Боец АТО Евгений Поплавский: "Осколок прошел через глазное яблоко и застрял в мозге. Мне повезло — выжил"
Над правой глазницей у Евгения не было части черепа. Раздробленные кости врачам пришлось удалить сразу после ранения. Осталась достаточно большая вмятина. Дефект пришлось закрыть. Украинские врачи решили сделать это вместе с канадскими коллегами, которые в минувшие выходные прилетели в Киев. Осматривая пациента, иностранцы расспрашивали Женю, как он получил ранение. Он говорит: не сразу понял, что с ним произошло, — просто внезапно начала хлестать кровь из глаза.
— Я помню три хлопка разорвавшихся снарядов, звон в ушах — и все, — рассказывает житель села Прилуки Евгений Поплавский (на фото), раненный 3 июня этого года во время артиллерийского обстрела под Дебальцево. — Очнулся уже в реанимации харьковского госпиталя. На правом глазу у меня была марлевая нашлепка. Сначала врачи не говорили, удалось сохранить глаз или нет, а от моих вопросов уходили. Но однажды нейрохирург признался: «Женя, спасти глаз было невозможно…» Честно скажу, смириться с этим, принять было очень тяжело. Но человек ко всему привыкает.
— Осколок разворотил глазное яблоко, прошел сквозь лобную, височную и задел теменную доли головного мозга, — объясняет руководитель клиники неврологии и нейрохирургии Главного военного клинического госпиталя Министерства обороны Украины Александр Данчин. — Это смертельное ранение. Скажу больше — кусок металла от снаряда остается в мозге Евгения. Трогать его нельзя. Если мы попытаемся удалить осколок, нанесем дополнительную серьезную травму, которая может привести к тяжелейшим последствиям.
Специально для Евгения и других раненых канадцы привезли титановые пластины.
— Это третий наш визит в Украину, — говорит хирург из Торонто Олег Антонишин, родители которого эмигрировали из нашей страны после Второй мировой войны. — Правительство Канады уже выделило более миллиона долларов для помощи раненым украинским бойцам. При этом врачи работают как волонтеры, то есть за свою работу денег не получают. Я, например, взял недельный отпуск. И все дни готов проводить в операционной. Хочется максимально помочь тем, кто нуждается в сложных операциях. Евгению в том числе. В среду мы закрыли дефект черепа этому бойцу Вооруженных Сил Украины. Также выполнили несколько пластических вмешательств, в ходе которых убирали послеоперационные рубцы, одному из ребят восстановили кости челюсти.
— Канадские врачи во время консультации повесили мне на запястье бирочку с фамилией на украинском и английском языках — похожие завязывают новорожденным в роддоме, чтобы не перепутать, — улыбается Евгений. — Честно говоря, соглашаться на операцию по установке пластины мне было сложно. Сознательно ложусь под нож. Даже не по себе как-то. Перед поездкой в госпиталь сказал маме: «Мне не страшно было заходить в дом или заглядывать в подвал, где мог сидеть вооруженный бандит. А на операцию ехать страшновато».
*Нейрохирург Александр Данчин был поражен, что Евгений выжил после того, как в его мозг попал осколок снаряда
Мы разговаривали с Евгением в нейрохирургическом отделении военного госпиталя накануне вмешательства. Боец ждал консультации анестезиолога.
— Специалисты говорят, что во время операции сделают череп симметричным и скроют шрам, который проходит через всю голову, — объясняет Евгений. — Честно говоря, я не комплексую по поводу того, что у меня такая вмятина. Но мозг нужно защитить.
Женя показывает в телефоне так называемые селфи — он фотографировал сам себя в реанимации.
— Видите, у меня голова была круглой, нормальной, — комментирует мой собеседник. — Впадина стала образовываться после того, как сошел отек. Первое время он был настолько сильным, что я не мог открыть левый уцелевший глаз. Придя в себя после комы в харьковском госпитале, вспомнил все, что со мной произошло, называл медсестрам телефонные номера, по которым нужно было позвонить.
При этом боец просил ничего не говорить маме, от которой скрывал, что находится в зоне АТО.
