После публикации "ФАКТОВ" супругам Толмачевым из Хмельницкого все-таки удалось удочерить семилетнюю девочку
В редакцию «ФАКТОВ» 76-летняя Раиса Ильинична из Хмельницкого обратилась от отчаяния. Пенсионерка, страдающая пороком сердца, язвой желудка и гипертонией, была единственным близким человеком у своей семилетней правнучки Евы Подлесной. Несколько лет назад мама девочки внезапно умерла от менингита, а бабушка скончалась от инсульта.
— С тех пор я для Евы и мама, и бабушка, — говорила Раиса Ильинична (на фото). — Беды, которые на нас обрушились, забрали у меня последнее здоровье. После нескольких приступов я поняла, что мне осталось недолго. И решила найти для Евы приемных родителей.
Если ее удочерят добрые люди, я смогу умереть спокойно, зная, что о моей малышке позаботятся. Я нашла таких людей. Но даже подумать не могла, что чиновники, узнав о моей инициативе, объявят нам настоящую войну.
Семью для своей правнучки Раиса Ильинична нашла в прошлом году. О супругах Наталье и Максиме Толмачевых пенсионерке рассказала их общая знакомая. Толмачевы живут в трехкомнатной квартире в спальном районе Хмельницкого. У них трое детей: 15-летний Стефан, десятилетняя Иванка и пятилетний Назарчик. Наташа — частный предприниматель, занимается торговлей. Максим работает менеджером на фирме по продаже техники, а еще занимается сельским хозяйством. Живут небогато, но вполне обеспеченно. Добрые, отзывчивые, обожают детей — так характеризуют семью соседи. В разговоре с корреспондентом «ФАКТОВ» Наталья призналась, что давно хотела усыновить ребенка:
— Еще когда выходила замуж, мы с Максимом договорились: родим, сколько сможем, а потом обязательно возьмем ребенка из детдома — чтобы хоть одному обездоленному малышу подарить жизнь в семье. Но сделать это не позволяли жилищные условия. Мы снимали комнату в общежитии. Потом моя мама решила переехать на дачу, а нам предложила поселиться в ее трехкомнатной квартире. Помогало сельское хозяйство — у мужа дом за городом, большой огород. И я, и супруг стали неплохо зарабатывать, поэтому вернулись к идее усыновления. Когда знакомая рассказала о семилетней девочке Еве, для которой прабабушка ищет семью, мы с мужем захотели с ними познакомиться. И они нам сразу понравились. Как я потом узнала, мы им тоже. Ева хоть и маленькая, а все понимала. Знала, что бабушка знакомит ее с дядей и тетей не просто так. Сначала она смущалась. Мы с мужем осторожно завели с ней разговор. И уже через два часа девочка болтала без умолку! Смеясь, рассказывала нам о своих успехах в школе, о подружках. Когда пришло время прощаться, спросила: «Теть Наташ, а мы еще увидимся?» «И не раз», — ответила я и, встретив взгляд мужа, поняла, что решение принято: мы оба хотели удочерить эту девчушку.
Вскоре Ева познакомилась с нашими детьми. Больше всех обрадовалась Иванка. «Мама, мамочка! — закричала дочка, обнимая меня. — Так у меня все-таки будет сестричка?» А Назарчик буквально хвостиком ходил за Евой, нашел родственную душу. Они близки по возрасту, вот сыночку и интересно.
— Глядя на Еву и ребят, я не могла нарадоваться, — говорила Раиса Ильинична. — Они так подружились! О такой семье для правнучки я могла только мечтать. Наташа и Максим — очень заботливые родители. Они любят, но не балуют — когда надо, могут и поругать. И это хорошо. Мы решили, что, пока будем оформлять документы, Ева станет гостить у Толмачевых по выходным. С тех пор внучка не могла дождаться вечера пятницы.
В один из дней мы с Наташей и Максимом пошли в службу по делам детей. С собой взяли Еву и Назарчика. Встретившись с начальницей службы, я сказала, что нашла опекунов для правнучки. Реакция чиновницы меня шокировала. Начальница службы Светлана Дикая при детях вдруг закричала: «А кто, скажите, пожалуйста, дал вам право распоряжаться ребенком? Мы все решаем, а не вы! Это ясно?» Я спросила: «Что нужно сделать, чтобы я переписала на Еву свою квартиру? Мне нужны от вас какие-то документы?» — «Ничего не нужно», — резко ответила Дикая.
Оказалось, обманула. Когда на следующий день я пришла к нотариусу, тот сказал, что именно опекунский совет должен назначить человека, который подпишет дарственную вместо Евы. Но в службе по делам детей заявили, чтобы я и думать об этом забыла. Потом позвонила начальница отдела опеки и попечительства и начала кричать: «Вы все-таки стоите на своем! Мы же запретили вам самостоятельно кого-то искать! У нас есть планы на вашу девочку, хотим отдать ее на усыновление за границу». После этого разговора у меня разболелось сердце. Хотела по привычке вызвать «скорую», но вспомнила угрозу чиновницы. «Бабушка, что с тобой? — испугалась Ева. — Давай врача вызовем!» — «Нет, дорогая, не надо, — сказала я. — Лучше принеси мне шприц и пакетик с лекарствами. Попробуешь сделать мне укол сама».
