Жена узника Кремля Романа Сущенко: "Я не знаю, в курсе ли муж, кто у нас победил на выборах"

«Роман пришел в шикарной вышиванке, которую ему подарили родители»

— Анжела, в апреле в Киевской городской администрации прошла выставка «Не вмирає душа наша, не вмирає воля…», где были представлены картины вашего мужа, написанные им в заключении. Очень талантливые, на мой взгляд. Где Роман учился живописи?

— Он самоучка, никаких художественных школ не оканчивал. Он очень любит рисовать. Когда в 1990-е денег особо не было…

— …рисовал на продажу?

— Нет. Поскольку средств на подарки не было, дарил друзьям маленькие картины. У многих они висят дома до сих пор.

Когда он попал в московский следственный изолятор «Лефортово», ему пришлось менять технику. Так как туда нельзя было передавать никаких красок, карандашей, фломастеров — вообще ничего, он начал рисовать синей и черной шариковыми ручками. А желтый, коричневый, красный цвет — это чай, отвар луковой шелухи, кетчуп, свекольный сок…

В колонию уже разрешили передать акварельные краски, пастель. В его рисунках появилось больше жизни. Когда краски заканчиваются, он снова возвращается к подручным средствам.

В Париже муж рисовал с удовольствием. Но выкроить пару часов для любимого занятия было сложно, ведь Роман был единственным украинским журналистом в Париже, поэтому очень много работал.

* Роман Сущенко был единственным украинским журналистом в Париже

— Дети тоже рисуют?

— На таком уровне — нет.

— Как вы познакомились с Романом?

— Случайно. 7 марта 1988 года на вечеринке у друзей. Рома — курсант Киевского танкового училища (позже он еще окончил Институт журналистики Киевского национального университета имени Шевченко), я — студентка юрфака. Нам было по 19 лет. По сути, дети. Особого значения знакомству не придала. Познакомились и познакомились.

Роман предложил встретиться на следующий день, то есть 8 марта, на Майдане, возле фонтанов. Я еще раздумывала: идти, не идти. Получилось так, что на полчаса опоздала. Иду и думаю: посмотрю издалека, если дождался — подойду. Погода была неприятная. Шел мокрый снег. Увидела, что стоит замерзший Роман, в руках гвоздичка. Вот сердце и растаяло. Подошла, извинилась за опоздание. Так все и началось. И у него, и у меня это были первые серьезные отношения.

— Красиво ухаживал?

— Мы не могли проводить много времени вместе. Оба учились. Курсантов отпускали в увольнение всего два раза в месяц. Рома Киев не очень хорошо знал, а я, коренная киевлянка, старалась показать какие-то интересные места. Ездили в Черкассы, где он родился и вырос.

* Роман в сенате Франции

— Кто его родители?

— Мама учительница, а отец был партийным работником. Есть еще младший брат.

— Предложение сделал романтично?

— В 1989 году нас пригласили на свадьбу его друга. Роман был свидетелем. Может, торжество на него так повлияло. После той свадьбы предложил: «А давай и мы с тобой поженимся». Сразу не ответила, пообещала подумать.

Потом он позвонил моему папе: «Хочу прийти к вам для серьезного разговора». Папа спросил меня: «Что случилось? Вы что, поссорились?» Ответила, что нет. Роман пришел в шикарной вышиванке, которую ему подарили родители. В общем, все было красиво и трогательно.

Мы поженились 29 лет назад, в феврале 1990-го. Юля появилась на свет в 1991 году, а Максим в 2007-м. Рома очень хотел сына. Он для нас такой долгожданный.

Юля уже самостоятельный человек. Она журналист «Укринформа». Пошла по стопам папы. Начала работать еще на втором курсе. Рома ей сказал: «Если ты хочешь серьезно заниматься этим делом, начинай как можно раньше».

«Только через месяц мы сказали сыну, что случилось»

— Как Роман пришел в журналистику, ведь он изначально был военным?

— После училища распределился в Николаев. Было очень сложно. Родился ребенок, зарплату не платили, жили на съемной квартире. Он устал и разочаровался. Как-то сказал: «Ну, не мое это. Наверное, буду уходить» Решили возвращаться в Киев и как-то здесь устраиваться.

