«без рук мне даже лучше: спать легче», -
Весной 2007-го на окраине Токмака (райцентр в Запорожской области) произошел трагический случай. Трое мальчишек, решив подзаработать на сдаче цветного металла, залезли в старую трансформаторную будку, находившуюся под напряжением шесть тысяч вольт. Взявшийся за медный провод 12-летний Саша Гайтин выжил, но лишился обеих рук до плечевых суставов. Оперировали его в ожоговом отделении Запорожской городской клинической больницы экстренной медицинской помощи. Здесь за день до выписки Саши я и побеседовал с ним и его мамой Светланой. Поразила улыбка на лице мальчугана, сохранявшего оптимизм, несмотря на случившееся. А мама говорила: «Я не ругаю сына, от этого руки не отрастут. Главное, что он жив. Приедем домой, сядем всей семьей и будем что-то решать. Ничего, приспособимся и научимся». Через год, чтобы узнать, как живется парнишке, я вновь поехал в Токмак.
«Протезы закажем, когда сыну 18 исполнится»
В школе Ь 11, где учится Саша Гайтин, шли занятия. Для мальчугана и его плохо слышащей одноклассницы учительница математики Инна Кинаш проводила отдельный урок. Ожидая его конца, беседую с директором школы Валентиной Шкарупило. Узнаю, что учится Гайтин по индивидуальной программе, педагоги и ровесники-шестиклассники делают все, чтобы Саша не зацикливался на своем физическом недостатке. В столовой, раздевалке, на школьном дворе мальчик находит помощь детей и взрослых. Одна девочка даже носит его портфель. Но вот поведение Сашиных родителей всерьез тревожит директора. По словам Валентины Максимовны, они и раньше не уделяли должного внимания детям, но чтобы ни разу не зайти в школу после того, как ребенок потерял руки…
— Домашних заданий Саше не задаем, потому что дома с ним никто не занимается, — объясняет Валентина Шкарупило. — Складывается впечатление, будто маму и папу не волнует будущее сына. Не приходят к нам, не советуются. Оба не работают, живут на пенсию ребенка, и их это устраивает. У нас также учится младший брат Саши, Сережа. Дети неухоженные, в школу ходят грязными…
Звенит звонок, и через пару минут к разговору присоединяется учительница математики Инна Федоровна:
— Уроков Саша не прогуливает, мальчик он неглупый, сообразительный. Правда, может побаловаться, спрятаться на перемене. Или взять мел в рот и показать, как умеет рисовать на доске. Чувствует себя всеобщим любимцем, совершенно не комплекcует, и это хорошо. Но жалостью и сочувствием мы его избаловали. На разговоры о своем будущем отвечает: «А я не знаю. Как-то буду жить, у меня же есть пенсия». Попытка классного руководителя поговорить с мамой ничего не дала. Эта семья официально считается неблагополучной. Саша нуждается в протезировании, но вряд ли родители об этом задумываются.
Пообщался я и непосредственно с Сашей. Скованный в начале беседы, он быстро раскрепостился. Рассказал, что со здоровьем все хорошо, в своем несчастье никого не винит: «Сам полез в будку». По словам мальчика, его жизнь совершенно не изменилась. Как и раньше, бегает «из хаты в хату»: от сестры — домой, из дома — к бабушке, дерется с мальчишками «ногами, легко и просто». К бытовым проблемам приспособился: кушает с помощью трубочек, умываться помогает мама, в туалет ходить — брат.
— Как жил с руками, так сейчас и без рук живу. Без рук даже лучше: спать легче, — потряс меня наивным признанием Саша Гайтин.
— Но ты о чем-то мечтаешь?
— Чтобы подарили мобилку.
— А о протезах думаешь?
— Мама говорит, нужно ждать, пока не пришлют вызов. С деньгами у нас все равно проблема.
Для 13-летнего мальчика свалившаяся на него беда — затянувшаяся игра. Но что думает его мама?
— Я не буду вам больше ничего рассказывать, — заявила с порога Светлана Гайтина. — Вы в своей статье из меня пьяницу сделали!
— Я только привел слова ваших бывших учителей. Они, кстати, и сейчас говорят, что вы невнимательны к детям. После случая с Сашей ни разу не были в школе…
— А зачем мне туда ходить? Директор меня опозорила, не хочу видеть ее. Хотя, конечно, спасибо за заботу о сыне. Мы с мужем не пьем. Ходим в церковь, по субботам и Саша ходит — посещает детские службы.
