Руководитель программы «что? Где? Когда? « борис крюк: «владимиру ворошилову было наплевать на игроков… »
Говорят, за неделю до смерти знаменитый крупье Владимир Ворошилов вызвал своего приемного сына Бориса Крюка и сказал: «Теперь ты будешь вести «Что? Где? Когда?». Борис тогда лишь посмеялся в ответ, дескать, лучшего ведущего, чем Ворошилов, до сих пор не родилось. Они даже повздорили.
Мог ли Крюк знать, насколько пророческими окажутся слова Ворошилова? Теперь, полгода спустя после его смерти, Борис и представить не может свою жизнь без игры «Что? Где? Когда?». Он так же, как Владимир Яковлевич, живет на даче с женой и двумя детьми, работает в Москве и не очень любит вне игры общаться со знатоками…
«За неделю до смерти Ворошилова мы с ним чуть не поругались»
-- Признайтесь -- это ваш голос теперь звучит за кадром «Что? Где? Когда?».
-- Вы требуете от меня невозможного. Я сам беру подписку с сотрудников компании «Игра» о неразглашении этой тайны. Так что, увы… Потом, мне не хочется, чтобы телезрители выражали свое отношение к какому-то конкретному ведущему «Что? Где? Когда?» Представляете, что будет, если узнают, что это, допустим, мой голос? Начнутся разговоры, что, мол, надо было найти кого-то поприличнее, а не бывшего ведущего «Любви с первого взгляда». Нет, я этого не хочу. Поэтому и зимние игры будут сопровождаться все тем же измененным голосом. Кстати, в четвертой программе летних игр он был уже практически родным.
-- Все-таки вы пошли против желания Владимира Ворошилова. Ведь он именно вас прочил в ведущие игры.
-- Последний раз я разговаривал с Владимиром Яковлевичем за неделю до его смерти. Это был довольно серьезный разговор, и касался он «Что? Где? Когда?». Ворошилов хотел, чтобы я стал ее ведущим. Я сказал: «Нет, это не мое». Хотя я до сих пор не могу ответить на вопрос, был ли он до конца откровенен, предлагая мне это. Мне тогда казалось, что он ждет моих слов, дескать, вести эту программу все равно должен он. А ему хотелось приходить лишь к финалу игры в качестве почетного крупье. Я был категорически против. Тогда мы даже чуть не поругались. Не знаю -- может быть, он действительно собирался уходить из игры. Сейчас нам этого уже не узнать. К сожалению, меня не было с ним рядом в тот последний день…
-- Это случилось на даче?
-- Владимир Яковлевич практически там и жил. Москву не любил. У него было две дачи -- одна в Светлогорске Калининградской области, которую он года три назад подарил мне, вторая в Подмосковье. Абсолютно одинаковые дачи, без огорода и плодовых деревьев. Только сосны и небольшая площадка для парковки машин. Накануне смерти Ворошилов только-только вернулся из Франции и был в достаточно бодром расположении духа. Когда все это произошло, на даче были только мама Владимира Яковлевича и домработница. Ведь Ворошилов никогда и не жил с нами в одной квартире. Хотя мама и Владимир Яковлевич были официально женаты. Но случилось так, что или он к нам приезжал, или мама ездила к нему.
-- Кстати, очень мудро.
-- Особенно если учесть, что они постоянно общались на работе. Ворошилов любил к нам приезжать. Обычно после съемок он звонил мне и говорил: «Пока Наташка тут закончит, я беру такси и еду. А ты давай жарь картошку». Ворошилов мне казался большим ребенком, с которым моя мама, наверное, одна не справилась бы. Он практически всю жизнь жил со своей мамой, они были очень тесно связаны. Конечно, она не была против его женитьбы, но вместе с тем не любила его отпускать. И речи не могло быть -- жить без мамы.
-- А маме -- жить со свекровью?..
