Вдова Игоря Костина: "У мужа была целая коллекция шарфов, но он носил только пару любимых, пока те не протирались"
Еще при жизни Игоря Костина называли человеком-легендой. Он единственный в мире репортер, снявший эпицентр взрыва на Чернобыльской атомной станции. Запечатлеть снесенную плиту реактора ему удалось только с третьего захода, радиация здесь доходила до 2600 рентген в час. А на крыше третьего энергоблока, заваленного радиоактивным топливом, Игорь снимал солдат — безымянных героев. «Их любовно окрестили „робот Петя“ и „робот Вася“, — вспоминал Костин. — Иностранных роботов радиация выводила из строя. И спасали нас эти ребята-солдаты. Они лопатами сбрасывали ядерные отходы в развал четвертого блока. Через крышу прошло до 40 тысяч безымянных солдат…»
В зоне катастрофы Костин получил свыше 150 рентген (пять предельно допустимых доз), в декабре 1986 года попал на больничную койку. А после лечения в клиниках лучевой терапии вновь отправлялся в Чернобыль. Он отснял более пяти тысяч документальных сюжетов о трагедии и ее последствиях. Часть из них вошла в уникальную книгу «Чернобыль. Исповедь репортера», вышедшую в 2002 году. Книга разлетелась по свету, попав и в штаб-квартиру ООН, Белый дом, Ватикан… Папа Римский Иоанн Павел II направил Костину специальное послание и апостольское благословение. Примечательно, что понтифик благодарил украинского репортера «за проявленные чувства».
Он прочувствовал чернобыльскую трагедию. И потому его снимки излучают — не радиацию, нет, — а колоссальный заряд эмоций: боль, восхищение мужеством ликвидаторов, сострадание… Видя эти фотодокументы, даже далекий от украинских проблем человек мог понять, какую цену заплатила наша страна за Чернобыль… Увы, запечатлеть недавнее знаменательное событие — накрытие чернобыльского саркофага многотонной «Аркой» — Игорь Костин уже не смог. В июне 2015-го он погиб в автокатастрофе. 27 декабря нынешнего года ему исполнилось бы 80 лет.
*Это один из самых известных снимков, сделанных Игорем Костиным 29 апреля 1986 года. Фотограф уговорил вертолетчиков взять его на борт вместе с дозиметристами, летевшими к разрушенному реактору
В доме Костиных рядом с раритетным изданием книги о Чернобыле (к слову, в день ее выхода у 66-летнего репортера родилась дочь Даша) лежит пуля с Майдана, где Игорь стоял зимой 2014 года. Чуть поодаль — колокольчики на подвесках.
— Недавно колокольчики вдруг дважды прозвенели, — говорит вдова Игоря Костина Алла. — А в комнате ни малейшего сквозняка. Тогда я притронулась к ним, чтобы прозвенели в ответ — Игорю. До сих пор мы с Дашей не можем свыкнуться с мыслью, что его нет… Игорю необходимо было находиться в гуще событий. Остановить его, не пускать — об этом не могло быть и речи. Он два Майдана отстоял и в зону АТО собирался. Игорь по гороскопу Козерог — это энергия, движение вперед. Люди, родившиеся под таким знаком, я читала, не стареют, не «костенеют».
— Он выглядел намного моложе своих «официальных» лет.
— Знаете, когда я спустя время после знакомства (мы встретились в 1989 году) увидела его паспорт, то обомлела. Оказалось, Игорю 54 года, и разница в возрасте у нас 25 лет. Но я ее не чувствовала. Скорее, наоборот: мои подходы к жизни были более «взрослые», консервативные, чем у Игоря.
*Находясь с первых дней в зоне Чернобыльской катастрофы, украинский фоторепортер получил пять предельно допустимых доз облучения (фото из семейного альбома)
— Скажите, случались в его жизни чудеса?
— Удивительная история связана с Балтимором. В этом американском городе Игорь читал лекции студентам Института искусств. Однажды они спросили: что бы вы пожелали сейчас? «Хочу, чтобы мой сын учился здесь с вами», — сказал Игорь как бы в шутку. А спустя время его сыну Коле приходит приглашение из Балтимора участвовать в творческом конкурсе. Победителю оплачивают учебу — именную премию учредил бывший выпускник института специально для студентов-иностранцев. Одна вакансия дается раз в четыре года. В итоге… Коля поехал учиться в Америку. Его творческие работы — картины (фотографии их делал Игорь), присланные на конкурс, признали лучшими. Так что чудеса случаются.
— Как обычно праздновали день рождения Игоря?
