Лэнс армстронг: «для проверки на допинг использовали образцы, которые я сдавал еще в 1999 году. Разве можно верить такой системе контроля?! »
Один из самых выдающихся спортсменов современности американец Лэнс Армстронг переживает в эти дни трудные времена. В конце августа директор велогонки Тур де Франс Жан-Мари Леблан выступил с обвинениями в адрес Лэнса на страницах французской газеты «Эквип». Он заявил, что в 1999 году Армстронг использовал допинг и этому есть доказательства. Утверждения Леблана поставили под сомнение блестящую карьеру американца. Напомним, что этим летом Лэнс выиграл Тур де Франс в седьмой раз, установив тем самым абсолютный мировой рекорд. Статья в «Эквип» произвела эффект взорвавшейся бомбы. Ведь имя Армстронга хорошо известно даже тем, кто спортом не интересуется. Американский атлет — живое доказательство того, что человеческий организм способен победить самую страшную болезнь — рак. Лэнс впервые одержал победу во Франции в 1999 году, когда уже перенес операции на яичках и
головном мозге. В это было невозможно поверить. Поползли слухи о том, что Армстронг ведет нечестную борьбу, но гонщик продолжал доказывать на трассе, что ему нет равных. Выяснить, что думает Лэнс о заявлениях директора Тур де Франс, решил известный тележурналист Ларри Кинг. Откровенная беседа состоялась в студии телеканала Си-эн-эн в Нью-Йорке и транслировалась в прямом эфире.
«Для лечения больных раком я попросил у Буша миллиард долларов»
- Прежде всего, Лэнс, спасибо тебе, что согласился ответить на вопросы. У меня язык чешется сразу перейти к скандальным обвинениям в твой адрес, но начну разговор с более приятных вещей. Слышал, что ты сделал предложение Шерил Кроу. Это правда? Вы женитесь?
- Шерил наверняка смотрит сейчас эту передачу, и с моей стороны было бы нечестно дать отрицательный ответ на твой вопрос, Ларри! К счастью, я уже могу заявить всему миру, что сделал Шерил предложение и она приняла его.
- Знаю, что ты очень любишь своих детей, и однако с самого их рождения тебе часто и подолгу приходится жить вдали от них. Тренировки, соревнования… Теперь собираешься жениться на Шерил. Сможешь ли уделять своим детям достаточно внимания?
- Это очень важный вопрос. С тех пор как я и моя жена Кристин расстались, не могу видеть своих детей столько, сколько хотел бы. Но я безмерно ценю каждую встречу с ними. Чтобы ни происходило в моей жизни, я определил для себя три вещи, которые никогда не изменятся. Я называю их константами. Дети — главная константа.
- Они будут жить с Кристин или вы с Шерил попробуете забрать их к себе?
- Мы бы рады. Обсуждали это с Шерил столько раз, сколько говорили о нашем будущем браке. Она уверена, что полюбит моих детей. А они ее уже обожают, являются горячими поклонниками ее песен. Но Шерил редко бывает дома — концерты, записи дисков. Я тоже не смогу лежать на диване, хотя и ушел из спорта. У меня есть благотворительный фонд, делами которого собираюсь заниматься более активно, ведь речь идет о борьбе с раком! Но все свободное время я готов отдавать детям. И хочу стать более нормальным отцом, если так можно выразиться.
- Ты сказал «редко бываем дома». А где сейчас твой дом?
- Как и прежде, в Остине, штат Техас. Но сегодня после этой программы я пойду ночевать в квартиру, принадлежащую Шерил, потому что завтра утром лечу в Вашингтон. Кстати, я прилетел оттуда сегодня днем. Участвую в заседаниях президентской комиссии по проблемам рака. Когда эти совещания закончатся, мы с Шерил хотим взять дней пять-шесть отпуска.
- На заседания комиссии тебя пригласил Джордж Буш?
- Да. После того как мы совершили совместный велопробег.
- Это была твоя идея?
- Нет, его. Буш очень настойчив. И настроен по-боевому.
- Он действительно хороший велосипедист?
- Это так. Я был удивлен. В нем живет настоящая страсть к велосипедам.
- Вы говорили о скандале с допингом?
- Нет, обвинения последовали спустя несколько дней после этой прогулки.
