41-летний харьковчанин стал первым в Украине человеком с механическим сердцем (фото)
«Паша, это я. Ты меня узнаешь? Чувствуешь, что я касаюсь твоих ног? Слышишь мой голос?» — мне довелось стать свидетельницей первой встречи супругов Дорошко через несколько часов после того, как мужу Павлу вживили в сердце механическое приспособление, которое теперь будет помогать качать кровь. Мужчина кивает, отвечая на каждый вопрос. «Врачи сказали, что через час уберут трубку аппарата искусственной вентиляции легких, и ты сможешь говорить, — объясняет Светлана мужу, что с ним происходит. — Потерпи еще немножко. Я знаю, что ты не хотел бы, чтобы я тебя видела в таком состоянии. Но и не могла не прийти, как только врачи разрешили».
— У этого пациента ситуация более чем серьезная, — говорит директор столичного Института сердца доктор медицинских наук Борис Тодуров. — Объем левого желудочка накануне операции был 560 миллилитров. Это в четыре раза больше, чем у здоровых людей. Сердце было растянутым, как футбольный мяч. За последние четыре недели состояние Павла резко ухудшилось. Если бы мы ничего не предприняли, он бы погиб в ближайшее время.
*Павел еще в реанимации, но сфотографировался на память с женой Светланой и Борисом Тодуровым, который его прооперировал. Работу организма пациента контролирует множество аппаратов и датчиков
— Врачи считают, что болезнь у мужа развивалась года два, но он не ощущал никаких симптомов, — рассказывает Светлана Дорошко. — Его ничего не беспокоило. Всегда был активным, носился по делам, не останавливаясь. Под кожей играли мышцы. Невозможно даже представить, что у него могли быть проблемы с сердцем. А 6 мая, как раз в день моего рождения, Паша перенес инсульт, причем обширный, у него пострадала левая часть тела. Помню, его забрали в реанимацию, а врач печально мне говорит: «Держитесь, восстановление будет долгим и трудным». Но уже на следующий день оказалось, что Паше стало гораздо легче, левая часть тела «отошла». И он рвался домой. Хорошо, что его тщательно обследовали в больнице, обнаружили тромб в сердце, направили в кардиологическое отделение. Тогда муж впервые почувствовал, что такое одышка.
А вскоре нам сказали: нужна пересадка. Уже в Институте сердца, куда Павла отправили харьковские кардиологи, нам объяснили, что существует методика продления жизни с помощью механического сердца. Мы тут же стали искать информацию в Интернете. Прочитали, что во всем мире такие вмешательства делают регулярно, есть пациенты, которые живут с подобным приспособлением и семь, и восемь лет. И дали добро на то, чтобы аппарат поставили Паше. К операции мужа тщательно подготовили, провели несколько сеансов гемосорбции — очистки крови, после которых ему стало значительно лучше. На День Конституции нам даже позволили съездить домой. Муж побывал с друзьями на рыбалке. Правда, мы там доставали его своей заботой: «Ты не устал? Вот креслице — присядь. Может, червячка на крючок насадить, чтоб ты не перетрудился?» В какой-то момент Паша даже прикрикнул: «Да хватит уже!» А потом врачам говорил: «Известно, что время, проведенное на рыбалке, в жизненный стаж не записывается. Так что я себе немножко жизнь продлил…»
Мы разговаривали со Светланой в холле отделения, где два месяца прожил ее муж, и ждали момента, когда врачи позволят женщине зайти в реанимацию, чтобы увидеть Павла. Она много шутила, вспоминала забавные моменты супружеской жизни. Пара вместе с 17-ти лет. Встретились в новогодний вечер в компании общих друзей. И с тех пор курсант авиационного училища не выпускал из виду красавицу, учившуюся на экономиста.
