«на второй день работы съезда партии в семь утра возле служебного входа меня уже ждал скульптор белостоцкий: «витя, готовь сухари! Все говорят, что мы ленина повесили!.. »
Для оформления зала во время проведения партийных форумов хранились под сценой Дворца «Украина», в так называемом трюме, четыре скульптуры Ленина: барельеф, два бюста (белый и кованный из меди) и четырехметровая копия памятника вождя на Бессарабке. Если с установкой первых трех особых проблем не возникало, то для облегчения работы с самым крупным Ильичом специалисты использовали ноу-хау. Именно из-за него на одном из съездов партии и случился казус…
О своей работе в самом крупном концертном зале республики «ФАКТАМ» рассказал заведующий постановочной частью Дворца «Украина» Виктор Иванов.
«Борис Шарварко знал, что лучше нас никто не смонтирует декорации»
- В дни работы партийных съездов после окончания официальной части объявлялся перерыв для подготовки сцены к концертной программе, — говорит Виктор Иванов, работающий во Дворце «Украина» со дня его открытия. — За сорок минут мы должны были успеть поменять оформление задника сцены, вручную разобрать массивные ряды президиума, установить сотню стульев и столько же пюпитров для симфонического оркестра, подключить дирижерский пульт и микрофоны. Обычно такую трудоемкую работу выполняют всего 12-14 человек. Правда, в советские времена нам в помощь выделяли солдат, привлекали специалистов из других театров. Но все равно времени катастрофически не хватало, все носились по сцене с мокрыми спинами. А тут еще прибегал Борис Шарварко (художественный руководитель по спецмероприятиям. — Авт. ) и подгонял нас: «Давай-давай быстрее! Что вы так медленно работаете?»
- Но, чтобы ответить ему, время находили?
- Чего греха таить, гыркались немножечко. Но, в основном, смотрел на Шарварко в такие моменты и думал: «Ты отрепетируешь программу и уходишь, а мы ставим после репетиции торжественную часть и не идем отдыхать». Работали сутками. Правда, Борис Григорьевич не обижался, наоборот, без нас не ездил ни на какие декады искусств в другие республики. Знал, что никто лучше не смонтирует декорации.
Так вот, чтобы максимально ускорить демонтаж памятника Ленину в перерыве, мы вместе со скульптором Владимиром Белостоцким придумали оригинальный способ: на колосниках установили вертолетные лебедки, а сзади на шее памятника сделали отверстие, за которое крепился медный трос диаметром пять миллиметров. Его нам ребята из Магнитогорска привезли — выдерживал до трех тонн, а наш памятник весил каких-то 450 килограммов. После того как мы с помощью троса установили Ленина на пьедестале, я поинтересовался у директора: «Трос убираем или нет?» — «Оставь для подстраховки! — посоветовал он. — Все-таки съезд партии, а тут махина весом почти полтонны. Не дай Бог, рухнет!» Так мы и сделали, тем более что трос был почти незаметен. Но почему-то после слов директора я вдруг подумал: «Что-то работа чересчур спорится… »
Спокойно отработали первый день съезда, а на следующий уже в семь утра возле служебного входа меня поджидал грустный скульптор Белостоцкий: «Витя, здесь такое творится! Говорят, что мы Ленина повесили! На всякий случай я жене сказал, чтобы она сухари готовила». Как в сталинские времена.
Оказалось, кто-то в первом ряду таки заметил трос, спускающийся к Ленину. После сигнала бдительного коммуниста ночью подняли механика, чтобы снять тросик, а утром нас уже ждали…
- Вы успели испугаться? Ведь в те времена вас могли обвинить в провокации.
- Тогда я был молодым и уверенным в правильности принятого нами решения. Действительно, ответственность у нас тут — будь здоров! Однажды случилось ЧП, аналогичное рассказанному. Во время правительственного концерта на заднике сцены должен был появиться раскрытый партбилет в увеличенном виде. На репетиции все прошло нормально, а при полном зрительном зале работник кинооперационной поставил слайд в диапроектор не той стороной. И когда исполнялась песня о партии, на экране высветился партбилет с портретом Ленина на второй страничке вместо первой, то есть в зеркальном отражении.
Разборки были серьезные. Коммуниста, допустившего такой серьезный просчет, чуть не выгнали с работы. Дело ограничилось выговором лишь потому, что, на счастье, он оказался секретарем парторганизации. Человек поседел за один день. Вот какова цена ошибки в нашей работе! Целыми днями на нервах, поэтому сотрудники, достигшие пенсионного возраста, не выдерживали напряжения и обычно сразу же уходили на заслуженный отдых.
«Я старенький, а ты молодой. Лучше пускай меня посадят», — шутил мой коллега
- А в вашем случае чем дело закончилось?
- На сцене «Украины» собрался целый консилиум. Один из инспекторов ЦК все допытывался: как это вы могли Ленина за горло повесить? Я уточнял: «Какое горло?» И показывал: «Вот на шее скульптуры отверстие, здесь же находится крепеж, позволяющий быстро демонтировать памятник во время перерыва. Если такой метод вас не устраивает, скажите членам ЦК, что антракт будет не 40 минут, а полдня. За это время приедет кран, натянем четыре троса, разберем Ленина и увезем со сцены».
Почувствовав, что такой поворот дела не обрадует членов ЦК, кураторы притихли. К тому же по их настоянию скульптор Белостоцкий подписал бумагу, мол, всю ответственность в случае чего беру на себя. «Я старенький, а ты молодой. Лучше пускай меня посадят», — пытался шутить он.