Роман стал тогда писать, у него это неплохо получалось. С 2002 года работает в «Укринформе».

* Юля пошла по стопам отца и сейчас работает в «Укринформе»

— И вот в 2010-м вы вместе с мужем уехали во Францию.

— В 2005 году «Укринформ» собрался открыть корпункт в Париже. Роману предложили длительную командировку. Муж очень серьезно занялся французским. Ходил на курсы и к репетитору. Но, поскольку финансирования не было, открытие корпункта постоянно затягивалось. Он почти пять лет готовился к этой поездке. Мы прожили во Франции до 2016 года. С нами поехал Максим, а Юля осталась в Киеве — училась и работала.

— Кто у вас глава семьи?

— Роман, конечно. Знаете, в Париже я даже не вникала, что надо оплатить какие-то счета, решить какие-то бытовые вопросы. Муж занимался всем. Я просто не замечала этих дел. А потом, когда все случилось, поняла: Боже мой, да я же ничего не знаю. Куда идти? Как закрыть счета?

Теперь понимаю, что, несмотря на то, что он сидел сутками за компьютером или постоянно где-то мотался, эти годы были самыми счастливыми для нас. Я этого не ощущала. Жили и жили, куда-то ходили, куда-то ездили. А потом в один день все — оп, и куда-то ушло. Теперь думаю: это все было со мной?

Читайте также: Сенцова не отпустят, а других узников Кремля могут обменять при одном условии, — Николай Полозов

— Муж помогал вам по дому?

— Рома пошел в отца. Свекор любил своими руками делать какие-то столики, полочки, стульчики. И Роман с удовольствием возился с деревом.

Как-то на парижском блошином рынке купил страшненький столик. Я возмутилась: «Ну, зачем нам это?» Пообещал сделать из него «конфетку». Рома вычитал, как правильно все делать, какими средствами. Долго возился. Отполировал, вскрыл лаком, покрасил, причем так необычно. Через месяц этот отреставрированный столик можно было показывать на выставке.

Полюбил в Париже и готовить. По воскресеньям у нас был такой ритуал: папа делает завтрак. Он нас баловал очень вкусной пиццей. Изобретал какую-то начинку, добавлял разные приправы, буквально колдовал. По квартире такие запахи разносились. Он и Максима вовлекал в процесс. Потом оба приходили: «Мамочка, вставай, завтрак готов».

* Роман и Анжела с сыном Максимом

Максим часто теперь мне говорит: «Мама, я тебе, к сожалению, не смогу пока сделать так вкусно, как папа». Я всегда отвечаю, что все еще у нас будет.

Максиму очень не хватает отца. Учительница говорит, что сын иногда сидит на уроке и задумчиво куда-то смотрит, а мысли его где-то не здесь. Он сам в интернете выискивает информацию о папе.

Мы ему только спустя месяц объяснили, что случилось. Очень долго надеялись, что произошла какая-то ошибка. Думали, разберутся, выяснят и отпустят.

«Он не прилетит. Вы скоро все узнаете»

— Зачем Роман в сентябре 2016 года поехал в Москву?

— Там живет его двоюродный брат — сын сестры отца. Это пожилой больной человек. Ему предстояла операция на глазах. Роман решил проведать, привезти какие-то деньги. Это была обычная поездка, одна из многих до этого злополучного дня.

— Никаких предчувствий у вас не было?

— Абсолютно. Единственное, после его отъезда я зашла в ванную и увидела, что на крючке висит крестик, который муж всегда носил. Обычный деревянный крестик на черном шнурочке. Думаю: странно, почему он его не надел, почему оставил?

— Роман верующий человек?

— Да. Уже потом выяснилось, что он, принимая душ, снял его и забыл надеть.

* 30 сентября 2016 года сотрудники ФСБ арестовали Романа Сущенко. Он ненадолго приехал из Парижа в Москву, чтобы повидаться с родственниками…

— Что дальше было?