— Когда мы с мужем собрали необходимые для усыновления документы, Светлана Дикая с двумя подчиненными пришла к нам проверять жилищные условия, — вспоминает Наталья Толмачева. — То, что увидели, им явно не понравилось — в доме всегда чисто, не к чему придраться. «Даже не знаю, — скривилась начальница. — По-моему, у детей постель грязная». Я еще раз подвела ее к детским кроватям и продемонстрировала чистое постельное белье. Ничего не ответив, Дикая с сотрудницами ушли. А вскоре мы получили отказ в праве стать усыновителями.
В своем отказе чиновники сослались на то, что в трехкомнатной квартире Толмачевых для детей якобы недостаточно места. Дескать, там прописаны еще мама и брат Натальи Толмачевой. Справку начальника жэка о том, что эти люди по факту в квартире не проживают, в опекунской службе решили не учитывать. Слова соседей тоже. А еще чиновники пришли к выводу, что приемная семья не в состоянии содержать Еву. Дескать, официально у Максима Толмачева маленькая зарплата — всего 1350 гривен, то есть на каждого ребенка приходится всего 225 гривен в месяц.
— Справку о том, что мужу принадлежит дом и земля, на которой ведется хозяйство, не приняли во внимание, — говорит Наталья. — Хотела бы я посмотреть на детей, которые живут на 225 гривен в месяц. А наши одеты и накормлены, у них есть компьютер, мобильные телефоны и планшеты. И нам будут говорить, что мы не в состоянии содержать еще одного ребенка?! Кроме того, мы с мужем помогаем беженцам из Донецкой и Луганской областей, готовим для них еду, даем деньги. И делаем это без ущерба для своих детей.
— Вскоре я поняла, что проблема вовсе не в Еве, — вздыхает Раиса Ильинична. — Сама по себе правнучка чиновникам не интересна. Но у нас есть квартира. Кому она достанется после моей смерти? Явно не Еве, которую к тому времени отправят за границу. Но ни я, ни внучка этого не хотим. А чиновники не настроены потерять жилплощадь. Во время моего очередного визита они явно дали это понять. Начав опять на меня кричать, сказали: «Этим Толмачевым нужна не девочка, а ваше жилье! Они аферисты!» Я напомнила, что сама нашла этих «аферистов», и они, в отличие от них, ни разу даже не заикнулись о квартире.
Подарить жилье Еве мне так и не разрешили. Не зная, что делать, я пошла другим путем — решила подарить квартиру Толмачевым. Ведь вижу, как эти люди заботятся о моей внучке. И даже если я завтра умру, а Еву заберут в интернат, ей хотя бы будет куда вернуться. Нотариус оформила документы. Но сотрудники службы решили оспорить дарственную в судебном порядке. Дескать, подарив квартиру Толмачевым, я не учла интересов Евы, оставила ее без крыши над головой. И это при том, что я каждый день умоляю их разрешить Толмачевым стать усыновителями!
— Подобные решения принимает только служба по делам детей, — сказала журналистам ТСН на камеру начальник Хмельницкой городской службы по делам детей Светлана Дикая. — Мы решаем, может ли семья усыновить ребенка. И вообще, в этой ситуации мы как госучреждение видим абсолютно непонятную заинтересованность конкретной семьи в конкретном ребенке. А может, это меркантильный интерес? И не надо обвинять в этом нас. Мне Раиса Ильинична квартиру не дарила.
Приезд журналистов привел к тому, что пенсионерку и семью Толмачевых… вызвали на допрос в милицию. Проверяли, не занимается ли пенсионерка «незаконной посреднической деятельностью», пытаясь найти семью для своей правнучки. Раису Ильиничну это едва не довело до очередного сердечного приступа.
Тем временем семью Толмачевых, Еву и ее бабушку поддержали другие издания и телеканалы. А в редакцию «ФАКТОВ» звонили правозащитники — говорили, что хотят помочь Раисе Ильиничне добиться справедливости.
В течение следующих нескольких месяцев мы регулярно связывались с Толмачевыми, но хороших новостей не было — конфликт с чиновниками продолжался. Недавно на страничке Натальи в «Фейсбуке» появились красивые фотографии с детьми. Среди них была и Ева. Снимки сделаны в фотостудии. Оказалось, Наталья и Максим устроили детям фотосессию не просто так, а в честь семейного праздника. Совсем недавно Ева все-таки стала Толмачевой.