- Об Ираке?
- Нет, Ларри, я лишь заметил, что есть другие, более важные проблемы, на решение которых следовало бы тратить такие огромные деньги. А говорили мы в основном о борьбе с раком. Я позволил себе обратить внимание президента на то, что государственное финансирование в этом вопросе крайне недостаточно. И попросил его увеличить ассигнования.
- Если не секрет, сколько?
- Мне нечего скрывать. Речь шла о миллиарде долларов. Признаюсь, назвав эту сумму, я слегка струсил. Прежде я ни у кого не просил таких денег!
- В прессе появились предположения, что ты решил заняться политикой, и поездка с Бушем была началом твоей будущей карьеры.
- Читая об этом, я посмеялся от души! Одна газета в Далласе даже потребовала внимательно изучить все мои избирательные бюллетени, чтобы выяснить, за кого я голосовал, и наконец понять, кто я — республиканец или демократ? Пользуюсь случаем, чтобы успокоить этих господ — в политику я не лезу!
«Электрофорез приравнивается к допингу, поскольку повышает физические способности спортсмена»
- Хорошо, больше тянуть не имею права и перехожу к главной теме. Позволю себе зачитать цитату из газеты «Эквип», которая приводит слова директора Тур де Франс Жан-Мари Леблана: «Впервые мы говорим не о сплетнях или чьих-то домыслах. Впервые у нас есть научно обоснованные доказательства того, что в 1999 году Лэнс Армстронг использовал запрещенное вещество, называемое EPO. Следы его воздействия на организм гонщика обнаружены в проведенных тестах. Я чувствую себя обманутым. Все, кто любит велоспорт, испытывают то же. Армстронг должен объясниться перед нами… » Хочу разобраться во всем по порядку. Во-первых, что такое EPO?
- Речь идет об электрофорезе.
- Разве его можно приравнивать к допингу?
- Да. Он оказывает воздействие на красные кровяные тельца. Его регулярное применение повышает физические возможности. Особенно он эффективен, когда во время многодневной гонки, каковой является Тур де Франс, приходится соревноваться на различной высоте над уровнем моря.
- В статье говорится, что шесть твоих тестов дали положительный результат на EPO. Это серьезные обвинения.
- Они такими кажутся, Ларри. Во время гонки в 1999 году я сдал 17 тестов. 11 дали отрицательный результат и только шесть — положительный. Но произошло это в 2005 году! Шесть лет назад все результаты были отрицательными.
- Я запутался. Значит, французы провели повторные тесты, используя твои старые образцы?
- Совершенно верно. Международная практика предполагает, что спортсмены при проверке на допинг сдают по два образца. Их называют A и B. Первый тестируют сразу. Если он дает положительный результат, то второй используют для контрольной проверки. Если отрицательный — второй остается на хранении в лаборатории. По существующим нормам, тестировать его спустя какое-то время должны с ведома спортсмена. Меня же никто не предупреждал. Кроме того, для повторного анализа должны быть веские причины. Наверное, французы сочли таковой мою седьмую победу в их гонке? А с недавних пор было принято решение о том, что образцы B по прошествии определенного срока становятся анонимными. И использовать их могут только в сугубо научных целях. Получается, что в моем случае были грубо нарушены несколько норм, в том числе и этических. Но главное, что я до сих пор не могу понять, кто распорядился проводить повторные тесты с моими образцами? Я задавал этот вопрос многим чиновникам, включая господина Леблана. Все они открещиваются. Выходит, что тесты заказала газета? Это неслыханно!
- Признаюсь, прежде чем разговаривать с тобой на эту тему, я консультировался со многими экспертами в области спортивной медицины. Один из них сказал мне, что тесты на EPO проводят, начиная с 2001 года. Следовательно, в 1999 году образцы A не могли показать наличие допинга в твоем организме.
- Правильно. Но с 2001 года ни один из моих тестов не дал положительного результата! А я продолжал выигрывать Тур де Франс. И каждый год с лучшим временем! Где же логика? Поэтому я спрашиваю, а почему взяли образцы именно 1999 года? Кто может гарантировать мне чистоту тестов? Я так волнуюсь, Ларри, потому что эта проблема касается не только меня, но и остальных спортсменов.