— Когда начались события на востоке Украины, я служил в армии, — рассказывает Евгений. — Захотел стать военным еще в четвертом классе — после того, как пришла повестка старшему брату. Тогда сказал маме: «Вырасту — тоже буду служить». После школы меня призвали и отправили в Донецк. Затем год побыл дома — пытался найти работу, думал, чем заниматься дальше. И не придумал ничего другого, как вернуться в Вооруженные Силы. Честно говоря, хотел попасть в миротворческую миссию за границу. Но началась война в Украине. Нашу бригаду сразу отправили в Луганскую область. Подразделение обеспечивало выход десантникам из окружения на границе с Россией, мы брали Саур-Могилу, село Степановка в августе 2014 года. Все это время говорил маме, что нахожусь на полигоне. Помню, в Лутугино были серьезные проблемы со связью. Чтобы дозвониться, приходилось залезать на крышу здания, в котором мы жили. Поднялся туда, набрал мамин номер, начали говорить, и тут понеслось: по нам стреляли «Грады», минометы… Мама в ужасе спрашивает: «Женя, где ты? Что происходит?» А я ей: «Нам прислали после ремонта танки, пристреливаем их на полигоне». «Точно?» — засомневалась мама. «Точно!» — убеждал я.
После ранения самым сложным для Евгения было привыкнуть смотреть на мир одним глазом.
— Когда я узнал, что у меня нет глазного яблока, началась паника, — признается мой собеседник. — «Как же так? — думал я. — Мне всего 24 года. А я без глаза, инвалид…» Справиться с этим помогли друзья-волонтеры. Зная, как я люблю водить машины и мотоциклы, они предложили: «Хочешь сесть за руль, попробовать, как будешь себя чувствовать?» Я согласился. Мы вышли за территорию госпиталя. И я проехался по соседним тихим улочкам. Машину чувствовал, дорогу видел. А когда меня выписали домой, тут же стал ездить сам. Причем и на мотоцикле. Когда сажусь за руль, снимаю повязку. И у меня возникает ощущение, что смотрю двумя глазами.
В среду утром Евгению провели операцию. Она длилась три часа.
— Мы привезли с собой титановые пластины, которым прямо в операционной можно придавать нужную форму, — объясняет нейрохирург торонтского университета Тод Мейнпрайз. — Конечно, сначала мы смотрим по снимкам МРТ и компьютерной томограммы, какого размера дефект. Подбираем нужный размер. Но примеряем и изгибаем пластину уже в ходе вмешательства. Крепится металл к костям черепа с помощью специальных скоб и шурупов. Все нужно сделать так, чтобы затем конструкция не сдвинулась с места. Сейчас мы провели две операции, в ходе которых закрыли дефекты черепа. Так как это вмешательство считается пластическим, после него не нужно долго находиться в клинике. Через несколько часов после операции пациент может вставать, а через день-два мы его выписываем домой.
*Канадские врачи успешно провели более ста реконструктивных операций. Нейрохирург Тод Мейнпрайз (справа) и челюстно-лицевой хирург Демиер Матик планируют приехать и в феврале
В трех операционных хирургического отделения военного госпиталя в течение этой недели практически без перерывов проходили по восемь-девять реконструктивных вмешательств. Канадские специалисты привезли с собой импланты, хирургические материалы и металлические пластины на сумму 700 тысяч долларов. Это весомая помощь для наших раненых и врачей. А возглавляющий миссию Олег Антонишин, профессор пластической хирургии Университета Торонто, уже сейчас планирует следующий свой приезд в Киев.
— Для меня важно контролировать состояние каждого прооперированного пациента, — говорит профессор Олег Антонишин. — Видеть их спустя несколько недель после операции, убедиться, что нет осложнений.
В Украину, как и прошлые два раза, прилетели 25 канадских специалистов. Пятеро из них имеют украинские корни, говорят по-украински. Остальные обращаются к пациентам по-английски, но переводчики тут же все объясняют.
— Одному пациенту мы вместе с украинскими коллегами устранили большой дефект челюсти, для чего пересадили кость, взятую с бедра, — продолжает канадец. — В этом случае ваши военные хирурги провели для нас мастер-класс. Игорь Федирко, руководитель клиники челюстно-лицевой хирургии и стоматологии Главного военного клинического госпиталя, виртуозно делает такие операции. У нас опыта такого рода гораздо меньше.
В общей сложности за время сотрудничества было проведено более ста операций. Все они прошли успешно.
— Теперь в ближайшее время я займусь протезированием глаза, — говорит Евгений. — Не хочу всю жизнь ходить с повязкой. Врачи говорят, что сделают искусственное яблоко, в котором радужка будет такого же цвета, как в левом. И при первом взгляде никто не поймет, что у меня протез. После этого уже можно будет решать, что делать дальше. Хотя, признаюсь, есть у меня мысли вернуться в армию. Я уже пробовал стрелять. Попадаю…
3475Читайте нас у Facebook
