Виталий Коротич: "Вместе с водочной торговлей рухнула и советская власть"
Памятная многим нашим согражданам горбачевская антиалкогольная кампания началась 17 мая с публикации в советских газетах указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством». Документ предусматривал как административное, так и уголовное наказание за нарушение правил торговли алкоголем, самогоноварение, распитие спиртных напитков в общественных местах и по месту работы. Например, любителей «накатить» на парковой скамеечке, а потом шататься по улицам подшофе штрафовали на сумму от 20 до 30 рублей. Если на правонарушении ловили повторно — 50 рублей. А это по тем временам составляло эквивалент пяти бутылок водки (с августа 1985-го горькая стоила от 9 рублей 10 копеек и выше). Среднемесячная зарплата в СССР составляла в то время 190 рублей.
Тогда же, 17 мая 1985 года, газета «Правда» опубликовала постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма»: «…Не допускать, чтобы в театры, кино, теле- и радиопередачи, художественные произведения проникали мотивы, пропагандирующие выпивки, застолья». «Признано необходимым в планах экономического и социального развития СССР предусматривать, начиная с 1986 года, ежегодное сокращение объемов производства водки и ликеро-водочных изделий, а к 1988 году полностью прекратить выпуск плодово-ягодных вин», — говорилось в документе, содержавшем, помимо прочего, требование придать антиалкогольной кампании «подлинно массовый, всенародный характер».
«На концертах запретили исполнять «Шотландскую застольную» Бетховена и народную песню «Ой засядем, браття, коло чари»
После этого советские газеты запестрели бодрыми сообщениями, из которых следовало, что страна только и ждала, как бы раз и навсегда покончить с зеленым змием. Телевидение, прессу, кино, радио заполнили призывы к трезвому образу жизни. И продолжалась эта агитация аж до 1988 года. «Горячую поддержку советских людей получили меры по искоренению пьянства и алкоголизма, которые осуществляет партия и государство. Широкие слои населения выражают активное стремление принять в этом непосредственное участие», — рапортовали на первом заседании оргкомитета Всесоюзного общества борьбы за трезвость 12 августа 1985-го. «Мы, шахтеры, разделяем всенародную озабоченность проблемой пьянства, полностью одобряем и поддерживаем…», «заметим, кто подвыпил, — вызываем на заседание профкома, чтобы при людях держал ответ…» — публиковала «письма трудящихся» в июле 1985-го газета «Труд».
Выпуск и продажу алкогольных напитков ограничили. Сотни ликеро-водочных и спиртзаводов страны в срочном порядке переоснастили под производство сиропов, соков, майонезов, комбикормов… Впрочем, справедливости ради надо сказать, что бой пьянству был объявлен не без оснований: количество алкоголя, потребляемого в Советском Союзе, перешло все разумные пределы.
Правда, и методы борьбы с пьянством в СССР во второй половине 1980-х граничили с идиотизмом, к ожидаемому результату не привели. Народ давился в очередях, травился суррогатами… Продавать спиртное в магазинах разрешили с 14.00 и не более двух бутылок в одни руки. Острословы тут же отреагировали: «В шесть утра поет петух, в восемь — Пугачева. Магазин закрыт до двух, ключ — у Горбачева». Спиртными напитками на розлив могли торговать только рестораны, но… посетителю нельзя было предложить больше 100 граммов водки или коньяка и не больше 150 граммов шампанского или вина. Желающие добавить шли в туалет, выпивали принесенный с собой алкоголь и возвращались за столик — закусывать. Самые сообразительные приносили водку в закупоренных бутылках из-под минеральной воды.
Молодежь играла показные безалкогольные свадьбы, на которых водку разливали из самоваров, а коньяк — из кофейников. Из кинофильмов вырезали «алкогольные эпизоды», а всенародно любимая картина Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром», традиционно транслировавшаяся в новогоднюю ночь, и вовсе оказалась на полке. Еще бы, тот факт, что причиной найденного главными героями счастья стала, по сути, веселая попойка четверых друзей в бане, никак не вписывался в контекст кампании партии и правительства под лозунгом «Пьянству бой!». Поэтому в ночь на 1 января 1986 года советские зрители так и не увидели Женю Лукашина, напившегося до положения риз в канун нового года.