- Если ты бегаешь быстрее других, прыгаешь выше или дальше, ездишь лучше, жди обвинений в употреблении допинга! — продолжает Армстронг. — Сейчас я не испытываю доверия к существующей системе контроля. Почему? Простите, я вижу свой образец мочи, только когда писаю в бутылочку! Потом ее у меня забирает представитель антидопинговой комиссии и увозит неизвестно куда. Я не присутствую при проведении тестов. Образцы легко подменить, лаборант может ошибиться. Но даже при такой ненадежной системе я никогда не уклонялся от проверки. Могу с уверенностью сказать, что за последние семь лет я был и остаюсь самым проверяемым спортсменом в мире.
- Сколько раз ты сдавал образцы? Кстати, проверяют только мочу?
- И кровь тоже. А сдавал я тесты сотни раз.
- Значит, ты настаиваешь на том, что не использовал электрофорез?
- Никогда!
- Но, насколько мне известно, он был частью твоего курса химиотерапии.
- Это так, но в последний раз мне делали его в конце 1996 года. Можете узнать у медиков, воздействие EPO на организм человека прекращается спустя месяц.
- Почему после столь блестящих побед и многочисленных тестов, показавших, что ты чист, тебя продолжают обвинять в допинге?
- Не знаю, причин, видимо, много. Французские велогонщики выигрывали Тур де Франс лет 20 или 25 назад. Конечно, французам обидно. Газета «Эквип» давно уже не испытывает ко мне любви. К примеру, когда я заявил о прекращении своей карьеры в этом году, она написала: «Ни одного спортсмена не провожали с такой радостью!»
- Неужели, это из-за того, что ты американец?
- Не думаю. Я несколько лет жил во Франции. У меня там много друзей. И поклонников. Конечно, приходилось слышать на трассе улюлюканье, но крики поддержки раздавались гораздо громче. Один французский друг сказал мне: «Не обращай внимания, Лэнс! Ты тут ни при чем. Просто победителей не любят!» Думаю, он был прав, Ларри. Во Франции уже несколько лет одна из газет регулярно проводит опрос общественного мнения, чтобы составить рейтинг самых ненавистных спортсменов. Знаешь, кто чаще всех оказывался на первом месте? Михаэль Шумахер! А ведь он — великолепный гонщик, прекрасный человек, семикратный чемпион мира!
- А ты попадал в этот рейтинг?
- Довольно часто. Как только побеждал в Тур де Франс. Первое место не занимал, но на третьем был, и не раз.
- Я уже говорил, что беседовал с экспертами, так вот один из них сказал мне: «Ларри, я обожаю Армстронга. Как врач я понимаю, какое большое дело он совершил для всех, кто болен раком. Преклоняюсь перед его спортивными достижениями. Но клянусь своими детьми, я не могу утверждать со 100-процентной уверенностью, что в этих злополучных тестах все было чисто!» Что ты можешь ответить моему знакомому?
- Во-первых, благодарю его за теплые слова и похвалы. Они всегда приятны. Во-вторых, хочу посоветовать никогда в жизни не клясться своими детьми. В-третьих, как врач он должен понимать, что я вернулся с того света. Уже это было победой! Так чего ради я стал бы снова рисковать своей жизнью и использовать электрофорез или любой другой запрещенный в спорте метод, препарат? Я же не сумасшедший!
- У нас еще есть минута. Ты ушел из спорта на пике славы. Каков твой ежедневный распорядок сейчас?
- Конечно, я уже не тренируюсь так много, как прежде. Но и в толстяка не собираюсь превращаться. Мне хватает двух часов езды на велосипеде в день. Кстати, у меня сохранилась привычка использовать велосипедные прогулки как средство успокоения.
- Значит, ты все же нервничаешь?
- Не из-за этих лживых обвинений, Ларри. Свое душевное состояние я определяю по тому, как сплю ночью. Заверяю тебя, после выхода статьи в «Эквип» мой сон крепок и безмятежен.
- А сколько ты обычно спишь?
- Часов восемь-девять.
- Хорошего тебe сна, Лэнс!
Перевод Наталии ТЕРЕХ, «ФАКТЫ»
380Читайте нас у Facebook