— Мы договорились переписываться в «Вайбере» и «Скайпе», потому что звонить дорого. Вечером он мне написал, что все хорошо, добрался нормально: «Мы тут ужинаем. Завтра вечером тебе напишу».

— У него же был обратный билет?

— Конечно. 2 октября я его ждала домой. Рейс должен прибыть около полуночи. Договорились, что не буду встречать его в аэропорту. Пошла в магазин, купила продукты, чтобы приготовить то, что он любит. Но, увы…

Несколько дней, честно признаюсь, я открывала холодильник, смотрела на эти продукты и рыдала. Потом все сгребла и выбросила. Это ведь все для него было.

Читайте также: Брат узника Кремля Панова: «Пока Женю месяц по этапу везли, он не мылся ни разу. Лекарства потерялись»

— Когда пропала связь?

— После первого сообщения, что доехал. На следующий день пишу: «Привет, как дела?» И тишина. Думаю, мало ли, может, где-то с кем-то встретился, некогда ответить. Вижу, что в Сети был давно. Почему не дает ничего о себе знать?

Утром следующего дня опять пишу: «Как у тебя дела?» Он должен был вечером улетать домой. Такое молчание было очень странным, ведь он всегда отовсюду обязательно звонил. Первым делом спрашивал, как Макс, разговаривал с ним, если была возможность.

Решила набрать его по телефону. Может, в России с Интернетом что-то. Набираю — идут гудки, но трубку никто не снимает. Позвонила на городской номер родственников: «Здравствуйте, Рома у вас? Можно его к телефону?» Жена брата ответила: «Его сейчас нет». Я спросила, где он. Она снова: «Его нет». — «Он что, не ночевал?» — «Нет». — «Так где же он? Может, где-то побили? Может, он в больнице? Ему же сегодня улетать». В ответ: «Он не прилетит. Вы скоро все узнаете». У меня внутри все оборвалось.

Я разрыдалась: «Что с ним случилось, вы можете сказать?» Слышу, она тоже плачет: «Не могу ничего сказать». Потом выяснилось, что с них взяли подписку о невыезде, велели молчать и телефон поставили на прослушку. Пожилых нездоровых людей просто запугали.

В общем, это было ужасно. На следующий день друзья мне прислали сообщения: российская правозащитница Зоя Светова (член Общественной наблюдательной комиссии. — Авт.) при инспектировании СИЗО «Лефортово» «случайно» обнаружила украинского журналиста Романа Сущенко, которого задержала ФСБ. Примечательно, что эту информацию Светова выставила с фотографией Романа, которая была только в его личном деле в агентстве и на удостоверении. Откуда она ее взяла, вопрос.

Потом, когда я анализировала это все, возник еще вопрос: почему эта инспекция оказалась в СИЗО в воскресенье вечером? Когда я вплотную столкнулась с существующей системой посещений, поняла, что туда мышь не проскочит. А тут их впустили в выходной… Видимо, надо было, чтобы эта информация вышла в эфир.

Посыпались звонки и сообщения. Друзья звонят, Юля тоже все прочитала. Все спрашивают, что случилось.

* Акция в Париже с требованием освободить Романа Сущенко

— У вас были какие-то предположения?

— Вообще никаких.

— Может, Роман отличался антироссийской риторикой в тот период?

— В 2015 году он освещал заседание «нормандской четверки». Рассказывал, что сцепился с пресс-службой Лаврова. Он писал тогда, что французы очень зомбированы российской пропагандой.

Я задавалась вопросом: почему он? Ведь тысячи украинцев летают в Москву. Я потом убедилась, что самолеты полные, а билеты на поезд не возьмешь. С другой стороны, друзья потом мне объяснили: он не просто какой-то работяга, а журналист-международник, так что для ФСБ серьезная добыча.

Долго надеялась: это какой-то бред, разберутся. Позвонила в наше посольство в Москве, объяснила ситуацию, спросила, что мне делать, где искать мужа. На следующий день мне позвонил наш консул и подтвердил, что Романа действительно задержали, причем два дня в консульство ничего не сообщали, хотя обязаны были сделать это сразу.

