«на предупреждение врача о том, что его сердце не выдержит чрезмерных физических нагрузок, вася ответил: «зачем мне сердце, если у меня нет руки не будет ног? »
На свою родину, в село Дмитриевка Запорожской области, дважды Герой Советского Союза Василий Петров приехал только через десять лет после Победы. Все эти годы сын не хотел расстраивать родителей, пытаясь скрыть от них, что остался без рук. Только в 1954 году Василий Степанович ответил на очередной запрос родных, поступивший в Министерство обороны. Мол, он однофамилец их Василия, 1921 года рождения, русский, уроженец Тамбова, согласен проведать семью своего украинского тезки. Так сын готовил родителей к долгожданной встрече.
О том приезде Василия Петрова в Дмитриевку, и не только об этом, вспоминает его младшая сестра Александра Петрова.
Ирина ЛИСНИЧЕНКО «ФАКТЫ» (Запорожье-Киев)
«Отец сильно горевал: «Хоть бы у Васи два пальчика было, чтобы мог взять стаканчик воды»
Александра Степановна живет в той же отцовской хате, где родился дважды Герой Советского Союза Василий Петров и откуда в 1939 году он уехал поступать в Сумское артиллерийское училище.
- Васе тогда было всего 17 лет, — вспоминает Александра Петрова, — и он попросил в сельсовете, чтобы ему добавили год. Дома же ничего не сказал. Только когда в Дмитриевку пришел вызов, встал ни свет ни заря и подошел к отцу со словами: «Я уезжаю!» «Куда?» — спросил отец. — «В училище!» Для родителей это было шоком.
В то время вокруг нашей усадьбы был плетень — отец сам сплел его из лозы. Он провел Васю до калитки и сказал: «Сынок, не послушал ты меня… Теперь служи так, чтобы не было стыдно за тебя!»
В 1943 году в Дмитриевку пришла первая похоронка на Васю, затем — вторая. А дуб, посаженный братом в детстве, буял как ни в чем не бывало. Отец смотрел на крепкое дерево и надеялся: вдруг сын вернется? Тем более что мамина племянница Анюта, сколько ни ворожила на фасоли, все говорила: «Дядя Степа, живой он. Придет вам письмо, а потом и сын приедет. Тогда вы мне на платье наберете. Не думайте, что я брешу». Да еще наш сосед Иван Сергеевич твердил: «Если бы Вася погиб, вам бы выплачивали пенсию за погибшего офицера. Раз вы этих денег не получаете, значит, он живой». Но еще долго после войны на все письма родителей приходил один ответ: «Погиб». Спустя пять-шесть лет отца неожиданно вызвали в областной военкомат и, не сказав всей правды, дали адрес Василия. Эту писульку я до сих пор храню в домашней экспозиции.
Хата Петровых в Дмитриевке гордо именуется «Музей-усадьба дважды Героя Советского Союза Василия Степановича Петрова». Так родина увековечила его память. Бюст дважды Героя, как это полагается по закону, на родине до сих пор не установлен. Ни школы, ни улицы, ни площади имени Василия Петрова в Украине нет. Под музейную экспозицию приспособлена одна комната площадью 16-17 метров. Множество фотографий на стенах, вышитые рушники и занавеси, железная кровать с пирамидой подушек. Из-за подтопления деревянный пол вздулся. В двух других комнатках живет сестра и одновременно смотрительница музея Александра Петрова. В хозяйстве Александры Степановны 87 соток огорода, десяток кур. Вода из колодца во дворе соленая, за пресной приходится ходить за несколько километров к «фонтану» (так по-местному называется источник), а для стирки — собирать дождевую. Телефона в музее-усадьбе тоже нет. Забор заваливается, а сама хата нуждается в ремонте.
- Вот подержите Васин армейский бушлат, — обращается ко мне Александра Степановна. — Он же килограммов шесть весит! Видите, в рукавах самодельные протезы. Я как привезла эту куртку из Киева, так каждый день и плачу. Как можно было так жить!.. Отец очень горевал из-за сына: «Хотя бы два пальчика было, чтобы мог взять стаканчик воды. Была бы рука — и муху отогнал бы… »
«Брат считал, что море ему очень помогает и каждое лето разбивал палатку на берегу Азова»
- Когда Василий Степанович был у вас в гостях последний раз?