-- О, нет! Для этого надо знать мою маму. Наталья Ивановна -- человек очень непростой. Немногие могут долгое время находиться с ней вместе. Одно время я подшучивал над Ворошиловым и мамой, называя их командиром и комиссаром. Неизвестно, кто из них был главнее. Только теперь мне понятно, что Наталья Ивановна была комиссаром, а Ворошилов -- командиром. Она занималась коллективом. Знатоки и все сотрудники нашей компании называли ее просто мамой. Ворошилов был совсем другой. К нему нельзя было подойти и сказать, дескать, мне надо поехать к врачу. Он восклицал: «Какой врач? У нас работа начинается». Он и к себе относился так же нетерпимо.
«Сразу после окончания игр Ворошилов целый месяц болел»
-- Ворошилов был эгоистом?
-- В определенной степени да. Он давно решил, что передача -- главное в его жизни. И все подчинял ей.
-- Игроки для него были важны?
-- Ему было абсолютно наплевать на игроков. Они были для него, как марионетки в театре. Он их уважал во время игры, но вне ее все было по-другому. Мне кажется, ему даже было неловко, что он так наплевательски относится к окружающим. В какие-то моменты Ворошилов просто замыкался. Вне игры у него ни с кем из игроков не было даже подобия каких-то дружеских отношений. Особняком стоял только Саша Друзь. Это единственный из знатоков, с кем он разговаривал по телефону.
-- Тем не менее, знатоки рассказывают, что Ворошилов им никогда ничего не запрещал…
-- Ему было наплевать на все, что не касалось игры. Его любимая фраза: «У меня нет будущего». Я знал Владимира Яковлевича 20 лет, и все 20 лет он ее произносил. Мы ему говорили: «Давайте этот вопрос «сыграем» в следующей серии». Он всегда отвечал одно и то же: «Следующей серии не будет. Эта у меня последняя».
-- Чувствовалось, что он очень устает?
-- Последние годы мне казалось, что он все делает через силу. Все знали, что после того, как заканчиваются игры, Ворошилов сразу заболевает: будь то в Москве, на даче или за границей. И болеет целый месяц. Дело даже не в эмоциональной нагрузке. Мне кажется, мы не до конца познали природу телевидения. Особенно когда речь идет о прямом эфире.
-- Сам Ворошилов признавал, что больше вас никто не знает об игре и игроках.
-- Ворошилов тонко чувствовал, кто может принести пользу. Я с детства любил чертить разные схемы, таблицы -- для Ворошилова было слишком сложно. Ему это нравилось. Потом я начал придумывать правила игры. Одна из первых моих идей -- выводить из-за стола игрока, который не ответил на вопрос. В то время мне было лет 15, и игроки, по-моему, меня невзлюбили. Примерно в то же время Владимир Яковлевич стал меня брать на отборочные туры. Самый первый мой тур был, когда в клуб принимали Друзя и Бялко.
-- Вам это нравилось?
-- Нравилось? Наверное, нет. По крайней мере, после окончания школы я и не думал о телевидении и поступил в МВТУ имени Баумана, хотел стать прокатчиком трубных станов. Телевидение же вызывало у меня жуткое раздражение. Наверное, потому, что оно забирало все время моей мамы и на меня его уже не оставалось. Тем не менее, Ворошилов не оставлял мысли задействовать меня в игре. Я как раз защитил диплом -- мы отмечали это событие с мамой и Ворошиловым. И тут Владимир Яковлевич сказал: «Знаешь, хватит дурака валять, прокатные станы переживут». В то время как раз в Мариуполе был первый конгресс знатоков, и ему нужен был человек, который все организует. Ворошилов моей работой остался доволен. Это было в 1989 году…
«У нас с отчимом даже обувь была одного размера»
-- Ваша мать не возражала против насилия со стороны Ворошилова?
-- По-моему, она до сих пор против. Периодически у нее появляются идеи, что мне надо заниматься банковским делом или открыть ресторан, или книги продавать. Может, действительно надо?
-- Думаю, уже не сумеете. Тем более, что вы становитесь все больше и больше похожи на Ворошилова.