«Гонения на алкоголь нарастали и принимали дурацкие формы, — вспоминает известный писатель, поэт, журналист, бывший главный редактор знаменитого журнала „Огонек“ Виталий Коротич (на фото). — Из программ вокальных концертов изымались произведения вроде „Шотландской застольной“ Бетховена и народных „Вдоль по Питерской“ или „Ой засядем, браття, коло чари“. Во время очередной антиалкогольной истерии в киевском издательстве „Днiпро“ как раз выходил мой роман, начинающийся с того, что я простыл в чужом городе и, чтобы подлечиться, бегаю по продуктовым лавкам в поисках водки и соленого огурца на закуску. Редактор отполировал мое сочинение согласно директивным указаниям, и, помню, как я поразился, получив сигнальный экземпляр книги, начинающийся с того, что я почему-то мечусь по магазинам в поисках огурцов. Про водку не осталось ни слова… Всякий раз, когда наши власти вмешивались в народные представления о здоровье и выпивке, то и другое сразу становились хуже. Забота о народном пищеварении и народной рюмке, как правило, заканчивалась питьем тормозной жидкости и циррозами печени. В последний раз получилось очень наглядно, потому что вместе с водочной торговлей рухнула и советская власть».
«Из-за допущенных ошибок хорошее большое дело закончилось бесславно»
Понятно, что советские люди не спасовали перед трудностями. Одни умельцы наладили производство и сбыт инновационных на тот момент самогонных аппаратов, другие — возгонку этими аппаратами вожделенного продукта как для себя, так и для сограждан. Как вспоминает Виталий Коротич: «У магазинов „Юный техник“ очереди выстраивались с шести утра, потому что там за шесть восемьдесят продавался набор для юных химиков, в состав которого входил змеевик». Массовое производство самогона спровоцировало дефицит сырья для домашней водки: сначала дрожжей и сахара, а затем — дешевых конфет, томатной пасты, гороха, круп…
*Советские люди не спасовали перед запретом пьянства. Одни умельцы наладили производство и сбыт инновационных на тот момент самогонных аппаратов, другие — производство вожделенного продукта как для себя, так и для сограждан
Бездумное следование «курсом партии и правительства» обернулось серьезным уроном для экономики СССР в целом и Украины в частности. Уничтожение виноградников (под топор пустили коллекционные, уникальные сорта винограда, а высококачественное вино стало сырьем для кормовых дрожжей) нанесло ощутимый удар по виноделию. Высококлассным специалистам, посвятившим всю жизнь выращиванию винограда и производству вина, трудно было осознать и принять это варварство. Некоторые не смогли его пережить: умирали от инфарктов или кончали жизнь самоубийством. Досталось и производителям пива…
А спустя пять лет, в 1990-м, борьбу с пьянством признали… ошибочной. Позже в одном из интервью уже бывший генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев сказал: «Из-за допущенных ошибок хорошее большое дело закончилось бесславно». Впрочем, в этом году он назвал ошибочной уже саму идею антиалкогольной кампании…
Надо сказать, что проблема пьянства в СССР поднималась еще при Никите Хрущеве, руководившем партией и страной с 1953 по 1964 год. Кстати, именно в то время возникла традиция соображать на троих. Дело в том, что, согласно постановлению ЦК КПСС и правительства от 1958 года, торговать спиртным на розлив в большинстве общепитовских заведений было запрещено. Следовательно, чтобы остограммиться, нужно было покупать поллитровку (до денежной реформы 1961 года стоила 21 рубль), денег на которую, естественно, не всегда хватало. Поэтому приходилось кооперироваться с коллегами, друзьями, а то и просто алкашами, околачивавшимися возле гастрономов.
Впрочем, крылатая фраза «третьим будешь?» приобрела особый колорит и конкретику уже во времена «расцвета застоя», когда у руля страны стоял Леонид Брежнев. Обычно трое «страждущих» сбрасывались по рублю и покупали бутылку «Московской» за 2 рубля 87 копеек. На оставшиеся 13 копеек могли позволить себе закуску — около 100 граммов ирисок-барбарисок либо другого залежалого товара из семейства карамелевых. Если при внимательном аудите карманов обнаруживалось еще немного мелочи, на закуску вместо карамелек можно было купить 14-копеечный плавленный сырок — «Столовый», «Городской», «Волна»…
Употребление алкоголя по любому поводу и без оного стало считаться вполне естественным как для простых советских людей, так и для высшего руководства страны именно при «дорогом Леониде Ильиче». Фразы наподобие «Хто не п'є — або хворий, або падлюка», «Жизнь прекрасна и удивительна, если выпить предварительно», «Не плюй под стол — там тоже гости» можно было услышать не только на кухнях хрущевок и под гастрономом, но и на междусобойчиках партчиновников.
