ПОИСК
Події

«перед 7 ноября киевские художники успели за одну ночь нарисовать огромный портрет избранного накануне нового члена политбюро… »

0:00 7 листопада 2006
Інф. «ФАКТІВ»
О том, как раньше отмечался «День Седьмого ноября — красный день календаря», вспоминает бывший заместитель председателя Киевского горисполкома Галина Менжерес Осенние каникулы радовали советских школьников особо: в школу не надо идти плюс впереди октябрьские праздники. В доме пахло выпечкой и салатом «оливье», за окном гремели энергичные марши, развевались кумачовые стяги и взмывали в небо воздушные шары. Правда, студентам на 7 Ноября везло меньше — они должны были маршировать по Крещатику в колоннах своих вузов. Как и работники всех крупных учреждений и предприятий Киева. Но сегодня об этой «общественной нагрузке» участники демонстраций вспоминают с улыбкой.

«Во время шествия лозунги выкрикивали профессиональные артисты»

- Сколько помню октябрьские праздники, в это время в Киеве всегда было уже холодно, — говорит заместитель председателя Киевского горисполкома в 1975-1991 годах Галина Менжерес.  — Частенько даже снег шел. Мы так мерзли на трибуне! Особенно когда ее установили на площади Октябрьской революции (сейчас — майдан Незалежности.  — Авт. ). Раньше трибуна стояла перед зданием горсовета, как бы в нише между двумя зданиями. А на площади прямо от Днепра, со стороны филармонии, страшно продувало. Спасаясь от ветра, мы всегда прятались за спинами крупных дядечек.

- А народ говорил, что на новой трибуне установили обогрев.

- Мы, руководители города, вместе с министрами, заместителями председателя Совета министров, генеральными консулами стояли на «крыльях», отходящих от центральной трибуны. На наших местах никакого обогрева не было. А под центральной трибуной, которая располагалась выше боковых, находилось небольшое помещение. Из-за него, возможно, центральная часть казалась теплее.

РЕКЛАМА

- В этой комнатке грелась охрана первых лиц республики?

- Тогда государственная охрана полагалась только первому секретарю ЦК Компартии Украины. У Владимира Васильевича Щербицкого был специальный порученец. А в основном под трибуной отогревались… артисты. Лозунги на демонстрации кто кричал? Это ж профессиональные актеры провозглашали: «Хай живе Радянська Укращна!» Но кричать на холоде долго невозможно. Вот один покричит минут двадцать и спускается вниз, в эту теплую комнату, где ему предлагают чай, кофе или 50 граммов коньяка. Пока один отогревается, другой заряжает демонстрантов своей энергией.

РЕКЛАМА

Из-за холода деток, вручавших цветы руководителям Украины, до выхода на Крещатик тоже держали в помещении. На майские праздники демонстрацию начинала большая колонна детей, а на ноябрьские их было немного. Как правило, подбором школьников занимался киевский Дворец пионеров. Всех их одевали в яркие теплые курточки, вязаные шапочки. Дети забегали на центральную трибуну, вручали руководителям цветы, а взамен получали от них коробочки конфет «Птичье молоко».

07s07 f1 copy.jpg (21182 bytes)- Военный парад, понятное дело, отрабатывали до мелочей. А на демонстрации нестыковки случались?

РЕКЛАМА

- Самым большим недостатком в шествии трудящихся мог быть большой разрыв между колоннами. Владимир Васильевич Щербицкий всегда требовал, чтобы военный парад и демонстрация длились максимум два часа. Дабы никто не замерз и не простудился. Для ускорения шествия на октябрьские праздники колонны всегда шли в два ряда. В первом — Печерский, Ленинский, Московский районы, во втором — Дарницкий, Днепровский, Подольский и Шевченковский.

Но это же трудящиеся, не военные! А на улице-то холодно! Кто-то взял себе в карманчик шкалик. Чуть выпили, а потом идут: ля-ля, ля-ля… Разговаривают, с темпа сбиваются. Когда я, будучи еще секретарем Днепровского райкома партии, шла в колонне со своим районом, помню, мы то стояли, то вдруг начинали бежать!..

