Яцек Оссовский: "На строительстве фабрик мировых брендов под Вроцлавом в этом году будут работать около 100 тысяч украинцев"
Городам, как и людям, всегда дается шанс. Великолепные особняки в итальянском стиле в Одессе — это порто-франко, возможности вольного города. Чопорная солидность центра Харькова — это из его банкирско-промышленного прошлого, многонационального. Не зря две из трех центральных улиц города до Октябрьского переворота носили название Большая немецкая и Малая немецкая. У польского Вроцлава этот шанс был призрачным. Город на всех немецких картах до сих пор обозначен как Бреслау. В Германии он был по важности на уровне столицы и в 1945 году немцы защищали его с упорством обреченных — город пал на несколько дней позже Берлина.
История возрождения польского Вроцлава поучительна. На провидение тут все не спишешь. Беседуем об этом с многолетним председателем городского совета Вроцлава господином Яцеком Оссовским, который (это распространено во Вроцлаве) одновременно является доктором наук — преподает гидрогеологию студентам во Вроцлавской политехнике.
— Господин председатель, вы ведь помните, каким был Вроцлав в Польской Народной Республике?
— Еще бы не помнить! Из своих семидесяти лет сорок два я прожил при «реальном социализме». Это был невеселый город с сильнейшей академической базой. И еще — город эмигрантов.
— Почему так?
— Когда полуразрушенный советской артиллерией Вроцлав передали полякам, местное население выселили. Заняли город переселенцы из восточной Польши и Львова. Поскольку добротные здания учебных заведений, оставленных немцами, пострадали несильно, Вроцлаву, я считаю, несказанно повезло: сюда перебралась вся научная львовская элита. А Львов перед войной был по значимости вторым (после Варшавы) академическим городом Польши. Политехнику бывшего Бреслау возглавил ректор Львовской политехники, взяв с собой всех своих замов. Наполнился львовскими преподавателями и университет, переехали сюда преподаватели самой известной в Польше Львовской сельскохозяйственной академии. В наш город прибыл тогда профессор Штайнхауз, основатель знаменитой львовской математической школы, тут обосновался один из претендентов на Нобелевскую премию профессор Гиршфельд… Это, как потом оказалось, были самые исторически значимые инвестиции во Вроцлав — инвестиции интеллекта. В городе и тогда было престижно учиться. А вот об инвестициях материальных, инфраструктурных Вроцлаву пришлось забыть — они достались Варшаве, Кракову, Познани.
— Отчего же такая дискриминация?
— Вроцлав до девяностых годов был проблемой политической. Поляки подозревали, что Советский Союз «договорится» с немцами о передаче города, мы знали о хрущевских раздумьях по поводу того, не отдать ли город «любимой ГДР»… Важно то, что даже в те непростые годы мостики взаимопонимания между людьми по обе стороны границы пытались нащупать не власти, а интеллектуальная элита, католическая церковь.
— «Прощаем и просим о прощении?»
— Да-да, эту формулу еще в 1965 году предложил наш вроцлавский кардинал… А было еще совместное богослужение — в 1990-м. Но это уже был год распада социализма, когда мы поняли, что город останется польским. Судьба дает нам шанс, который нужно по-умному использовать. И город начал бороться за свое место, используя единственный к тому времени козырь: академический потенциал и либеральную среду. Чтобы осознать масштабы перемен, произошедших здесь, приведу две цифры. В 2002 году (я как раз пришел во вроцлавский горсовет) мы приняли городской бюджет в один миллиард 230 тысяч злотых (это чуть больше 350 миллионов евро). А в конце прошлого года наш бюджет на текущий год превышал эту цифру в четыре раза: четыре миллиарда 300 миллионов злотых! Рост ВВП за последние пятнадцать лет достигал 12,5 процента. Такой рост в определенный исторический период позволяли себе только «азиатские тигры»…
— Столь впечатляющий рост невозможен без масштабных инвестиций. Что помогло Вроцлаву получить их? Экономическая политика государства, география? Я слышал историю о том, как Вроцлав десять лет убеждал LG построить под городом фабрику и таки своего добился.
