«семью ивана франко преследовал фатум: его жена тяжело заболела после трагической гибели первенца, а в 1941-м бесследно исчез их младший сын петр»
По какой-то необъяснимой закономерности гении расплачиваются за талант, доставшийся им от Бога. Великие Лермонтов, Байрон, Пушкин, Маяковский, Леся Украинка, Шевченко ушли из жизни очень рано. Иван Франко не дожил до своего 60-летия всего три месяца, но последние 12 лет жизни тяжело болел и был частично парализован. Даже в таком состоянии благодаря невероятной силе духа он работал, надиктовывая свои произведения сыновьям. В советское время Франко издали в 50 томах, хотя труды писателя и ученого могли бы составить 100-томник. Но произведения украинского дореволюционного деятеля не должны были превышать самое «весомое» собрание сочинений Ленина в 55 томах…
«Маму не успели увезти в роддом, поэтому я появился на свет в комнате, где жил мой дед Иван Франко»
Внук писателя Роланд Франко -- единственный продолжатель известной фамилии. Работая четыре года назад советником Посольства Украины в Великобритании, Роланд Тарасович не раз присутствовал на встречах королевы с членами дипломатических миссий в Букингемском дворце. Его супруга Алла Петровна как-то заметила: когда Елизавета П в ответ на свой вопрос «Чем вы занимаетесь?» услышала от украинского советника «По специальности инженер, но в посольстве занимаюсь вопросами науки и техники», то посмотрела на него как-то по-особому: «О, это очень интересно… » Да и я слушала собеседника, внимательно глядя в его лучистые голубые глаза.
-- Мою маму не успели увезти в больницу, поэтому я родился в комнате, где жил мой дед Иван Франко, -- вспоминает Роланд Тарасович. -- Сегодня в этом доме, который почти всю жизнь строил Иван Яковлевич, -- его музей. Рядом с ним cтроился Михаил Грушевский, так что по соседству сегодня находится музей первого президента УНР.
Поскольку я появился на свет в 1932 году, через 16 лет после смерти деда, знаю о нем по рассказам родителей и родственников, а вот свою бабцю, жену писателя, помню хорошо.
Ольга Федоровна родилась в Киеве. Ее отец Хоружинский был директором Коллегии Павла Галагана и дал дочери по тем временам прекрасное образование: она закончила Институт благородных девиц (в советские времена в этом здании, построенном по проекту архитектора Беретти, находились НКВД, Октябрьский дворец культуры, а сегодня -- Международный центр культуры и искусств). Вполне возможно, Иван Франко женился на Ольге не столько по большой любви, сколько будучи покоренным интеллигентностью и образованностью девушки. И бабця это все время чувствовала, хотя у них были семья, дети…
-- Где же познакомились западноукраинский писатель и киевлянка?
-- Иван Яковлевич в 1885--1886 годах неоднократно приезжал из Львова в Киев и обязательно работал в уникальной библиотеке Коллегии Павла Галагана (позже здесь, на углу улиц Богдана Хмельницкого и Терещенковской, находилась средняя школа N 92 имени Ивана Франко, а сегодня -- Национальный музей литературы Украины). Здесь его и познакомили с дочкой директора. В часовенке коллегии весной 1886 года Иван Франко и Ольга Хоружинская обвенчались, после чего отправились во Львов.
Надо сказать, что, пока Ольга Франко была здорова, она активно помогала мужу. Занимаясь семьей, детьми, хозяйством, успевала принимать участие и в творческой работе писателя. Но когда в 1913 году трагически погиб их первенец Андрей (на улице ему в голову попал случайно брошенный камень) -- самый любимый, спокойный, большой помощник отца, у нее начали проявляться некоторые признаки душевного расстройства. Возможно, невнимание Франко к семье в какой-то степени повлияло на супругу, а может быть, сыграла роль наследственность, но в конце концов бабця заболела. Она не называла себя, предположим, королевой Викторией и не выкрикивала что-то абсурдное на улице, но неоднозначно реагировала на реальные вещи. Временами Ольгу Федоровну лечили. Когда Франко умирал, она находилась в больнице для душевнобольных. Между тем прожила до лета 1941 года.