- Должен был приехать лет семь назад, но не смог, — продолжает Александра Степановна. — Ночью в Киеве он пошел в туалет, а чтобы открыть дверь, должен был сильно толкнуть ее плечом. Брат так и сделал, а дверь оказалась открыта, и он упал, сломал ребра…
Между прочим, Вася всегда ходил по нужде без чьей-либо помощи. Сам одевался, сам раздевался. Для расстегивания пуговиц он придумал специальное приспособление, которое крепилось к поверхности наподобие мясорубки. Только из-за него ткань рвалась, вся была в дырках.
- У вас много фотографий, на которых Василий Степанович в окружении родных и односельчан. Видно, часто на родину приезжал.
- А как же! Каждое лето, начиная с 1954-го. Вася говорил, что море ему сильно помогает. Поэтому в июле-августе он обязательно разбивал палатки на берегу Азова, это в 12 километрах от нас. И почти каждый вечер наведывался к родителям. Что ему, он ведь на «бобике»! Отец уже ждал его у калитки.
В январе я набирала в инкубаторе сотню цыплят, выкармливала их, чтобы летом было чем кормить Васину семью. Тут гостей столько всегда было: сослуживцы, земляки-запорожцы, родственники однополчан, пионеры и школьники! Бывало, мы с солдатами за день по три курицы ловили. Потом я готовила борщ, мясо с подливой, холодчик. Даже Вася мог попросить: «Ну сделай хоть один день без мяса!»
- Поделитесь секретом вашей кухни.
- Вставай пораньше, ложись попозже — вот это самый большой секрет, — смеется Александра Степановна. — Овощи-фрукты у нас всегда были свои. В нашем саду росли вот таке-енные деревья! После того как при Хрущеве стали брать налоги с каждого дерева, отец вынужден был вырубить весь сад. От бессилия мы плакали.
- Как вы узнали, что ваш брат остался без рук?
- В первый же его приезд. Теплым августовским вечером я гнала нашу корову из стада, а в это время по селу американский «виллис» с прицепом ехал. Медленно-медленно. Завидев военную машину, мужики говорят: «Дядько Степан, то не ваш син щде? Як раз повернув на ваш край» (мы живем на Жабокраковке). Отец и побежал из кладовой посмотреть: «Ну, якщо пощде через воду, мабуть, до мене». И точно: «бобик» проехал по луже, меня обогнал и остановился у нашего двора. Из машины вышел солдат, обошел ее и открыл дверь с другой стороны. Появившийся из нее военный в плащ-палатке зашел во двор и стал оглядываться по сторонам.
Наша корова Райка, как назло, побежала в огород. Я ловлю ее и слышу, как военный кричит солдатам: «Алло, заезжай! Рассупонить палатку! Справа — моя койка, слева — ваша!» Пока мы с сестрой Зиной привязывали корову, пришла соседка (никогда ничего не пропустит!) и обращается, подавая руку, к приезжему: «Вася, здравствуй!» А он стоит в той накидке. Соседка опять говорит: «Здравствуй! Что же ты руки не подаешь?» Тогда военный приказал солдату: сними палатку. И там, где должны быть руки, протезы… Дальше я плохо помню. Тут мама уже бежит в ворота — она вечером сдавала хлеб в колхозную кладовую. Тогда я как закричу: «О-ой, мама, Вася без рук!» Услышав мои слова, мама упала в обморок.
Чуть позже с фермы пришел отец, я ему то же самое: «Ой, Вася… » А отец отвечает: «Нет, это не Вася. Вася не был такой черный (ведь 15 лет прошло, как они не виделись!)» Тот ему: «Отец, ты что, меня не узнаешь?» — и рассмеялся. Тогда уж отец его как схватил, как прижал к себе!..
Все люди сбежались — и с фермы, и из села. Стали вокруг и плачут. Мы тоже все голосим. Вася разнервничался и как закричит: «Прекратить!» Позже прислал в Дмитриевку письмо, в котором просил у всех прощения. А тогда мы просидели весь вечер и всю ночь, ни слова не сказав, — только плакали. Вася нервничал-нервничал и уехал. Года четыре он приезжал к нам лишь на пару часов — не мог вынести наших рыданий. Потом мы немножко привыкли к этому горю, меньше плакали, и Вася стал у нас частым гостем.
