Александр Лебедь: "Считаю себя счастливым человеком. Всех целей, которые ставил перед собой в жизни, я достиг"
Трагически погибший в воскресенье в авиакатастрофе генерал Лебедь был одной из самых ярких и, пожалуй, самых немногословных фигур российского политикума. Он предпочитал делать, а не говорить. Но в конце прошлого года Александр Лебедь выступил в прямом эфире красноярской вещательной компании «Авторадио» в программе «С другой стороны», где откровенно рассказал о своей жизни. Не политической…
«Меня закон земного притяжения страшно угнетал… «
-- Александр Иванович, что для вас частная жизнь?
-- Трудно сказать. Я ведь в армии с 19 лет. До этого успел окончить школу, поработать шлифовщиком, грузчиком. Потом двадцать шесть лет службы как-то очень быстро и незаметно пролетели -- до генерал-лейтенантских погон и «схлопнулись», по воле ряда деятелей. В 1994 году 19 июня в отпуск попал, 22 июня -- вызвали. У меня и до этого отпуск вызывал раздражение. Вот я с 1994 года в отпуске и не был. Поэтому я точно не знаю, что такое частная жизнь.
-- Говорят, что все болезни -- от нервов. А нервы портятся оттого, что человек очень много работает. У вас как с нервами?
-- Я бы не сказал, что я -- трудоголик. С нервами у меня все нормально. Шкура толстая.
-- То есть, не боитесь, когда вас «пинают», в переносном смысле?
-- Абсолютно. А «пинают» постоянно. Работа у меня такая.
-- А у вас есть какое-то противоядие? Вы сами тоже «пинаться» любите?
-- Нет. Я уже на своем веку очень много раз дрался и давно пришел к выводу, что любая драка, битва, сражение и, вообще, война -- не конструктивна. Любая…
-- Давайте немного поговорим о ваших родителях… Как ваша мама поживает?
-- Ей 23 августа (в 2001 году. -- Ред.) исполнилось 75 лет. Десять лет она слепа. У нее хорошая генетическая основа: оба моих деда были крестьяне, только один -- русский, а другой -- украинец. У обоих было много детей, оба попали под раскулачивание. Одного просто пристрелили в 1932 году, его нашли с простреленной головой. Другой по ссылкам, по лагерям «пошлялся». В общем, девочка, рожденная в крестьянской семье, попала в город. А я уже в третьем поколении городской. У матери была непростая, тяжелая жизнь. Всю жизнь -- сорок четыре года -- проработала на одном месте: на новочерскасском телеграфе. Десять лет назад ослепла. Все попытки мои и брата ее к себе забрать натыкались на очень жесткое сопротивление. Она всегда говорила так: «Вы -- цыганское племя. То оттуда звоните, то оттуда. А я -- человек оседлый».
-- Вы сейчас часто с ней созваниваетесь?
-- Звоню ей каждую неделю. Один-два раза в год на денек-другой забегаю.
«Я -- фаталист. Глубоко убежден в том, что если твое время пришло, то оно пришло»
-- Она не жалеет, что ее сыновья стали военными?
-- Это же от нас зависит, кто кем стал. Она не могла повлиять на то, кем мы станем. Это было наше с братом твердое убеждение -- надеть погоны. Я, прежде чем в училище попасть, натерпелся всяких глупостей. В 1967 году первый раз поступал в летное училище. Мне к тому времени благополучно нос «провалили» колом. Потом подоставали все эти осколки… Короче, к 1969 году к летному обучению я был непригоден. Подался в десантное училище. Отец спросил: «А ты знаешь, что это такое?». Я говорю: «Нет». Отец: «А ты попробуй, может тебе не понравится». Я за четыре бутылки водки устроился в аэроклуб, за один день меня всему научили. Я уложил парашют, назавтра прыгнул. На перелом руки и копчика. Два месяца и пять дней -- в больнице. Выписался, а через неделю пришел вызов в училище. Родители меня проводили спокойно. Думая, что я после переломов вернусь через недельку-другую. А я благополучно обманул медицинскую комиссию и с 1969 года -- курсант. Далее -- двадцать шесть лет службы. Это была моя цель.
-- А после того неудачного прыжка у вас не было боязни прыгать?