«Жена писателя Ольга Франко, всю жизнь прожившая в его тени, в тени Каменяра и похоронена»
-- В доме Франко, где после смерти писателя проживали его жена, сын Тарас с женой Катериной, двумя дочерьми Дарьей и Зиновией и сыном Роландом, было три комнаты на первом этаже и две -- на втором, которые занимала бабця, -- вспоминает Роланд Франко. -- Боясь любой агрессивности, она редко спускалась вниз. Как-то в 1939 году, за год до открытия Львовского литературно-мемориального музея Ивана Франко, к нам приехали Дмитрий Мануильский, в те годы секретарь Исполкома Коминтерна, и писатель Александр Корнейчук. Вдова Франко встретилась с ними весьма неохотно: «Я с этими разговаривать не буду (иногда она переходила на русский язык, хотя говорила по-украински). Это страшные люди!» Особенно отмахивалась руками от Корнейчука: «Нет-нет-нет». И так же по отношению к своему среднему сыну Тарасу -- моему отцу: сначала смягчится, а потом: «Нет, я Тараса не хочу, только Катрусю!» Катруся -- моя мама, единственный человек, который за ней ухаживал, приносил еду, поэтому бабця признавала только ее.
В мой же адрес она говорила: «Ой, що ж вiн так тут бiгає?» -- и шла куда-то. Помню, мы друг друга сторонились. Такова ее судьба.
Похоронили жену писателя на Лычаковском кладбище Львова, за памятником Каменяру, где каменотес рубит скалу. Все говорят: всю жизнь в тени Франко проходила, так в его тени и похоронена…
-- Роланд Тарасович, у вас хранится какая-то фамильная реликвия?
-- Все свои произведения и огромнейшую библиотеку Иван Франко завещал Научному обществу имени Шевченко. Мой отец все передал в Академию наук в 39-м, когда создавался Музей Франко. Так что все семейные реликвии -- в музее. Между прочим, сын Тарас своим трудом возместил долг Ивана Франко за строительство дома во Львове.
Мой отец после окончания отделения античной филологии Венского университета преподавал латынь, занимался литературой, заведовал Фондом Франко и библиотекой, таким образом активно участвуя в сохранении наследия Франко. А оно поистине огромно.
Иван Яковлевич, уже будучи тяжелобольным (у него парализовало руки), создал свою мощнейшую поэму «Мойсей», подобной которой в литературе не существует. К последним произведениям писателя относится и повесть «Борислав смiється». Франко работал титанически: каждый день с рассвета и до позднего вечера, абсолютно не занимаясь семьей. «Я не могу русинов (украинцев. -- Авт. ) любить за то, что они безалаберные до сего времени… Но это ярмо, которое на меня возложено моей землей и отцовским селянским хлебом, на меня давит, и я иначе не могу. Я вынужден, как собака, служить своему народу!»
Говорят, дед любил ловить рыбу и собирать грибы, советовал детям ходить босиком по траве… Умел пошутить, ведь для умного человека чувство юмора -- норма. Отец часто рассказывал, что дед любил думать, прохаживаясь по комнате из угла в угол. Однажды сын писателя Петр, шепнув брату Тарасу: «Заходився батько ходити», услышал реплику Ивана Франко: «Требуется Сибирь неисходимая… »
«Отец Франко после смерти первой жены взял дивчину на 33 года моложе себя, рожавшую ему каждый год по ребенку»
-- Над чем еще, кроме литературных произведений, работал Иван Франко?
-- Это был гений, обладавший колоссальными, энциклопедическими знаниями. Он с детства легко учился. Сын простого кузнеца пошел в школу в предместье Дрогобыча. Вдруг на подведении итогов учебного года объявили, что первая премия присуждена лучшему ученику Ивану Франко. Позже он писал: «Я услышал, как отец громко заплакал».
Через полгода отца не стало. Мама, будучи на 33 года моложе отца (Яков Франко в первом браке не имел детей, поэтому после смерти жены взял молодую дивчину, рожавшую ему каждый год, но из шестерых детей выжили только Захар, Онуфрий и Иван), вторично вышла замуж. Отчим сделал все возможное, чтобы пасынок продолжил учебу: навел порядок в домашнем хозяйстве, оно стало приносить прибыль. Как прагматик и человек здравого смысла он понимал, что Иван наделен большим талантом.
… Через два года после окончания Черновицкого университета Иван Франко защитил докторскую диссертацию в Вене. Владел 14 языками. Помимо того что знал все славянские языки, специально для своей работы выучил немецкий (владел им в совершенстве: писал, защищал диссертацию и первым занимался переводом «Капитала» на украинский язык), английский, французский, итальянский, арабский, древнееврейский, римский, ассирийско-вавилонский и др.