Читайте также: Игорь Гриб: «Каждый день пребывания сына в застенках российского СИЗО может стать для него фатальным»

Вскоре ФСБ обнародовала видео задержания: его выволакивают из машины, рубашка из джинсов вытянута (муж очень аккуратный на этот счет), он в шоке, не может понять, что происходит. Роман первые три дня думал: это какая-то злая шутка. Он потом рассказал, как все случилось. Он вышел из подъезда дома брата и шагал по улице. Возле него остановилась машина. И все.

Спустя время ему дали какого-то адвоката. Тот посоветовал: «Да вы во всем признайтесь, и вас через год выпустят».

— У него не было такой мысли? Признался бы — получил бы условный срок и ходил бы сейчас на российские телешоу поливать грязью Украину.

— Он на это никогда в жизни не пошел бы, — отвечает Анжела Сущенко. — Рома очень принципиальный человек.

Роман спросил адвоката: «В чем я должен признаться? Что я хотел за три дня узнать все секреты российской армии?»

Его дело (оно под грифом «секретно») основано на показаниях какого-то одного свидетеля. Оно шито белыми нитками.

— Когда вы увидели мужа?

— Когда мы поняли, что эта история надолго, обратились к руководству «Укринформа» и начали решать, что делать дальше. Нам помогли связаться с адвокатом Марком Фейгиным, который защищал журналиста Бабченко, Надежду Савченко, крымских татар. Мы быстро составили договор. Марк пообещал с утра пробиться в «Лефортово». Мне было важно узнать, в каком состоянии Роман.

Фейгин потом рассказал, что Роман очень настороженно его принял. Муж решил вообще ни с кем не контактировать. Не верил никому. Марку поверил лишь тогда, когда тот показал документы с моей подписью.

Марк Фейгин: «Для обмена Сущенко нужна фигура с понятным прошлым и публичным именем, как спецназовцы Ерофеев и Александров»

По словам адвоката, Роман в нормальном состоянии, не собирается ничего подписывать, ни в чем признаваться не будет. Марк, зная процедуры в российских судах, сказал: «Готовьтесь, следствие будет идти как минимум год». В итоге получилось, что приговор вынесли через два года. Все это время Роман сидел в «Лефортово». Его месяцами ни на какие допросы не вызывали. Я хотела приехать на суд. Но процесс был закрытым. Туда не пустили даже консула.

Первый раз нам разрешили увидеться в марте, то есть через полгода после его отъезда. Я, когда ехала, сказала Юле: «Если не вернусь, документы там-то, деньги там-то». Я не знала, что со мной может случиться.

— Вы в то время уже вернулись в Украину?

— Да. Завершили все дела, рассчитались со всеми, сдали квартиру и уехали.

* «Я изо всех сил держусь и настраиваю детей на это. Мы очень ждем папу», — говорит Анжела Сущенко

— Как держался Роман?

— Он эмоции не показывает никогда. Просто надевает маску, особенно перед теми людьми. А нам всегда говорит, что все хорошо. Он больше за нас переживает, ведь мы остались без опоры.

Мы сидели в кабинке, между нами стекло, разговаривали по телефону. Как в фильмах показывают. Рядом надзиратель. Он все внимательно слушал. Нам велели разговаривать только на русском. Но вместо положенного часа разрешили проговорить около двух часов. Я показывала ему фотографии детей. Он же их полгода не видел.

Я очень рада, что тогда его увидела и поддержала.

— О чем говорили?

— Больше на бытовые темы. Рома в письмах сыну, чтобы Максима не травмировать, шутил: «Я живу в трехзвездочном отеле, у меня номер люкс». Я спросила: «А кто в твоем номере люкс еще живет, кто твои соседи?» Так этот надзиратель сразу напрягся: «Об этом не говорить». То есть о том, что с мужем там происходит, с кем проживает, ничего нельзя рассказывать.

Я рассказала, как мы уехали из Парижа, как собирались. Что Максим в Киеве ходит во французскую школу, ведь ребенок шесть лет находился в той языковой среде.

Рома ни на что не жаловался: «У меня все есть, мне ничего не надо».

— Вы в «Лефортово» были несколько раз?

