Чтобы «разбудить» своего пациента, находившегося в коме, врачи целыми сутками крутили пленку с записью голоса его мамы
-- Дима, ты помнишь день, когда пришел в сознание?
-- Да, родители меня в тот момент купали. Мне хотелось сказать им спасибо, но не получалось.
Дима еще не может обходиться без посторонней помощи -- не ходит, не держит в руках ложку, зато с удовольствием показал мне, что без труда садится. Родители поднимают его и, опираясь на них, он делает неуверенные шаги.
Алена, мама Димы, включила кассету, которую записала для него, когда он был в коме. «Сынок, помнишь, как ты смотришь телевизор и набираешь огромную тарелку еды, чтобы на весь фильм хватило? Помнишь, я тебя просила научить меня играть на гитаре, а ты смеялся: мама, ты же видик не умеешь переключать, а хочешь на гитаре играть. Я уже сама включаю видеомагнитофон. А твой друг решил жениться. Хочет тебя взять свидетелем… »
-- Эту кассету Диме ставили в реанимации Больницы скорой помощи, когда он находился в коме, -- говорит Алена. -- Он ее слушал почти целый день, врачи делали перерыв только на ночь, когда человек должен спать. Как-то сын мне приснился, пожаловался, что у него глаза болят. Я рассказала об этом заведующему отделением реанимации Игорю Малышу. Он пошел к Диме в палату и вернулся с рецептом. Оказалось, что у сына глаза не омывались слезой, ему срочно нужны были капли. Потом врач меня стал спрашивать: Дима вам не снился, ничего не передавал?
У Алены была очевидная связь с сыном, но поскольку в палату к Диме родителей пускать нельзя, врачи решили, что их пациента «разбудит» голос мамы.
-- Я рассказывала Димочке, каким он был в детстве, смешные истории из нашей жизни, читала ему его любимые детские стишки, сказки, -- продолжает женщина. -- Самое трудное было -- не плакать. Первые две кассеты я испортила -- за рыданиями не было слышно слов. Потом вцепилась руками в свое колено, исцарапала его до крови, но кассету записала, ни разу не заплакав.
-- Дима поступил к нам в состоянии глубокой мозговой комы. У парня была черепно-мозговая травма крайней степени тяжести, отключено сознание, повреждены все структуры головного мозга и нарушены жизненно важные функции: дыхательная, сердечная, -- говорит заведующий отделением реанимации Киевской больницы скорой медицинской помощи Игорь Малыш. -- По данным ведущих клиник мира, с такими травмами погибает до 90% пациентов. Одним из преимуществ в ситуации Димы был его возраст: дети и подростки благодаря мощным компенсаторным возможностям организма лучше выздоравливают. Мы использовали самое современное лечение и все время крутили ему пленку с голосом его мамы. Это уникальный раздражитель для любого человека. Через двое суток после прослушивания кассеты у Димы полились из глаз слезы. Он еще не понимал слов, но родные интонации пробуждали его к жизни.
«На бритой голове сына было одиннадцать шрамов»
-- Тот год, когда случилась беда, был для нас и самым счастливым, -- продолжает Алена. -- Дима окончил школу. Сколько напутствий тогда ему дали: жизнь только начинается, все лучшее у тебя впереди… И в самом деле, все складывалось удачно. У нас не было возможности оплачивать учебу сына. Сын попытал счастья в КПИ на машиностроительный факультет. Когда увидел свою фамилию в списке зачисленных на учебу, светился от счастья. У меня тогда мысль промелькнула: что-то слишком хорошо все идет. 30 октября 2002 года у мужа на работе был праздник, и мы с Димой собирались туда пойти. Он опаздывал из института всего на пять минут, а я забеспокоилась, почувствовала: с сыном что-то плохое случилось. Потом мы узнали, что в этот момент маршрутное такси, в котором ехал Дима, столкнулось с грузовиком. Сын сидел рядом с водителем, удар пришелся на него. Никто больше не пострадал.
Авария случилась на улице Бориспольской, недалеко от дома, в котором живет Дима. Соседские ребята видели ее, узнав, что там пострадал Дима, немедленно помчались к его родителям.