На прощание бдительные цэковцы усмотрели еще и швы на памятнике. Опять начали шуметь: «Как это так! Ленин разрезанный!» Но после моих объяснений, что для удобства хранения и сборки скульптура разделена на три части, угомонились. Тем более что издалека стыков не было видно. Хорошо, к следующему съезду сделали уже рисованного Ленина — проблем стало меньше.
- Опыт общения с ответственными проверяющими у вас солидный — как-никак 35 лет на оформлении сцены.
- Самой важной уловке меня научил Виталий Медведев, в свое время главный машинист сцены Оперного театра. Как только он заканчивал оформление сцены, приходил какой-нибудь инструктор и начинал командовать: «Это ниже, это выше!» Зная, что тогда ответственным за мероприятие был Никита Хрущев, Медведев всем отвечал: «Да здесь приходил низенький, лысенький и сказал, что все в порядке!» «Ах, он уже был», — многозначительно кивали кураторы и уходили.
И у нас в «Украине» подобное происходило. Каждый мог прийти и распорядиться: «Оформление опустить ниже! Свет дать другой!» Используя метод Медведева, я узнал, кто в ЦК самый главный — тогда это был первый секретарь Владимир Ивашко. Когда мне начинали рассказывать, как правильно оформить сцену, говорил: «Одну минуточку! Тут был мужчина ответственного вида, по-моему, его фамилия Ивашко, и все одобрил!» После этих слов проверяющие тут же уходили.
- А серьезные замечания по делу кто-нибудь делал?
- Было и такое. Например, к приезду Индиры Ганди в Киев на сцене Дворца «Украина» мы повесили флаг не той стороной. Это сейчас нам стали помогать протокольные отделы, а раньше на добровольных началах выручали дипломаты или послы. Хорошо, что перед премьер-министром Индии к нам приехал представитель посольства и подсказал, что флаг надо перевернуть.
Вот, видите, в моем кабинете висят образцы государственных флагов всех стран мира. Я же должен знать, как его повесить. А то в советские времена у нас в ходу были только 28 флагов: 15 союзных республик и 13 социалистических стран. Тем не менее, чтобы перестраховаться, мы писали на них, где верх, а где низ.
- Сейчас мы и сами многое знаем, — продолжает Виктор Иванов. — Например, что по протоколу полагается ставить флаг справа от главы государства, штандарт — слева. Иначе быть не может.
Как вы поняли, ошибаться у нас нельзя — во дворце проходили и проходят мероприятия самого высокого уровня. Как только проштрафился, считай, уже не работаешь. А перед зачислением в штат каждый сотрудник проходил тщательную проверку, в течение двух месяцев компетентные органы проверяли всех родственников до девятого колена. Но курьезные ситуации случались.
Однажды на новогодние утренники наш художник-оформитель Леонид Абрамович Брискман, фронтовик, украсил задник сцены шестигранными снежинками. Как обычно, пришли люди из контролирующих органов и к нему: «Что это за еврейские звездочки?» Продемонстрированная Леонидом Абрамовичем открытка, купленная им в киоске «Союзпечати», с которой он срисовывал снежинки, не помогла. Пришлось художнику целую ночь зарисовывать на ткани шестую грань у каждой снежинки.
В ЦК партии были такие кураторы — ой-ой-ой! Как-то для оформления сцены на заднике нарисовали здание ЦК КПУ на Банковой (в былые времена улица носила имя Орджоникидзе. — Авт. ). Смысл композиции был такой: рабочий день закончился, все разошлись по домам, окна в здании темные. Как обычно, накануне мероприятия появились проверяющие. Один из них удивляется: «Почему же не горит свет у первого секретаря ЦК КПУ Владимира Щербицкого?» И таки заставили в двух окнах на втором этаже, сразу над центральным входом, дорисовать свет. Мол, человек такого ранга не может отдыхать.
- Кстати, недавно на вашем служебном входе появилась рамка-металлоискатель. Как же раньше охранялось здание «Украины» в дни спецмероприятий?
- Тогда охраняемым был единственный человек — руководитель республики, первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий. Остальные члены Политбюро и ЦК личной охраны не имели. Поэтому в дни работы съездов вокруг «Украины» выстраивали оцепление, а у каждой двери стоял сотрудник 9-го отдела КГБ. Для нас выписывали спецпропуска со спецштампом. Например, штамп «Сцена» означал, что ты имеешь доступ только туда. Передвижение по зданию работникам дворца не разрешалось. Даже я с пропуском «Всюду» не мог находиться в спецкомплексе — правительственной части в левом крыле дворца.
Когда же у нас проходили концерты, выступали танцевальные коллективы или эстрадные исполнители, никакой охраны не было. Кстати, если говорить о звездах, выступавших в «Украине», то особенно мне запомнился приезд в Киев Магомаева. Это было на пике его популярности. Муслим Магомаев отрепетировал за сценическим роялем концерт, а когда зал заполнился публикой, поднялся из-за инструмента и объявил: «Сегодня я выступать не буду!» Сколько его ни уговаривал директор, Муслим не захотел выходить на сцену и отбыл в гостиницу. Администрация вынуждена была возвращать возмущенным зрителям деньги за билеты.
Люди, работавшие с Магомаевым, говорили, что такие инциденты происходили с ним частенько. Народный артист СССР мог, например, дать согласие на гастроли, а потом развернуться прямо у трапа самолета и уехать восвояси.
440Читайте нас у Facebook