— Да. Разрешали приезжать где-то раз в четыре-пять месяцев. В сентябре уже вместе с Юлей поехали, потом — в феврале.

* Анжела с дочерью Юлей и адвокатом мужа Марком Фейгиным возле «Лефортово»

— С семьей брата не встречались?

— Нет. Адвокат сказал, что у них был обыск, что гэбисты забрали все вещи Романа. Хотя что там забирать? Он приехал на три дня с маленьким чемоданчиком — пара рубашек, носки, трусы, бритва.

Он еще потом рассказал, что в Москве девушка-пограничница, увидев синий украинский паспорт, спросила: «Вы что, из Украины? А что в Париже делаете?» Он ответил, что живет во Франции: «У меня вид на жительство есть». Ему показались эти расспросы странными. Раньше такого интереса никто не проявлял.

«Я боюсь. Меня заберут, как папу»

— 4 июня 2018 года Романа признали виновным в «шпионаже в пользу Украины» и приговорили к 12 годам заключения в колонии строгого режима.

— Я не раз смотрела кадры, снятые корреспондентом УНИАН в Москве Романом Цимбалюком (он очень поддерживал мужа). Муж вел себя достойно. Выслушал все молча. А мы, конечно, были в шоке.

Читайте также: Только кретин до сих пор может думать, что Путин придет и спасет Донбасс, — Роман Цимбалюк

Адвокат ведь кучу доводов привел, чтобы смягчить приговор: отец Романа умер, мама больная, в семье растет несовершеннолетний ребенок. Прокуроры просили 14 лет, а «добрый» суд дал 12. Они считают, что учли эти обстоятельства.

Рома очень переживал, что больше не увидит отца, с которым был очень близок. Наш дедушка умер в марте прошлого года. У него было онкозаболевание и больное сердце — целый букет… Рома в письмах просил: «Папа, ты только дождись меня». О смерти отца ему сообщил консул. Мы долго решали, говорить или нет. Потом решили, что надо сказать.

— Как держится его мама?

— Ей 77 лет. Она у нас молодец. Освоила компьютер. Говорит: «Что я буду ждать новостей по телевизору?» Сама выискивает и отслеживает всю информацию о Романе.

— Сейчас Роман находится в колонии строгого режима «Красная» в селе Утробино Кировской области. В январе вы получили первое долгосрочное свидание.

— Ему разрешено три длительных — по трое суток — свидания в год. Мы ездили с Юлей. Максима за два с половиной года папа так и не увидел. Только на фотографиях.

Когда вынесли приговор, нам сказали, что Роман будет этапирован из «Лефортово» через десять дней: «Если успеете, приезжайте». Мы предложили Максиму поехать к папе. Он согласился. Мы взяли билеты, собрались. Но за час до выхода из дома у ребенка случилась истерика. Его начало трясти, стал плакать: «Мамочка, я боюсь, я не поеду туда. Меня заберут, как папу». Уговоры, что он со мной будет постоянно, не помогли. Хорошо, что это все дома случилось, а не в самолете и не в «Лефортово».

* Роман два с половиной года не видел сына

— На радость пропагандистским СМИ…

— А Рома очень ждал сына. Я зашла, Юля зашла. А он все смотрит на дверь…

«Видимо, был приказ взять меня аккуратно»

— Возвращаемся к поездке в колонию.

— Скажу одно: там все делается для того, чтобы человека унизить, показать ему, что он никто.

Мы три дня пробыли в закрытом боксе. Кругом решетки. Побег исключен априори. Однако дважды в день к нам заходили, чтобы пересчитать. При этом охранница, которая Роману в дочери годится, называла нас на «вы», а ему «тыкала».

Эту тюрьму, как нам рассказали, построили в 1943—1944 годах для пленных немцев. Сейчас там сидят две тысячи человек. В этом маленьком городке все работают в колонии. Из поколения в поколение.

— Страна ГУЛАГов… Там, кроме Романа, есть еще украинцы?

— Знаю, что сидит Валентин Выговский (киевский предприниматель приговорен в 2015 году Московским областным судом к 11 годам лишения свободы за якобы экономический и военный шпионаж в авиакосмической отрасли России. — Авт.), еще кто-то. Но их общение исключено.