-- Когда мужу сказали о случившемся, он посмотрел на меня и сказал: «Не могу поверить, что ты это чувствовала. Наш Дима в Больнице скорой помощи», -- вспоминает Алена. -- Мы кинулись туда, но к сыну нас не пустили. Сказали, что он без сознания, состояние критическое, нет никакой надежды…
У Димы была открытая черепно-мозговая травма, ушибы мозга, кровоизлияния, перелом костей основания черепа и мозговая кома.
-- Мы хотели хоть издали увидеть его, но врачи сказали, что тогда им вместо того, чтобы спасать Димку, придется нас откачивать, -- рассказывает мама парня. -- Жизнь в нашем ребенке поддерживали с помощью аппаратов. Первые двое суток мы приклеились к двери реанимационного отделения и, как нас ни гнали домой, не уходили. Я видела, что до Диминой палаты 10 шагов, знала, что он слышит меня, поэтому говорила с ним: «Сыночек, мы с папой рядом, ты не подумай, что тебя оставили, порядок такой, но мы под одной крышей с тобой». Потом Игорь Малыш все же уговорил нас идти домой спать. Мы покорились, но с раннего утра до позднего вечера сидели под реанимацией. Я поражалась: когда врачи спят? Они же и днем и ночью возле больных. У них еще хватало сил нас поддерживать. За время Диминой болезни мы познакомились с большим количеством специалистов, о которых хочется сказать: врач от Бога.
По совету Игоря Малыша родители Димы принесли в больницу магнитофон и наушники, чтобы сын слушал запись с голосом мамы. Невозможно сказать, что именно его «разбудило», но на семнадцатый день парень открыл глаза.
-- Я каждый день спрашивала: «Он пришел в сознание? Будет жить?», -- вспоминает женщина. -- А в это утро молча смотрела на врача, и он сказал нам: «Кажется, мы победили. Дима открыл глаза». Меня накормили успокоительными, одели во все белое, строго-настрого приказали не плакать возле Димы. Я зашла в палату, где было несколько ребят. Диму я узнала по резиновому крокодилу, которого он держал в руке. Чтобы предотвратить контрактуры, нас попросили принести детские игрушки. Я сразу купила резинового цыпленка, вылупившегося из яйца -- решила, что он будет символизировать Димино второе рождение. Но он оказался слишком мал.
-- Я увидела сына и не смогла сдержать слез: голова бритая, 11 шрамов, тело исхудало, -- продолжает Алена. -- Как нам объяснили врачи, в таком тяжелом состоянии больные «сгорают»: организм борется и тратит в сутки до восьми тысяч килокалорий. В этих случаях хорошо, если есть жировые запасы в организме.
С этого дня Олег и Алена ходили к сыну, как на работу. Диме нужно было разрабатывать мышцы, и родители начинали с кончиков пальцев.
-- Врач отделения Леся Згржебловская стала для Димы второй мамой, -- вспоминает Алена. -- Когда нас не пускали к нему, она ухаживала за нашим сыном. Потом учила меня кормить Диму через кишечный зонд. У меня руки от страха дрожали -- вдруг сделаю что-то неправильно.
«Первое слово, которое Дима произнес после второго рождения, было «мама»
Дима с родителями в Киев приехал из Москвы. Здесь у семьи нет родни, но в беде их поддерживали даже едва знакомые люди. Заведующая гастрономом, который находится напротив Диминого дома, узнав о трагедии, поставила в магазине трехлитровые банки с надписями «На спасение Димы». Они стоят там по сей день, только изменился текст -- «На лечение Димы».
-- Алена одно время работала в нашем магазине в пункте проката видеокассет. Когда мы узнали, что случилось с Димой, думали, чем помочь, -- рассказывает заведующая гастрономом Людмила Григорьевна. -- Алена -- отзывчивый человек, первая спешит помочь, если у кого-то беда. Мы решили на свой страх и риск поставить копилки -- трехлитровые банки, одну в моем кабинете и три на прилавках. Люди спрашивали: «Кто это, что с ним случилось?» Кто копейки бросал, кто гривны. В конце каждой недели мы передавали деньги в больницу. Первое время за неделю удавалось собирать до 80 гривен, теперь получается меньшая сумма.
