Увидев, как по улице мчится танк с десантом на броне, киевляне шарахались. А экипаж подзадоривал водителя: «жми! »
Танк Т-34 на проспекте Победы — это один из тех памятников, к которому 9 мая киевляне шли с цветами. Но кто и когда поставил «тридцатьчетверку» на вечную стоянку?
Игоря Ястребова, будущего генерального директора одного из ведущих предприятий советской оборонки, с 3-й танковой армией свела сама судьба. Уйдя из Киева, где озверевшие фашисты кого расстреливали, кого грузили в эшелоны для отправки в Германию, семья Игоря остановилась в селе, через которое наступала армия Рыбалко. В хате, где они жили, расквартировалось и командование одного из формирований армии. К Игорю сначала отнеслись с подозрением: не дезертир ли? Когда же выяснилось, что, хотя парню нет 19 лет, он готов идти добровольцем, это расположило к нему командиров.
Игорю не успели выписать красноармейскую книжку, а он уже вошел в Киев вместе с его освободителями. Батальоны штурмовали Святошин. Немцы, отходя, пытались подорвать станкозавод имени Горького и завод «Красный экскаватор» — нужно было предотвратить взрывы. Ястребов был задействован в одной из групп, которые ликвидировали подрывников. Боевое крещение не прошло бесследно: увидев, как бежит по бикфордову шнуру огонь, Игорь бросился гасить его руками, а уж потом затаптывать. В бинтах его руки и на памятном снимке у Рейхстага: однополчане рассказывали, что парень вечно что-то гасил…
- Да они все были какие-то бесстрашные, — рассказывает Светлана Ивановна, двоюродная сестра Игоря Александровича. — Немцы, бывало, только заслышат звук самолетов — мигом в укрытия. А наши хоть бы ухом повели: в доме свет, двери настежь, курят, байки рассказывают… А один — за рояль, и так играет, что самолетам, наверное, слышно. Это и нам придавало уверенности. Ведь только что такое пережили!.. Наш дом стоял на Лукьяновке — там, где теперь «Макдоналдс». Душегубки в Бабий Яр мимо нас ездили. По утрам соседи друг друга спрашивали: «Вы живы?»
Игорь несколько раз возвращался с однополчанами за техникой, и всегда они останавливались у нас в доме. Мы, дети, мало что понимали, а у матери, Анастасии Кондратьевны, наверное, сердце надрывалось: нужна новая техника — значит, старая вышла из строя, значит, кто-то погиб. Ни в каких сводках не упоминалось о потерях в той или иной операции. Но уже то, что корпусу, в котором служил Игорь, присваивали звания — Житомирского, Львовского… свидетельствовало: города давались большой кровью.
Львов, Перемышль, Сандомир… Висло-Одерская операция… Немецкий генерал Меллентин впоследствии вспоминал в своей книге «Танковые сражения 1939-1945 годов»: «Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года».
А Игорь сообщал матери: «Ты, конечно, слышала о нас… Нам первым было поручено великое дело — нанести удар по фрицам… » В следующем письме: «Мама, ты помнишь Яшу Бородавкина… Он пал смертью Героя… » О том, что сам горел — ни слова! Не хотел волновать, да и не это было для него главным, а то, что «по дорогам идут толпы людей. Сразу видать, что наши люди. Это с немецкой каторги идут домой: на Украину, в Россию… »
В семье Игоря Александровича Ястребова и сейчас хранятся списки ветеранов 3-й танковой. Мало уж кто из них в живых, а в конце 60-х однополчане были полны сил и радостно отзывались на приглашение приехать в Киев. Игорь Александрович собирал их во дворе старинного особняка, где обитал с семьей, под раскидистой грушей. Во время застолья и родилась идея: поставить на пьедестал один из тех танков, которые ворвались в Киев в ноябре 1943 года.
Боевую машину разыскали в танковом училище, привели в порядок. Поставить хотели на улице Маршала Рыбалко, вблизи «Электронприбора», который в те годы возглавлял Игорь 
Александрович, но о затее прослышал тогдашний председатель горсовета Гусев. Его реакция: «Танк должен стоять на видном месте!»
- Решить-решил, а дело не двигалось, пока не дошло до первого секретаря ЦК КПУ Шелеста, — вспоминает Николай Игоревич, сын Ястребова. — Быстро нашелся архитектор, и не какой-нибудь, а лауреат Госпремии Бильский. Отцу предлагали поставить танк краном, но он ни в какую. Ветераны сказали: сами въедут на постамент!
Отец вспоминал: увидев, как по улице мчится танк с десантом на броне, киевляне шарахались. А экипаж подстегивал водителя: «Жми!»
Вот как описывали этот торжественный момент киевские газеты: «Перед взорами присутствующих открывается 43-метровая постепенно возвышающаяся дорога из фактурного бетона. На ней воссозданы следы гусениц танков, воронка от взрыва снаряда. В конце дороги, символизирующей путь войны, — пьедестал для танка Т-34. Именно того танка, который принимал участие в боях за освобождение Киева… Со стороны улицы Петра Нестерова движется тридцатьчетверка со сводным экипажем и десантниками на стальной броне. Все они — участники боев… Медленно въезжает танк-ветеран по наклонной бетонной дорожке на постамент. Десант и экипаж выстраиваются возле машины. Командир экипажа
И. А. Ястребов отдает рапорт о прибытии танка на вечную стоянку… »
Но танк — танком, а люди — людьми. Игорь Александрович продолжал собирать однополчан. Это были уже 70-е годы. Украина еще держалась, а другие республики едва не голодали.
- Отец собирал ветеранов, вывозил их на несколько дней в Прохоровку — на базу отдыха «Электронприбора» — и элементарно откармливал, — говорит дочь Ястребова Наталия Игоревна. — Помню, стыд охватывал за то, что люди, которые прошли войну, были благодарны за кусок масла.
Власть, поставившая народ в унизительное положение, чутко реагировала на проявления недовольства, даже в шутках ища тайный смысл. Поэтому, когда однажды увидели, что орудие развернуто в сторону комбината печати «Радянська Укращна», поднялся переполох. Танк ведь был доступным, и кому-то вздумалось влезть туда, скорее всего, это были подростки. Шутка могла обернуться серьезными неприятностями… Башню поторопились вернуть в прежнее положение, а люк — заварить.
От этого танк не потерял своей исторической значимости. Вот уже 14 лет нет на свете генерального директора «Электронприбора» Игоря Ястребова, а установленная с его помощью боевая машина по-прежнему собирает тех, кто помнит, что значат для Киева ноябрьские дни 1943 года.
819Читайте нас у Facebook