Романа держат в так называемом безопасном месте. Это отдельное помещение типа штрафного изолятора.

Остальные заключенные живут в бараках, у них есть холодильник, телевизор, радио, они строем ходят в столовую. А Роман полностью изолирован. Еду подают в окошко в железной двери.

Читайте также: Мама Валентина Выговского: «В Лефортово сын признался мне, что дважды прощался с жизнью»

— Он сильно изменился внешне?

— В Париже он был такой респектабельный. А тут мы его увидели в черной робе. На нашивке рядом с фамилией и годом освобождения красная полоска. Спросила: «Чего это тебя так пометили?» Оказывается, он по прибытии прошел психологические тесты (так положено). Выяснилось, что «склонен к побегу». Он им сказал: «Я же трезвомыслящий человек. Прекрасно понимаю, где нахожусь. Куда сбегу? Здесь же леса кругом». Но там апеллировать не к кому.

— Чем он занимается? Читала, что Роман отказался работать, аргументировав, что он иностранный гражданин и не собирается работать на благо России.

— Он рисует, много читает. Кстати, даже поход в библиотеку для него проблема. Чтобы выйти в магазин или в библиотеку, он должен написать заявление начальнику отряда, чтобы кто-то из персонала отвел его туда. Единственное, куда их выводят из камеры, — по четыре человека на часовую прогулку в маленький внутренний дворик. А муж ведь спортивный человек. Так он набирает в полуторалитровые бутылки воду и использует вместо гантелей. Пытается отжиматься, как-то двигаться.

Скажу, что в «Лефортово» он выглядел лучше. Был более подкачанным. А тут мышцы куда-то делись. Мяса-то они не едят. По его словам, какие-то шкурки дают, и все. То есть белок не получают.

— А рыбу?

— Только селедку. Как он говорит, нарубленную топором. В «Лефортово» можно было каждый месяц передавать тридцать килограммов всякой еды. А тут — раз в три месяца двадцать килограммов. Мы привезли еду. Но нам объяснили, что это только чтобы питаться вместе с ним эти три дня. Мол, в ноябре уже была передача, потому в январе еще одну не положено.

Подъем там в пять утра. Просто включается свет. А в общем отряде люди просыпаются на пару часов позже. Еще в их камере ежедневные обыски.

Читайте также: Адвокат Карпюка: «По российским законам подсудимые не имеют права рассказывать присяжным о пытках»

— Роман курит?

— Нет. Когда его этапировали (колония находится в 1200 километрах от Москвы), ему было очень тяжело, так как в вагончике все курили. Он сказал, что это просто невыносимо. После этого заболел: повысилось давление, появились головные боли. Сейчас, по его словам, регулярно контролируют давление: «Они боятся, чтобы ничего не случилось».

Когда мы уже смогли толком поговорить, я спросила: «Скажи честно, тебя били при задержании?» Он ответил, что нет: «Видимо, был приказ взять меня аккуратно». У него долго болела рука. Когда надевали наручники, ее немного вывихнули. А когда мешок на голову, видимо, задели большую родинку на шее. Пошла кровь. «Привезли в управление ФСБ. Тот, кто задерживал, увидев кровь, аж задрожал от страха. Вытащил свой носовой платок и начал вытирать, чтобы не было никаких следов». Я пошутила: «Прямо пылинки с тебя сдували».

«Мы же тут ниже плинтуса»

— Роман в курсе, что происходит в нашей стране?

— Раз в месяц приезжает консул и рассказывает новости. Роман получает «Новую газету» и «Коммерсант» (единственное, что может выписывать). Почту в тюрьму привозят раз в неделю — по пятницам. То есть муж все читает с большим опозданием. Телевизора и радио там нет. Даже розетки нет. Когда зимой было холодно, он не мог допроситься кипятка, хотя и консул, и адвокат писали прошения. В «Лефортово» у него был чайник. Можно было в любой момент попить чай или кофе. А тут… Он сказал: «Я думал, что „Лефортово“ — дно. Но оказалось, ошибался».