-- Мы низко кланяемся всем жителям микрорайона «Рембаза», которые откликнулись на нашу беду, -- говорит Алена. -- Димка у нас добрый ребенок. Бывало просит у меня пять гривен, говорит, что его товарищ в больнице лежит, к нему никто из ребят не ходит, так он его проведает. Увидит старушку с протянутой рукой, последние копеечки ей отдает. Недавно я встретила маму Диминого одноклассника, которого призвали в армию. Она рассказала, что нашла в его бумагах стихотворение, которое он посвятил Диме, когда сын попал в аварию. Мальчик никогда не писал стихи, но это событие его очень потрясло. Когда сын был еще в реанимации, заведующий отделением удивлялся тому, как много людей подходило к нему узнать о состоянии Димы. Друзья, учителя, соседи спрашивали, чем могут помочь.
-- Спустя месяц Диму перевели из реанимации в отделение нейрохирургии в той же больнице, -- продолжает Алена. -- Сказали, что теперь многое будет зависеть от нас. Нужно было давать лекарства, шесть раз кормить его через кишечный зонд протертой едой и говорить, говорить… Когда сын родился, муж был в Афганистане, и до двух с половиной лет я растила его одна. Мне не с кем было общаться, поэтому я постоянно разговаривала с маленьким Димочкой. Когда он вырос, приходил с улицы и просил меня поговорить с ним. Вот и теперь я обращалась к нему: «Сынок, услышь меня. Подай знак, что ты слышишь меня». Но никакой реакции. В то время в больницу приехал главный анестезиолог и реаниматолог Украины профессор Анатолий Трещинский. Мы с мужем попросили его посмотреть Диму. Он протестировал его и сказал, что пока сознание отсутствует. Анатолий Иванович подробно расписал рекомендации по уходу за таким больным. Очень важно было правильно подобрать питание -- с едой Дима должен был получить все необходимые организму вещества. Поэтому мы кропотливо составляли для него меню. Спустя месяц Дима вышел из комы.
В тот день Алена как обычно повторяла как заклинание: «Если слышишь меня, закрой глазки». И Дима выполнил просьбу. Алена созвала врачей в палату, попросила сына еще раз закрыть глаза, и он крепко зажмурился.
-- Я попросила его указать глазами на окно и дверь в палате, он и это сделал, -- говорит Алена. -- Теперь у нас был контакт. Правда, за 85 дней без сознания тело у Димы полностью разучилось работать.
-- Дима пробовал писать карандашом, но то, что получалось, можно было только сердцем прочитать, -- вспоминает Олег.
Алена отправилась к главному сурдологу Украины профессору Григорию Тимену.
-- Меня поражало, как люди охотно отзывались нам помогать, -- говорит женщина. -- Так, Григорий Тимен видел меня впервые, но, услышав о нашей беде, в тот же момент поехал со мной к Диме. Он сказал, что говорить сын будет, нужно только заниматься с логопедом. В то время мы устроили Диму в Украинский центр реабилитации Института геронтологии АМН Украины.
-- Мы берем на реабилитацию пациентов после травмы головного мозга, и они восстанавливаются быстрее, чем больные, перенесшие инсульт, -- говорит директор центра профессор Светлана Кузнецова. -- Ведь инсульт -- это следствие хронических заболеваний, а травма, как правило, случается у здорового человека, поэтому организм скорее справляется с последствиями. Но это работа не одного месяца. Результат во многом зависит от усердия родственников больного. В центре мы их обучаем, как заниматься с больным. Так, логопед показала маме Димы дыхательную гимнастику, благодаря которой он мог научиться правильно произносить звуки.
Дима заговорил спустя полгода. Первое слово, которое он сказал, было «мама», потом «папа», «пить». Сейчас он говорит медленно, но разборчиво. А когда лечился в австрийской клинике, то был маминым переводчиком -- общался с врачами на английском языке.
