Комбат Андрей Гергерт: "Когда враг нарушает Минские договоренности, мы радуемся — ведь имеем право отвечать"
Как известно, в конце декабря в штабе добровольческого украинского корпуса «Правый сектор» прошли определенные изменения. Дмитрий Ярош инициировал создание новой общественно-политической силы. 5-й и 8-й батальоны вместе с медицинским батальоном «Госпитальеры» реорганизуются в Добровольческую Украинскую армию.
Накануне этих неожиданных изменений мы побывали в штабе «Правого сектора», познакомились с жизнью бойцов. 8-й батальон, которым до сих пор российское телевидение пугает весь мир, оказался не таким уж и страшным. Наоборот — приветливым и радушным. Командир батальона Андрей Гергерт, улыбчивый обаятельный молодой мужчина, позволяет не только называть его имя и размещать в газете фотографию, но и говорить о том, что его подразделение — штурмовое и находится под Мариуполем. Эти бойцы не боятся огласки. Они пришли защищать Украину и делают это с открытым лицом.
.jpg)
«Друг Червень» (справа) воюет уже более года, не раз был контужен. Но даже не думает покидать своих побратимов, среди которых много 18-летних добровольцев. На фото — с Дмитрием Ярошем
— Победа будет за нами — я уверен, но она достанется очень тяжело, потому что враг у нас подлый, — говорит Андрей «Червень». — Вы же видите, что ситуация в мире постоянно меняется, и с Украиной не очень-то считаются. Поэтому мы сами должны делать все, чтобы добиться своей независимости. Сейчас, когда враг нарушает Минские договоренности, и я, и бойцы батальона радуемся. Ведь в таком случае мы имеем право отвечать. Несмотря на изменения, происходящие в корпусе, мы остаемся здесь, на линии огня.
— Как отмечали Новый год?
— С мыслями о погибших ребятах и их семьях. Очень важно помнить тех, кто отдал жизнь на этой войне. Мы не имеем права предать их надежды, не довести начатое до конца. Я вам открыто скажу: для нашего подразделения Новый год радостный, потому что мы предполагаем, что со дня на день вернемся к активным военным действиям. Готовы воевать и хотим этого.
— Чего вам не хватает?
— Приказов от руководства страны идти в атаку и освобождать украинскую землю от врага. Еще важно, чтобы погибшие и раненые бойцы нашего подразделения получили статус участника боевых действий, на основании которого можно претендовать на социальную защиту. Бойцы «Правого сектора» до сих пор юридически вне закона, никто из наших ребят, защищавших самые опасные участки фронта, не получает государственные награды, я уже не говорю о выплатах в случае ранения или гибели. Ну и, конечно, нас бы поддержать оружием…
Сам Андрей воюет уже полтора года. В мирной жизни он был ветеринаром. Позывной «Червень» получил, потому что записался добровольцем в июне. Здесь, в «Правом секторе», позывные называют по-своему — «псевдо», и обращаются к побратимам, добавляя слово «друг».
— Сначала я прошел подготовку в Переяславе-Хмельницком, — рассказывает «друг Червень». — Там готовили бойцов не только для «Правого сектора», но и для армейских батальонов. После тренировочного лагеря меня распределили в 5-й батальон, который занял Пески, когда только начинались бои в аэропорту… Мы обживали центральные дома, вычищали подвалы, чтобы в них можно было укрываться от мин. Отдавали предпочтение особнякам с двойным бетонным перекрытием.
Как правило, раз в две недели нас на боевых позициях сменяли побратимы. За это время бойцы уставали и физически, и морально, ведь с каждым днем обстрелы становились все плотнее. Но некоторые не выезжали из Песок месяцами. Например, водитель, доставлявший в роту, в которой я служил, хлеб и боекомплекты. Как-то мы вместе с ним, «другом Данди», несли ящики со снарядами. Внезапно начался обстрел. Осколок попал в колесо нашей машины. К счастью, мы не пострадали… Позже «Данди» был ранен. В аэропорту его привалило стеной. На глазах водителя погиб юный раненый мальчик, которого уже готовы были эвакуировать. «Данди», вернувшись в батальон после лечения, говорит только одно: «Я не можу поїхати додому, поки не помщуся за хлопчину». К сожалению, я не попал в сам аэропорт. Вызвался туда ехать, но человек, готовящий группу, спросил: «Сколько ты на передовой?» Я честно ответил: третий день. «Тебе нужно еще опыта набраться», — сказали мне.
Когда были назначены внеочередные парламентские выборы, Андрею предложили попробовать свои силы.
— После разговора с нашим лидером Дмитрием Ярошем я согласился выставить свою кандидатуру от Львовской области, — продолжает «Червень». — 37 дней потратил на предвыборную кампанию. Шел по 126-му округу. Многие из кандидатов, которые баллотировались вместе со мной, были состоятельными людьми, тратившими на агитацию огромные деньги. Тем не менее я занял второе место, проиграв представителю блока Порошенко. Честно говоря, мне было обидно, что прошел этот человек. Известно, что он много лет работал в команде Тигипко… С другой стороны, выборы показали, что у меня есть политическое будущее — ведь за меня проголосовали 23 тысячи человек!
Перед выборами я однозначно сказал: если проиграю, на следующий же день вернусь в «Правый сектор». И слово сдержал. В те дни как раз обострилась ситуация возле Мариуполя. России очень нужен сухопутный коридор к Крыму. Поэтому здесь шли бои. Приехав в штаб, я подошел к Ярошу и предложил создать подразделение непосредственно на берегу Азовского моря. Он тут же дал добро. 22 ноября я с 28 бойцами уехал в окрестности Мариуполя.