*Дома Павла ждут дети — Андрей и Лиза. С дочкой мужчина мечтает прокатиться на велосипедах, купленных незадолго до его болезни (фото из семейного альбома)
— А мне сразу понравился плечистый высокий парень с хорошим чувством юмора, — улыбается женщина. — Когда мы уже поженились, армия стала разваливаться, и Паша пошел учиться в политехнический университет на теплоэнергетика. Знаете, в самые тяжелые времена, когда средств было в обрез, муж никогда для меня не жалел денег. Помню, понравился итальянский купальник, который стоил 50 долларов. А Павел как раз столько заработал. И он тут же заставил меня купить ту красоту. Ничего, что за душой ни копейки, зато на пляже я была самой красивой! Некоторые жены купят кофточку и прячут, чтобы муж не ругал, мол, у тебя уже 33 такие есть. Мне же Паша всегда говорит: отлично, пусть будет 34. А вот его вытащить за новыми джинсами невозможно. Всегда была уверена в Пашиной любви. Когда с ним случился инсульт, страшно испугалась и четко поняла: это мой самый родной человек. Молила Бога: «Пусть он только живет!»
Харьковские врачи, даже узнав о том, что у Павла серьезная проблема с сердцем, пытались лечить мужчину консервативно, причем выписали его домой. Но через три дня Светлана снова повезла мужа в клинику.
— Назначения кардиологов были странными: мужу прописали физические нагрузки, мол, их можно увеличивать и вскоре не мешало бы проходить около 30 километров в неделю, — продолжает моя собеседница. — Но Паша лучше себя не чувствовал, наоборот, одышка становилась все более мучительной, силы покидали его. Мышцы как будто сдувались… В другой клинике мужу сделали УЗИ, и врач, который смотрел на монитор, произнес: «Поможет только пересадка сердца». Тут же он позвонил в киевский Институт сердца и договорился о консультации. Уже на следующий день мы были в столице.
Доктор Гавриил Ковтун подтвердил страшный диагноз. Но посоветовал провести несколько процедур гемосорбции — очистки крови. Мы согласились. После двух сеансов мужу стало заметно легче. Он даже внешне изменился, повеселел, снова смог улыбаться, шутить. Несмотря на это, нужно было все равно помнить о необходимой трансплантации. Мы узнали, что в соседней Беларуси такая операция стоит сто тысяч долларов. Начали прикидывать, что можем продать, чтобы оплатить спасение мужа. Квартира наша стоит меньше. Мы обсуждали такие вопросы, а я все не могла поверить, что это происходит с моим Пашей.
И вот в один из дней в палату супруга вошел директор института. Борис Михайлович еще раз объяснил, насколько серьезная ситуация у Павла, что времени у него в обрез. И предложил попробовать применить механическое сердце. Естественно, мы согласились. Нужно использовать любой шанс для спасения. Сейчас все меня спрашивают: «Как это вам так повезло, что именно вашего мужа выбрали первым пациентом? Может, знакомства помогли?» Просто так получилось, что Павел оказался в нужное время в нужном месте. Его назвали перспективным для этой операции, потому что болезнь еще не повлияла на другие органы и системы.
— Месяц назад я с коллегами побывал в Польше на стажировке, во время которой мы изучали, как вшивается механическое сердце пациентам с делатационной кардиомиопатией — именно такой диагноз у Павла Дорошко, — говорит Борис Тодуров. — Затем мы прошли сертификацию в Берлине, в компании Berlin Heart, прослушали курс лекций. И начали готовиться сделать такую операцию самостоятельно. Дело оставалось за малым — покупкой самого аппарата. Я обращался ко многим богатым людям нашей страны. Никто из них не выделил даже части нужных средств. Отозвался только мэр Киева Виталий Кличко — перечислил в фонд «Сердце на ладонях» довольно большую сумму. После того как мы бросили клич в Интернете о необходимости покупки механического сердца для пациента, на счет начали переводить деньги самые разные люди. Приходили совсем небольшие суммы, многие отправляли по сто гривен. Но до сих пор мы не можем оплатить стоимость аппарата. Зная о тяжелом состоянии Павла, сердце нам предоставили под мое честное слово.
