Сквозняк, продувавший альпийскую пещеру, спас киевских спелеологов от отравления… Выхлопными газами
Год назад киевские спелеологи впервые в истории советской и украинской спелеологии установили мировой рекорд: пещеру Воронья на Кавказе они прошли на глубину 1700 метров. Теперь это подземелье считается самым глубоким на планете. В январе нынешнего года в Альпах команда «Cavex», в которую, кроме киевлян, вошли ребята из Москвы, попыталась побить свой же рекорд. Причем весьма оригинальным образом: в глубине пещеры предстояло встретиться со словенскими коллегами, который пробивались от противоположного входа.
Словенцы вошли в пещеру через… водопад
В спелеологическом мире каждому известно: тот, кому удастся пройти насквозь пещеру Скаляриева Брезна (она находится в Альпах в Словении), тот установит мировой рекорд, который на целых 200 метров превзойдет нынешний, установленный киевлянами на Кавказе. Сделать это крайне сложно: за многие годы совершены десятки, если не сотни, попыток спуститься по этой пещере к подножью горы, но задача всякий раз оказывалась невыполнимой.
-- Покорение Скаляриевой Брезны является лишь делом времени -- непреодолимых препятствий здесь быть не должно, -- говорит участник январской экспедиции киевских спелеологов Олег Климчук. Подавляющее большинство пещер сверху донизу пройти невозможно: в нижней части они заполнены водой. Скаляриева Брезна -- редкое исключение. В нее можно войти как сверху, так и снизу. Вот только пройти по всей ее длине до сих пор никому не удавалось. Вместе со словенскими друзьями мы попытались выполнить эту задачу двумя группами. Словенцы вошли в пещеру у подножья горы (этот вход находится в водопаде), а мы, забравшись на гору высотой более 2300 метров, спускались сверху.
«Наша» верхняя часть была разведана до глубины 911 метров. В этой точке путь преграждает каменный завал. Через него просачиваются ручей и довольно ощутимые потоки ветра. Перед нами стояла задача прорваться через каменную преграду и разведать дальнейший путь. Словенцы шли нам навстречу, и мы надеялись встретиться где-то в недрах горы.
Завал состоял из каменных глыб, сдвинуть их с места не хватит никаких сил. Поэтому использовали петарды со взрывчатым веществом. Специальным бензиновым перфоратором в глыбе сверлишь отверстие, закладываешь петарду и подрываешь. Затем остается убрать весьма увесистые «осколки». Работа эта тяжелая, требующая упорства и терпения. Чтобы работать в завале, его надо чувствовать. Это сложно. Один вытащенный камень расширяет проход, другой, случайно задетый, обрушит на тебя тонны породы. Это напоминает детскую игру в бирюльки без права на ошибку -- задача вытащить один камень, не потревожив другой. Удавалось нам это не всегда.
Забегая вперед скажу, что за восемь дней мы продвинулись в завале на 12 метров, но до его конца так и не добрались. Зато стал слышен грохот падающей воды -- значит, открытое пространство уже близко и впереди колодец, в который падает вода.
-- А отравиться выхлопными газами не боялись, используя перфоратор с бензиновым двигателем в пещере?
-- Это действительно проблема. По статистике несчастных случаев в спелеологии, отравление выхлопными газами находится на одном из первых мест. Но в данном случае мы верно рассчитали: сквозняк достаточно интенсивный, чтобы уберечь нас от выхлопов. А вот в Крыму в пещере «Ход Конем», проходящей в горе Чатыр-Даг, получили тяжелое отравление. Там тоже был ветерок, но он оказался недостаточно сильным. Отравление наступило как-то незаметно: каждое движение вдруг стало вызывать головокружение, казалось, будто погружаешься в туман и начинаешь терять сознание. Нужно было немедленно возвращаться на поверхность, но при каждом шаге самочувствие еще более ухудшалось. Сядешь отдохнуть -- сознание немного проясняется, встанешь, немного пройдешь -- и снова все поплыло перед глазами. Некоторые теряли сознание, их тормошили, тянули на себе. Словом, выбрались из этого кошмара с большим трудом.
