«помогите! « — кричал задыхающийся от дыма ребенок, но я не мог к нему пробиться»
«Женя, даже не успев одеться, в одних трусах раз 30 входил в горящий дом, заливая пламя водой»
Евгений и Оксана встречают нас у калитки. На плечи этой супружеской пары легло самое опасное — первыми войти в дом, где бушевал огонь. Молодых людей смущает отведенная им роль героев.
- Ты рассказывай, — подталкивает Оксана Дерябина мужа.
- Нет, лучше ты, — Женя делает шаг в сторону.
- Мы еще спали, — вспоминает молодая женщина. — Меня разбудил крик во дворе. «Женя! Женя!» — звала соседка. Она вопила так, будто ее режут. Я разбудила мужа, и он в одних трусах выбежал во двор. Жду-жду, не возвращается. На скорую руку оделась, вышла, а там уже такой дым! Женя мечется, пытается высадить дверь в начавшей гореть квартире, но та не поддается. Вынесла ему футболку, чтобы хоть оделся — утром подморозило, но он даже слушать не стал.
- И без футболки жарко было, — улыбается мужчина.
- Здесь домики налеплены, как грибы, — говорит соседка Неля, женщина лет пятидесяти. — Частный сектор, причем старый. Если бы Женя не вышел, через 15 минут и мы все горели бы. Там, где вспыхнуло, когда-то жил одинокий больной человек. За ним нанялись ухаживать двое бомжей, муж и жена. Сосед умер, а они не выселились: родственники покойного разрешили старикам на какое-то время остаться в квартире. Да и куда тем идти? С бомжами живет маленькая девочка, их внучке Алене (имя изменено. — Авт. ) три годика. Бедное дитя! Ее маме лет девятнадцать, «работает» она «плечевой» на трассах. Причем у мамочки СПИД, представляете? Родила уже троих деток, у всех иммунодефицит. Аленкину сестричку сдала в приют, одного ребенка в роддоме оставила. Зачем ей позволяют рожать?! А скольких, поди, водителей наградила этой страшной болезнью!
С такими соседями — как на пороховой бочке. Мы боимся отлучиться, на каких-то полчаса свой дом оставить — все уйдет с дымом. Поставили они там у себя два самодельных обогревателя — греются. Пьянки-гулянки… Разве будешь спокойно спать? У них уже раз горело. А ведь мы под одной крышей! Из-за этой парочки, видим, и сами рано или поздно бомжами станем. А в наше время — оказаться на улице без денег, вещей… Кто поможет? Куда идти? Вот мы и пожаловались на них в электросети, — им свет отрезали. Соседи на нас волком теперь смотрят. Мы и не скрываем: да, требуем, чтобы эти пьяницы убирались отсюда!
В то утро дедушка с бабушкой ушли из дому затемно, когда трехлетняя Аленка еще спала. Дверь заперли, а свечу потушить забыли.
- Сказали потом, что по делам отправились. Знаем их дела! — возмущается Неля. — Едва дождались утра и двинулись на поиски чекушки. Спешили опохмелиться.
- Дверь не поддавалась, — вспоминает
Евгений Дерябин. — Я выбил окно и услышал детский плач. Велел жене скорей сзывать соседей.
Узнав, что в горящей квартире находится ребенок, люди с ведрами поспешили на помощь.
- Женя командовал, мы помогали, — говорит Неля. — Когда, наконец, выбили дверь, стали носить к порогу воду ведрами, а он с ними уходил туда — в дым. Потом велел искать шланги, мы их прикручивали к кранам, удалось подать воду прямо в горящее помещение. Не знаю, сколько раз Женя входил в огонь и возвращался. Раз тридцать, если не больше! Плач ребенка то становился громче, то стихал. Всякий раз в душе холодело — казалось, что это конец, что мы больше Алену не услышим. Ужас буквально витал над нами, верите?
«Я метнулась в самый дальний угол комнаты и наткнулась на протянутые навстречу детские ручки
- Я никак не мог пробиться к девочке, — признается Женя. — Пламя стояло столбом. Пробовал ползти по полу, но терял ориентацию, задыхался и возвращался. Когда, наконец, удалось немного сбить огонь, Аленочка опять отозвалась: «Я здесь! Сюда!»
- «Ну, что?» — бросалась я каждый раз к мужу, — рассказывает Оксана. — Ищи, умоляю, а то не успеем. Так он даже накричал на меня: мол, а я что, по-твоему, делаю? И в какой-то момент я не выдержала и сама забежала в задымленную комнату. «Алена, ты где?» — кричу. Что-то запищало из самого дальнего угла. Я метнулась туда и наткнулась на протянутые навстречу маленькие ручки. Схватила девочку, завернув ей головку Жениной футболкой, которую он отказался надеть, и через секунду мы уже были во дворе. Тут же почувствовала, что сейчас упаду, потеряю сознание, поэтому отдала малышку, которая обнимала меня за шею, мужу. То ли дыма наглоталась, то ли переволновалась, не знаю. А может, дурно стало от Аленкиного вида: ребенок был весь черный, как обгоревшая головешка, однако же в сознании. Мы вызвали «скорую», она примчалась очень быстро.