-- Надо мной даже издеваются по этому поводу. Три года назад мне было интересно заниматься сразу несколькими проектами. Мы даже скрывали от Ворошилова, что я готовлю другие программы. У него была установка, что в любую минуту сотрудник его компании должен работать над «Что? Где? Когда?». Остальное не важно. Хотя он сам предложил мне роль ведущего «Любви с первого взгляда». Случайно увидел мою запись и сказал маме: «Слушай, он в любви ничего не понимает. Надо брать его. Это ведь очень интересно -- он вместе с героями будет разбираться, что это такое».
-- Мы говорили насчет похожести с Ворошиловым…
-- Это вообще интересно. Несмотря на то, что Ворошилов -- мой отчим, у нас с ним абсолютно одинаковые размеры. Даже обуви. Мы оба склонны то худеть, то поправляться. У нас одинаково неважное зрение, и мы могли запросто обмениваться очками.
-- Оправы тоже одинаковые покупали?
-- Одно время я действительно обезьянничал. А потом перешел на тонкие оправы. Ворошилов такие не любил. Доходило до смешного -- мы независимо друг от друга покупали часы, и они оказывались абсолютно одинаковыми. У нас были машины цвета «серебристый металлик». Правда, моделью я до Ворошилова не дотягивал. Как только я узнавал, что у Владимира Яковлевича такая же вещь, как у меня, я ее тут же менял. А он нет -- его это не раздражало. Мы даже на кухне садились на один и тот же стул.
-- Любили одни и те же блюда?
-- В целом, да. В еде Ворошилов был неприхотлив. Ему было достаточно жареной картошки. Мама всегда говорила: посади Ворошилова на гречку, он и ее будет есть. Главное -- это программа, а еще то, что за нее платят деньги. Он очень их любил.
-- Чтобы делать шикарные подарки?
-- Он никогда не сорил деньгами. Бывало, что и «стрелял» их на обед. У меня в том числе. Но я еще ладно, переживу. Но когда Ворошилов «стрелял» деньги у режиссера, отдавать все равно приходилось мне. Ворошилову было не до того…
-- Он тоже, как и вы, много курил?
-- (Затягиваясь энной сигаретой. ) Много?.. Я никогда не видел Ворошилова курящим. Его брат рассказывал мне, что он бросил это дело где-то лет в 40. Так что у меня еще все впереди.
-- Но в казино-то он любил играть?
-- Никогда…
-- А вы?
-- Меня туда лучше не пускать. Я слишком азартный.
-- Играть на деньги в «Что? Где? Когда?» была идея Ворошилова?
-- Его. Обычно он говорил так: «Теперь будет все по-новому». И дальше уже излагал новый план работы. А в тот раз он собрал весь коллектив и сказал, дескать, у него новая идея, но она какая-то странная. Мы насторожились, и Ворошилов признался, что хочет играть на деньги. Все, кто это слышал, воскликнули: «Прекрасно!» Хотя деньги сегодня -- одна из тех вещей, на которые я хочу покуситься.
-- Вы хотите лишить игроков ставок?
-- Я хочу оставить деньги только для телезрителей. А знатокам -- большой денежный «приз лучшего знатока». Мне кажется, нужно сделать акцент на команду телезрителей. На интригу. Чтобы сектора назывались не «2 тысячи -- красное или черное», а, например, Волгоград, Киев. Это современнее.
-- Мама вас поддерживает в этих начинаниях?
-- Она мне доверяет, даже если со мной не согласна. С Ворошиловым она больше спорила, чем со мной. Она считает, что именно Ворошилов меня вырастил…
-- Интересно, как вы его называли?
-- В детстве только Вовкой. Даже когда я был на четвертом курсе института. А когда пошел к нему работать, сразу перешел на «вы». Наши взаимоотношения в последние годы исчерпывались работой. Мы поздравляли друг друга только на дни рождения. Могли раз в три года вместе собраться на Новый год. Когда он заболевал, я звонил и спрашивал: «Владимир Яковлевич, как себя чувствуете?» А он в ответ каждый раз одно и то же: «Давай сразу к делу!» Все остальное было просто формальностью, на которую никто не обращал внимания…
Выражаем благодарность руководителю пресс-службы телеканала «Интер» Игорю Чабану за помощь в организации интервью.
2369Читайте нас у Facebook
