В составе юбилейной экспедиции в Антарктиду отправился правнук первого украинского полярника (фото)
На этой неделе в Киеве проводили участников двадцатой украинской зимовки, которые отправились на станцию «Академик Вернадский» в Антарктиду. Из-за троекратного скачка курса валют подготовка к экспедиции проходила очень трудно, ведь на нее требовалось более миллиона евро. К счастью, проблему финансирования частично удалось решить. На Ледовый континент отправились 12 полярников. Возглавляет команду 57-летний специалист по ядерной физике отец четырех детей Виктор Лукьященко. Один из его сыновей, Игорь, добровольцем пошел на фронт, воюет в составе разведывательного подразделения спецназа.
*Украинская станция «Академик Вернадский» находится на острове Галиндез, расположенном в нескольких километрах от Ледового континента
В предстоящей зимовке будет участвовать правнук первого украинского полярника Антона Омельченко, которого тоже зовут Антон Омельченко.
*На зимовку Антона провожала его девушка Анастасия (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— Мне сейчас 27 лет — столько же, сколько было моему прадеду, когда он в составе экспедиции знаменитого британца Роберта Скотта отправился в Антарктиду, — говорит Антон Омельченко. — Я родом из города Гадяча Полтавской области. Из детства запомнилось, как старший брат в пятом классе написал реферат по географии, посвященный нашему прадеду. Тогда я в подробностях узнал его историю. Он родился на Полтавщине. Семья была бедной, и уже в десять лет Антон ходил со старшим братом на заработки. Нанимавший их конезаводчик выучил Антона на жокея. Прадед выигрывал на соревнованиях призы, выступал за границей. На ипподроме во Владивостоке встретился с одним англичанином, которого Роберт Скотт направил в Сибирь и на Дальний Восток закупить для антарктической экспедиции хорошо переносящих сильные морозы маньчжурских лошадей и сибирских ездовых лаек. Ухаживать за лошадьми британец нанял Антона Омельченко, а 
за лайками — проводника собак Дмитрия Гирева. Так мой прадед стал участником экспедиции в Антарктиду в 1910 году.
*Роберт Скотт
Роберт Скотт стремился первым в истории дойти до Южного полюса. Когда штурмовая группа, в которую входили Скотт и четверо его ближайших соратников, преодолевая невероятные трудности — жуткий холод, сильнейшие метели, условия высокогорья, — пробилась к самой южной точке планеты, оказалось, что там… развевается флаг Норвегии. Команда другого легендарного полярника Руаля Амундсена опередила британцев на 33 дня. К сожалению, штурмовая группа Скотта погибла на обратном пути в лагерь.
После Гражданской войны мой прадед жил в родном селе Батьки Полтавской области. Согласно семейному преданию, вплоть до 1927 года ему приходила пенсия от правительства Великобритании.
*Антон Омельченко
В 2000 году сотрудники Национального научно-исследовательского антарктического центра Украины разыскали на Полтавщине моего дядю Виктора Омельченко и предложили ему стать полярником. По специальности он механик, участвовал после этого в нескольких годичных экспедициях. Теперь пришла моя очередь продолжить семейную традицию. Как и дядя, на полярной станции я буду системным механиком.
*Участники экспедиции Роберта Скотта
Поскольку нынешняя экспедиция юбилейная, мы попросили ветеранов поделиться воспоминаниями о том, как двадцать лет назад Украина получила от Великобритании станцию, которая тогда называлась «Фарадей».
— Я был в числе первых пяти украинских полярников, прибывших туда осенью 1995 года, — говорит радист-метеоролог Роман Братчик. — Домой вернулся только через два с половиной года — участвовал в двух зимовках подряд. Мой рекорд — 30 месяцев непрерывной работы в Антарктиде — пока никто из украинских полярников не превзошел. На Родину я возвращался с невестой Светланой. Она была метеорологом второй зимовки. Сейчас у нас четверо детей — две дочки и два сына.
