Телекамеры луноходов чернели от радиации: аварию на ЧАЭС ликвидировали с помощью космических аппаратов

«Аккумулятор лунохода изготовлен из 32 килограммов серебра»

— На ЧАЭС в 1986-м мне и моим товарищам дважды в день выдавали по новому комплекту одежды — за несколько часов работы вещи безнадежно загрязнялись радиацией, — продолжает Георгий Члиянц. — Наше рабочее место (более-менее отмытая от радиации комната) находилось непосредственно под крышей аварийного четвертого энергоблока атомной станции. Там были установлены мониторы и средства дистанционного управления луноходом, который работал над нами — на крыше.

— Для чего его туда подняли?

— Он очищал кровлю от твэлов, графитовых блоков и обломков строительных конструкций, которые излучали сотни, а то и тысячи рентген. Их забросило туда силой взрыва, произошедшего в ядерном реакторе. Крышу следовало очистить от этого «добра». Известно, что для этой цели привлекали людей (мы называли их между собой «биороботами»). Но мало кто знает, что все же основную часть обломков удалили с помощью луноходов. У нас их было два. На кровле они работали попеременно: один выполнял работу по очистке крыши, другой в это время находился на обслуживании и ремонте. Через каждые десять дней их меняли местами. За несколько месяцев было убрано с крыши 96 тонн опаснейшего радиоактивного мусора: его сбросили в жерло взорвавшегося ядерного реактора.

* Уникальный снимок: созданный для работы на Луне аппарат очищает крышу ЧАЭС от радиоактивных обломков, излучающих сотни, а то и тысячи рентген

— Помещение, из которого ваша группа управляла луноходом, находилось в непосредственной близости от этого жерла. Как вы себя там чувствовали?

— Как ни удивительно, более-менее нормально. У меня даже одна болячка прошла. Примерно за полгода до чернобыльской аварии на руке после горячей ванны начало появляться красное пятно, возникал зуд. Врач-дерматолог сказал, что это, скорее всего, аллергия. В Чернобыле пятно исчезло и больше не появлялось.

В наше рабочее помещение через каждые три-четыре дня приходили «партизаны» (призванные в армию запасники) с ведрами, швабрами, моющими средствами и проводили тщательную уборку — удаляли радиоактивную пыль. Чтобы она не попадала внутрь организма через рот и нос, мы работали в специальных масках (их называли «лепестки»).

Кстати, нам говорили, что радиация не видна, не пахнет, не имеет вкуса. Оказалось, это не совсем так: периодически я чувствовал на губах специфический металлический привкус. Остальные ребята — тоже. Чтобы от него избавиться, приходилось каждый час менять маски.

В полдень мы шли на обед. Чтобы попасть в столовую, следовало пройти в санпропускнике дезактивацию.

Читайте также: Ветеран ЧАЭС Валерий Репета: «На моих глазах бетонные стены толщиной три метра рассыпались, словно они были из песка»

— В чем она заключалась?

— Мы раздевались догола. На нас оставался только пластиковый непромокаемый пакетик с пропуском и талоном на обед, который вешался на шею. Мылись под душем — смывали с кожи радиацию. Затем становились на специальный аппарат, проверявший, есть ли на теле радиационное загрязнение. Если прибор фиксировал, что «фонят», например, запястья и складки на лбу, нужно было возвращаться в душ и более тщательно вымыть «грязные» места. Когда аппарат показывал, что все чисто, то автоматически открывался турникет, служащая санпропускника выдавала новый комплект одежды, и ты направлялся в столовую. По окончании смены мы вновь шли в санпропускник, и все повторялось: душ, проверка на аппарате, выдача нового комплекта одежды.

* Георгий Члиянц: «Как ни удивительно, в Чернобыле в условиях постоянного облучения у меня прошел недуг, с лечением которого мне не смогли помочь врачи»

— Почему для ликвидации последствий ядерной аварии решили задействовать луноходы?

— На ЧАЭС тогда присылали много различных роботов, но они не подходили. Например, привезли мощнейшую махину весом пять тонн (мы назвали ее «Матильда»). Она бы провалила своим весом крышу, если бы ее туда подняли. Другие роботы попросту не выдерживали огромных радиационных полей на кровле.

— Как эти луноходы приспособили для очистки крыши ЧАЭС?

— Специалисты Научно-космического объединения «Энергия» оснастили их ковшами, чтобы перемещать радиоактивные обломки. На луноходах стояли статично закрепленные телекамеры. А нам был нужен круговой обзор. Поэтому установили еще одну дополнительную камеру, которая вращалась на 360 градусов и вверх-вниз. Кроме того, приварили раму к космическим роботам, чтобы их было удобно цеплять на тросе к вертолету. Геликоптер доставлял эти аппараты на крышу и снимал оттуда.