— Профессора Бальцеровича (именно предложенные им реформы кардинально изменили как Польшу, так и наш город) я знаю много лет, мы с ним ровесники. Очень его уважаю. Имеет значение и география. Вроцлав находится почти на одинаковом расстоянии от трех столиц — Варшавы, Берлина и Праги. Благодаря вступлению Польши в Европейский Союз мы соединились со всей Европой автобанами. Теперь быстро и с комфортом доехать на автомобиле до этих городов не проблема. Чемпионат Евро-2012, который Польша принимала вместе с Украиной, помог городу реконструировать аэропорт. Еще десяток лет назад у нас на этом месте стоял переделанный из склада барак, в котором кассир продавал билеты на два рейса в неделю, оба на Варшаву. А сейчас мы соединены со всем миром (более шестидесяти только европейских аэропортов, лоукосты). У меня есть студенты-испанцы, так они на выходные летают к родителям в Мадрид. Билет в оба конца стоит шестьдесят евро. Для них это копейки. В ближайшие годы планируем расширить аэропорт для приема пассажиров с нынешних трех миллионов до семи миллионов в год.
Что касается LG, то фабрика, к инвестированию которой шли так долго, уже начала строиться. Это будет самое большое в Европе предприятие по производству аккумуляторов для электромобилей. Для LG это уже третья фабрика под Вроцлавом! В нашем городе и его окрестностях представлены крупнейшие мировые бренды: «Сименс», «Фольксваген», Ай-Би-Эм. Все они у нас в виде бизнес-центров или полноценных фабрик. Строят их (я хотел бы, чтобы вы обязательно это отметили) украинцы. В этом году у нас будет около 100 тысяч ваших соотечественников. Есть среди ваших земляков и представители IT, украинский бизнес открывает здесь свои фирмы. Но без украинских строителей мы бы с таким масштабом точно не справились. Строятся не только фабрики и бизнес-центры, возведенные за счет частного капитала, но и сам город. У нас каждый год добавляются мосты, тоннели, скоростные трамвайные линии.
Мы давно поняли, что с инвестором надо работать предметно, предугадывая каждое его желание. Задача созданного Агентства развития агломерации Вроцлав (АРАВ) — «прилепиться» к потенциальному инвестору мертвой хваткой. Участок под застройку нужен? Пожалуйста, на выбор, мы еще и всю инфраструктуру создадим, подведем дорогу и скоростную трамвайную линию. Логистика? Я уже об этом говорил. Кадры? Первым делом инвестора познакомят с ректорами наших политехники и университета. Мало где можно ежегодно получить восемьсот готовых магистров-«айтишников», двести инженеров-механиков или строителей.
Я читаю лекции пятикурсникам, и у меня практически все студенты к выпуску имеют два, а то и три года стажа. Учатся и работают. К их кураторам приходят работодатели и просят, чтобы «их» студент писал магистерскую работу на тему, которая интересует конкретного инвестора. Я не говорю о студентах, которые осваивают профессии политологов, психологов и те, которые можно характеризовать как образование для красивых девушек из благородных семей. У них с трудоустройством, сознаюсь, проблемы возникают. В то же время свежеиспеченные инженеры после окончания политехники получают работу максимум через месяц. И то потому, что выбирают из нескольких предложений. Имеем проблему для большинства городов Польши — да и Европы — неведомую: у нас очень низкая (порядка 2,5 процента) безработица. Упрощенно говоря, не человек ищет работу, а работа человека. Мотивация падает, понимаете?
— Знаю, приезжие украинцы у поляков работу не отнимают.
— Отнюдь. Мы им очень рады.
— Но стремительное развитие городов увеличивает нагрузку на городскую инфраструктуру. Вот в Украине заговорили о том, что население Киева в ближайшие десятилетия может вырасти до семи с лишним миллионов жителей. А во Вроцлаве кто этот «праздник жизни» должен оплачивать?
— Во время нашего с вами разговора я употребляю словосочетание «агломерация Вроцлав». В этой агломерации, а точнее — на землях гмин, которые находятся рядом с Вроцлавом, западные фирмы строят свои фабрики и там же платят налоги. Поэтому гмины в процентном отношении к количеству жителей получают деньги, которые Вроцлаву и не снились, и к нашему городу присоединяться не намерены.