У Романа нет никакой информации об Украине. Я даже не знаю, в курсе ли он, кто у нас победил на выборах. Когда мы были там, рассказывали обо всем. Ему все было интересно. Раньше он не мог на одном месте сидеть, все время куда-то бежал: «Журналиста ноги кормят». Я ему говорила: «Рома, все можно найти в Интернете». А он: «Я должен все видеть сам». И вот попал в такой вакуум…

В этом безопасном месте человек лишен всего. Он сидит в каменном карцере. Ни с кем не общается, кроме соседа по камере, о котором Роман не вправе рассказать даже нам.

Читайте также: Их там нет: почему осужденные в Украине российские боевики оказались не нужны даже своим семьям

— Почему ваш муж туда попал?

— Мотивировали, что, по их тюремным данным, существует угроза его жизни. Поэтому Романа туда поместили.

— И долго он будет там сидеть?

— Неизвестно. Каждый раз находят причины, чтобы продлить это пребывание.

— Как с ним обращается тюремное начальство?

— С прошлым начальством вроде были нормальные отношения. Роман же человек умный, образованный, начитанный, коммуникабельный, обаятельный. Как-то общались.

В конце марта начальство поменялось. Виделись всего один раз. В письме муж осторожно написал: «Мы друг другу не понравились, и я не знаю, как дальше сложатся отношения. Если что-то будет плохо — дам знать». А как он даст знать? Попросила Фейгина обо всем подробно расспрашивать.

Хотя Марк говорит, что их разговоры слушают и записывают. Кстати, в камере Роман под круглосуточным наблюдением: «И днем, и ночью камеры записывают все, что происходит. Даже в туалете». Ему очень тяжело.

* В феврале 2019 года в Париже прошла выставка картин Романа Сущенко, приуроченная к его юбилею. Посетители, в том числе посол Украины во Франции Максим Шамшур и жена и сын журналиста, участвовали во флешмобе с требованием освободить кремлевского узника

— 8 февраля Роману исполнилось пятьдесят лет. Кто его поздравил?

— У него в этот день был Марк. Я специально попросила как-то подгадать поездку к юбилею. Он рассказал мужу, что придумали коллеги в «Укринформе», какие выставки пройдут. Мужу было приятно, что о нем помнят. А когда он вернулся после встречи с адвокатом в камеру, ему передали кулек конфет и орехов.

— Кто подарил?

— Он не знает. Видимо, заключенные как-то узнали. А из администрации никто ни слова не сказал. «Мы же тут ниже плинтуса…»

Знаю, что об освобождении Романа ведут разговоры на высшем уровне. Так что мы очень надеемся, что как-то удастся его освободить. В 2017 году Порошенко был с визитом в Париже. Он подарил Макрону картину Романа. Потом Бриджит Макрон мне написала теплое письмо. Передала его через «Укринформ». Это очень человеческий поступок.

Завершая, скажу, что я изо всех сил держусь и настраиваю детей на это. Мы очень ждем папу. Мечтаем, что вдруг нам сообщат, что он уже едет к нам. Максим часто рисует самолет с украинским флагом на борту. Естественно, в этом самолете летит папа. Сын спрашивает: «Мама, а если я расплачусь в „Борисполе“, когда буду встречать папу?»

Я в жизни никогда не могла даже подумать, что такое может случиться с нашей семьей. Всем, кто захочет поддержать Романа и написать ему, сообщаю адрес: Сущенко Роман Владимирович, ФКУ ИК-11 УФСИН России по Кировской области, деревня Утробино, город Кирово-Чепецк, Кировская область, Российская Федерация, 613 040.

Читайте также: Иван Лищина: «Захватив украинских моряков, Россия нарушила все, что только можно нарушить»

Тем временем, как сообщали ранее «ФАКТЫ», число украинских политзаключенных в России продолжает расти: в оккупированном Крыму к 14 годам тюрьмы приговорили двух фигурантов «дела украинских диверсантов» Владимира Дудку и Алексея Бессарабова, а Климовский районный суд Брянской области (Россия) приговорил к трем с половиной годам лишения свободы водителя рейсового автобуса Винница-Москва 41-летнего Олега Чабана.

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News