Житомирский суд приговорил подростка к лишению свободы за убийство, в котором призналась его мать
О нашумевшей истории в Народичском районе Житомирской области «ФАКТЫ» писали в октябре 2014 года. 15-летний Руслан Сиренко, чтобы спасти от тюрьмы маму, взял на себя вину в тяжком преступлении — убийстве его отчима. Взамен Руслан потребовал от матери, чтобы та бросила пить и наконец-то начала ухаживать за младшими детишками (меньшей дочери тогда было несколько месяцев). 38-летняя женщина пообещала взяться за ум, но слова не сдержала: вскоре снова пустилась в пьяный загул в компании очередного сожителя, бросив троих детей в палате районной детской больницы. И тогда Руслан понял, что отбывать наказание за такую маму не стоит.
«Мама пила в течение всей беременности. Ее и в роддом забрали пьяной»
Семья Анны и Александра Ковальчук (фамилия изменена) хоть раньше и не состояла на учете в службе по делам детей, была известна среди односельчан как неблагополучная. Супруги работали от случая к случаю. Родив одного за другим троих детишек (Руслан был сыном Анны от первого брака), муж с женой пропивали «детские» деньги.
— Брат с сестрой вечно бегали голодными, есть ходили к бабушке или соседям, — говорит Руслан. — Мать с отчимом задолжали во всех местных магазинчиках и самогонщикам. Меня вместо школы часто отправляли к дядьке, который варил самогон на продажу. Я помогал ему по хозяйству, на огороде. За это он списывал мамины долги за водку. Но часто бывало так, что к вечеру мать звонила этому дядьке и просила дать мне с собой бутылку. Так что долги не уменьшались. Когда мама снова забеременела, отчим сразу стал подсчитывать, что купит на первую часть пособия. Обрадовался, что кредит выплатит, хотел подержанную машину взять. Мама пила в течение всей беременности. Ее и в роддом забрали пьяной. После рождения малышки они действительно получили деньги, около 20 тысяч гривен. Раздали долги, и ничего не осталось.
Однажды Александр, который хотел как-то изменить жизнь, закодировался от пьянства. Мама сказала, что ей это не нужно, она и так пить не будет. И сорвалась первая. Отчим пришел с работы, а она пьяная. Дома грязно, есть нечего. Начался скандал, продолжавшийся изо дня в день. Отчим запретил ей кормить грудью, и тогда мать вовсе перестала заниматься ребенком. Маленькая Лиза постоянно кричала, ведь была голодная. Пришлось мне покупать молочную смесь за свои деньги и самому кормить сестру.
Парень не удержался, чтобы не похвастаться. Летом, помогая односельчанам по хозяйству, ему удалось заработать неплохие деньги. Купил себе подержанный мотоцикл, бензопилу и косилку, чтобы иметь возможность еще больше подработать. Только покупаемый для этой техники бензин имел свойство постоянно исчезать: отчим с матерью, ощущая нехватку в средствах, продавали стоящие в сарае канистры с топливом.
— Видя, что мать не просыхает, отчим снова стал пить, — продолжает Руслан. — Бросил работу, целыми днями лежал на диване. Утром они просыпались, выпивали по стакану, закусывали и снова спали. А вечером постоянно ругались. Между ними начались драки, сначала редко, потом почти каждый день. Тогда я старался уходить из дому. На лавочке сидел или у соседей. Возвращался в два-три часа ночи, когда в доме затихало.
Беда случилась осенью 2013 года. Руслан тогда учился в девятом классе.
— В очередной раз они поругались из-за денег, — говорит парень. — Саша взял деньги в банке, чтобы рассчитаться за предыдущий кредит, а вместо этого купил себе мобильный телефон. Около одиннадцати вечера я уложил малышей спать, сидел и качал люльку с Лизой. Отчим с матерью начали драться. Чтобы прекратить это, я встал между ними. В результате мне тоже досталось, но не сильно. Потом оба, продолжая ругаться, пошли в комнату, но я за ними не пошел — надоело. Хотя надо было! Отправился на кухню, убрал со стола мусор, разбитые рюмки.
Из кухни я не слышал, что происходило в комнате (Руслан нарисовал схему дома, чтобы было понятнее. — Авт.). Вроде тихо, думаю, — угомонились. Вдруг мать вышла ко мне и говорит: «Я его убила». Я не поверил, заглянул в комнату. Отчим лежал на кровати мертвый, голова вся в крови. Рядом окровавленный топор. Я вышел на веранду, мать была там, курила. Я не знал, что сказать. Мне было страшно. Тоже закурил. Мы долго молчали. Потом мама сказала, что тело надо спрятать, переждать время, пока Сашу будут искать, и уехать куда-нибудь далеко. Решили зарыть в сарае. Мать нашла большой полиэтиленовый пакет, я надел его убитому на голову, чтобы кровь не капала. Выкопал яму в сарае, на простыне перетащил его туда. Тело засыпали землей, утрамбовали. Это было уже под утро. Мать попросила сходить с ней к самогонщикам за водкой. Выпила и заснула. На следующий день к нам пришла Сашина мать, спросила, где он. Мы с мамой пожали плечами: «Сами не знаем, дома не ночевал. Может, подался куда?» И тут бабушка говорит: «Мне такой страшный сон приснился, будто его убили…» Я растерялся. Что ей ответить?