Британская станция впечатлила идеальной чистотой, там все сделано с умом — жить и работать очень комфортно. Особо следует отметить бар — говорят, он создан по образцу классического британского паба. Сейчас в его стойку вмонтирована монета достоинством в один фунт стерлингов, за которую британцы символично продали станцию.
Первые три месяца наша пятерка полярников работала вместе с британскими коллегами — входила в курс дел. У английских зимовщиков была команда по дартсу — метанию дротиков в мишень. Соревнования с другими станциями проводились по радио. Понятно, что не было возможности контролировать меткость попадания соперников (скайп тогда еще не изобрели), поэтому все строилось на честности. Команда «Фарадея» включила в свой состав двух украинцев, в том числе меня. Помнится, мы выиграли несколько ящиков пива, которое нам потом передали на корабле.
Нас впечатлила традиция британских полярников устраивать субботние ужины при свечах. В эти вечера следовало являться в пиджаках и галстуках.
Когда приближался срок передачи нам «Фарадея», стало ясно, что может затянуться прибытие остальных участников первой украинской зимовки и доставка необходимых припасов. Британцев это не устраивало. Они дали понять: если украинская сторона не успеет к сроку, нам пятерым придется уехать вместе с ними на Большую землю и станция останется пустовать.
— То есть передача ее Украине была на грани срыва?
— Получается так, — вступает в разговор врач первой украинской зимовки Владимир Павлик. — Я в это время находился в Киеве, был в числе небольшой группы энтузиастов, которая занималась организацией экспедиции. Государственные органы, к сожалению, помогали нам слабо, поэтому сроки подготовки срывались.
Национальное агентство морских исследований и технологий обратилось в Британскую антарктическую службу с предложением на год отложить передачу станции Украине. И это при том, что «Фарадей» стремились заполучить еще несколько государств. Британцы попросили подтвердить отказ принять станцию в текущем году. Благодаря этому о ситуации доложили президенту Украины Леониду Кучме — и уже через несколько дней вышло распоряжение Кабинета министров Украины, в котором было расписано, что конкретно надлежит безотлагательно сделать тому или иному ведомству. В этот документ даже внесли пункт о том, чтобы Министерство обороны откомандировало меня в Антарктиду.
Я составил рацион зимовщиков (за основу взял паек советских подводников), список продуктов, которые следует завезти на станцию. В пункт «напитки» внес по одной бутылке водки, несколько бутылок вина и пива в месяц на всех — нужно же что-то поставить на стол к праздникам. В Министерстве здравоохранения вычеркнули не только алкоголь, но и минеральную воду! Спрашиваю чиновницу: «Чем вам не угодила минералка?» Ответ меня буквально потряс: «Весь мир думает, как доставлять из Антарктиды айсберги и получать из них чистую воду, а вы, наоборот, предлагаете завозить туда воду». Минералку в списке все же оставили, а запас спиртного мы купили за свои деньги.
В Южную Америку в срочном порядке была направлена команда для закупки продовольствия, топлива и аренды корабля, чтобы доставить эти припасы на станцию. А через пару недель вслед за снабженцами вылетела экспедиция — нам предоставили правительственный самолет Ту-154. Борт большой, вмещает более 150 человек, но тогда летели только восемь полярников, два экипажа пилотов и стюардессы. В аргентинском городе Ушуайя, куда мы направлялись, не было наземных аэродромных служб — только взлетно-посадочная полоса. Летчикам пришлось совершать посадку без помощи диспетчеров.
В Ушуайя мы пересели на корабль и пошли на остров Галиндез (расположен в нескольких километрах от материка Антарктида), на котором находится станция. Места там красивейшие. Полярным летом в хорошую погоду мы ходили по проливам на другие острова и на материк. Однажды в одной из таких вылазок нас с Романом Братчиком застигла сильнейшая буря. Перед этим была хорошая погода, по рации мы еще попросили ребят растопить баньку к нашему возвращению. Вдруг налетел ветер, поднялась волна, начало заливать лодку, нас с ног до головы обдавало потоками воды. У мотора не хватало мощности, чтобы мы могли идти против ветра, пришлось причалить к одному из ближайших островов и укрыться за скалой. Мы всю ночь держали лодку за шнуры, чтобы ее не унесло в море. У нас были специальные перчатки, которые считались непромокаемыми, но практика показала: это не так. Чтобы как-то отогреть руки, разожгли примус. Наши гидрокостюмы не пропускали воду, но она в большом количестве залилась за шиворот, так что мы полностью промокли. Температура морской воды составляла почти минус два градуса. Чтобы не переохладиться, нагревали примусом камни и клали их себе в штаны.