— На даче, в кругу семьи. Однажды, помню, едем — и вдруг к дороге выходит стадо косуль-красавиц. Мы остановились. Косули нас разглядывают. «Смотри, — говорю Игорю, — какой тебе подарок сказочный!» Он вообще очень любил «заземляться» на даче. Дом, сад — его детище. Сам продумал дизайн, по-мужски лаконичный, сам высаживал деревья. И не переставал радоваться урожаю. В первые годы мы собирали до 40 ящиков плодов с одного абрикоса — настолько было благодарное дерево! Потом чуть поменьше. Но все равно абрикосы крупные — размером со средний персик и с красным бочком. Соседи говорили: «Какой красивый персик у корреспондента!» (Они Игоря называли корреспондентом). Самый торжественный момент был, когда фрукты уже собраны, лежат в ящиках, и Игорь развозит их друзьям, знакомым… Всем! Он любил порадовать людей.
— Помнится, Ада Роговцева рассказывала, как согревало тяжело больного Костя Петровича Степанкова появление Игоря в их доме.
— У Костя Петровича был удивительный взгляд: мудрый и грустный. Мудрость оттого, что он так много видел и знает, а печаль — от этого знания. В разные годы Игорь делал снимки и Костя Петровича, и Ады Николаевны с еще маленькой Катей. А потом уже учил фотографировать Катиного сына.
— Он был строгим учителем?
— По пустякам не придирался. Давал мастер-классы в двух вузах — Университете культуры и искусств и Международном университете. Причем на бесплатной основе. По окончании курса ребята сдавали ему творческие работы. И такие фотовыставки были! Студентам печатать снимки было дорого, поэтому Игорь делал это сам.
*Книга «Чернобыль. Исповедь репортера» была издана на 15 языках в 20 странах мира (aото Игоря Емельяненко, «ФАКТЫ»)
— Ему удалось заснять в неожиданных ракурсах «знаковых» людей эпохи. Кто из них произвел на него самое большое впечатление?
— Каждый поразил по-своему. И Мария Примаченко — «на горище» в хате художницы Игорь прожил две недели. И Николай Амосов, и Борис Патон, и Олег Антонов… С семьей солистки оперы Гизеллы Циполы связан трогательный эпизод: ее муж сфотографировал Игоря с крохотной Дашей, спящей у него на груди.
*В хате народной художницы Марии Примаченко Игорь Костин прожил две недели
— Он дружил и с Михаилом Ворониным, и только у него шил свои элегантные костюмы, к которым неизменно полагался шарфик.
— Шарфиков была целая коллекция, но Игорь носил только пару любимых, пока они не протирались. А костюмы на него подогнать было сложно: нестандартная спина, прогнувшаяся от фотокамер. Это — профессиональное. Как и взгляд. У него было панорамное зрение, как у орла: глаз нацелен в нужную точку, а голова движется «покадрово».
«Золотой глаз» (Голландия), «Золотой Амбурцидо» (Италия)… Можно долго перечислять высокие международные награды украинского фотожурналиста, чье имя вошло в антологию «100 репортеров ХХ века». Правда, в Украине Игорь Костин наград не удостаивался. Перед уходом из жизни он работал над масштабным проектом к 30-летию Чернобыльской катастрофы. Часто заходя в редакцию «ФАКТОВ», делился планами, советовался.
— У Игоря был потрясающий проект, но осуществить его я, конечно, не смогла бы, — продолжает Алла Костина. — У меня была идея разместить его чернобыльские снимки на билбордах, чтобы их видели идущие по Крещатику люди. Ведь Чернобыль случился не в доме, не в каком-то кабинетике. Это не камерное событие, а трагедия. В письме, заранее отправленном столичным властям, я просила об одном: дать добро на стенды, все расходы я брала на себя. Отказ пришел за неделю до даты. Хождения по разным кабинетам ничего не дали, кроме унижения. В одной инстанции мне сказали, как бы делая одолжение: «Если хотите, мы внесем фамилию Костина в книгу памяти». Утонченное хамство тяжело переносить. И Игорь в последнее время от него очень страдал. Но в отчаяние все-таки не впадал.
— А что ему помогало?
— Если узнавал о чьем-то добром поступке, то просто расцветал: «Ой, как хорошо!», «Ой, спасибо». Весь день жил этой радостью. Некоторых даже раздражало, когда Игорь по десять раз говорил «спасибо». А он просто умел быть благодарным — людям, профессии, жизни.
В юности Костин вынужден был оставить карьеру профессионального спортсмена — из-за травмы. Но в итоге нашел себя в фотожурналистике. Так вышло, что его 14-летняя дочь — надежда тренеров по художественной гимнастике — сейчас рассталась с большим спортом. Тоже из-за травмы.
— Даша справится, — говорит Алла Костина. — У нее папин характер. И знаете, что она у меня недавно попросила? Фотокамеру!
2139Читайте нас у Facebook
