«я думаю, что мою дочь украли. Я чувствую, что она жива»
«Когда мы вскрыли могилу, увиденное повергло в шок даже опытных экспертов»
Четвертого ноября 2002 года работники 6-го роддома Харькова приняли роды у 22-летней Светланы Пузиковой, пребывавшей на 40-й неделе беременности. Молодой женщине сказали, что младенец родился мертвым. Но тела новорожденной дочери не отдали и даже не показали. Позже принимавшая роды акушерка Ирина Цаплюк скажет, что просто «не хотела травмировать роженицу»: по ее словам, плод явно был мертв не один день и уже начал разлагаться. «Вы поняли, что случилось? Ребенок умер», — сказали Свете и отправили мертвое тельце на вскрытие в единственное в городе специализированное патолого-анатомическое отделение. Однако Светлана, отказывавшаяся верить в смерть долгожданной дочери, продолжала настаивать на том, чтобы ей показали новорожденную или то, что от нее осталось, а не добившись своего, сразу после выписки обратилась с заявлением в прокуратуру. К апрелю было получено разрешение на эксгумацию — по официальной версии, тельце мертвого ребенка Пузиковой захоронили на 17-м городском кладбище в общей могиле вместе с другими «биоотходами».
- Когда мы вскрыли могилу, увиденное повергло в шок даже опытных экспертов, — рассказывает президент Федерации многодетных семей Украины Татьяна Исаева, представляющая интересы Светланы Пузиковой. — В гробу должно было находиться 28 деток. Однако там было обнаружено 29 абортивных плодов, и один был сформировавшийся ребенок. Точнее, его фрагменты: отрезанная ножка, отрезанная ручка, нет позвоночника, головного мозга… Экспертизу ему до сих пор не сделали — отечественные специалисты просто не умеют этого делать. Но одно эксперты написали в заключении с уверенностью: это ребенок в возрасте более 31 недели, и расчленение произведено острым предметом специалистом высокого уровня, по правильно определенным анатомическим линиям. Может быть, и трансплантологом…
Со слов Татьяны Исаевой, могила носила следы недавнего вскрытия, а в гробу была обнаружена бирка — такая, какую привязывают младенцам в роддомах на ручку: «Пузикова Татьяна Ивановна». Правда, почему-то с ошибкой в дате — вместо 4 ноября указано 4 декабря. Тем не менее никто из врачей 6-го роддома так и не смог опознать в захороненных плодах ребенка Пузиковой — ни один из них не подходил под указанные в документах роддома параметры младенца.
Следствие продолжается, с марта 2004 года его ведет управление по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры. А Светлана Пузикова до сих пор верит в то, что ее дочь жива и воспитывается в чужой семье. «Я думаю, что мою дочь украли, я чувствую, что она жива», — не устает повторять Светлана. И в качестве косвенного доказательства этого рассказывает, что видела в родзале некую женщину, которая якобы завернула во что-то и унесла ее ребенка. В числе работников роддома она не значится. Все, что о ней известно, — это составленный со слов Светланы фоторобот.
В рамках «дела Пузиковой» расследуется еще один похожий случай, имевший место тоже в 6-м роддоме спустя полтора месяца после родов Светланы. Как рассказала Татьяна Исаева, 23 декабря 2002 года 19-летняя Елена Захарова родила здесь девочку весом 2800. Девушка утверждает, что слышала крик малышки, видела, как она шевелит ручками и ножками, и даже задумывалась над тем, подойдет ли дочке выбранное для нее имя Регина… А потом кроху унесли в палату для новорожденных, и больше ее никто не видел. На следующий день Елене и ее мужу сообщили, что девочка умерла. Тело не отдали, сославшись на необходимость проведения экспертизы, а спустя три месяца выдали заключение, гласившее, что у Захаровой родился мертвый ребенок, без дыхания и сердцебиения. Могилу девочки, якобы похороненной на все том же 17-м кладбище, найти не удалось.