К тому же каждый район хотел, чтобы впереди никто не мельтешил, не закрывал перед трибуной оформление колонны. Но за большой разрыв секретарь райкома партии, район которого отстал, обязательно получал нагоняй.

После прохождения своей колонны руководители районов собирались у трибуны. Когда заканчивалась демонстрация, к ним присоединялось руководство города, спускались с трибуны руководители республики. Владимир Васильевич сразу же высказывал свое впечатление о празднике. Он был очень сдержанным в оценках, эмоциях. Если Щербицкий говорил: «Считаю, что все прошло нормально. Не затянули, молодцы!» — это уже был успех. Но мог сразу сделать замечание, к примеру, по поводу оформления колонны: «Вот, Жовтневый район, что вы там на машине везли? Это ж никому не понятно!» Тут же стояли первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома, объяснялись.

А следующим вопросом после «Никто не замерз?» было: «Как в магазинах? Мясо-молоко есть?» Первый секретарь горкома партии обязательно должен был обладать такой информацией: «В Центральном гастрономе и в других этими товарами торгуют регулярно. Очередей нет».

«Чтобы выглядеть достойно, я покупала ткани для своих нарядов в московском ГУМе»

- Но на закате советской власти и очереди случались, и перебои в снабжении бывали…

- Владимир Васильевич получал информацию по этому поводу не только от руководства города. В ЦК КПУ вопросами торговли и быта занимался секретарь ЦК Яков Погребняк. Он мог поздно вечером или рано утром проехать по центральным магазинам, посмотреть ассортимент продуктов. Если где-то чего-то не хватало, информировал первого секретаря ЦК КПУ. Тут же по команде Щербицкого в горисполком поступал звонок и руководству давали по шапке: «Почему у вас там-то того-то нет? Вы что?»

- В те времена руководителей высшего ранга спасало спецобслуживание. Можно было на базе купить икорки или красную рыбу.

- На какой базе? Я даже не знаю, где они находятся. Не могу ручаться за республику, но в городе никаких закрытых магазинов не было. Никогда никакого обслуживания не было!

- То есть вы покупали продукты в Центральном гастрономе?

- Это в лучшем случае. Вот я, зампред горисполкома, даже не была прикреплена к столу заказов. Был такой в Центральном гастрономе, занимал небольшую каморку рядом с винным отделом. В столе заказов обслуживали генеральных консулов, может быть, министров, народных артистов, известных спортсменов. Во всяком случае, я не входила в этот круг. Перед праздником я могла попросить коллегу, Володю Савчука, курирующего в горисполкоме торговлю: «Позвони, будь добр, чтобы мой заказ приняли в Центральном гастрономе». Несколько раз делала там скромные заказы для семейного стола.

- Сегодня вы прекрасно одеты. А раньше как умудрялись элегантно одеваться? Обшивались в «Коммунаре»?

- Нет. У меня был портной в службе быта. Леша Красюк. Он шил мне и верхнюю одежду, и костюмы, и шелковые блузы. Мастер был превосходный! Супругам генеральных консулов, которые тогда находились в Киеве, я рекомендовала обшиваться у него. Точно знаю, что Леша шил наряды супруге югославского консула, даме весьма капризной.

Чтобы выглядеть достойно, я всегда старалась покупать хорошие ткани. Частенько приезжая в Москву по делам, обязательно заходила в ГУМ, где был большой отдел тканей. Привозила отрезы, садились вместе с Лешей и рисовали эскизы. Всегда, честно скажу, за его наряды получала комплименты.

- Кто больше обращал внимания на ваши обновки — мужчины или женщины?