«Одно время в селе говорили, что какой-то шпион живет по Васиным документам»
- Известно, что у генерала Петрова была собственная система упражнений.
- Если Вася начинал делать зарядку, пробегал по десять километров каждый день, а подпрыгивал столько раз, что земля на том месте становилась, как асфальт. Однажды я гладила белье на столе у окна и случайно увидела, как во дворе солдат бьет его по туловищу изо всех сил резиновыми палками, обмотанными бинтом, — ну прямо полицейскими дубинками. Ужасно болезненная штука, оставляющая ссадины на теле. А брат еще и покрикивает: «Сильнее! Сильнее!» Это чтобы кровообращение улучшалось. Как ему удавалось так держаться и делать вид, что все хорошо, ума не приложу.
В конце войны Васю опять ранило. После первого ранения на Букрине брат лишился рук, но по личному приказу Сталина остался в армии. В апреле 1945-го под Дрезденом Вася, тогда уже Герой Советского Союза, поднял пехоту в атаку, в которой ему прострелили обе ноги. После ранения одна нога стала короче другой, брат сильно шкандыбал. Из-за недостаточного кровообращения у него в 1959 году воспалился тазобедренный сустав. В московском госпитале профессор предложил Васе заменить его на искусственный. Но отечественный сустав прослужил бы всего несколько лет, а потом бы потребовалась ампутация. «Ни за что! — отрезал Вася. — Я начну делать упражнения, чтобы разрабатывать сустав!» «Да у вас сердце не выдержит!» — воскликнул хирург. «А зачем мне сердце, если у меня нет рук и не будет ног?» — спокойно спросил брат. Встал и начал приседать. Профессор смотрел на эти мучения (чтобы удержать равновесие, Вася сильно наклонял туловище вперед) и плакал. Он-то хорошо знал, что значит нагружать воспаленный сустав. Со временем брат довел число приседаний до двух тысяч в день и все-таки спас себя от операции.
Писать для брата тоже было адской работой. Ему приходила масса писем, на некоторые из них он сам отвечал. Вот так сидит за столом, прижимает к телу протезом палочку, на конце которой, как на удочке, прикреплена шариковая ручка, и водит ею по бумаге. В школе Васю называли академиком, таким он был грамотным. Да и отец у нас таким же был, хотя всего четыре класса закончил.
Так вот. Этим же протезом брат написал три книги воспоминаний «Прошлое с нами». Две из них напечатали еще в советские времена, одна вышла в Германии под названием «Канониры». Третьей книгой никто не хочет заниматься, хотя Васины рукописи остались.
- Несмотря на невероятные трудности, генерал Петров старался помогать родителям.
- Представьте, в те нищие годы Вася прислал нам шесть тысяч рублей. Ни с того ни с сего. У нас не было ни копейки, и вдруг такие деньги! Только что после этого началось, как поднялось все село! Стали люди выдумывать, что какой-то шпион живет по Васиным документам и прислал нам деньги, чтобы мы молчали. Наверное, свою роль в этом сыграло то, что при первой встрече отец не узнал Васю… Но потом народ успокоился.
На те деньги отец перекрыл крышу, обложил хату кирпичом. За 50 рублей купил шифоньер, который и сейчас в сенях стоит. Да и племянницу Анюту, нагадавшую, что Вася обязательно вернется, не забыл — вручил ей отрез на платье.
Возвращаясь в Киев, я заехала в Приазовскую райадминистрацию поинтересоваться, неужели в районе так много дважды Героев Советского Союза, что даже в год 60-летия Победы в музей-усадьбу Василия Петрова нельзя хотя бы провести телефон и водопровод. Выслушав корреспондента «ФАКТОВ», заместитель председателя по гуманитарным вопросам Николай Резниченко заметил: «Есть села, где живется еще хуже. Но почему предыдущая власть не уделяла музею должного внимания, я не знаю. Мы обязательно будем что-то делать».
377Читайте нас у Facebook