-- Была, еще какая. Я второй в жизни прыжок совершал в училище. И меня закон земного притяжения страшно угнетал. «Доставала» мысль, что как только я отделюсь от самолета, потом придется приземляться. Мне повезло, я приземлился на мягкое моховое болото, и этот комплекс исчез.
-- Вы суеверный человек? Перед прыжком креститесь, молитесь?
-- Нет, не крещусь, не молюсь. Я -- фаталист. Глубоко убежден в том, что если твое время пришло, то оно пришло. Не спрячешься ни в танке, ни в погребе. Поэтому, лезь хоть к черту на рога, если оно пришло, то там останешься. Ну, а нет -- то вернешься. Я так и действовал всю жизнь.
-- То есть, вы из разряда тех людей, которые смерть встречают если уж не с распростертыми объятиями, то, по крайней мере…
-- По крайней мере, совершенно спокойно, как некую данность. Мы все когда-нибудь умрем. Кому-то судьбой уготовано умереть в постели в преклонном возрасте, а кто-то в восемнадцать-девятнадцать лет уже лег. Никто не знает, когда. Надо относиться к этому спокойно.
«Мне было 17 лет, когда я познакомился с Инной. Через четыре года я на ней женился»
-- Александр Иванович, вы помните тот момент, когда познакомились со своей супругой?
-- Прекрасно помню. Я в 1967 году не попал в училище. Мне 17 лет, а надо куда-то идти работать. Я был такого роста как сейчас -- 1 метр 85 сантиметров -- я вырос в пятнадцать лет. И куда я по городу ни мыкался, пытаясь устроиться, все смотрели сначала на мой рост и говорили: «О, подойдет!», а потом -- в мой паспорт: «Ну-у, там КЗоТ, там всякие льготы-послабления… Гуляй, парень!». В конце концов, дело кончилось тем, что райком комсомола мне выписал путевку на новочеркасский завод постоянных магнитов. Там, скривившись, меня приняли. Но сказали: «Подпиши бумажку, что ты ни на что не претендуешь!». Поскольку я уже больше месяца «погулял» по разным предприятиям и мне это страшно надоело, я с удовольствием подписал и попал на трехсменную работу в бригаду. В первый же день мне показали, как устроен станок и дали самые примитивные заготовки, чтобы тренировался. Когда закончил смену, ко мне подошла девушка и объяснила, что у них принято после работы убирать за собой. Так 9 октября 1967 года я познакомился со своей женой.
-- Это была любовь с первого взгляда?
-- Да. Через четыре года я на ней женился. Ведь на момент знакомства мне было 17 лет. А женился в 20. К чему-то уже пришел. Был курсантом второго курса. По крайней мере, был ясен вектор.
-- Александр Иванович, сколько у вас детей и как вы им помогаете?
-- У меня сын -- 29 лет, дочь -- 27 лет и младший сын, которому 22 года. Я всегда исходил из того, что (в свое время и из дома уходил, материальные условия в семье были сложные) должен быть самостоятельным, не быть обузой для родителей. По этому же принципу воспитывал своих детей. Они сегодня самодостаточные люди. По крайней мере, старшие двое. Младшему -- 22, ему приходится еще немножко помогать, но он тоже станет самодостаточным.
-- А вот некоторые СМИ пишут, что у вас какие-то серьезные проблемы с младшим сыном…
-- Младший сын в 1993 году поступил в суворовское училище в Твери. В 1994 году там случился пожар. Горела бытовая комната, отделанная каким-то ядовитым пластиком. Он ее тушил… Когда понял, что сам не справится, поднял роту по тревоге. Пятнадцатилетие мальчишки все повылетали, остался он и еще трое. Ему досталось больше всего. Я его долго лечил. В общем-то, вылечил. Но совсем здоровым он уже, полагаю, никогда не будет. Он женат, у него есть сын, его зовут Александр Иванович Лебедь, моего внука. У меня нет с сыном проблем, кроме медицинских.
«Детей надо гладить по голове и с детства им внушать, что они вырастут умными, что они будут гордостью семьи, города и страны»
-- Александр Иванович, в свое время ваша жена, Инна Лебедь, очаровательная женщина, была очень симпатичной шатенкой. И вдруг — года полтора назад — стала блондинкой. Это вы ей посоветовали или она сама так решила? И, вообще, какие женщины вам нравятся?