- А тут и погорельцы явились, — вспоминает Неля. — Но вместо того, чтобы сказать «спасибо» всем нам, а Дерябиным так просто руки целовать — ведь супруги спасли жизнь их Аленочке, фактически рискуя своей, — бабушка с дедушкой набросились с кулаками на Женю. Обвинили его в том, что это он… поджег их квартиру. Мы ж не сумасшедшие, чтобы сами себя палить! И кто бы бросил спичку в дом, где спит маленький ребенок?! А Аленины дед с бабкой хватали пожарных за рукава, умоляя задержать Женю и выдвинуть ему обвинения в умышленном поджоге…
- Ребенок поступил к нам с пожара в состоянии средней тяжести, сутки находился в реанимации, — рассказывает Елена Воронкова, заведующая иммуноинфекционным отделением Николаевской детской областной больницы. — Девочка отравилась угарным газом, но сейчас ее здоровью уже ничего не угрожает.
- Это чудо-ребенок, — восхищается своей пациенткой лечащий врач Аленки Елена Глущенко. — Не успела прийти в себя и как защебетала! Я, говорит, живу в Киеве, на Крещатике. Она такая фантазерка! И очень развита для своего возраста. Я даже предположить не могла, что это дитя из социально неблагополучной семьи. Но, видно, ее любят, ею занимаются.
- Правда, пришел Аленин дедушка, который записан в документах ее отцом, и попросил не пускать в отделение родную маму девочки, — продолжает лечащий врач девочки. — Родительница только раз и появилась. Алену можно уже выписать, но она остается в нашем отделении по социальным причинам. У ее родных, получается, нет жилья. Куда они ее заберут? К тому же в ситуацию вмешались правоохранительные органы.
В больнице маленькая Аленка стала всеобщей любимицей
- Узнав про пожар, сотрудники больницы нанесли к нам в отделение игрушек, книжек, одежды, что Аленочка с утра до вечера не устает примерять новые наряды, — улыбается заведующая отделением Елена Воронкова. — Ей тут хорошо. Но она буквально сияет, когда к ней приходят дедушка с бабушкой. А персонал больницы так просто избаловал малышку! И она радуется ласке, каждой улыбке, каждому доброму слову.
- Несчастный ребенок… — вырывается у меня невзначай.
- Почему? — удивленно переспрашивает Елена Глущенко.
- Ну, определят в детдом. А кто отважится усыновить малышку с ВИЧ? Какое будущее у таких детей?
- Будущее есть у всех, что вы! — не соглашается собеседница. — Ни одна патология, даже самая тяжелая, не отнимает у ребенка будущего! Только наше предвзятое отношение к заболеванию обрекает таких детей на страдания. В Киеве есть академия последипломного обучения, я как ее аспирант прикреплена к кафедре иммунологии, где занимаются иммунодефицитными состояниями детей. Однажды оказалась свидетельницей, как супружеская чета из Европы оформляла усыновление украинского ребенка с ВИЧ, — причем это уже был второй наш маленький соотечественник, которого они увозили. Первый тоже с ВИЧ. У пары есть свои дети, вполне здоровые, однако иностранцы хотят подарить полноценную жизнь тем малышам, которых на их родине, тут вы правы, вряд ли кто возьмет в семью. Да, в европейских странах они защищены страховками — лечение крошек ляжет на плечи всего общества, а не отдельной семьи. Но дело не только в деньгах, а в отношении. У нас родители здоровых ребятишек не хотят, чтобы их чадо даже в одной палате с такими детками находилось. Требуют: уберите! Это дикость. И вообще, для того, чтобы любить ребенка, целовать его, ласкать, много денег не нужно.
Встретиться с Аленкой врачи мне не разрешили.
- Только мама, какая бы она ни была, имеет право разрешить вам общаться со своей дочкой, — был категоричен главный врач Николаевской детской областной больницы Дмитрий Гоцуляк. — Этого требует закон. Тем более у больницы уже были нешуточные неприятности: мы проиграли судебную тяжбу и вынуждены были выплачивать родителям крупную сумму только за то, что в больничной палате, где лежал их ребенок, появился человек с журналистским блокнотом и фотокамерой.
… Никто не знает, как сложится судьба маленькой девочки, которую мы так и не увидели. Но по своей подружке уже скучает четырехлетний Артемка — сын Оксаны и Жени Дерябиных. Мальчик прячет в карман конфету, которой его угостили — говорит: «Это для Алены». И в этом столько надежды! А больничные нянечки, медсестры и горожане, чьи сыновья и дочки сейчас лечатся в Николаевской областной больнице, благодарны маленькой погорелице за то, что напомнила им: существует добро, милосердие, и в жизни обязательно нужно кому-то помогать. Да, бездомных, обделенных вниманием детей сейчас немало. Но и нас, тех, кто рядом, тоже ведь много. Очень много…
345Читайте нас у Facebook