На 90 процентов батальон состоит из жителей Львовской области. К Андрею присоединились его друзья, затем друзья друзей, их знакомые и родные.
— Сначала у нас была рота, которая затем увеличилась до ста человек, — продолжает Андрей. — А теперь мы смело называемся батальоном, ведь у нас числятся 270 бойцов. Мы — добровольцы, зарплату не получаем. Все строится на патриотизме.
Здесь служит много девушек. Причем не на кухне или в штабе, а в боевых группах. Когда в батальон приходит «новенькая», Андрей «Червень», как он сам шутливо говорит, сразу видит, с кем из бойцов она будет встречаться. А девушки после возвращения к мирной жизни признаются командиру, что не могут общаться с теми, кто не служил, — они слабее добровольцев и морально, и физически.
— Мы готовим разведчиков и диверсантов, причем девчата поражают меня своей целеустремленностью, — говорит Андрей. — Уж если девушка решила, что научится стрелять из всех видов оружия, ставить растяжки, следить за врагом, то очень быстро овладеет всеми этими навыками в совершенстве. А вот хорошего снайпера я до сих пор не нашел.
— Сколько лет самому юному бойцу вашего подразделения?
— 18. Просятся в батальон и 16-летние. Но я звоню их родителям и отправляю домой. Часто выясняется, что такой парень сбежал из дому, и родные его уже обыскались. Я не могу взять в подразделение ребенка, нести ответственность за его жизнь. Кстати, с родителями 18-летних тоже общаюсь. Обязательно спрашиваю, знают ли они, куда уехал их сын или дочь. Как правило, слышу: «Не смогли удержать ребенка дома. Рвется воевать». Часто мамы звонят с просьбой не отправлять их ребенка на опасные задания.
— Вы общаетесь с местными жителями?
— Когда мы только приехали сюда, я в гражданской одежде ходил по рынкам Мариуполя, слушал, о чем говорят люди. И хочу вам сказать, что они все еще далеки от реальности, не понимают, что происходит на самом деле. Многие, несмотря на обстрелы и гибель мирных жителей, до сих пор верят, что их спасет Россия. Да и выборы в этом регионе показали: люди продолжают идти на поводу у дешевого популизма. Для нас главное — не отдать этот регион. Обратите внимание, что в газетах и на телевидении все меньше говорят о войне, перемирие гасит боевой дух в добровольцах. Хотя о своем батальоне могу точно сказать: каждый из нас готов хоть сегодня встретиться с врагом на поле боя. Мы хорошо понимаем: Путин не остановится, и подписание договоренностей — всего лишь отвлекающий ход, политтехнология…
— Андрей, вы же до войны работали ветеринаром, животных лечили, а стали командиром батальона, сейчас выглядите и ведете себя, как настоящий воин. Откуда все это?
— «Срочку» я служил в 1997 году в спецподразделении. После армии состоял в организации УНСО. И с детства чувствовал, что еще придет геройское казаческое время на Украину. Когда ездил в Крым, принципиально говорил там только по-украински и рассказывал людям о богатой истории нашей страны.
— За полтора года службы вы потеряли много побратимов?
— Погибли 11 моих друзей, которые служили в разных подразделениях. В моем же батальоне двое ребят были убиты, 17 получили тяжелые ранения. Наши группы не раз ходили на ту сторону — за пленными для будущего обмена на украинцев. В Широкино однажды захватили гражданина России, завербованного в Ростове-на-Дону. У него при себе был военный билет «ДНР». Во время одного такого выхода погиб «друг Вик». А «друг Грин» подорвался на мине. Каким же он смелым был… Сначала я требовал от врачей пришить обе оторванные ноги, а затем пришлось принимать решение об ампутации сначала одной, а затем и второй… Но и это не спасло моего близкого друга. Мы с ним не раз во время разговоров мечтали о счастливой стране, которую построим… Часто вспоминаю «Грина», мне его не хватает.
— Последнее время много говорят о том, что в Украине не происходят реформы, нет сдвигов к лучшему, непонятно за что идет война…
— Все это нацелено на то, чтобы те, кто находится на передовой, обиделись на власть и разъехались по домам. И что тогда? Россия дойдет до Львовской области. Понимание этого и держит нас здесь, далеко от дома. Я все же вижу в стране изменения к лучшему. Кроме того, меня лично радуют люди, которых я встречаю в окопах. Среди них есть будущие министры внутренних дел, премьер-министры.
— Вашему подразделению все еще нужны бойцы?
— Постоянно! У нас нужно провести как минимум три месяца, побывать на передовой, чтобы получить шеврон. Милости просим к нам. Бытовые вопросы нам помогают решать волонтеры. На днях пани Валя Базилюк из Хмельницкого привезла обогреватели, благодаря чему в комнатах санатория, в котором мы разместились, тепло и уютно. Наш лидер Дмитрий Ярош регулярно передает талоны на солярку, машины для выездов.
— Семья знает, чем вы занимаетесь?
— Всего, конечно, мама не знает. Но она уже смирилась с тем, что я нахожусь на передовой. Мама узнала, где я, из телевизионного сюжета… На войне я о себе многое понял. Решил: когда мы восстановим в стране мир, уже не вернусь к профессии ветеринара, а займусь политической карьерой. Нужно брать власть в свои руки.
3412Читайте нас у Facebook