— Год назад вы обещали приспособить свою жизнь к жизни сына. Как помогаете ему обходиться без рук?
— Вы что, думаете, я его бросила? Через полгода после операции у сына начались проблемы с ногой. Кость загноились, речь шла даже об ампутации. (На правой голени, откуда вышел электрический разряд, образовалась десятисантиметровая рана. — Авт. ) Мы с Сашей дважды лежали в больнице, ездили на море, где вылечили ногу мазями. В Бердянске сын освоил компьютерные игры. Я и сейчас уделяю ему внимание, заставляю работать. Летом стелила на траве покрывало, чтобы мог заниматься, играть. Саша, покажи свои рисунки.
Саша, улыбчивый, оживленный, ищет альбом. Не найдя, пристраивает на полу лист бумаги, пальцами ноги зажимает фломастер, рисует волны. В комнату заходит мужчина. «Мой муж», — представляет его Светлана. Не проявив никакого внимания к журналисту, мужчина уходит в другую комнату.
— Извините, но, по-моему, вы поступаете беспечно, — обращаюсь к Светлане. — Парню пора ставить протезы.
— Это мое личное дело! У нас есть друзья за границей, они приезжали, смотрели Сашу. Говорят, все нормально. После 18 лет, когда организм сформируется, помогут с протезами. Найдем что-то, связанное с компьютерами, будет Саша работать. Мы этот вопрос уже обсуждали.
«Я был счастлив, когда мне, как обычному мальчишке, набили морду»
… В ожоговом центре, где ампутировали руки Саше Гайтину, оперировали десятилетнего мальчика, с которым случилась такая же беда. Будучи на летних каникулах у бабушки в Харьковской области, Костя Самило устроил «наблюдательный пункт» на вышке, где стоял безобидный с виду силовой трансформатор. Попав под высокое напряжение, ребенок лишился обеих рук: одну отняли до подмышки, другую — чуть ниже локтевого сустава. Спустя 37 лет после этого несчастного случая я пришел к директору Запорожского многопрофильного лицея «Перспектива» Константину Николаевичу Самило, чтобы расспросить, как он не сломался и сумел сделать свою судьбу.
— В тот роковой летний день произошло важное для меня, мальчишки, событие: я первый раз сел на мопед и проехал через все село. Это было счастье! — вспоминает Константин Самило. — А вечером решил похвастать перед младшими братиком и сестричкой своим «штабом» на вышке. Похвастал… Первую операцию сделали еще в сельской больнице. До сих пор помню, как отец готовил меня к тому, что после очередной операции у меня под простыней не будет рук. Я тогда ничего не понимал и трагедии особой из этого не делал. Страшно стало потом, когда столкнулся с реальным миром. Боялся попасться во дворе на глаза пацанам, вдруг станут на меня показывать пальцем? На больничной койке на это не обращаешь внимания, но потом доходит, что началась другая жизнь…
В Харьковском центре протезирования, где я провел несколько месяцев, работал конструктор по фамилии Капуста. Будучи без обеих рук, он протезировал таких же калек. И еще там был 17-летний парень без рук и ног. Более жизнерадостного человека я не встречал. Видел там много плачущих людей, но видел и этого изуродованного физически, но всегда веселого парня. Мне до сих пор не понятно, как он готовил себя к будущей жизни, на что рассчитывал? Но меня он потряс, став примером настоящего мужества.
— Психическая травма была не менее сильной, чем физическая боль?
— Обгорело 30 процентов поверхности тела, но сильной боли, как ни странно, я не испытывал. А вот себя, действительно, было жалко до слез, я тогда научился плакать. Мысли о том, чтобы залезть на девятый этаж и прыгнуть, посещали часто. И я благодарен родителям, которые были со мной жестки и иногда жестоки. Отец говорил: «Ты — мужчина! Если хочешь быть тряпкой, то так и останешься ею. У тебя вся жизнь впереди. Любую свою неудачу надо проанализировать и подумать: а как это сделать? И тогда сможешь все».