«Я согласился взять вину на себя в обмен на обещание матери перестать пить»
Возможно, многодетной пьянчуге и удался бы ее замысел. Кроме матери, исчезнувшего Александра никто в селе не хватился. В милиции тоже не спешили заводить уголовное дело по факту пропажи человека, мотивируя привычным: «Погуляет — придет». В разоблачении убийцы оказалась «заслуга»… самой Анны. Спустя три дня после преступления, выпивая в компании соседей, она призналась им в совершенном преступлении, заодно сообщив, что тело убитого зарыто под сараем. Свою откровенность объяснила так: «Жалко Сашу, пусть уж люди найдут, похоронят по-человечески». Соседи в ужасе побежали в милицию. На следующее утро в дом Ковальчуков пришли оперативники с ордером на обыск. Нашли и труп, и остатки окровавленной простыни в печке.
— Сначала нас с мамой хотели везти в райотдел милиции в разных машинах, но потом посадили в одну, и нам удалось поговорить, — вспоминает Руслан. — Мама причитала, что если ее посадят в тюрьму, то детей разбросают по интернатам. Мы договорились, что я возьму вину на себя, — мол, несовершеннолетнему много не дадут. Она пообещала, что перестанет пить, будет смотреть за детьми и устроится на работу. Ведь у нее есть специальность повара, она даже когда-то работала в ресторане. Мама плакала, обещала… Так и договорились, что в показаниях мы поменяемся ролями. После драки она якобы убирала на кухне, а я пошел в комнату вслед за отчимом и, желая отомстить за побитую маму, зарубил его топором. Так я и сказал на первом допросе.
В ходе следствия Анне осталось лишь подтвердить слова сына. В результате в материалах дела женщина оказалась даже не свидетелем (по ее версии, во время убийства она ничего не видела и не слышала), а представителем несовершеннолетнего преступника. Впрочем, задерживать мальчика в милиции не стали, отвезли мать с четырьмя детьми в районную больницу.
— Следствие шло быстро, — говорит Руслан. — Правда, я путался во время следственного эксперимента. Например, на вопрос, сколько раз ударил отчима, отвечал наобум: «Два раза, обухом топора». А в заключении экспертов указывалось, что ударов было семь. Следователь подсказывал: «Вспомни как следует, ведь не два раза ударил, а больше. И не обухом, а лезвием!» В результате такой беседы все детали в конце концов «совпали», и дело направили в суд.
Тем временем Анне надоела роль заботливой матери. Привычно бросив малышей на старшего сына, горе-мамаша рванула на поиски счастья и вскоре нашла его в лице очередного пьянчужки. Дети остались в больничной палате на попечении Руслана, и наконец-то их судьбой заинтересовалась служба по делам детей. Вскоре суд лишил Анну родительских прав.
— Наши врачи и медсестры сразу не поверили в то, что этот вежливый и доброжелательный паренек мог совершить такое страшное преступление, — рассказывает медсестра Надежда Маслюк. — По всему было видно, что он спокойный и уравновешенный. Любит младших сестер и брата, играет, гуляет с ними. Начали потихоньку расспрашивать, и он рассказал правду.
— Я хотел спасти маму от тюрьмы не для того, чтобы она снова пила водку, — вздохнул Руслан. — Пожалел малышей, но в итоге они все равно остались без матери. Поэтому решил больше не выгораживать ее.
Подросток решился рассказать в суде правду об обстоятельствах преступления. Но… ни следователя милиции, ни самого судью такой поворот не устраивал — уж слишком ладно было сшито уголовное дело, никому не хотелось его пересматривать. Младших детей раздали по приемным семьям, а 15-летнего Руслана усыновила медсестра Надежда Маслюк.
— После того как Руслан поменял показания, нас с ним вызвали в милицию, — говорит Надежда. — Мальчику пригрозили: «Ты что делаешь? Дело в суде, ты подсудимый! Если подтвердишь свои показания, получишь условный срок. Нет — будет тебе пять лет за дачу ложных показаний». Но я говорила: «Не сдавайся, настаивай на правде!»
«Собираюсь поступать в медучилище. О том, что могу оказаться в тюрьме, стараюсь не думать»
Этой историей заинтересовались и журналисты. В ходе съемки программы «Один за всех» Анна пояснила, что очень боялась тюрьмы, но теперь поняла: нельзя ломать жизнь родному сыну. И призналась в убийстве. Рассказала такие подробности, которые мог знать только настоящий убийца. «Теперь мне стало даже как-то легче, — заметила женщина, на этот раз выглядевшая вполне трезвой. — Дети, хочу чтобы вы знали: я вас очень люблю. Сынок, расскажу в суде всю правду, только не бросай сестренок и брата». Прибывшие по вызову правозащитника Эдуарда Багирова сотрудники милиции задержали Анну прямо в студии.