*Вот так выглядит вшитая в сердце турбина, которая теперь прокачивает кровь в организме харьковчанина
— Борис Михайлович, за 16 лет вы сделали четыре успешные пересадки сердца. Какая операция сложнее — трансплантация или вшивание механического сердца?
— Пересадка, конечно же, сложнее. Тут в левый желудочек вшивается приемное устройство, с помощью которого кровь попадает в турбинку, толкающую ее дальше с максимальной скоростью десять тысяч оборотов в минуту. К нам приехали представители компании, которая ответственно относится к своей продукции: обычно они контролируют пять первых вмешательств по установке механического сердца. Операцию проводил я. Немецкие коллеги ассистировали, подсказывали нюансы.
— Как долго длилось это уникальное вмешательство?
— Чуть больше трех часов.
— Вы волновались?
— Ночь накануне операции не мог спать. Переживал, как она пройдет, как организована работа… К счастью, у нас все получилось.
Светлана говорит, что ее супруг перед операцией отдохнул. Ему ввели успокоительное средство, благодаря чему он спокойно уснул. Сама женщина, приехавшая накануне вмешательства из Харькова, настолько устала от общения с врачами, немецкими специалистами, журналистами, что вечером, коснувшись головой подушки, тут же отключилась.
— В восемь утра я провела Пашу до операционной, — говорит Светлана. — Все началось в девять. Из операционной велась онлайн-трансляция в специальную обучающую комнату. Я туда прокралась. Видела, как муж лежит на операционном столе уже под действием анестезии, как ему обрабатывают грудь перед тем, как сделать надрез. Тут уже я не выдержала — выскочила в коридор. Не могла смотреть, как будут разрезать родного человека. Но и ждать в неведении не могла. Через полчаса вернулась к экрану.
Это уже было похоже на документальное кино. По спокойным фразам врачей поняла, что они контролируют ситуацию. Вот они вставляют часть аппарата, вот подшивают сосуд. Вот запускают в турбинку кровь. В этот момент я закрыла ладонями глаза. Стало жутко. Но голос Бориса Михайловича меня успокоил. Он ровно рассказывал, что делает. Я прямо ощущала, с каким удовольствием он описывает свои действия. А когда сердце было вшито, хирурги несколько секунд полюбовались выполненной работой. Кто-то даже сказал: «Красота». После этого из комнаты все вышли. Операционную покинули и Борис Тодуров с немецкими коллегами. Зашивал Пашу Гавриил Игоревич Ковтун. А я за этим наблюдала. Потом пошла к дверям, из которых вывозили моего мужа, чтобы отправить его в реанимацию. Вот это было тяжелое для меня зрелище: весь в трубках… И это наш большой папа, который всегда повторял: «У меня все хорошо»…
Проведывая Павла в реанимации, мы вместе со Светланой рассматривали небольшую коробочку, провод от которой уходит под одеяло, в тело Павла. В ней теперь — аккумуляторы, которые питают устройство, и система, создающая магнитное поле для турбины. Все это подсоединено к небольшому компьютеру, на экран выведены показатели и кривая, фиксирующая работу механического сердца. После периода в реанимации экран отсоединят. На подоконнике лежит сумка для блока питания с аккумуляторами. Ее Павлу придется носить на плече постоянно. Внешняя часть аппарата весит около полутора килограммов.
— В мире используют до двадцати разнообразных систем поддержки работы сердца, — объясняет заведующий отделением интенсивной терапии Игорь Кузьмич. — Та, которая вживлена Павлу, — самая современная.
— И самая модная, — тут же подшучивает Светлана.
