Капеллан Константин Холодов: "До конца своей жизни буду поминать на каждой службе имена шести погибших ребят"
На войне даже самый смелый человек может потерять точку опоры и поддаться чувству страха или паники. И тогда священник, безоружный, в бронежилете поверх рясы, молитвой или словом поддержки и утешения способен вернуть уверенность в себе там, где очень опасно, где вокруг свистят пули, где мины рвутся в нескольких метрах от позиций украинских военных. «В окопах неверующих нет, — говорят бойцы. — И присутствие рядом батюшки успокаивает и словно подтверждает: Бог с нами».
О капелланах, которые, не щадя себя, ездят на передовую с первых дней войны, «ФАКТЫ» уже рассказывали не раз. Это и Андрей Зелинский, и Игорь Федоришин, и Иван Исаевич. Но если греко-католическая церковь сразу стала сотрудничать с Генеральным штабом и Министерством обороны, то священники Украинской православной церкви Киевского патриархата поначалу ездили на фронт как волонтеры. Константин Холодов при поддержке патриарха Филарета решил их всех объединить и легализовать. Ему понадобилось полтора года, чтобы вместе с митрополитом Иоанном синодального управления военного духовенства создать капелланскую службу в зоне АТО. И Холодов таки добился того, что с 1 мая с капелланами начнут заключать трудовые договоры, их введут в штат подразделений, они будут получать зарплату за свою работу на линии огня.
«Уходя на Майдан или уезжая в зону АТО, муж прощается со мной и тремя дочерьми так, будто больше не вернется»
До 2006 года Константин Холодов занимался бизнесом. К тому времени он уже был женат, в семье родились две дочки.
— Смерть отца изменила мужа, — рассказывает матушка Олеся. — Он познакомился с монахом одного из киевских монастырей, стал с ним общаться. Тот ему рассказал, что можно поступить в духовную семинарию, получить сан священника. Когда Костя мне сказал об этом, я была в ужасе, не знала, что делать. Мы не были безбожниками, всегда ходили в церковь, исповедовались, соборовались. Даже придерживались поста. И все же — стать священником? Это у меня в голове не укладывалось. Думала, мне и дочкам придется надевать платки и длинные юбки… В общем, два месяца я рыдала. Но потом внезапно выяснилось, что наш кум уже давно служит в одной из киевских церквей, просто не особо это афишировал. Я поговорила с ним, с его женой. И поняла, что все совсем не так, как я себе представляла.
— Отговаривать мужа не пытались?
— Это невозможно. Характер у Кости железный. Если принял решение — все так и будет. Во время Революции достоинства подруги меня спрашивали: «Как ты отпускаешь мужа на Майдан?» А как я могла удержать? Так и с поездками на войну. Костя знает, что нужен бойцам, что его ждут, и не может не поехать. Это его долг, его служение. Каждый раз перед отъездом он прощается со мной и дочерьми (теперь у нас их трое), причем так, как будто не вернется.
*Этот снимок сделан в марте в Черновцах, где Константин получил орден «Народный Герой Украины». На церемонию он приехал вместе с супругой — матушкой Олесей (фото автора)
Олеся вытирает слезы. И тут же улыбается на замечание мужа: «Все мои тайны выдаешь? Леся все преувеличивает. Честное слово». Мы разговаривали с этой замечательной парой в день рождения отца Константина. Священнику исполнился 41 год. После службы в церкви села Гуровщина под Киевом он пригласил своих друзей на трапезу. Компания собралась неожиданная: его коллеги-батюшки и бойцы-разведчики, с которыми отец Константин подружился на войне. С гордостью батюшка показал всем серебряный орден «Народный Герой Украины», который ему вручили в Черновцах во время торжественной церемонии награждения.
— Когда на востоке Украины только началась война, мы все с благословения патриарха Филарета кинули клич в своих приходах и за месяц собрали для армии 75 тонн продуктов, — рассказал отец Михаил. — Люди покупали бойцам белье, одежду. Мы загрузили полную фуру. И тогда возник вопрос: а кто же все это повезет на фронт? Отец Константин вызвался первым. С тех пор его чаще видели в зоне АТО, чем в приходе.
— Я благодарен священникам, которые подменяют меня на службах, терпению паствы, — говорит в ответ на эти слова отец Константин. — Вот сейчас перед Пасхой снова еду к бойцам. Хочу объехать подразделения от Мариуполя до Счастья и посмотреть, как работают капелланы, кто продолжает выполнять свою миссию. Да и ребята меня ждут.
«Некоторые бойцы признаются, что хотели бы стать священниками»
— Мое знакомство с отцом Константином сначала было заочным, — рассказывает разведчик Георгий. — Ребята в расположении с восторгом рассказывали о батюшке, после общения с которым как будто силы появляются. Но я никак не мог с ним встретиться. Когда он приезжал, я с группой постоянно оказывался на выезде. А в тот раз поздно вечером вошел в блиндаж и увидел человека, от которого в прямом смысле слова исходило тепло.
— Конечно, за моей спиной была хорошо натопленная буржуйка, вот откуда тепло, — улыбается отец Константин.
— Мы проговорили до утра, — продолжает Георгий. — Отец ответил на многие мои вопросы.
— Капелланы бывают разные: тюремные, госпитальные, академические (работают в студенческих городках закрытого типа), — объясняет отец Константин. — Несколько лет назад появился новый вид капелланов — олимпийские. Эти священники работают при спортивных сборных. Во время подготовки к соревнованиям будущие чемпионы не могут посещать службы в храмах, поэтому батюшки проводят их на тренировочных базах. В Латвии у меня есть друг, который много лет служит священником при армии, отвечает за авиационные подразделения. Кстати, не так давно я получил приглашение от министра обороны Латвии. После Пасхи поеду, мне покажут военные части, расскажут, как в этой стране поставлена капелланская служба. Нужно перенимать все лучшее, что есть в мире.
