На львовщине весенний паводок встречают, надев… Армейские костюмы химической защиты
В селах Силец и Межречье Сокальского района наводнение круглогодичное: вот уже несколько лет вода стоит у порогов домов. Но в паводки она порой поднимается до окон, улицы напоминают итальянскую Венецию, и тогда жителей эвакуируют вместе со скотом, а потом возвращают в промокшие дома. Из-за расположенных поблизости угольных шахт Червоноградской промышленной зоны грунт «сел» на 3--4 метра, и несколько населенных пунктов оказались в яме, которую заполняет «мертвая» вода из подземных выработок.
«У наших детей зубы чернеют и крошатся»
Пожалуй, с виду Сокальский район -- самый жуткий во Львовской области. Угрюмые дома и хозяйственные постройки торчат из окружающей их черной воды, а островки суши совсем не радуют глаз своим лунным пейзажем. Особенно дико смотрится протекающая через село Силец ярко-желтая речка, в которой плавают… оранжевые гуси.
Прослышав о приезде журналистов, селяне -- в основном одетые в огромные болотные сапоги или военные костюмы химзащиты -- собрались возле нас, как на сход. Судя по тому, что кричали и жаловались одновременно все, подобная жизнь их порядком «достала».
-- Вот, шахтерское начальство тоже узнало о вашем приезде и решило хотя бы изобразить «заботу о трудящихся», -- бывший шахтер, а ныне пенсионер Евгений Котик ткнул пальцем в ведра с водой, которую набрал из подъехавшей автоцистерны. -- Обычно нам приходится пить воду из своих колодцев, хотя это категорически запрещает санэпидемстанция. От колодезной воды желудки болят, у моей жены «хватает» сердце, скачет артериальное давление. Появились разные болячки у детей, внуков. Женщины наши в панике. Беременная соседка боится тут рожать и отправилась донашивать ребенка к родне в другое село.
-- На огороде все гниет, иногда влага уничтожает урожай полностью, -- жалуется Стефания Иськив, чей дом стоит уже на самом «берегу» стремительно разливающейся громадной лужи. -- Уцелевшую картошку от потопа приходится таскать мешками на крышу. А скотина стоит в хлеву по колено в воде. Пастись коровам негде: луга или затоплены, или на них трава от «химии» не растет. В стенах домов трещины, хаты подпираем бревнами. От влаги потрескалась мебель, портятся вещи. Страшен сам воздух: внутри терриконов что-то все время тлеет (ночью эти огоньки заметны, над горами породы стоит марево), вонь вызывает спазмы в горле, першение, кашель. «Плывут» и туалеты, так что мы тут живем по уши в фекалиях…
Женщина вытирает слезы, выступившие то ли от безнадежности, то ли от смрада. Мы с ней молча провожаем глазами пробегающую мимо облезлую черно-зеленую кошку.
-- Домашняя живность пьет желтую воду, дышит отравленным воздухом. А мы потом доим это молоко, едим птицу, -- добавляет Евгений Котик. -- Когда-то у нас были речки с такой прозрачной водой, что даже дно просматривалось на пятиметровой глубине. Теперь рыба вся давно передохла.
-- Моему сынишке Ванюше два года и два месяца, а зубов уже практически нет, -- рассказывает о последствиях такой «экологии» учительница Ирина Ярмола. -- Первые молочные зубы у него почти все выкрошились, а уцелевшие -- черные. Врачи говорят, что это гипоплазия, лечиться нужно во Львове, но ездить в областной центр -- это слишком дорого для нас. А специалисты из города к нам приезжать не хотят, хотя у многих детей здесь та же проблема.
-- В одиннадцать лет у моего сына вдруг начали выпадать волосы на голове. Потом -- брови, ресницы. Лечение почти не помогает, но на него уходят практически все деньги, -- сетует житель села Василий Дубецкий. -- Теперь сыну восемнадцать, он все время сидит дома, к людям не выходит -- стесняется своей внешности.
«Мы требуем объявить Сокальщину зоной экологического бедствия»
Чтобы усилить впечатление, корреспондентов сажают в автобус и везут показывать «окружающие достопримечательности». Например, существующий лишь на топографических картах сосновый бор. На самом деле деревья стоят в воде, часть из них давно усохла. Сюда никто не ходит собирать ни грибы, ни ягоды. Мало того, многие селяне даже говорить об этом месте боятся. Ходят слухи, будто в лесу появились какие-то жуткие звери-мутанты. При этих словах люди суеверно сплевывают за плечо да скрещивают пальцы.
От терриконов вдоль дороги тянутся трубы, по которым жидкие отходы обогатительной фабрики перекачивают в «отстойник» -- что-то вроде огромной чаши, заполненной 18 миллионами тонн черной грязи. Судя по выжженной вокруг труб земле, их частенько прорывает…
-- «Тонут» многие села района: Воловин, Ванив, Глухив, Добрячин, Бендюга, -- перечисляет заместитель главы Сокальской райгосадминистрации Орест Фляк. -- Здесь расположены 12 шахт, из-за их подземных выработок проседает грунт, уже подтоплены сотни гектаров сельскохозяйственных угодий. Шахтные отходы загрязняют почву и воздух. Убытки исчисляются десятками миллионов гривен, но их никто не собирается компенсировать.
-- Сколько людей нужно отселить, чтобы их жизни и здоровью перестало грозить затопление, отравление?
-- Из опасных зон необходимо отселить хотя бы 158 семей, а из санитарно-защитной зоны террикона -- 18 семей. Районные власти, экологи, медики неоднократно обращались к правительству с требованием признать Сокальщину зоной экологического бедствия и выделить средства для переселения людей, строительства дамб, подвоза питьевой воды. Однако ответа нет.
Между тем, содержание железа в местной воде превысило допустимые нормы в 130 раз, свинца в коровьем молоке -- в 13 раз, в мясе -- в 15. Грунт перенасыщен мышьяком, ртутью. Медики, в том числе бельгийские ученые, обнаружили у детей патологию эмали зубов, изменения в структуре костей, замедление роста, прогрессирование сердечно-сосудистой патологии и болезней желудочно-кишечного тракта. В печени юных жителей здешних сел накопилось чрезмерное количество цинка, радиоактивных элементов…
-- Нам ситуация хорошо известна, она держится на контроле, -- уверяет заместитель директора государственной холдинговой компании «Львовуголь» Любовь Фент. -- Есть заказ на разработку проекта по отводу воды в этих селах, его стоимость 80-100 тысяч гривен. Но у шахт нет таких денег. Переселенцам планируем выделить в этом году три квартиры.
-- Ну, дали мне как «отселенке» квартирку в Червонограде. А там ни ванны, ни газовой плиты, ремонт нужен. А как я все это сделаю на свою мизерную пенсию? -- спрашивает 80-летняя Анна Гайдук. Но этот вопрос, похоже, никого, кроме нее, не волнует…
367Читайте нас у Facebook