В молодости писатель под влиянием Михаила Драгоманова, которого он очень любил и с которым регулярно переписывался, исповедовал социалистические идеи. Но со временем Франко отошел от социализма и достаточно критически оценил коммунизм Маркса и Энгельса: «Эта идеология приведет к созданию супертоталитарного государства, в котором одна часть населения превратится в тюремщиков, а вторая -- в узников» (статья «Що таке поступ?», 1903 г. ). Естественно, в советские времена эти взгляды писателя не афишировались.
Иван Франко изучал труды Фейербаха, Плеханова, Чернышевского, а вот к Ленину относился совершенно индифферентно. Занимался философией, экономикой, журналистикой, литературоведением, языкознанием, этнографией, собирал фольклор. Обо всем высказывался только компетентно. Говорят, неплохо пел и мог к музыке написать слова.
За оставшееся до 150-летия писателя время можно было бы издать 100-томник его трудов -- своего рода визитную карточку Украины. На мой взгляд, личность Ивана Франко наиболее подходит в качестве символа объединения Украины: известный писатель родом из Западной Украины, жена -- киевлянка… Все-таки мы очень разъединены: восток Украины пугают бандеровцами, запад -- коммунистами.
Приехав в Киев, Хрущев сказал: «Ну вы умеете использовать посещение гостей»
-- Вам приходилось в корыстных целях использовать свою известную фамилию?
-- В материальном плане -- нет. Поскольку я не гуманитарий, а технарь (мама в свое время сказала: «Уровня деда ты все равно не достигнешь, поэтому занимайся мужским делом» -- и я поступил на горный факультет КПИ), в этой среде на фамилии не особо обращают внимание. Здесь не имеет значения, Шевченко ты или Хмельницкий.
В КПИ лишь немногие знали о моей родословной. Однажды на экзамене произошел такой случай. Профессор Иванченко взял мою зачетку и переспросил: «Франко?», а кто-то из студентов подсказал: «Так это же внук самого Франко!» -- «Как внук?» -- и вместо билета профессор стал меня расспрашивать о писателе, семье… Поставил «отлично», как говорится, за фамилию, хотя я учился вполне нормально и пять баллов по горной дисциплине не были для меня чем-то особенным…
Защитив кандидатскую, долгое время работал заведующим отделом, заместителем директора Института автоматики на Татарке -- одного из крупнейших институтов в СССР. Сколько лет я ездил на работу 31-м автобусом от метро «КПИ»! Так что мой приход в редакцию «ФАКТОВ» -- своего рода возвращение в прежние времена.
В 1964 году по дороге из Венгрии в Москву институт посетил первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета министров СССР Никита Хрущев. Мы это событие хотели запечатлеть на пленку, но оказалось, что охрана не пропустила в здание ни одного фотографа… Никита Сергеевич заинтересованно слушал выступающих, а когда директор попросил его рассмотреть вопрос о переводе института в первую категорию, сказал: «Ну вы умеете использовать посещение гостей… » Тем не менее через месяц нам дали первую категорию.
Несмотря на техническое образование, склонность к писательству у меня все-таки проявилась: на моем счету около 50 научных статей, несколько книг… Сегодня являюсь вице-президентом Международного научно-технического университета, которым руководит академик Бугай, и заместителем председателя правления Фонда имени Олеся Гончара.
После смерти моей старшей сестры Зиновии Франко, которая как языковед много занималась творчеством деда, и детей второго сына писателя Петра я остался единственным носителем фамилии деда. У моего дяди были две дочки, у тети Анны -- двое сыновей, но их фамилии Ключко. Поэтому, когда в 1996 году в Ивано-Франковске открывали памятник писателю, обо мне впервые вспомнили как о продолжателе франковского рода, пригласив на его открытие. Тогда я работал в Лондоне, и наш посол Сергей Комиссаренко благосклонно отнесся к моей миссии, предоставив возможность через Манчестер своевременно вылететь в Украину.
Когда Лондон посещал Вячеслав Чорновол, по поручению посольства я дважды сопровождал его на встречах с представителями украинской диаспоры. Как-то я сказал Вячеславу Максимовичу, что он больше меня похож на Ивана Франко, и Чорновол с большим удовольствием принял этот комплимент.
«На празднике семьи Франко в Калуше меня водили, как слона напоказ»
-- Вы только что вернулись из Львовской области, где проходило празднование 145-летия со дня рождения Ивана Франко. Чем оно вам запомнилось?