В детектив о похищении харьковских младенцев проникла еще и третья история — пожалуй, самая жуткая. После того как в эфир вышла программа «безТабу», посвященная Светлане Пузиковой, к Татьяне Исаевой обратились пожилые супруги Дормидонтовы. Летом 2001 года они потеряли свою 26-летнюю дочь, пребывавшую на 32-й неделе беременности. На этот раз местом происшествия стал 3-й роддом Харькова, куда Таня Дормидонтова обратилась с жалобами на плохое самочувствие. В ночь на 30 августа женщине неожиданно сделали кесарево сечение. Прибывшие наутро родственники узнали, что ребенка (опять же девочку) спасти не удалось, а сама роженица в коме. В последний раз близкие видели Татьяну, когда ее на каталке перевозили в «неотложку». Последним воспоминанием о дочери для родителей осталась свесившаяся из-под простыни рука с биркой роженицы на ней. Спустя три дня, 2 августа, в 2 часа ночи родственникам сообщили, что Татьяна умерла.
Уголовное дело, возбужденное по заявлению Дормидонтовых, вот уже четыре года ведет прокуратура Октябрьского района Харькова. Сейчас по нему проводится очередная экспертиза. По мнению правозащитницы Исаевой, неясностей и нестыковок в этом случае еще больше, чем в предыдущих. Во-первых, бирка, которую родственники видели на руке Татьяны, свидетельствует о том, что у нее родился живой ребенок, в других случаях работники роддомов ее просто не используют. Во-вторых, в медицинских документах Дормидонтовой имеется кардиограмма, сделанная утром 2 августа, через восемь часов после ее «смерти». И, в-третьих, когда родители Татьяны обратились в прозектуру, чтобы забрать тело мертворожденной внучки, им выдали ребенка весом 3200, между тем как по показателям всех медицинских исследований вес плода, вынашиваемого молодой женщиной, на момент кесарева сечения должен был быть ровным счетом в два раза меньше. Дормидонтовы похоронили малышку вместе с Татьяной, но они до сих пор не знают, чей ребенок покоится в одной могиле с их дочерью.
Татьяна Исаева убеждена, что и новорожденную девочку, и ее маму могли использовать в качестве доноров для незаконной трансплантации. Тем более что в данном случае у обоих родителей отрицательный резус-фактор. А это значит, что ткани и органы, полученные от такого ребенка, особенно ценны и пригодны для трансплантации или изготовления каких-либо препаратов. По мнению Исаевой, вероятнее всего, что именно такая судьба постигла пропавших детей Захаровой и Пузиковой.
- Эти три случая объединяет не только то, что исчезли дети, что в документах, протоколах и историях болезней есть множество нестыковок, но и то, что все три девушки молодые, здоровые, из сельской местности, без вредных привычек, первородки — в общем, идеальны для трансплантации, — подытоживает Татьяна Исаева.
Беда — в отсутствии четкой процедуры обращения с мертворожденными детьми
Главврач 6-го роддома Лариса Назаренко называет происходящее «чистейшей воды провокацией и грубым искажением фактов». По ее мнению, все это не более чем рекламная акция, инициированная самой Татьяной Исаевой, пытающейся использовать чужую беду для «раскрутки» собственного имени.
- Никто из коллектива родильного дома не причастен к преступлениям, в которых нас таким ужасным образом обвиняют, — подчеркивает Лариса Назаренко. — Претензия Пузиковой заключалась только в том, что ей не показали ребенка и не отдали для захоронения. А по мнению ее свекрови, ребенок родился живой, но ослабленный, и якобы медработники не оказали ему надлежащей помощи. Но, несмотря на многочисленные попытки проводить расследование, ни одного факта преступления доказано не было.
Не нашел ничего криминального в произошедшем и правозащитник Евгений Захаров (однофамилец роженицы Елены Захаровой), который также изучал обстоятельства исчезновения младенцев. По его мнению, утверждение о том, что младенцы намеренно умерщвлялись, не имеет под собой никаких оснований: процедура выделения и консервации человеческих органов слишком сложна для того, чтобы ее можно было выполнить в обычном роддоме, тем более три-четыре года назад. К тому же на фоне большого количества абортов и «отказников» вряд ли есть необходимость так усложнять процедуру получения материала.