— У маленьких деток используют пневмосистемы, — продолжает Игорь Николаевич. — Но есть и такие, внешний блок которых громоздкий, размером с тумбочку или средний чемодан. Его приходится возить за собой на тележке. Это не очень удобно. С сумкой через плечо, как у Павла, вполне можно ходить в офис, водить машину, гулять с детьми. Управление системой турбины сведено к минимуму. Она сама реагирует на физические нагрузки. В состоянии покоя снижает свою скорость, при ходьбе по лестнице — увеличивает. Тут внедрена «умная» система, которая подстраивается под человека.
— Как идет послеоперационный процесс?
— Согласно протоколу. Теперь кровоток проходит через инородное тело. И тут важно не допустить образование тромбов. Для этого мы вводим пациенту разжижающие кровь препараты. Но важно четко подобрать дозу, чтобы не спровоцировать кровотечение. В процессе выхаживания таких больных множество нюансов. Чтобы их проконтролировать, к нам из Германии прилетел и реаниматолог. Мы слушаем все его рекомендации, он объясняет, какие цифры медики должны видеть на мониторах, как на них реагировать. После отъезда коллеги сможем в любой момент проконсультироваться с ним онлайн.
Уже выйдя из реанимации, Светлана рассказала о мечтах мужа:
— Перед операцией Павел заметил: «Мы обязательно должны покататься с Лизой на великах!» Нашей дочери восемь лет. И они с отцом настоящие заговорщики, я их называю бандой. Наш 20-летний сын Андрей очень повзрослел, как только узнал о болезни отца, стал мне настоящей опорой. А Лизе мы не говорим, насколько тяжело болен папа. Она постоянно полуспрашивает-полуутверждает: «Папа же выздоровеет?» Павел очень хотел дочь. И когда Лиза родилась, нянчился с ней, с рук не спускал, укладывал спать. В три года отвел на фигурное катание и теперь возит ее и на лед, и на хореографию. Это их совместное увлечение.
— Врачи говорят, что теперь из-за трубочек, которые выходят из тела вашего мужа наружу, ему нельзя плавать ни в бассейне, ни в море, даже душ будет сложно принимать…
— Не вижу в этом большой проблемы. Места соприкосновения с кожей просто придется заклеивать пластырем, закрывать пленкой, чтобы влага не попадала. К этому можно приспособиться. Например, люди с диабетом привыкают регулярно делать себе уколы инсулина и нормально живут. Кроме того, механическое сердце — это же не на всю жизнь. Я очень надеюсь, оно позволит нам дождаться донорского. И пересадку сделает Борис Михайлович с коллегами.
— Я тоже очень надеюсь, что нам удастся убедить наш парламент принять такой вариант закона «О трансплантации», какой действует в Беларуси, — добавляет Борис Тодуров. — Там каждый человек при жизни решает, готов он быть донором органов или нет. Если нет — вносит свое имя в специальный реестр. Все остальные считаются потенциальными донорами. И в случае, к примеру, ДТП у них берут для пересадки и сердце, и почки, и печень… Теперь в Минске каждый день проводят трансплантации. Очереди ожидающих значительно сократились. Наши коллеги лечат и граждан других стран. За пять лет после ратификации закона у соседей по поводу трансплантации не было возбуждено ни одного уголовного дела, врачи нормально работают, спасая своих пациентов. А у нас за последние пять лет не было проведено ни единой операции по пересадке сердца.
— Сколько пациентов ждут ее?
— Только в нашей клинике в очереди 53 человека. Большинство из них — мужчины до 50 лет. Пересадка вернула бы их к активной жизни. Я все же очень надеюсь, что изменения к закону будут приняты, и мы сможем спасти наших пациентов, в том числе и Павла. Ведь механическое сердце просто дает ему возможность дождаться трансплантации.
5962P. S. Реквизиты благотворительного фонда «Сердце на ладони»:
ЕГРПОУ 37432793, МФО банка: 320649 р/с 26001060714855 в ОАО КБ «Приватбанк» г. Киев.
Назначение платежа: благотворительное пожертвование на проект «Искусственное сердце».
Читайте нас у Facebook