— В студии задержали, а потом отпустили, — саркастически заметила Надежда. — В милиции сказали, что преступление совершено в другой области, так что Анна спокойно вернулась в Народичи. На следующем заседании суда появилась в таком состоянии, что даже не могла ровно сидеть на лавке. Судья поинтересовался: «Сколько же вы перед этим выпили?» Тем не менее открыл заседание, стал слушать показания пьяницы. И тут выяснилось: никакой правды горе-мамаша говорить не собирается. Во время допроса она вновь назвала сына убийцей, обзывала его, орала: «Расскажи лучше, как ты его убивал!» С тех пор Руслан, находящийся на подписке о невыезде, ходил как под дамокловым мечом. Ему нельзя было покидать райцентр, визиты журналистов воспринимались в штыки. В любой момент школьника могли взять под стражу. Я думала только о том, чтобы ему дали спокойно закончить 11 классов.
Между тем Руслан, которого приемная мама шутя называет золотым ребенком, полностью оправдал ее ожидания. Подтянул слегка запущенную учебу, по всем предметам приносил не меньше 10—11 баллов. Подружился с названным братом Андреем, вместе с ним пошел в спортзал. Увлекся компьютером и занял 3-е место на областной олимпиаде по информатике.
*Надежда Маслюк не может нарадоваться: «Какой золотой ребенок!»
Судебные заседания тянулись около двух лет. Слушания осложнялись тем, что «представитель несовершеннолетнего обвиняемого» Анна то и дело пропускала заседания — то из-за невменяемого состояния, то «по болезни». В конце концов ходить и вовсе перестала — оказалась в колонии за кражу из магазина.
— Вместе с сожителем они то и дело совершали набеги на ларьки, чтобы поживиться спиртным, — объяснила Надежда Маслюк. — Вначале Анне дали условный срок — чтобы находилась на свободе и ходила на заседания суда. Но после повторного ограбления Анна таки получила три с половиной года лишения свободы, сейчас она находится в Житомирском СИЗО.
Однако свое дело мать сделала. Свидетельствуя против сына, добилась того, что его признали виновным в убийстве отчима. В апреле нынешнего года Народичский районный суд приговорил Руслана Сиренко (которому недавно исполнилось 17 лет) к восьми годам лишения свободы. Недавно Житомирский областной суд оставил приговор в силе.
Руслан пока находится на свободе. Успел отпраздновать школьный выпускной бал, сейчас сдает ВНО. Мы созвонились по телефону.
— Мама купила мне на выпускной настоящий смокинг, девчонки одобрили, — шутит Руслан. — Закончил школу с похвальной грамотой. Сейчас усиленно занимаюсь, разве что раз в день удается сбегать искупаться на речку. Сначала хотел поступать в медицинский институт, но потом решил начать с медучилища. Украинский язык сдал на 127 баллов, историю на 121. Но мои основные предметы — биология и химия. По ним результатов еще не знаю. О том, что могу оказаться в тюрьме, стараюсь не думать. Часто вижусь с младшими сестренками, они вдвоем попали в хорошую семью. Максим живет у бабушки, матери убитого. Она твердо уверена, что его убил я, и не разрешает брату видеться со мной. Но, вспоминая случившееся, я ощущаю свою вину лишь в том, что тогда ушел на кухню, не разнял дерущихся отчима и мать.
— Руслана могут взять под стражу в любой день, — пояснил адвокат Евгений Гришин. — Приговор суда должен быть исполнен в течение трех месяцев, поэтому с минуты на минуту к нему домой может прийти участковый с постановлением об аресте. Думаю, в милиции работают тоже люди и, понимая ситуацию, дали юноше возможность закончить школу и сдать вступительные экзамены. Сейчас мы подаем кассацию в Верховный специализированный суд в надежде, что дело все-таки отправят на пересмотр. Хотя процесс этот сложный, многие доказательства невиновности Руслана уничтожены или утеряны. Первоначальная ошибка следствия состояла в том, что его мать сразу была исключена из списка подозреваемых и даже свидетелей, проходя как «представитель несовершеннолетнего».
— Почему суд не принял во внимание ни показания односельчан, которым мать призналась в убийстве, ни ее признание на телекамеру в зале, где было полно народу?
— Логика такая: в процессе следствия и судебных слушаний мать ни разу не меняла своих показаний. Ее позиция: «В тот день я была трезвая, мы не ссорились. Что сыну взбрело в голову — не знаю». А Руслан показания поменял, чем и вызвал дополнительную неприязнь. Но мы будем за него бороться!
«ФАКТЫ» обещают следить за дальнейшим развитием этой истории.
6816Читайте нас у Facebook
