За долги первопечатника кредиторы бросили молодого человека в долговую яму, где он заболел туберкулезом и умер. Позже отца и сына, скорее всего, перезахоронили вместе.
При захоронении кости поместили в деревянные ящики. Хранились они в музее на территории Онуфриевского монастыря, где находилась экспозиция, посвященная Ивану Федорову, а также выставка старопечатных книг. В 1990 году монастырь передали монахам Ордена святого Василия. А экспонаты музея перевезли сначала в помещение Львовской картинной галереи, потом — в Музей древней украинской книги, где, как уже ранее информировали «ФАКТЫ», стали происходить мистические события.
— Экспонаты хранились в залах галереи, которые, как полагается, перед закрытием опечатываются со всех сторон, — вспоминала заведующая Музеем искусств древней украинской книги Лариса Спасская. — Как-то наша сотрудница случайно нажала на столе селектор связи, и мы явственно услышали, как в закрытом зале… передвигаются стулья, что-то падает. Создавалось вполне реальное впечатление, что в помещении кто-то есть, причем он что-то ищет. Кашляет, топает ногами… Шумовые эффекты были настолько сильными, что никто не сомневался: утром в залах будет полный разгром. Но ничего особенного нами обнаружено не было. Лишь несколько открытых дверок в шкафах да пара книжек, валявшихся на полу.
*Заведующая Музеем искусств древней украинской книги Лариса Спасская была свидетелем загадочных явлений, происходящих в галерее
Когда же мы переехали в новые помещения созданного Музея древней украинской книги, загадочные явления усилились. Снова кто-то переворачивал картины, разбрасывал книги и вещи. Причем происходило все в строго определенное время: с 1 ноября (канун поминовения всех умерших) до 25 декабря (Рождество по старому стилю). А со мной в конце ноября под вечер произошел прямо-таки мистический случай. Я стояла на переносной лестнице, рассматривая старинные книги. Вдруг с соседней полки «выпрыгнула» небольшая книга и, несмотря на то что она была завернута в картон, развернулась на странице… «Чин погребения». Понимаете, книги не стоят на полке тесно, чтобы выпасть ни с того ни с сего, ее ничто не могло выдавить наружу. Наверное, дух Федорова требовал христианского обряда…
После публикации статьи в нашей газете во Львов приезжали политики, представители общественности и историки, обещали помочь и в финансировании экспертиз, и в организации перезахоронения. Но обещания остались обещаниями.
Средства на проведение экспертиз удалось получить только в нынешнем году благодаря Фонду имени Бориса Возницкого, который и нашел спонсора. Сначала с ними работали украинские антропологи из Института археологии, затем во Львов приехали польские исследователи из Вроцлавского университета. Исследовали останки, предположительно, принадлежащие Ивану Федорову (их обозначили как А) и его сыну (обозначен Б). Экспертизы были сложными и длительными.
Если человек всю жизнь работает с тяжелыми металлами, делает типографский набор, касается пальцами выплавленных букв, эти металлы откладываются на костях. И вот на днях из Польши пришел ответ: у останков под литерой, А содержание тяжелых металлов кадмия (типографская краска), олова (шрифты) и ртути в три раза превышает норму, а у останков под буквой Б — в два раза. На позвоночнике есть деформации, свидетельствующие о том, что человек делал одинаковые движения при подъеме тяжести (типографских пресс-форм) на протяжении всей жизни. Мы уверены, что хоронили именно Ивана Федорова. На это указывают и документы, и план церкви с отметкой, и устная информация, которые передавали друг другу монахи, и почетное место захоронения (между центральным иконостасом и алтарем Богородицы), и надпись на могильной плите…
— Результаты экспертиз, исследования исторических документов, надписи на старинной могильной плите не оставляют сомнений, что речь идет именно об останках Ивана Федорова, — считает и генеральный директор Львовской национальной галереи искусств имени Бориса Возницкого Лариса Возницкая-Разинкова.
Найденные останки законсервировали, поместили в раки и заложили в стену храма монастыря Святого Онуфрия, куда потом поставили и копию надгробной плиты.
