Константин райкин: «моя жена — нормальная украинская женщина»
«Отрицательные роли играть полезно»
- Чем от вас так хорошо пахнет, Константин Аркадьевич?
- Пахнет? Совсем не ощущаю. Правда, сейчас я немного простужен, нос ничего не чувствует…
- Но вы же не станете отрицать того, что являетесь одним из самых знаменитых коллекционеров парфюмов в Москве?
- Пожалуй, нет. В моей коллекции несколько сотен экземпляров, я собираю ее уже много лет. Большая часть хранится в шкафах в моем рабочем кабинете. Хотя на самом деле я не считаю себя серьезным коллекционером: собираю парфюмы по принципу «нравится — не нравится».
- Так что же у вас сейчас за аромат?
- «Ком де Гарсон». Это фирма, выпускающая довольно странные запахи: резины, бензина, разных городов. Бывают очень интересные ароматы! В их коллекции есть запахи Авиньона, Загорска, который пахнет хвоей. Мой парфюм называется «Белый», цвет взят за основу запаха.
- Интересно, какой запах у Киева?
- Надо понюхать.
- За столько лет гастрольной жизни в нашей столице могли бы и принюхаться.
- Это точно! Первый раз я попал в Киев еще в детстве. Помню, город произвел на меня очень сильное впечатление. В Киеве особая энергетическая атмосфера. Это касается людей, архитектуры, всего… Москва другая, но тоже родная. Как-никак, живу там уже сорок лет.
- И все-таки «проверяете» свои новые постановки на киевском зрителе.
- Известно, что киевляне — благодарные зрители. Так уж повелось, что минимум раз в год я приезжаю к вам. На сей раз вместе с Романом Козаком мы привезли спектакль «Косметика врага».
- Вы год готовились к этому спектаклю, отметая все другие предложения?
- Роман Козак первым предложил мне осуществить эту постановку. Я прочел текст, и он меня совершенно потряс. Сразу сказал: да, я готов это сделать! И вновь сыграл злодея.
- А говорили, что после «Ричарда III» ничего противнее быть уже не может.
- Мне так казалось! Но выяснилось, что может! Видимо, просторы зла совершенно необозримы. Моя роль в «Косметике врага» будет покруче, чем в «Ричарде III». Это просто концентрация зла, мерзости, ужаса, гадости и дьявольщины.
- Вы с таким удовольствием об этом говорите!..
- Да, да! Моя установка в том, что отрицательные роли играть очень полезно. Это очищение: чем больше играешь плохих персонажей, тем лучше становишься, уходишь от опасности стать гадким в жизни. Исторгаешь из себя скверну и движешься в противоположном направлении. Вот если бы Гитлер в свое время сыграл Гитлера на сцене, он, может быть, стал бы кем-то другим. Риббентропом как минимум… (Смеется. )
- Довольно смелое предположение.
- И тем не менее! Я совершенно точно знаю, что отрицательные роли, сыгранные мною на сцене, мне не вредят. На самом деле актерская профессия определяется не моральным уровнем персонажей, которых мы играем. При советской власти была масса положительных, абсолютно фальшивых героев, которых играть было вредно, мерзко и отвратительно.
- Считайте, почти убедили в полезности негодяев.
- Когда играешь злодеев, важно самому не запутаться. Зло часто рядится под добро и лицедействует. Кстати, перед тем как браться за спектакль «Косметика врага», я консультировался с батюшкой и получил очень точный ориентир.
«Недавно я пережил настоящий стресс -предательство моего ученика»
- Говорят, ваш спектакль едва не увел у вас из-под носа другой режиссер.
- Это очень странная история. Все обошлось. В Москве — «театральной Мекке» — очень сильная конкуренция. Ее обязательно надо учитывать, держать нос по ветру. Как минимум ходить в другие театры и знать, что там делается.
- А если коллеги более успешны?
- Я только порадуюсь. Серьезно! Мне стыдно, когда у кого-то получается плохой спектакль. Думаю, я правильно ориентированный природой человек. Спасибо за это моим родителям. Никогда не слышал, чтобы папа радовался провалу своего коллеги. Это было просто невозможно! Когда вижу, что чья-то премьера удалась, я сам «зажигаюсь». Так что не надо говорить об упадке театра. Все это полная ЧЕПУХА!
- Принимая во внимание количество молодых актеров, усиленно штурмующих театральные подмостки, трудно с этим не согласиться.
- Вот именно! Я сам набираю себе на курс абитуриентов. Знаете как? Интуитивно. Талант очень трудно определить. Я нюхом чую что-то, правда, тут же проверяю свою интуицию. Ориентируюсь на Табакова, у которого просто животное ощущение одаренности.
- И что, не бывает ошибок?
- Конечно, бывают. Примерно 50 процентов. Через два месяца учебы все становится ясно.
- И что вы делаете?
- Выгоняю с курса. Сейчас вот исключил шесть человек. На очереди еще десять.
- Не жаль?
- Жаль, но ничего не поделаешь. Без педагогики я не могу. Она дает мне ощущение современности, веру в свои силы, электризует меня. К тому же студенты мне нужнее, чем я им.
- Почему?!
- Это эликсир молодости. Ты общаешься с детьми и не теряешь в себе ощущения молодости. Это потрясающе!
- Вы по-прежнему убеждены, что актрисе ум ни к чему?
- Ну это не совсем так. Просто ум — не самое необходимое качество для актрисы. Хотя, честно говоря, не люблю тупых.
- Ваша дочь Полина уже играет в театре?
- Нет, она еще на третьем курсе. Пока на сцене я ее не видел. Просто не хочу ее мучить, приходить на ее показы и подвергать волнениям. Также поступал и мой отец…
- Ей нравится театр?
- Она только им и живет.
- Значит, заразили!
- Я тут ни при чем! Просто так случилось.
- Ваша мама ведь тоже была актрисой.
- Она работала у папы в театре, всегда с ним вместе. Была человеком чрезвычайно одаренным, который принес свою жизнь в жертву отцу.
- Как и ваша супруга — вам?
- Мне трудно об этом говорить, чтобы не удариться в пафос. Моя жена — нормальная украинская женщина, актриса, педагог. Лена — замечательная, талантливая, самоотверженная, эдакая опорная конструкция нашей семьи. Знаете ли, бывают такие потрясения…
- Вы и их перекладываете на женские плечи?
- Да нет, просто в Лене я нахожу поддержку. Недавно вот пережил настоящий стресс — предательство моего ученика. Четыре года я вкладывал в него свои силы, а он плюнул на все и уехал на три месяца сниматься в Африку, поставив весь репертуар театра под угрозу. Это все равно что в номере воздушных гимнастов: один летит, а второй, который должен поймать, отходит в сторону… Неловко говорить, что меня предали за тридцать сребреников, но тем не менее… Жизнь не устает учить уму-разуму и не слишком доверять.
- Ради чего тогда стоит жить?
- Парадокс! Чтобы, несмотря ни на что, быть доверчивым. Иначе лучше застрелиться.
1815
Читайте нас у Facebook