В тех широтах повышенный уровень ультрафиолета, поэтому за 20—30 минут пребывания на улице человек получает солнечный ожог открытых участков кожи. Чтобы этого избежать, следует пользоваться специальными кремами. Поначалу некоторые полярники игнорировали мои предупреждения и получили ожоги носа, щек, ушей.
Среди участников первой зимовки оказались охотники выращивать на подоконниках лук и чеснок, но у них ничего не росло. Оказалось, что в окнах британцы поставили особые стекла, не пропускающие ультрафиолет.
Мы сохранили почти все традиции британских полярников и присущий им дух открытости. Запомнилось, как к нам приехали активисты экологической организации «Гринпис». Они говорили: «С вами общаемся без проблем, а вот зимовщики на российской станции „Беллинсгаузен“ закрывались от нас по каютам и не желали идти на контакт».
На главный праздник в Антарктиде — Медвинтер (середина зимы) — все обязательно купаются в океане, а начальник зимовки индивидуально для каждого готовит еду. Накануне он обходит ребят и спрашивает, что кому подать на стол.
— На день рождения ты имеешь право заказать угощение, какое душа пожелает, — добавляет Владимир Павлик. — Рома попросил шашлык. Его день рождения 22 августа, в Антарктиде это зима. А поскольку шашлык положено готовить на костре, мы натянули на улице тент, чтобы метель не мешала возиться у огня, и выполнили заказ.
— Как получилось, что вам пришлось остаться на вторую подряд зимовку? — обращаюсь к Роману Братчику.
— Хотелось помочь ребятам из второй экспедиции войти в курс дел на станции. У британцев подобное было в порядке вещей. Например, радиорубку на станции мне передавал британский радист Стив Казберстон, который к тому времени зимовал три года подряд. Он пообещал: когда наконец окажется на Большой земле, женится в течение 48 часов. И, что вы думаете, слово сдержал — нашел себе жену в Чили, а затем вместе с семьей приезжал ко мне в гости в Киев.
— Роман, когда на станцию прибыли участники второй зимовки и вы впервые увидели метеоролога Светлану Краковскую, появилось предчувствие, что она станет вашей женой?
— На меня тогда навалилось гора дел — нужно было помочь новичкам освоиться, так что было не до любви. Наши отношения со Светланой складывались постепенно. Мы вместе пели песни под гитару, я учил ее играть в дартс, бильярд. Вообще, у нас много общих интересов, например, увлечение альпинизмом. Света была уже беременна, но мы об этом еще не знали и отправились на лодке на материк, чтобы подняться на одну из ледяных гор. Шли по леднику без сна почти целые сутки.
Когда стало ясно, что у нас будет ребенок, беспокоились, не отразится ли на нем нехватка витаминов в рационе Светланы — свежие фрукты и овощи заканчиваются за первые месяцы зимовки. Конечно, у нас был запас замороженной зелени, но и он в конце концов иссяк. Кстати, замораживали также картофель и даже яйца. Перед приготовлением сразу бросали их в кипящую воду — тогда продукт не теряет свои вкусовые качества.
Когда на станцию прибыли наши сменщики, Света решила воспользоваться привезенным сезонной экспедицией костюмом для подводного плавания и поныряла вокруг айсбергов.
По возвращении в Киев нужно было решить много вопросов, поэтому расписались со Светланой только через несколько месяцев — по пути в роддом.
*Супруги Роман Братчик и Светлана Краковская познакомились в Антарктиде. Теперь у них четверо детей — Богдана, София, Ярослав и Дмитрий (фото из семейного альбома)
Фото в заголовке с сайта fdlx.com
3530Читайте нас у Facebook