— Если бы не ваша газета и другие журналисты, которые нас поддержали, этого никогда не произошло бы, — говорит Наталья. — Честно говоря, до сих пор не верится, что наши мытарства позади. Мне казалось, что эта ситуация не решится никогда. Еве — тоже. В свои семь лет она уже совсем взрослая, все понимает. Помните, как она говорила: «Разве я вещь, чтобы чужие тети мною распоряжались?» И сейчас дочка часто спрашивает: «А меня точно у вас не заберут?» «Точно, точно, — говорю. — Теперь мы одна семья».
— Вы уже называете Еву дочкой…
— Конечно. А она нас с Максимом папой и мамой. Ева давно стала для нас родной. Она часто ночевала в нашем доме, но при этом постоянно спрашивала: «Когда вы уже станете моей мамой?»
— Как же удалось этого добиться?
— После публикаций в СМИ мы опять подали необходимые для усыновления документы. И с тех пор на каждую встречу с чиновниками ходили с диктофоном. Я абсолютно этого не стеснялась и ничего не прятала. Так и говорила: «Извините, но я запишу все, что вы мне скажете. Чтобы потом мне не говорили, что я кого-то неправильно поняла». Видя диктофон, чиновники старались быть сдержанными и не позволяли себе говорить то, что высказывали в наш адрес раньше. Кроме того, за всем этим процессом пристально следили журналисты местного телеканала. Мы их не просили, это была их личная инициатива. И спасибо им за это.
В результате нас таки поставили на учет как потенциальных усыновителей. Дальше по процедуре мы должны были выбрать ребенка, которого хотели бы усыновить. Понятно, что это была Ева. Но чиновники организовали нам такую встречу, будто бы мы видели девочку первый раз. «Сейчас будете знакомиться с ребенком, — говорили. — Первый контакт с ребенком обязательно должен проходить в нашем присутствии». После «знакомства» с Евой мы написали соответствующее заявление, начался суд. На этот раз чиновники дали нам положительную характеристику — дескать, хорошая семья, дома чисто и уютно.
— Но раньше они заявляли, что в трехкомнатной квартире детям не хватит места…
— В этот раз они уже не стали говорить подобного. Кстати, осмотр жилья соцработники проводили опять-таки в присутствии журналистов. Репортеры снимали нашу квартиру. И чиновники вынуждены были признать, что она в полном порядке. Затем был суд. Ева, разумеется, на нем присутствовала. Сказала, как давно хочет, чтобы мы с Максимом стали ее родителями, а наши дети — ее братиками и сестричками. Ребята волновались не меньше нас. У нас ведь уже давно все готово: в квартире стоит кровать Евы, ее шкафчик, игрушки… И дети привыкли к мысли, что Ева — их сестра. А как сестру можно взять и отдать в интернат?
К счастью, на этот раз вопрос об интернате вообще не стоял. Суд разрешил нам удочерить Еву. Узнав об этом, она бросилась мне в объятия. А мы с Раисой Ильиничной расплакались от счастья.
— Каждый день благодарю Бога за то, что дожила до этого момента, — призналась Раиса Ильинична. — Теперь я знаю, что моя Ева в надежных руках. Мы с правнучкой постоянно видимся, Максим и Наташа привозят ее ко мне погостить. Ева радостно рассказывает, как они с Иванкой и Назарчиком читают книги, как ездили с родителями на пикник… Я давно не видела Еву такой счастливой. Последний раз она так искренне смеялась и радовалась еще до смерти своей мамы. Правнучка, кстати, по-прежнему обо мне заботится. Не бывает дня, чтобы Ева не позвонила с вопросом: «Бабушка, как ты себя чувствуешь? Тебе не нужно сделать укольчик?» Интересуется, какие я пью таблетки. Ева запомнила их названия и теперь все контролирует (смеется).
— Помню, сотрудники службы по делам детей подали в суд, чтобы оспорить договор дарения, по которому Раиса Ильинична подарила вам квартиру. Чем закончилась эта ситуация? — спрашиваю Наталью.
— Суд первой инстанции встал на нашу сторону, но апелляцию мы проиграли. Квартира вернулась Раисе Ильиничне. Оспаривать это решение я не буду, нам эта квартира не нужна. Единственное, чего мы хотели, — удочерить Еву. К счастью, это случилось. Теперь хочется забыть обо всех судах и конфликтах. Через месяц детям в школу, мы уже готовимся. Еву перевели в школу, где учатся ее брат и сестра. А еще записали в музыкальную. Кроме того, у нас сейчас много дел, связанных с переселенцами. Мы с мужем волонтеры, помогаем армии и беженцам. Ева, кстати, тоже успела стать волонтером. Военные, которым мы носим гуманитарную помощь, души в ней не чают. Называют ее маленькой принцессой. А наша принцесса, улыбаясь, рассказывает им о своей новой семье. Ева теперь всем о нас рассказывает. И с гордостью говорит: «Это мои папа и мама».
*"Теперь мы уже точно одна семья", — говорят Наталья и Максим Толмачевы. На фото — Ева вторая справа
Читайте нас у Facebook