В брежневские времена (1964—1982 гг.) приобрела популярность банкетная форма празднования красных дат календаря и других мало-мальски подпадающих под это определение поводов. Для таких коллективных мероприятий специально строились охотничьи домики и сауны — если уж отмечать, так по полной программе.
С помощью лидеров или без, но с конца 1960-х кривая пьянства в СССР резко пошла вверх, поэтому период застоя называли еще и периодом застолья. Употребление алкоголя в это время стало некой извращенной традицией. И в 1972 году, как было принято в СССР, «по просьбе трудящихся» появилось постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма».
Постановление, надо полагать, по традиции сразу же обмыли. Затем уменьшили количество торговых точек, реализовывавших высокоградусные спиртные напитки, сократили время продажи (с 11 до 19 часов) и запретили продавать алкоголь в воскресные дни. Более того, в 1974 году для алкоголиков-«рецидивистов» ввели принудительное лечение в специально созданных лечебно-трудовых профилакториях (ЛТП). Было сокращено производство водки, но зато увеличен выпуск, а значит, и потребление низкосортных дешевых портвейнов стоимостью от 1 рубля 37 копеек за бутылку, а также вин из семейства плодово-ягодных, известных в народе как «шмурдяк» и «чернила» — от 82 копеек до 1 рубля 12 копеек за бутылку.
«Скажите мне, в какой стране от этих цифр светлеют лица? Увы, все в прошлом, где оне — 4.70, 5.30?»
Принятые при Брежневе меры по борьбе с пьянством, сводившиеся, по сути, к борьбе с пьющими, серьезного влияния на общую ситуацию с алкоголизмом не оказали. Народ продолжал спиваться, несмотря на медленный, но заметный рост цен на водку: 2 рубля 87 копеек, затем — 3,62 рубля, 4,12 и наконец — 5 рублей 30 копеек. После смерти Леонида Брежнева по стране поползи слухи об очередном повышении цен на «белую». Но в 1983 году, в самый разгар «борьбы за трудовую дисциплину» (милицейских облав в кафе, банях и кинотеатрах), на прилавках магазинов появились бутылки с новыми зелеными этикетками и незатейливым названием «Водка» (остряки расшифровали: Вот Он Добрый КАкой) по 4 рубля 70 копеек. Новая водка, получившая в народе ласковое название «андроповка» в честь генерального секретаря Юрия Андропова, руководившего партией и страной с 1982 по 1984 год, была на несколько копеек дешевле привычных «Московской», «Столичной», «Экстры» и «Русской», но ее качество из-за высокого содержания сивушных масел оставляло желать лучшего. С началом антиалкогольной кампании 1985 года «андроповка» исчезла с прилавков магазинов.
Зато водочные цены прочно вошли в народную память, их обессмертили в кино и литературе. Например, в фильме Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» квартирный вор Жорж Милославский говорит по телефону: «Стоматологическая поликлиника? Але! Добавочный три шестьдесят две». Именно столько стоила пол-литровая бутылка «Московской» при Брежневе. Книгу Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» в конце 1980-х годов продавали по просьбе автора по 3 рубля 62 копейки. Поэт и журналист Евгений Лесин так «увековечил» цены на «андроповку» и «Русскую»: «Скажите мне, в какой стране от этих цифр светлеют лица? Увы, все в прошлом, где оне — 4.70, 5.30?»
Интересно, что не все советские функционеры твердо и неукоснительно придерживались линии партии и Михаила Горбачева. Ныне покойный Иван Плющ, возглавлявший во второй половине 1980-х годов Киевский облисполком, рассказывал «ФАКТАМ» такую историю: «В разгар горбачевской борьбы с зеленым змием, в 1986 году, после аварии на Чернобыльской АЭС, на станцию приехал министр среднего машиностроения СССР Ефим Славский, который, обращаясь к своему помощнику, попросил внести его (Славского. — Авт.) графинчик. Я ему говорю: «Ефим Павлович, а как же постановление партии о борьбе с пьянством?» Он мне отвечает: «Я Михаилу сразу сказал, что в эту кампанию не вступаю, меня этот графинчик 50 лет на свете держит».
Уроженец Украины Ефим Славский — легендарный министр, возглавлявший промышленную империю всемогущего Средмаша, курировавший разработку урановых рудников. Трижды Герой Соцтруда и лауреат Госпремий родился в 1898 году, с поста министра ушел в 88 лет, умер в 1991-м на 94-м году жизни. Длительное время его имя из соображений секретности упоминалось лишь при объявлении состава правительства СССР. В общем, как сказал Максим Горький: «Пьяниц не люблю, непьющим не доверяю».
3333Читайте нас у Facebook