Колеса у луноходов полые, изготовлены из сверхпрочного металла — титана, на каждом собственный электродвигатель. Неудивительно, что при собственном весе в 900 килограммов луноход перемещал радиоактивные обломки массой полторы тонны. На луноходах стояли особые аккумуляторы, в которых было 32 килограмма серебра. Их заряжали по ночам с помощью специального устройства, находившегося на крыше.

Установленные на луноходе телекамеры не всегда давали четкое представление о том, где он находится. Чтобы аппарат случайно не свалился в жерло взорвавшегося ядерного реактора, понадобилось поставить камеры на краях крыши — они позволяли нам видеть луноход со стороны. Для монтажа этих видеоустройств задействовали людей. Их одевали в свинцовую защиту. Но и в защитном облачении на кровле они могли провести лишь одну-две минуты. Поэтому в установке или замене «сгоревших» от радиации камер участвовало много людей. Каждый выполнял небольшую часть работы. Например, откручивал тот или иной винт. Бывало, что некоторым из-за стресса и страха не удавалось выполнить задание. Скажем, один побежал к камере, а когда вернулся, заявил, что на винте, который он должен был открутить, нет прорези. Такого рода эксцессы прекратились, когда мы решили использовать вместо винтов болты. Их было проще открутить гаечным ключом, чем винт отверткой.

Читайте также: Автор снимков разрушенного реактора ЧАЭС Михаил Святненко: «Свой орден Красной Звезды я так и не получил»

В качестве «биороботов» использовали призванных из запаса мужчин. Они убирали радиоактивный мусор, до которого не мог добраться луноход. Возле их генерала стоял мешок с деньгами, и он выдавал по 200 рублей (сумма, равная зарплате инженера со стажем) тем, кому удавалось сбросить в развал пару крупных фрагментов графита, строительных конструкций…

Для людей, которых посылали на кровлю, и для себя мы попросили администрацию выдать защитные очки — чтобы беречь от радиоактивной пыли глаза. Вы не представляете, как я был удивлен, когда нам дали целый ящик дефицитнейших очков для горнолыжников известной мировой фирмы. Энтузиасты горнолыжного спорта покупали такие очки втридорога у фарцовщиков. А тут целый ящик супердефицита!

«Руки мыли водой «Боржоми»

— Рабочий день у вас был сокращенным?

— Наоборот, продленным. Команда из трех-четырех человек поднималась в помещение управления луноходом примерно к восьми утра и трудилась до трех часов дня. Затем к пультам управления садилась вторая смена. Она работала, пока не стемнеет — часов до восьми вечера. На следующий день смены менялись местами: те, кто был в первой, выходили на вторую.

Но нужно понимать, что, отработав полдня на управлении луноходом, первая смена не шла отдыхать, а ехала обслуживать второй космический вездеход. Ведь нужно было заменить на нем телекамеры (их объективы становились черными от огромных доз радиации), устранить неисправности. Вот и выходило, что рабочий день у нас длился с рассвета до темноты. Причем без выходных.

* В ночь на 26 апреля 1986 года взорвался четвертый ядерный реактор ЧАЭС. До этого ученые считали, что такого рода авария невозможна

— Где вы ремонтировали сменный луноход?

— В Чернобыле, который находится в 17 километрах от атомной станции. Там и ночевали. Вначале ездили на работу на БТРе, затем нам выдали автобус. Когда он сильно загрязнился и его отправили в радиационный могильник, мы получили несколько легковушек. Это были автомобили эвакуированных жителей города энергетиков Припяти. Их прежним владельцам государство выделило в качестве компенсации новые машины, после чего ГАИ открыла в Припяти гаражи, и администрация зоны отчуждения начала распределять легковушки между такими предприятиями, как «Робототехника». Наш начальник попросил «Москвич 412». Просьбу уважили. Ему досталась машина, имевшая лишь шесть километров пробега. Ни у кого из нас водительских прав не было. А на дороге, по которой мы ездили, находился обшитый свинцовыми пластинами пост ГАИ. Когда мы проезжали мимо него, милиционер кричал: «Права есть?» Мы показывали через окошко красную пачку сигарет «Прима». Он улыбался и желал счастливого пути.

Читайте также: «Беременных женщин, которых эвакуировали из Припяти, заставляли делать аборт на любом сроке»

Когда возвращались с АЭС в Чернобыль, нужно было пройти пункты дезактивации автотранспорта. Ждать, пока нашу машину идеально отмоют, терпения зачастую не хватало — уж очень уставали. Так мы «задабривали» мужиков, работавших на этих пунктах, местной «валютой»: белыми масками-«лепестками» (этим хлопцам выдавали маски, но они были хуже, чем наши) и минеральной водой.

