Львовские власти подарили квартиру герою АТО Руслану Филипсонову, спасшему семерых раненых бойцов
На днях герой АТО Руслан Филипсонов стал обладателем квартиры в новостройке. Такой подарок молодому лейтенанту, награжденному орденом Богдана Хмельницкого, сделали львовские городские власти. Мэр Львова Андрей Садовый специально приехал во львовский военный госпиталь, чтобы вручить герою ключи и ордер.
Последние полтора года Руслан непрерывно находится в военных госпиталях и зарубежных клиниках и перенес более пятидесяти операций. Ранение, которое он получил в зоне АТО, врачи называли «несовместимым с жизнью». К величайшему удивлению медиков парень выжил. И в этом огромная заслуга неравнодушных украинцев: на лечение Руслана они пожертвовали более трех миллионов гривен.
…До войны Руслан Филипсонов работал преподавателем во Львовском ветеринарном университете. Весной 2014 года парня мобилизовали и направили служить в 24-ю механизированную бригаду. До этого, будучи студентом «Львовской политехники», Руслан параллельно обучался на кафедре военной подготовки. Поэтому его сразу назначили командиром взвода.
— В августе 2014 года мы стояли на блокпостах возле села Георгиевка (это возле Луганского аэропорта), где удерживали «высоту», — говорит Руслан Филипсонов. — В ночь на двадцатое августа начался массированный артобстрел. Наши позиции охватило пламя, осколки летали тучами, от взрывов трещала голова… После артобстрела в наступление пошли вражеские танки, а у нас не было орудий, чтобы отбить атаку. К тому же среди бойцов было много раненых и тяжело контуженных. Приняли решение отступать.
Когда мы отошли на безопасное расстояние, кто-то вспомнил, что на «высоте» осталось несколько раненых. Мои хлопцы хотели возвращаться за ними, но я как командир взвода отдал им приказ продолжать эвакуацию раненых, а сам побежал на «высоту». От оврага, где мои хлопцы укрылись с ранеными, до «высоты» примерно восемьсот метров. Расстояние в оба конца — полтора километра. Принесу одного раненого и бегом назад. Первого вынес на руках, остальных уже тащил по земле. Благо до войны я занимался тяжелой атлетикой, армрестлингом, плавал в бассейне и ходил в тренажерный зал — в общем, находился в хорошей физической форме. Иначе просто не смог бы поднять пацанов: они ведь все были в бронежилетах, с оружием и боекомплектом. А полное снаряжение весит около 40 килограммов. Спасало еще то, что хлопцы попались стройные.
Когда тащил последнего (седьмого по счету) раненого и до оврага оставалось метров двести, в поле начали разрываться ракеты «Града». Я накрыл собой раненого, и в этот момент неподалеку от нас взорвался снаряд. Меня ранило со спины — живот прожгла дикая боль. Откатился от раненого, смотрю, он живой, но немного посечен осколками. Хотел встать на ноги — не могу. Я поднял руку, и прикрывавшие меня хлопцы поняли, что нужна помощь. Они прибежали, забрали раненого и перетащили меня в овраг.
Уже потом, когда я оказался в госпитале, врачи сказали, что мое ранение несовместимо с жизнью. Осколки вырвали практически всю середину живота и находящиеся там внутренние органы (к счастью, большую часть осколков приняли на себя бронежилет и каска). Кроме того, осколки пробили ноги, а на стопах вырвали кости. Самое удивительное, говорили врачи, что после такого ранения я оставался в сознании. Пока к нам смогли добраться медики, прошло пять часов. Помню, лежал в подвале, а надо мной гремели взрывы. Я плевал кровью и от невыносимой боли ругался матом…
Первые три дня я находился в лутугинском военном госпитале. Из-за обстрелов меня не могли эвакуировать из зоны АТО. Потом из Харькова прислали вертолет. Только взлетели, у меня случилась остановка сердца.