Врачи считают, что Дима сможет получить профессию и жить обычной жизнью
После выписки из Больницы скорой помощи Дима кочевал из одной клиники в другую, прошел курс реабилитации в центре для неврологических больных в селе Лосятин. Затем -- в центре реабилитации Киевской городской клинической больницы N 18.
-- Заведующая центром Марьяна Бровченко учила Диму садиться, вставать, -- продолжает Алена. -- Здесь сын сделал первые шаги. А спустя пять месяцев мы впервые приехали домой. Казалось бы, родные стены должны лечить, а у Димы давление, пульс скачет, температура поднимается. Оказалось, у сына истончилась диафрагма, она давила на сердце, нужно было делать операцию. Ее взялся провести профессор кафедры пульмонологии Киевской медицинской академии последипломного образования Вадим Гетьман.
После операции эти симптомы исчезли, но у Димы стала трястись правая рука, потом половина туловища. В Киевском институте нейрохирургии у профессора Олега Лапоногова парень прошел курс противосудорожной терапии. Благотворительный фонд «Украина -- детям» помог закупить медикаменты. Но, к сожалению, лечение не помогло.
-- Ведущие специалисты страны решали судьбу Димы, -- вспоминает Алена. -- Его смотрели главный детский нейрохирург Киева Григорий Кеворков, главный нейрохирург Украины Евгений Педаченко, главный врач клиники Института нейрохирургии Анатолий Ткач. Все сказали, что нужна операция.
-- У нас пока нет аппаратуры, которая позволяет делать операции на глубинных структурах мозга, -- объясняет заместитель директора Киевского института нейрохирургии АМН Украины им. А. П. Ромоданова профессор Виталий Цымбалюк. -- Чтобы убрать тремор, нужно разрушить крошечный участок в мозге. Он соседствует с сердечным и дыхательным центрами. Так что ошибка будет стоить жизни больному. В мире есть несколько нейрохирургических клиник, оснащенных стериотоксическим оборудованием. Оно позволяет хирургу добираться до самой удаленной точки мозга с точностью до десятых миллиметра. Одна из ведущих клиник находится в Вене, там Диму успешно прооперировали.
За лечение в Вене нужно было заплатить около 40 тысяч евро. Родители обращались за помощью в благотворительные организации, но такую сумму им никто не мог выделить. Тогда Олег и Алена решились на рискованный шаг: взяли деньги в кредит. Срочно оформить документы для поездки им помогли сотрудники фонда «Надежды и добра» и начальник Главного управления здравоохранения Киева Роман Макомела.
-- Когда мы были в австрийской клинике, тамошние специалисты сказали, что наши врачи очень профессионально лечили Диму, -- вспоминает Алена. -- Да, руки у них золотые, они спасают своих больных, не имея порой нужных инструментов.
-- После операции в Вене у Димы пропал голос, и я осталась без переводчика, -- говорит женщина. -- Стала по ночам учить немецкий по разговорникам. К концу нашего пребывания врачи удивлялись: мол, что же вы сразу не признались, что язык знаете? Трудно было поверить, что можно за такой короткий срок заговорить.
-- Многие родители ломаются в такой ситуации, но Диме повезло, -- продолжает Виталий Цымбалюк. -- Олег и Алена старались испробовать любые методы, которые им предлагали. Сейчас Диме нужна реабилитация: массаж, гимнастика, ЛФК. Впереди еще много работы, но потихоньку он начнет обслуживать себя, ходить. Он умный парень, сможет получить профессию, работать, жить обычной жизнью.
-- Дима очень верит в это, даже решил, что пока не сможет ходить без нашей помощи, не выйдет на улицу, -- добавляет Алена. -- Поэтому он не хочет, чтобы в газете была его фотография.
-- Алена, а водитель, по вине которого пострадал Дима, помогает вам?
-- Нет. Было открыто уголовное дело по факту происшествия, его передали в суд. Решают, кто виноват перед нами: водитель маршрутного такси или грузовика. А за это время сын принял больше 500 видов лекарств, и большинство из них нужно покупать самим.
4253Читайте нас у Facebook