«В пещере я заработал аллергию на холод»
-- Бензиновые перфораторы (ими можно работать как отбойным молотком) приходится использовать из-за того, что электрические батареи не выдерживают продолжительных подземных вылазок -- разряжаются, -- продолжает Олег Климчук. -- Кстати, из-за этого в пещере электрический фонарь используется нечасто. Основным источником света остаются «дедовские» карбидные лампы, которыми стали пользоваться еще в XIX веке. На боку у спелеолога подвешено приспособление, в котором карбид и вода. При их соединении выделяется газ ацетилен. По трубке он подается к фонарику, расположенному на каске. Там горит фитилек. Свет от него получается объемный -- освещается вокруг все пространство. Это как раз то, что нужно.
-- Ваша команда провела под землей на почти километровой глубине восемь суток. Насколько это тяжело?
-- В экспериментах американских ученых люди жили в пещерах по нескольку месяцев, но им создавали максимум удобств. В условиях экспедиции, когда нужно много и тяжело трудиться, восемь суток -- это действительно много. Впрочем, постоянно в подземном лагере жили только двое -- Николай Соловьев и Сергей Зубков. Они лучше других овладели техникой прохода завалов. К ним на два-три дня с поверхности спускались по два человека. Кстати, от дома, где жила основная часть экспедиции, до входа в пещеру пришлось проложить веревочные перила длиной в километр -- чтобы не сбиться с пути, если вдруг поднимется метель.
Под землей некоторые команды сутки напролет трудятся, затем сутки спят. Мы не приверженцы такой системы -- живем по биологическим часам, которые и в условиях подземелья сбоев не дают: когда на поверхности ночь, все равно ужасно хочется спать. Живем в подземных лагерях в палатках, еду готовим на примусе. Скучать некогда. Живешь двумя большими желаниями: побыстрее оказаться на поверхности и вволю выспаться. «Погода» в пещере всегда одинаковая: 1--4 градуса тепла, стопроцентная влажность, кругом мокро, по дну текут ручьи, которые затем превращаются в реки. Стабильность подземелий нарушается весной или во время интенсивных осадков. Тогда вода начинает очень быстро прибывать, и над спелеологами нависает серьезная опасность. Полтора года назад мне довелось пережить паводок в пещере. Нам с товарищем пришлось со всех ног убегать от стремительно увеличивающегося потока. Из-за перенапряжения, холода, стресса я «заработал» тогда холодовую аллергию, а мой товарищ Денис Провалов -- мышечную грыжу.
Для прохождения «сифонов» -- мест в пещерах, где от пола до потолка стоит вода -- тренируюсь в холодное время года в Днепре. Прошлой весной во время погружения в реку случился аллергический приступ: лицо до того опухло, что меня невозможно было узнать. После курса лечения болезнь отступила, но нынешней зимой от погружений пришлось отказаться.
-- Как вы умудряетесь при стопроцентной влажности в пещерах сохранять одежду сухой?
-- Помогает специальная экипировка. На тело надевается обтягивающее белье из особой ткани, которая выталкивает влагу. Кроме того, поверх надевается комбинезон из капрона или тонкого пластика. Но если работать приходится, лежа в луже, как это было при разборке завала в Скаляриевой Брезне, -- приходится облачаться в гидрокостюм.
-- Как далеко удалось подняться в пещере вашим словенским партнерам?
-- Снизу вверх пещера была разведана на 400 метров. Словенская группа прошла еще двести. Замечу, что если бы нам удалось разобрать завал и мы сделали бы рывок вперед, это еще не гарантировало встречи со словенцами. Мы могли с ними оказаться в параллельных ходах: пещера ведь имеет множество ответвлений, и это еще более усложняет ее прохождение.
P. S. Через неделю киевские спелеологи отправляются в Мексику для съемок телепрограммы: парашютист-экстремал будет прыгать в широкий и очень глубокий колодец в горе, а спелеологи помогут ему выбраться на поверхность. Затем они планируют спуститься в одну из наиболее глубоких пещер.
444Читайте нас у Facebook