Как бы то ни было, скандал с пропавшими младенцами давно выплеснулся за рамки Харькова и даже Украины. В прошлом году этой темы в своих скандальных заявлениях коснулся генерал-майор СБУ Валерий Кравченко. В интервью немецкому каналу ZF он заявил, что в свое время получил от руководства указание «предотвратить выход сюжета о торговле украинскими детьми и органами человеческого тела». В связи с этим он должен был организовать слежку за журналисткой Сибиллой Баслер, готовившей сюжет об исчезновении детей в Харькове, а также за депутатом Европарламента Габриэле Штаунер, которая курировала это дело. Предполагалось, что выход этого сюжета может «дискредитировать авторитет Украины и скомпрометировать высшее руководство государства».
Вскоре после признания Кравченко дело приняло неожиданный оборот: из-за нашумевшего дела о похищенных младенцах Европарламент едва не решил приостановить программы финансирования Украины. Тогда Украине было рекомендовано довести до конца расследование случаев исчезновения новорожденных, найти ответственных и проинформировать о результатах Парламентскую Ассамблею Совета Европы. И вот новый виток развития событий: на днях в Харькове побывала докладчик ПАСЕ Рут-Габи Вермот-Мангольд — специально для того, чтобы увидеть, что уже сделано, и провести собственное расследование этой темной истории. Однако после продолжительного общения с правоохранителями, медиками и чиновниками она так и не смогла сделать однозначного вывода относительно хотя бы одного из трех исчезновений.
- Единственное, что я могу отметить, — это то, что процедура обращения с детьми, которые родились мертвыми, не вполне ясна и отработана, — отметила Вермот-Мангольд. — А вообще, в таких вопросах добиться истины непросто. Нужно искать политические пути решения.
Комментируя же ход расследования уголовных дел, докладчик ПАСЕ посетовала на то, что прокуратуру «этот вопрос не очень-то занимает». Между тем в последнее время многие украинские и зарубежные средства массовой информации отмечают, что, по некоторым данным, в Украине насчитывается до трехсот случаев исчезновения младенцев при аналогичных обстоятельствах.
«В органы внутренних дел поступало только два заявления о похищении детей, но они не подтвердились»
«Основания для подозрений относительно возможного похищения новорожденных возникают из-за несовершенства законодательно-нормативной базы», — заявил заместитель министра внутренних дел Украины Геннадий Москаль во время встречи 31 августа с представителями ПАСЕ, которые изучают ситуацию с исчезновением младенцев в харьковском городском роддоме. Как заявил Геннадий Москаль, согласно положениям законодательно-нормативной базы, мертворожденных детей обязаны хоронить соответствующие медицинские учреждения. В целом, как отметил замминистра, в органы внутренних дел поступало только два заявления о якобы похищении детей (в 2002 и 2003 году), но ни один из заявленных фактов не был подтвержден. Геннадий Москаль указал при этом на одно обстоятельство: «Даже в том случае, если бы родителям таких детей разрешили забрать тела, местные органы власти не смогли бы выдать разрешение на погребение, поскольку мертворожденные нигде не регистрируются, то есть юридически их практически не существует. Это разногласие необходимо разрешить на правовом уровне, предоставив матерям право видеть (а возможно, и хоронить) своих мертворожденных детей». По мнению замминистра, это было бы не только гуманно, но и помогло бы избежать в дальнейшем каких бы то ни было упреков относительно похищения новорожденных.
Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Нина Карпачева в судьбе харьковчанки Светланы Пузиковой также приняла участие. Во время встречи с докладчиком Парламентской ассамблеи Совета Европы Габи Вермот-Мангольд в ее присутствии Нина Карпачева решила инициировать немедленное открытие производства по делу Пузиковой, собственную проверку приведенных ею фактов и в дальнейшем обращение в правоохранительные органы с целью установления истины.
2502Читайте нас у Facebook