- Естественно, женщины. Особым моментом для меня были торжественные вечера, посвященные Женскому дню. Накануне 8 Марта на сцену Октябрьского дворца или Дворца «Украина» выходили все члены Политбюро — и я! Когда мне надо было открывать вечер, я обязательно шила что-то новенькое. Потому что в зале в этот день сидели, в основном, женщины, которые внимательно рассматривали мой наряд. А самые любопытные старались перед началом концерта или в перерыве подойти поближе и изучить детали.

«После парада выпивалипо стопочке коньяка и разъезжались по домам»

- Помню, даже Владимир Васильевич дважды сделал мне комплимент, — продолжает Галина Николаевна.  — В первом случае на мне было голубое шелковое платье, вышитое по ткани голубой гладью: на груди  — веточка, на узеньких манжетах такая же вышивка. Из-под манжета шел широкий волан, который красиво смотрелся, когда я жестикулировала. Как только мы встретились в комнате президиума, Владимир Васильевич произнес: «О-о-о!»

- А комплимент?

- Этого было достаточно. А второй костюмчик, который привлек внимание Щербицкого, был из белого тяжелого шелка с люрексом. Прямые юбка и жакет, лацканы и манжеты которого были белыми, но без люрекса. Я его до сих пор храню.

И вот я открываю торжественный вечер. Во-первых, никогда ничего не читала, потому что тексты писала сама. В двухминутном выступлении следовало увязать праздник, женщин, весну, цветы и политику! Не вспомнить Леонида Ильича Брежнева было нельзя! Но делать это надо было умно, ненавязчиво, не в лоб. Еще желательно не повторяться, как в прошлом году, и не дублировать сказанное другими. Я очень старалась, взвешивала каждое слово!

Потом оказывалось, что в зале все обсуждали мой наряд. А выступление никто не слышал! Мне было ужасно обидно! Тогда поняла: перед выступлением надо тщательно обдумывать не только текст, но и костюм. Чтобы он не отвлекал зрителей от сказанного.

- Бывали ли банкеты с шампанским после демонстрации?

- Никогда! Поздравляли друг друга с праздником и расходились. Руководство республики в этот день выезжало в Залесье. Собирались человек 15. Мы в городе никогда не собирались ни на какие праздники. Если очень замерзали на демонстрации, бежали в горисполком на отогрев — благо, что близко. Забегали к кому-то в кабинет, в том числе и ко мне. Для такого случая у меня стояла бутылочка коньяка. Мы выпивали по стопочке без закуски и немедленно разъезжались по домам. Потому что мы своих семей не видели!

Ведь перед праздниками на руководителей города и районов наваливалась самая напряженная и ответственная работа. На праздники демонстрировалось все: от оформления города до чистоты тротуаров. Не помню, чтобы кто-то из моих коллег пришел на работу со словами: «Наконец-то праздник!» Мы всегда думали: «Поскорее бы все кончилось!» Поэтому стояли на трибуне, затаив дыхание. Не дай Бог, какой-то недочет или прокол…

А могло случиться всякое. Расскажу один нюанс подготовки к празднику. Раньше на площади Октябрьской революции стоял монумент, символизирующий революцию. Рядом, на колоннах консерватории, вывешивались портреты членов Политбюро. Хорошо, когда в стране все было стабильно. Но после смерти Брежнева в составе Политбюро шли постоянные изменения. Это был кошмар! Помню кого-то из вновь назначенных членов Политбюро рисовали в последнюю ночь перед парадом. Потому что его утвердили накануне, 6 ноября, и вечером уже пошла информация в СМИ. Чтобы успеть нарисовать портрет, художники работали всю ночь…

Утром 7 ноября в горисполкоме раздается звонок: «Вы портреты членов Политбюро проверили?» — «Да, все нормально». «Точно?» — переспрашивают в ЦК. Никто не верил, что за ночь можно сделать большой портрет. Причем на ткани и красками, а не черно-белый.

425

Читайте нас у Facebook

РЕКЛАМА
Побачили помилку? Виділіть її та натисніть CTRL+Enter
    Введіть вашу скаргу
Наступний матеріал
Новини партнерів