-- В этом году я побывал на трех празднованиях юбилея писателя. 27 августа в Киеве, возле памятника Каменяру, открытом к его 100-летию в сквере Театра имени Ивана Франко, собралось человек 50. В своем выступлении Павло Мовчан сказал: «Социал-демократы думают, что они приватизируют Франко. Возле его памятника раздавали водку и какую-то кашу, устраивали демонстрации. Да разве так можно?»
Я сказал, что не имеет значения, кто приходит к памятнику, главное, кто извлечет из наследия Франко его мудрое слово. Надо, чтобы люди видели всю глубину его взглядов, потому что творчество Франко -- это колодец, из которого каждый может утолить жажду. Лирика Франко просто околдовывает. В Лондоне я познакомился с переводчицей со славянских языков Верой Рич. Она больше всего любит украинский, на котором старалась со мной разговаривать: «То васа така мова… Таке все клясиве». Но когда она прочла мне на английском что-то из «Зiв»ялого листя», у меня даже слезы на глаза навернулись. Так красиво звучал перевод…
Но поскольку день рождения Каменяра совпал с празднованием Дня Независимости, во Львовской области юбилей Франко отмечался в сентябре. Я побывал в селе Нагуевичи (сегодня Ивана Франко), в котором родился мой дед. Большое и очень красивое село расположено среди гор и лесов. Просто Швейцария! Сюда вместе с отцом мы приезжали 45 лет назад на празднование 100-летия Франко. 20 лет назад здесь открыли филиал Львовского музея Франко -- воссоздали усадьбу его отца, кузнеца Якова: хату, сарай-конюшню и кузницу. В прошлом году кто-то ее поджег и часть построек сгорела, но кузница и инструменты отца Франко уцелели.
К 145-летию усадьбу восстановили, причем в красивом современном стиле -- просто феноменально. Не стоял в стороне от этого благого дела и губернатор Львовской области Михаил Гладий. Теперь сюда, как к Тарасу Шевченко в Канев, можно привозить экскурсии. Одна беда -- дороги. Сто километров от Львова по разбитой дороге мы ехали два часа.
Несмотря на проливной дождь, который зарядил с утра, людей со всех окрестностей собралось очень много. Я даже спросил у губернатора: «Вы это как-то организовали?» -- «Нет. Только объявили, что будет открытие восстановленной усадьбы». Торжественная часть, на которую из Киева приехали Леонид Кравчук, Александра Ващук и другие депутаты, длилась около трех часов, и все это время люди стояли кто под зонтиками, кто под целлофановыми кульками.
Третья часть празднования проходила в Калуше: после смерти отчима, как мы уже говорили, небедного человека, Иван Франко вместе со своим младшим братом Онуфрием купили землю в Пидгирках (сегодня это село стало частью Калуша). Тоже красивое село, почти такое же, как Нагуевичи. В этом крае много наследников Франко, этой фамилией здесь никого не удивишь. Во время поминальной службы я насчитал около 80 умерших, среди которых сам писатель, мои родители, сестра Зиновия, калушский род. На празднике семьи Франко в Пидгирках меня водили, как слона напоказ. Мой отец часто сюда приезжал, я же, к своему стыду, был очень давно -- подростком во время оккупации. Но жители говорили: «Тараса мы помним.. »
«Поляки обиделись на Ивана Франко за то, что он назвал Адама Мицкевича «поетом зради»
-- А где вы находились в годы войны?
-- В Ивано-Франковске. Из Львова наша семья выехала, как говорят здесь, «за перших радянських часiв пiсля злуки». Это 1939--1941 годы.
Между прочим, в 1939 году в числе известных галичан-делегатов Народных сборов Западной Украины, единогласно принявших декларацию «О воссоединении с Советской Украиной», был младший сын Ивана Франко Петр, возвратившийся в 36-м из Харькова на Галичину и работавший здесь заведующим кафедрой Львовского торгово-экономического института, в котором преподавал химию, и директором Львовского музея Ивана Франко. Через год Петра Ивановича избрали депутатом Верховного Совета УССР. В начале войны всех депутатов в срочном порядке эвакуировали. И они исчезли. Не осталось никаких документов, а тем более свидетелей…
В Ивано-Франковске отец преподавал школьникам латынь, а когда необходимость в ней отпала -- физкультуру. Никакой агрессивности по отношению к нашей семье немцы не проявляли. Наоборот, нас игнорировали. Вполне возможно, из-за обиды поляков на Ивана Франко, который, хотя и писал много на польском языке, но назвал Адама Мицкевича «поетом зради».