Раньше я не верил в рассказы, что во время клинической смерти люди видят неизведанные миры. Пока сам не пережил подобное. Помню, увидел свое тело и склонившихся над ним людей в белых халатах. При этом я словно находился над ними. Потом с высоты птичьего полета рассматривал родное село Жовтанцы во Львовской области. Земля быстро отдалялась, как будто я летел в самолете. И вдруг перед глазами возник большой шар, окруженный черной пустотой и светящимися вдалеке точками. «Это что, космос?!» — удивился увиденному.
Я несся сквозь темноту на огромной скорости, рядом проплывали какие-то планеты. На душе было легко и спокойно, а в памяти всплывали картинки счастливых моментов жизни: мой детский день рождения, празднование Нового года в кругу семьи, первый поцелуй… Внезапно темнота рассеялась, и я оказался в белом светящемся пространстве. Меня окутало неземное тепло и блаженство. Никогда прежде не ощущал ничего похожего. Неожиданно почувствовал резкий толчок в грудь и тут же услышал звук гудящего вертолета. Картинка резко изменилась: увидел врача, реанимирующего меня с помощью дефибриллятора. «Что вы делаете?» — говорю ему. Врач облегченно вздохнул и, повернувшись к медсестре, сказал: «С ним все нормально».
В харьковском военном госпитале хирурги оперировали меня 12 часов подряд. Сразу после операции санавиацией доставили в Киев в главный военный госпиталь. И снова операция за операцией — развился перитонит. В ходе одной из операций я повторно пережил клиническую смерть, но уже без полетов в неведомые пространства.
Тем временем мама Руслана буквально сходила с ума, разыскивая сына. Он скрыл от нее, что воевал в зоне АТО (говорил: мол, их бригада стоит в тылу и его жизни ничего не угрожает). Но женщина сразу почувствовала, что с сыном случилась беда.
— В тот день, когда Руслан получил ранение, у меня разболелось сердце, — рассказывает Екатерина Ивановна. — Звоню сыну на мобильный — нет связи. Бросилась за помощью к голове колхоза и односельчанам: «Сын пропал! Помогите найти!» Они связались с волонтерами, а те попросили о помощи военных врачей. На пятый день мне позвонил доктор из львовского госпиталя: «Пани Катя, ваш сын жив, но тяжело ранен, сейчас он в Киеве».
Приезжаю в столицу, а Руслану делают операцию. Потом его перевезли в реанимацию, и я весь день простояла под дверью отделения. Вечером заведующий сжалился: «Можете войти, но дайте мне слово, что не будете плакать». Захожу в палату интенсивной терапии, а мой Руслан лежит, весь окутанный трубками. Я замерла, стою и не знаю, как к нему подойти. И вдруг сын открыл глаза: «Сестричка, сестричка!» Я решила, что он бредит. «Сестричка! — повысил голос Руслан. — Стул маме! Кресло!» Да он не бредит, он стул у медсестры просит. Для меня! Сыночек мой дорогой… И я, забыв о данном завотделением обещании, разрыдалась… «Зачем обманул меня? — пожурила сына. — Почему не признался, что был на фронте?» А он посмотрел так виновато и сказал: «Мама, прости. Впервые в жизни тебя обманул, и вот как все обернулось…»
О том, что мой сын совершил подвиг, я узнала случайно. В госпитале меня разыскал майор: он вместе с Русланом стоял на блокпосту возле села Георгиевка, когда начался прорыв российских танков. Майор рассказал, как Руслан вынес с поля боя семерых хлопцев, как потом попал под обстрел и как его, раненного в живот, спасали боевые побратимы.
Врачи в госпитале говорили, что случай с Русланом уникальный. «Остаться в живых после такого ранения может лишь один из миллиона, — сказал мне заведующий отделением. — У вашего сына внизу живота сквозное отверстие диаметром пятнадцать сантиметров. Мы удалили ему почти весь кишечник, извлекли осколки из легких и из мочевого пузыря. Орган превратился в решето, и, наверное, придется его вырезать… Состояние вашего сына остается крайне тяжелым. Шанс выжить с такой травмой маленький, как маковое зернышко».