*Монастырь святого Онуфрия во Львове, где были перезахоронены останки первопечатника Федорова и его сына
…О том, как Иван Федоров появился во Львове, существует несколько версий. По одной из них он был послан на эти земли царем Иваном Грозным. По другой — его пригласил брат гетмана Хотькевича, который в 1567 году вместе с посольством находился в Московии. Сам первопечатник в послесловии к одной из своих книг признался, что бежал из России: «Многие начальники светские и духовные возвели напраслину и обвинили меня во многих ересях». Возможно, в силу этих обстоятельств он и принял предложение гетмана.
У Хотькевича Федоров проработал некоторое время, пока тот «не впал в большую болезнь и не прекратил издательство книг».
— О московском периоде работы Ивана Федорова мало что известно, а вот о его деятельности в Украине есть много документов, — уточняет Лариса Спасская. — В богатый город вольных мастеров Львов, живший по законам Магдебургского права, Федоров приехал в 1571 году. Обратился к братству украинских горожан с предложением основать типографию. Но выяснилось, что братство не располагает такими большими свободными средствами.
Позднее, издав в 1574 году свой знаменитый «Апостол», Федоров напишет в послесловии, с каким большим трудом все давалось: «Я обращался ко многим богатым и известным особам. Кланялся, вставал перед ними на колени, падал лицом до земли. Просил и священников обратиться к верующим, чтобы пожертвовали на оборудование типографии. Но ничего не вымолил, не выхлопотал и плакал горькими слезами. А ведь не корысти ради мои просьбы. Не о прибыли я пекусь. Готов терпеть любые беды, лишь бы ширить слово Божье, просвещать людей. Выручили меня низшее духовенство и серое мещанство, пожертвовав последние гроши».
Богачи первопечатнику отказывали — книги, как правило, реализовывались медленно, отдача наступала в среднем через два-три года. Тем не менее у Федорова появились последователи. Так, в мастерской Пухальского по рисункам учащихся местной школы были изготовлены гравюры Святого Луки к «Апостолу».
Типография первопечатника находилась в доме, именовавшемся Кулгановка (сейчас это здание на углу улиц Армянской и Краковской). Здесь он снимал два больших помещения. Это точно установлено благодаря сохранившимся… налоговым книгам. Именно там было записано, что русский друкарь Иван Федоров, проживавший по данному адресу, уплатил в казну королевского и городского налога сумму в один злотый и грош. В тогдашней налоговой инспекции он числился как «мастер, снимающий часть дома»…
Через три года после издания «Апостола» Федоров принял приглашение князя Константина Острожского и отправился в Острог (Волынская область), в действовавшую там известную академию издавать Библию и церковные книги (ныне «Острожская библия» известна всему миру!). Возвращается во Львов он только в 1581 году с мыслью открыть тут вторую типографию. Но все попытки изыскать необходимую сумму оканчивались неудачей. Сохранилось уникальное письмо друкаря к саксонскому курфюрсту Августу, в котором Федоров предлагает купить у него пушку-мортиру собственного производства. Каков был ответ Августа, неизвестно. Но, судя по тому, что 70-летний печатник отправился в Европу на поиски денег, пушку у него так и не купили.
Приезжает он совершенно больной и 5 декабря (по другим сведениям — 6-го) 1583 года умирает. В отличие от дня рождения первопечатника, дата смерти относительно точная. Похоронили его на кладбище при монастыре святого Онуфрия во Львове.
Игумен Марк Гринивецкий сделал соответствующую запись в «Апостоле», принадлежащем монастырю. Он также зарисовал надгробную плиту, находившуюся в правом притворе церкви. Надпись-орнамент на ней гласит: «Иван Федоров, друкарь москвитен, который чаянием своим друкование занедбалое обновил. Преставился во Львове 5 (6 -?) декабря 1583 года. Друкарь книг пред тем невиданных».
*На могильной плите в монастыре есть такие слова: «Иван Федоров… Друкарь книг пред тем невиданных»
Фото автора
3775Читайте нас у Facebook