Как только я осознал, что не должен ни в чем уступать другим мальчишкам, пошел играть в футбол. Освоив протезы, стал лучшим во дворе игроком в… настольный теннис! Сел на велосипед и поехал. Был, помню, трудный момент с плаванием. Родители привезли нас, детей, на Азовское море. Первую неделю я пролежал на песке под полотенцем, стеснялся. Потом зашел-таки в воду, а как быть дальше, не знал. Отец показал, как можно без рук лежать на спине. Сейчас плаваю и ныряю прекрасно! Главное — преодолеть комплекс неполноценности, сказать себе: «Ты абсолютно нормальный человек». Я был счастлив, когда мне в первый раз набили морду. Хотя был не прав, полез защищать чужую девочку, но был рад, что разбили нос, как обычному мальчишке! Конечно, без рук ты не сможешь достичь многих целей, скажем, инженером не станешь. Но у тебя есть миллион других возможностей!
«Светлане Гайтиной нужно знать: тем, кто нуждается в протезировании, в Украине бесплатно оказывают такую помощь»
— В каком возрасте вы начали протезироваться?
— Первые протезы получил к 11 годам в Харькове, — отвечает Константин Самило. — На той руке, где было некуда прицепить, сделали пластику и выделили кость, придумали специальные крепления. Потом протезировался и в Днепропетровске, и в Запорожье. Гонял в футбол так, что через два месяца протезы превращались в тряпку. Отец их паял, ремонтировал… Раньше я менял протезы каждый год, с возрастом такая необходимость отпала. Сейчас меняю раз в два года.
Мама Саши совершает большую ошибку, ожидая до 18 лет. Я тоже пытался писать ногой, но ни в коем случае нельзя на этом останавливаться. В 18 лет человек уже сформирован, овладевать протезами очень трудно. Кроме всего прочего, протезы — это и внешний вид. Без них вы просто инвалид, все на вас обращают внимание. С протезами — обыкновенный человек. В 18 лет надо за девочками ухаживать, а не думать, как протез закрепить! А не будешь ухаживать, потеряешь важный кусок жизни, не ощутишь себя полноценным человеком.
— Как складывалась ваша дальнейшая судьба?
— По образованию я историк, закончил Запорожский национальный университет еще в те годы, когда он был пединститутом. В молодые годы, будучи депутатом горсовета, с несколькими романтиками-единомышленниками пытался реформировать систему среднего образования, активно участвовал в создании первых запорожских частно-спонсорских школ. Со дня открытия в 1991 году многопрофильного лицея «Перспектива» работаю его директором. Было время, водил детей в походы, таскал рюкзак и еще другим помогал. Сейчас на это, к сожалению, времени нет. Женат, дочери девять лет. Если бы не попал под напряжение в детстве, у меня все было бы по-другому. В учителя бы не пошел, стал, скорее всего, как отец, инженером. Но могу сказать точно: своей судьбой я доволен…
Будущим Саши Гайтина озабочена и начальник Запорожского филиала Днепропетровского протезно-ортопедического предприятия Любовь Санникова, к которой «ФАКТЫ» обратились за комментарием:
— Мама мальчика собирается ждать с протезированием сына до 18 лет и ошибается. Сейчас ведь Саша получит навыки обслуживания себя без протезов, а это плохо. По той причине, что, когда сделают протезы, ему нужно будет снова обучаться. Чем раньше он протезируется и адаптируется, тем лучше. Причем протезы будут делать по мере роста всего организма. Светлане Гайтиной нужно знать, что в нашей стране всем людям, нуждающимся в протезировании, такую помощь оказывают бесплатно. Какой бы сложной ни была работа. Необходимо взять направление в Харьковский институт протезирования, где ребенка осмотрят и решат, какая конструкция для него предпочтительнее. Не исключено, что понадобятся дополнительные операции для формирования культей. Мама должна пойти в поликлинику по месту жительства и получить заключение лечебно-консультативной комиссии о том, что Саша нуждается в протезировании. С этим заключением надо отправиться в собес, где и выпишут направление на протезирование. Хочу напомнить: кроме протеза, мальчику бесплатно полагаются две пары обуви в год.
Константин Самило уверяет, что с помощью протезов делает любую работу, подвластную «живым» рукам. Правда, не может застегивать пуговицы. Тут он зависит от окружающих. А Саше из Токмака советует следующее: «Перестать себя жалеть и не позволяй этого другим. Ты такой же, как все. И еще не забывай читать правильные книги, в которых мужики делают себя мужиками».
2579
Читайте нас у Facebook