-- Спасибо за вопрос. Нет ничего более неблагодарного, чем давать рекомендации женщине. Жена так решила — ну, и слава Богу. Мне нравится. Если бы не понравилось, совместно бы как-то скорректировали.
-- Вы в семейных отношениях авторитарны?
-- Как сказать. Дети росли без меня. Я по шесть-семь месяцев в году проводил сначала на всевозможных полигонах, лагерях, на учениях, потом во всяких «драках» и войнах. Поэтому, когда я приезжал домой, то просто констатировал факт, что они здорово выросли.
-- Они ждали вашего появления или боялись? Вот приедет строгий папа, всех «построит»…
-- Боже упаси! Нет ничего глупее, чем быть строгим и жестоким, тем папой. Детей надо гладить по голове и с детства им внушать, что они вырастут умными, что они будут гордостью семьи, города и страны. Тогда они действительно будут умными. А если стучать по голове и говорить: «Ты — дурак!», то он таким дураком и вырастет.
-- Ответьте, все-таки, на вопрос, какие женщины вам нравятся?
-- На мою жену посмотрите, вот мой типаж. Ему следую всю жизнь.
«Хоронить — не хоронили, а убивать пытались»
-- Был ли случай, что вашей маме приходила «похоронка», и каково отношение мамы к этому? Я читал об этом в газете…
-- Таких случаев было два. Правда, «похоронка» не приходила. В первом случае это было в 1982 году в Афганистане. Я уж не знаю, по каким причинам, писарем в приказе вместо «убывшего командира батальона майора Лебедя», было написано «погибшего командира батальона майора Лебедя». Есть так называемое «сарафанное радио». Никто не знает, как оно устроено, но работает оно четко. Это было быстренько доведено и до моей матери, и до жены. А я, по ряду причин, «застрял» в Фергане, и получалось так, что долго не мог вылететь. Почти две недели я там разбирался. Был такой эпизод. Второй эпизод был в 1991 году, 20 августа. Когда СМИ распространили информацию о том, что я застрелился. Я был «в запарке» и даже этого не знал. Да, были такие недоразумения.
-- Говорят, что если два раза при жизни похоронили, то будете долго жить…
-- Хоронить — не хоронили, а убивать пытались.
«Мне надоели дураки, которые мною командовали»
-- Знаю, у человека не принято спрашивать о его плохих поступках, качествах. Но, тем не менее, есть что-то такое, за что вы себя корите или то, что вам не нравится?
-- Я бы на мелочи размениваться не стал и опять вернулся к тому, что большую и лучшую часть жизни провел в армии. Командовал последовательно взводом, ротой, батальоном, полком, дивизией. Был командующим армией, был заместителем командующего воздушно-десантными войсками. Пришлось «погулять» по разного рода войнам, конфликтам. Потом, это случилось в конце 1994 года, меня вдруг «осенило»: сколько бы я не совершенствовался как «человек в погонах», и какие бы это погоны ни были, я все равно, всегда — в ста случаях из ста — буду орудием в чьих-то руках… Когда ко мне пришло это осознание, написал рапорт и ушел из армии. Мне надоели дураки, которые мною командовали.
-- О чем вы мечтаете в этой жизни?
-- Хороший вопрос. Я вообще не мечтательный, а прагматичный человек. Поэтому не мечтаю, а планирую.
-- Тогда, что вы запланировали на следующий год, потому что этот уже заканчивается? Вот, люди, например, планируют купить квартиру, шубу жене…
-- Мне никогда не было интересно подобного рода планирование…
-- Может быть, съездить в Японию, отдохнуть на чемпионат мира по футболу?
-- Я чувствую себя отдыхающим тогда, когда заберусь куда-нибудь в Туруханский район, где «на пушечный выстрел» никого нет. Вот это и есть отдых.
-- Александр Иванович, а вот ради жены вы смогли бы сейчас на какое-то безумство пойти?
-- Я всю жизнь безумствами и занимался. И сейчас готов, я ж не старый. У меня еще дури хватает. Легко!
-- А что вы называете «безумством»?
-- Когда-то разгонял толпу человек пятнадцать, в общем-то, равных мне по силам хлопчиков.
-- Александр Иванович, мы уже завершаем разговор. Вы считаете себя счастливым человеком?
-- Я считаю себя счастливым человеком. Я всех целей, которые ставил перед собой в жизни, достиг…
1027Читайте нас у Facebook