Полтора месяца сын находился между жизнью и смертью. У него держалась температура выше сорока градусов. Врачи обкладывали его льдом и мокрыми простынями. Как же я тогда молилась! Каждый день бегала в Киево-Печерскую лавру, стояла на коленях перед иконами… Хвала Господу и врачам, Руслан выжил!
Однако это было только началом долгого и мучительного пути выздоровления. Чтобы восстановить функции поврежденных внутренних органов, Руслана нужно было срочно транспортировать в зарубежную клинику. Волонтеры написали о нашей беде в соцсетях, а телеканалы выпустили в эфир сюжеты, сообщив номер моей банковской карточки. Я даже не ожидала, что откликнется столько людей. Переводы приходили из Украины, Европы, Америки, Канады… Хочу поблагодарить каждого человека, пожертвовавшего деньги на лечение сына. Желаю им всем крепчайшего здоровья и мирного неба над головой.
Руслан Филипсонов уже трижды побывал в австрийских клиниках. Там парню несколько раз сшивали мочевой пузырь, установили в почках специальный дренаж, подсадили на живот участок кожи с мышцами, взятый с бедра. Два месяца назад австрийские хирурги поставили в стопы Руслана имплантаты костей. До этого у пациента стопы ног висели, словно плети. Зарубежные медики были поражены, увидев, как украинский офицер пытается ходить, не имея костей в стопах! «Очень хочется поскорее встать на ноги», — объяснял им Филипсонов, от боли кусая губы до крови. Невероятно, но Руслан научился передвигаться… на пятках. Правда, для этого надевал ортезы. Чтобы имплантаты прижились, стопы Руслана загипсовали, и сейчас парень передвигается в инвалидной коляске.
.jpg)
*Фото со странички Руслана Филипсонова в «Фейсбуке»
— Австрийские ортопеды уверяют, что, когда все срастется, я смогу даже бегать, — говорит Руслан. — Скоро мне предстоит еще одна поездка в Вену. На животе нужно сформировать мышечную защиту, и закрыть ею рану (сейчас она прикрыта только кожей). Спасибо нейрохирургам: они сделали из меня, глубокого инвалида, практически полноценного человека. Я ничуть не жалею, что попал на фронт и пережил все, что выпало на мою долю. Кстати, врачи до сих пор не могут объяснить, как мне удалось выжить. Наверное, все это время меня окружали сильные ангелы-хранители. А может, у Бога еще есть планы на мой счет.
— А у вас-то у самого какие планы на будущее?
— После окончания лечения вернуться на службу в армию. Хочу работать в военкомате или военным инструктором. Также планирую поступить в Академию Cухопутных войск.
— За спасение семерых раненых вас наградили орденом Богдана Хмельницкого.
— Для меня самое главное, что все хлопцы живы и здоровы. Они проведывают меня в госпитале, звонят, поздравляют с праздниками.
— Подарок на Рождество стал для вас сюрпризом?
— Еще каким! Когда мне вручили ключи от однокомнатной квартиры, я пережил шок и радость одновременно. Зато теперь с уверенностью могу сказать: новогодние желания сбываются. Когда били куранты, я подумал: «Мені хоч би маленьку, але свою хатиночку». И ровно через семь дней это желание исполнилось! Раньше, когда работал преподавателем в университете, приходилось каждый день добираться во Львов маршрутками из родного села. О том, что однажды получу здесь квартиру, даже не мечтал. И вдруг такая радость.
Теперь мечтаю поскорее увидеть свою «хатиночку». Через две-три недели гипс на стопах снимут, и я начну понемногу ходить. Первым серьезным маршрутом станет поездка до новостройки и «смотрины» самой квартиры. А еще думаю: раз жильем обеспечен, можно и невесту искать.
*"Самое страшное уже позади. Спасибо всем людям, принимавшим участие в спасении моего сына", — говорит мама Руслана Екатерина Ивановна
Читайте нас у Facebook