На днях в социальных сетях прошел флешмоб в поддержку права граждан Украины иметь оружие. Присоединился к акции и отец Холодов. Но в отличие от врачей и волонтеров, которые выложили свои фотографии со снайперскими винтовками, «мухами» и пулеметами, священник сфотографировался с… игрушечным водяным пистолетом.
— Священник не имеет права брать в руки боевое оружие, даже если ему угрожает смертельная опасность, — объясняет мой собеседник. — И я никогда этого не сделаю. Но считаю, что люди имеют право защищать свою жизнь. Ведь у бандитов есть оружие, а простой человек не имеет возможности постоять за себя. Помните, еще во времена Януковича в Донецке был случай: молодого парня посадили в тюрьму за то, что он защитил девочку, применив оружие. Разве это правильно? Но я знаю случаи, когда священники получали повестки и уходили воевать. В такой ситуации в военкомате спрашивают: «Будешь капелланом или готов воевать?» И это право выбора самого человека. В апостольских правилах сказано: «Пусть упражняется в военном деле, но как мирянин». Одновременно участвовать в боях и быть священником нельзя.
— Думаю, если бы вы не стали батюшкой, то воевали бы…
— Я в этом не сомневаюсь. Но так сложилось, что моя миссия состоит в другом. Вот я провел службу в двух разных подразделениях на передовой. Ребята подходят после этого, говорят, что давно не были в церкви, не помнили о вере. А сейчас поняли, как это важно. Некоторые бойцы признаются, что после войны хотели бы стать священниками. Запомнил 25-летнего парня, который полностью поседел после того, как несколько побратимов погибли у него на глазах… Это заставило молодого человека задуматься о своей жизни, глубже оценить все происходящее. Почему мирная жизнь раздражает демобилизовавшихся? Потому что им снова предлагают жить по старым правилам — давать взятки, мириться с несправедливостью, не задумываться о поступках других людей. А они уже так не могут.
«Главная моя задача — поддержать воина, чтобы он не колебался»
— Отец Константин, случались ситуации, когда вам было страшно?
— Самый большой страх пережил на Майдане 20, 21 и 22 февраля 2014 года, когда увидел десятки погибших людей, когда пролилась кровь. Ситуация была непонятной: кто стреляет, откуда, где свои, где враги? Я в Михайловском соборе оставлял машину. Помню, пришел за ней, а вокруг тела убитых лежат… Несколько недель после этого находился в ужасном состоянии. А здесь, на войне, четко понятно, где враг. Рядом наши воины, вооруженные, готовые защитить. С ними не страшно, хотя не раз попадал под обстрелы, неподалеку разрывались мины.
— Исповедуясь, бойцы часто просят отпустить им грех убийства?
— Это было в начале войны, когда ребята боялись стрелять. Но я объяснял: человек, который защищает свою землю от нападающего, не грешит, а останавливает зло. Если бы украинцы не взяли в руки оружие и не вышли против врага, пришлось бы отдать свою землю, дома, жен и детей. Очень быстро бойцы это поняли и перестали говорить на эту тему. Главная моя задача: поддержать воина в его борьбе, чтобы он не колебался, не боялся за свою жизнь, чтобы был твердым в защите страны, а также объяснить, что он не один, что с ним Бог.
— Вы бываете в разных подразделениях, дружите с разведчиками. Приходилось отпевать и хоронить знакомых бойцов?
— В мой поминальник записаны шесть имен, которые я буду поминать во время всех служб до конца своей жизни. Среди них и мой кум, служивший вместе со мной в церкви. Он был пономарем. Пошел добровольцем, попал в «Айдар» и погиб в Счастье. Огромная потеря для всех нас. Как и гибель каждого нашего бойца.
Для меня открытием на этой войне стало то, что в нашей армии есть замечательные молодые офицеры — профессионалы, образованные, отважные, порядочные, талантливые военачальники, для которых слова «честь имею» — не пустой звук. Я же в свое время служил в армии, в ПВО. И у меня остались негативные воспоминания о тех командирах, которые только создавали видимость, что чем-то занимаются.
— Сколько священников Украинской православной церкви сейчас находится на передовой вместе с бойцами?
— В самом начале войны в зоне АТО работало 22 представителя греко-католической церкви и 78 — нашей. От Киевского патриархата батюшки ездили без согласования с синодом и штабом АТО, они нигде не значились в документах. Это нужно было исправлять. Мы организовали призыв, начали экипировать священников, обучать, возродили синодальное управление военного духовенства. В Генштабе договорились организовать курсы для священников. Медики объясняют, как оказывать первую помощь раненым, саперы проводят недельный курс. Эти знания на передовой важны и могут сослужить добрую службу. Но сейчас, перед Пасхой, рядом с бойцами мало представителей церкви. Период поста (особенно Вербное воскресенье и Страстную неделю) священники, как правило, предпочитают проводить со своей паствой. Я вернусь домой накануне Пасхи, а в Вербное воскресенье буду с воинами. И прошу всех: передавайте им домашнюю еду к праздникам. Для них это так важно. Знаю, что в мое отсутствие матушка организовывает женщин, чтобы напечь для наших защитников куличей, приготовить домашнюю колбаску, покрасить яйца. Это то малое, что можно для них сделать.
3510Читайте нас у Facebook