Немцы даже предлагали отцу зарегистрироваться под видом «фольксдойч» -- гражданин диаспоры немецкого происхождения, в отличие от «рейхсдойч», коренных немцев. Так вот, немцы предпочитали привлекать в «фольксдойче» людей, которые подтверждали бы верховенство немецкой нации. Мой отец спокойно им ответил: «Та я ж не можу фальсифiкувати родовiд. Мене ж за це покарають, бо нiякого вiдношення до нiмецької нацiї я не маю».
-- Когда вы перебрались в Киев?
-- После освобождения Украины мы снова возвратились во Львов, где отец несколько лет проработал директором Музея Франко, по-соседству с которым мы жили -- в доме Михаила Грушевского. Видимо, сын Франко не был великим менеджером, как сегодня говорят, и его попросили с директорской должности. Тарас Иванович преподавал латынь во Львовском университете до 1950 года, пока нас не пригласили в Киев. К нам приехали секретарь ЦК КПУ по идеологии Иван Назаренко и заместитель председателя Совнаркома и нарком иностранных дел УССР Дмитрий Мануильский, усиленно охраняемые солдатами и милицией.
Как раз в это время во Львове убили Ярослава Галана, которого, между прочим, тоже охраняли: в дом к писателю просто так нельзя было зайти. Как произошло убийство -- до сих пор не ясно. Но после этого за Тарасом Франко ходили двое охранников, а возле нашего дома постоянно прогуливался милиционер.
«После трех месяцев пребывания в одном учреждении моя сестра Зиновия публично признала свои ошибки»
-- Для восьми человек -- моих родителей, двоих сестер, мужа сестры, их двоих детей и меня -- в Киеве нам выделили 6-комнатную квартиру на Владимирской, возле памятника композитору Лысенко, окна которой смотрели на Оперный театр, -- продолжает рассказ Роланд Франко. -- Раньше в ней жил председатель Киевского горисполкома Алексей Давыдов.
Отец как преподаватель латыни Киевского университета и заведующий архивом Франко в Институте литературы имени Шевченко был знаком со многими украинскими писателями того времени. Однажды мы с ним пришли в Оперный театр. Павло Тычина, узнав, что я внук Франко, произнес: «О, как приятно! Чем я могу быть вам полезен?» -- «Для меня большое счастье с вами за руку поздороваться». -- «Ну что вы, -- ответил Павел Григорьевич, -- это больше для меня значимо… »
В нашей огромной квартире собирались, как я позже узнал, шестидесятники Иван Светличный, Иван Дзюба, Иван Драч, Виталий Коротич, вместе с моей сестрой Зиновией обсуждавшие национальные вопросы. Сестру даже продержали три месяца в определенном учреждении, после чего она публично признала свои ошибки. А некоторых-то посадили… Я же был секретарем парткома института и этими вопросами не занимался. Все прошло мимо меня, работавшего в своей небольшой комнатке. Научным руководителем сестры был академик Белодед, с которым я очень часто встречался. Он лояльно относился к государственному строю, а Зиновия вместе с диссидентами отгородилась от меня…
К сожалению, перед смертью она написала статью о наследниках Франко, где отметила, что я изменил франковству: с женой на русском разговариваю… Хотя это очень примитивный подход -- кто на каком языке говорит. Моя супруга преподает французский язык в Институте международных отношений, великолепно знает и английский и украинский. Украинцы диаспоры удивляются ее произношению (замечу, что интервью Роланд Франко давал вишуканою українською мовою. -- Авт. ).
-- Справедливости ради следует отметить, что у вас совершенно не украинское имя…
-- Его мне дал отец, который мечтал, чтобы франковский род продолжался. Моя старшая сестра умерла сразу же после родов, потом одна за другой на свет появились две девочки. Пришлось родителям сделать перерыв, и через шесть лет родился я.
Напомню, что специальностью отца была греко-латынь. Во франко-испанском эпосе есть «Песнь о Роланде» -- одна из жемчужин древней литературы, сродни нашей «Песни о полку Игореве». С именем мужественного витязя, победившего испанских наследников и предоставившего волю баскам, отец решил дать мне героическую судьбу, а я совсем не герой получился… Когда родители пришли меня крестить, священник сказал, что в святцах нет такого имени. Меня записали Роландом--Александром (отец еще и героического Александра Македонского мне приписал), но при получении паспорта Александр выпал и остался Роланд.
6498Читайте нас у Facebook