Сам Вроцлав сейчас официально насчитывает лишь 630 тысяч постоянных жителей. Но в Польше нет закона об обязательной регистрации граждан. Мы можем просчитать незарегистрированных жителей, добавив еще почти двести тысяч. Не только налоги, но и автостраховка во Вроцлаве выше, чем в маленьком городке рядом. Люди платят налоги там, где эти налоги ниже, регистрируясь в городках и селах часто за сотни километров от Вроцлава. Только всем, что может дать им наш город, пользуются по полной. Живя здесь, ездят на работу в пригородные фабрики, пользуясь организованным городом транспортом и дорогами, посещают концертные залы и театры, используют возможности города как академического центра.
А ведь на это уходят огромные деньги. Закон о местном самоуправлении позволяет нам тратить до семидесяти процентов заработанных средств. Остальные (на общегосударственные задачи) доплачивает Варшава. Но если мы получаем из столицы полмиллиарда злотых на образование, то еще столько же доплачиваем из местного бюджета, потому что хотим (и добились этого), чтобы преподаватели наших вузов и учителя школ зарабатывали больше всех в Польше. Логично, чтобы и люди, которых мы каждый день обслуживаем во Вроцлаве, чьи дети ездят сюда в школы или учатся в вузах, платили свои налоги здесь. Лично или в виде отчислений из бюджетов территорий, где они проживают или работают. Это предложение, как нам кажется, актуально не только для Вроцлава, но и для других крупных городов. В парламенте пока нас не услышали. Варшава, знаете ли, это город с другим видением мира…
Так что пока «праздник жизни», о котором вы сказали, оплачивают жители Вроцлава, которые добросовестно платят налоги. Около двадцати процентов нашего бюджета — это налоги физических лиц, еще больше платят зарегистрированные у нас фирмы. Городской совет и депутатов нанимает средний класс. Это люди либеральных взглядов, и мы развиваем город, исходя из логики их ожиданий. Кстати, многолетний президент города Рафал Дуткевич, как и я, доктор, специалист по математической логике.
— Самый сложный вопрос я задаю под конец нашего разговора. В центре Вроцлава мне показали «площадь четырех религий» — на каждой из ее сторон стоят костел, украинская православная церковь, кирха и синагога. Но в мире набирает тренд политика популизма в гремучей смеси с изоляционизмом, даже агрессивным национализмом. «Русский мир» сейчас у всех на устах. Но ведь политика такого толка побеждает и в благополучной Великобритании, и в Северной Америке, и в Венгрии…
— Любой город Польши четко поделен на коренных жителей и тех, кто «понаехали». Местные называют их «слоиками» (банка с консервированной снедью. — Авт.). Эти слоики они после выходных от мамы привозят. Так вот, во Вроцлаве мы все «слоики», все приезжие. Я хотел бы познакомить вас со своим другом — главой украинцев Вроцлава Игорем Саламоном. Сорокатысячная украинская община, которая годами живет здесь, развивает наш город вместе с поляками, представителями других народов, уж точно национальным меньшинством себя не чувствует и может за себя постоять.
Проблема политического популизма, который, к сожалению, на данном этапе победил и в Польше, «национальным вопросом» не ограничивается. После реформ Лешека Бальцеровича (а они действительно были жесткими) не все поляки сумели найти себя в новых экономических реалиях. Психологически человеку всегда удобнее нежелание радикально перестраивать свою жизнь, личные неудачи сваливать на кого-то. В поисках крайнего таким людям и помогают недобросовестные политики, обвиняя предыдущую власть, а заодно обещая «помочь материально». Доверяя таким политикам, люди не понимают, что свои социалистические в буквальном смысле льготы оплачивают те, кто научился работать и зарабатывать. Беда еще и в том, что такие люди, а это реальный средний класс в Польше, как и в других странах мира, часто выборам предпочитают выезд на природу с сосисками и пивом. А «льготники», хотя их в нашей стране абсолютное меньшинство (не больше 30 процентов электората), народ дружный, на выборы ходит регулярно.
Но я все равно оптимист и уверен, что у такой капиталистической разновидности популистского социализма нет будущего. Хотя бы потому, что дети «льготников» учатся в наших, вроцлавских, вузах. А здесь мы их ориентируем на совершенно иные жизненные возможности и перспективы.
1248Читайте нас у Facebook