Почему-то мы получали одну и ту же минералку — дефицитную тогда «Боржоми». Обычной воды для питья в зоне отчуждения не было. Поэтому «Боржоми» приходилось использовать даже в гигиенических целях. Так, рядом с помещением, из которого мы управляли луноходами, было еще одно, которое отмыли от радиационной пыли. Там стояло ведро, служившее туалетом. Прежде чем (извините за подробности) расстегнуть ширинку, обязательно следовало вымыть руки, ведь на них могла попасть радиационная пыль. Приходилось мыть их «Боржоми». А еще нам выдавали «пепси». Так этот любимый молодежью напиток я потом долго не мог пить. Как и минералку.

В Чернобыле мы жили в двухэтажном здании одного из цехов завода, на котором до аварии ремонтировали пассажирские теплоходы и «Ракеты», ходившие по Днепру и Припяти. Спали на раскладушках. Понятно, что они постепенно загрязнялись радиацией, поэтому каждые десять дней их меняли на новые. А старые отвозили на захоронение в радиационный могильник. Матрацы меняли раз в неделю, постели — каждые три дня.

В этом же здании находилось и большое помещение, в котором мы обслуживали сменный луноход.

* Бригада, управлявшая луноходами и ремонтировавшая их

— Как получилось, что вас привлекли к работе с луноходами?

— Отношения к космической технике я не имел — работал главным метрологом на заводе радиоэлектронной медицинской аппаратуры во Львове. Но я радиолюбитель-коротковолновик, и это решило дело. Тут нужно сказать, что луноходы на ЧАЭС прислали во второй половине лета 1986 года. Для их обслуживания из Ленинграда приехали сотрудники института ВНИИ-100, где были созданы луноходы. Примерно за месяц эти специалисты набрали предельно допустимую дозу радиации, и их отправили домой. Не вдаваясь в подробности, скажу, что возникла идея задействовать для дальнейшей работы с луноходами нас, радиолюбителей, ведь мы сами собирали и ремонтировали свои любительские радиостанции, а потому досконально разбираемся в электронике. Я вызвался ехать на ЧАЭС добровольцем.

— Вы были свидетелем того, как людей направили на трубу аварийного четвертого энергоблока, чтобы они водрузили красный флаг к отмечаемому в те годы празднику 7 ноября?

— Да. Той операцией руководил генерал Николай Тараканов. На площадках и лестнице, предназначенной для подъема на самый верх этой трубы, лежало большое количество сильно «фонивших» обломков, заброшенных туда взрывом. Так что водружение флага было крайне опасным делом. Для его выполнения использовали молоденьких парней — по десять курсантов Львовского и Харьковского пожарно-технических училищ.

Да, запоминающихся случаев было много, но больше всего меня тогда впечатлило отношение людей друг к другу. Например, нам нужен завтра утром вертолет. Звоним пилотам, и через минут двадцать приезжает их представитель, без проволочек и согласований с руководством договариваемся о совместных действиях. После выполнения работы на наши слова благодарности вертолетчики неизменно отвечали: «Спасибо — много. А вот чекушка (250-граммовая бутылка водки. — Авт.) — в самый раз».

Читайте также: «Мир не узнал бы о Чернобыльской трагедии, если бы радиационное облако не пересекло границы СССР»

— У вас был сухой закон?

— Официально нет, но спиртное не продавалось. Впрочем, пару раз члены нашей бригады ездили в командировки в Киев, и им удавалось привезти немного водочки. Тогда еще по Днепру и Припяти ходили из Чернобыля в Киев «Ракеты». Мы знали, что на причале в столице дежурят милиционеры. У тех, кто собрался в Чернобыль, проверяли сумки и алкоголь изымали. Но наши их обхитрили — проносили на судно по две бутылки водки, спрятав их в рукавах куртки-«афганки».

— Как вас кормили?

— Выше всяческих похвал. Вот только картошку давали редко — ее нужно мыть, а безопасной воды было мало. Поэтому на второе варили в основном каши. То, что не съедалось, отправляли на захоронение в радиоактивный могильник. У нашей группы на талонах в столовую стояла печать с цифрой «2». Это означало, что, например, на завтрак нам полагалась ко всему прочему шоколадка. А на обед — стакан сметаны.

— Вам хорошо заплатили?

— Да. На ЧАЭС я проработал месяц и получил 12 окладов. То есть если на заводе во Львове мой средний заработок составил 200 рублей в месяц, то в Чернобыле — 2400 рублей.

Читайте также: Что у вас горит? — разговор диспетчеров в ночь аварии на ЧАЭС (видео)

Ранее «ФАКТЫ» рассказывали, грозит ли Киеву радиация, осевшая на дне Припяти. Тем временем к 33-летию Чернобыльской катастрофы киевлянам выплатят материальную помощь.

11861

Читайте нас у Facebook