В минувшие выходные на одном из киевских кладбищ, на которых часто бываю, посещая давно ушедших близких мне людей, неожиданно увидел свежую могилу девочки из знакомой семьи. Ещё не увядшие красные розы были припорошены свежим снегом. Взгляд печальных глаз на редкость красивой девушки с большого фотопортрета словно пронизывал сердце каждого прохожего упреком, что не уберегли… Выдержать этот взгляд было невыносимо.

К мыслям о смерти я привык относиться спокойно, считая смерть естественным и неизбежным продолжением жизни. Давно остались в прошлом детские страхи о том, как подобное вообще может случиться, и слёзы жалости ко всему человечеству, которое однажды может остаться без меня. Наверное, такие чувства знакомы каждому из нас. Так уж устроен человек, он не может не думать о смерти. Одни, привычно теряя сознание при первой же мысли о предстоящем уходе. Другие, переживая о том, что можно не успеть завершить начатое.

Я отношу себя ко вторым. И супруга вечно упрекает меня за то, что за последние двадцать пять лет, пожалуй, не было ни дня, когда бы я не вспоминал об этом. Всё это, на мой взгляд, естественно, как Божий день. Естественно, когда этот мир покидает человек, доживший до глубокой старости. Естественно, когда, намучившись самому и намучив близких, уходит из жизни больной неизлечимой и невыносимо жестокой болезнью. Неестественным является лишь уход юных и невинных, не поживших ещё, не успевших познать всех прелестей земного бытия и так и не сумевших реализовать всех талантов, которыми, возможно, были одарены при рождении. Вот это уже кажется не только обидным, но и несправедливым.

А мне нравится думать о смерти. Ибо более сильного стимула ощутить каждодневную радость бытия никто ещё не придумал. Эти мысли не только подстегивают к тому, чтобы, ценя каждое мгновение, успеть подзарядиться им, спешить сделать не только предназначенное свыше и намеченное тобою, но ещё и насладиться красотой окружающей природы, любовью родных людей и реализацией того, что многие годы в трудах и испытаниях приносило радость. И, может быть, ещё, даст Бог, принесёт.

Во время поездки по Японии сопровождавший меня профессор, после войны проведший больше 10 лет в советском плену и при этом удивительным образом не растерявший добрых чувств ко всему, что его окружало, рассказал мне старую японскую притчу. Простой крестьянин за оскорбление жены бросил вызов известному своим боевым мастерством самураю. Самурай пощадил несчастного, дав ему целый год для подготовки к поединку на мечах, которые крестьянин и в руках-то никогда не держал. Обратившись за советом к мастеру, обучавшему в своё время того самого самурая, крестьянин в ответ услышал:

- За год ты едва ли научишься драться на мечах. Сознавая, что ты обречён, постарайся выучить иайдо.

Иайдо, объяснил мне профессор, это искусство быстрого извлечения меча из ножен с одновременным нанесением удара. Каждый день крестьянин отрабатывал один и тот же навык, всё сильнее понимая, что поражение неизбежно. Это упражнение стало его медитацией. Он словно растворился в нём.

Прошёл год. Родные успели оплакать крестьянина. Да он и сам уже себя оплакал, сознавая, что смерть неизбежна. Но странным образом именно это давало ему силы. Когда в самом начале поединка прозвучала команда «Хаджиме!», собравшимся на городской площади людям так и не пришлось увидеть схватку. Самурай даже не успел выхватить свой меч, упав без головы к ногам противника…

- Как говорил легендарный сегун Минамото, когда твоя решимость умереть в любой момент утвердится окончательно, тогда твой долг будет выполнен и страх потеряет всякий смысл, — завершил рассказ старый японский профессор.

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня. Как всегда, искренне ваш.