«То, что оккупанты пакуют вещи, говорит о том, что они верят в ВСУ», — Наталья Гуменюк

— Наталья, враг буквально вцепился в южный регион и не собирается прекращать террор. У россиян есть чем обстреливать нашу территорию, поэтому атаки будут продолжаться. Время подлета ракет в Одессу, Херсон, Николаев очень короткое. К сожалению, есть попадания. Выдержим ли мы это нашествие? Ибо есть сомнения, что мировое сообщество дожмет россию, чтобы существенно переломить ситуацию по зерновым соглашениям.

— Не знаю, откуда у вас такие пессимистические настроения. Но мы верим, что нас поддерживают мировые партнеры. И эта поддержка достаточно мощная. Мы уже имеем определенные виды защиты, которые можем применять, и уверены, что еще будут дополнительные. Цивилизованный мир видит, кто действительно занимается оборонительной операцией, а кто терроризирует.

— Но я об ежедневном ужасе.

— Если говорить о всеукраинском ужасе, мы уже более пятисот дней его выдерживаем. Почему мы должны не выдержать? Без сомнений выдержим, потому что у нас нет другого выбора.

Читайте также: «У нас очень мало средств ПВО, но F-16 сможет все исправить», — спикер Воздушных Сил ВСУ Юрий Игнат

РЕКЛАМА

— Что сейчас происходит по ту сторону фронта? Есть ли у вражеской армии панические настроения в связи с наступлением ВСУ?

— На самом деле глубокое состояние врагов должно знать ГУР, а не силы оперативно-стратегической группировки. Мы наблюдаем и видим фактически напротив линии фронта, что у них моральный упадок, что они страдают из-за слабой логистики и испытывают натиск огневого контроля со стороны наших Сил обороны. Они не готовы были так долго вести эти действия, и это тоже на них отражается. Среди оккупантов очень много внутреннего разброда и разочарований. Они разные по социальному и общественному происхождению. И это тоже находит отражение в их повседневной жизни.

— По вашей информации, какая сейчас ситуация на южных оккупированных территориях? Ждут ли там Украину? Хотя понятно, что есть разница в отношении к Украине в регионах, захваченных в прошлом году, и теми, которые под оккупацией с весны 2014-го. Мы за этот год много раз слышали, что крымские гауляйтеры уже начали вывозить вещи. Это так?

— То, что там работают силы сопротивления и есть партизанское движение, означает, что действительно там есть кому ждать Украину и есть понимание того, что мы однозначно вернем эти территории. А то, что оккупанты пакуют вещи, тоже говорит о том, что они верят в ВСУ.

— После взрывов на Крымском мосту россияне до сих пор не могут восстановить полноценное движение. Да и у Чонгарского моста после завершения ремонта уже нет прежней пропускной способности. Что у них теперь с логистикой? Их пропагандисты уверяют, что более-менее все нормально.

— У них не может быть все нормально, поэтому мы работаем над тем, чтобы было ненормально. Поврежденные мосты не могут функционировать в полную силу, рассчитанную по тактико-техническим характеристикам. Конечно, оккупанты, пытаясь починить эти мосты, тратят силы, ресурсы, деньги и время. То, что они запускают там легковое движение, спасает разве что в вопросах перемещения личного состава. А перевозить вооружение, технику, грузы с боеприпасами они не могут. Поэтому приходится использовать альтернативные транспортные пути. А это тоже опасно, потому что мы их знаем.

Читайте также: «На Западе боятся эскалации войны и непредсказуемости россии», — Павел Климкин

— Какая сейчас ситуация на легендарном острове Змеиный?

— Она стабильная. Враг время от времени пытается разведать, что там происходит, и даже, обозначая свое господство в Черном море, несколько раз его атаковал управляемыми и фугасными авиабомбами. Но это больше похоже на демонстрацию присутствия и создание искусственных побед для своего населения, которое поглощает все, что льется из пропагандистских каналов. То есть «мы снова получили преимущество, снова победили, снова разбомбили очередную украинскую военную базу». А на самом деле, если они и бомбят, то ту технику, которую бросили там сами.

— Россияне уже начали возвращаться на затопленные после подрыва Каховской ГЭС территории. Как проходит этот процесс? Им же необходимо удержаться на позициях, которые они обустраивали почти в течение девяти месяцев.

— Этих позиций фактически уже нет, потому что высокая вода смыла и взорвала их оборонительный рубеж и существенно изменила их карту минных полей. Мины, которые они выставляли как заграждение против Сил обороны, если те попытаются пересечь Днепр и высадиться на левом берегу, сейчас разбросаны по тем территориям, куда россиян заставляет возвращаться их военное командование.

Они пробуют восстанавливать эти позиции. Но опять же это затраты сил, ресурсов и времени. К тому же работать приходится под мощным огневым контролем Сил обороны. Потому что мы продолжаем контрбатарейную борьбу и бьем по левому берегу настолько результативно, как можем себе позволить в условиях, когда враг прячется за мирным населением. Выверяя координаты, четко попадаем в его местоположение. И это приводит к тому, что в том числе детонируют те мины, стихийно разбросанные сейчас по левому берегу. То есть россияне, возвращаясь на эти позиции, могут подрываться на своих минах. Поскольку они уже не в состоянии точно знать, где же находятся эти минные заграждения, потому что их подвинула большая вода.

Читайте также: «Генерал Герасимов взорвал ГЭС, залил двести с чем-то километров фронта водой, чтобы высвободить свои резервы», — военный эксперт Роман Свитан

— Мы каждый день слышим, что террористы вывели в море столько-то ракетоносителей, то есть что следует ожидать ракетного удара. Что сейчас происходит в Черноморской акватории?

— Враг активно применяет как подводные, так и надводные ракетоносители, исходя из реальной ситуации, в том числе погодной. Сейчас в море продолжает находиться подводный ракетоноситель, который ночью 27 июля нанес удар двумя ракетами по портовой инфраструктуре Одесчины. По всей вероятности, две ракеты еще остались у него на борту, то есть могут быть применены в течение любой минуты текущих суток (мы разговаривали 27 июля. — Авт.).

Также можем говорить о вероятном захождении в пункт базирования, поскольку в море нарастает шторм и ракетоноситель нуждается в обновлении запаса. Вероятнее всего, возвращение на боевое дежурство будет все же подводного ракетоносителя, потому что шторм четыре-пять баллов для надводного слишком велик — почти невозможно осуществить качественный пуск ракет. А подводному это не так критично. Он может продолжать свою разрушительную деятельность, к сожалению.

В целом корабельная группировка в Черном море состоит из пятнадцати единиц. Это и суда снабжения, и суда пограничной службы россии, и боевые корабли флота, которые собирают данные о надводной обстановке и патрулируют акваторию. В том числе они могут изучать обстоятельства, при которых могут прибегнуть к тем провокациям под флагом третьей страны, о чем говорили наши партнеры. Чтобы потом обвинить в этом Украину.

— Аналитики Института изучения войны (ISW) говорят, что россияне повышают боевую готовность своих кораблей в Черном море, чтобы обеспечить морскую блокаду Украины и вести огонь по судам, пытающимся достичь наших портов. Это реальная угроза?

— Надо объективно оценивать реальность и понимать, что навигация в территориальном море Украины в принципе закрыта. Кроме суден, которые шли с грузами согласно зерновому соглашению, к нам никакие суда не направлялись. Зерновое соглашение свое действие завершило 17 июля, поэтому следование судов в порты, подконтрольные сейчас Украине, не осуществляется. К тому же, во-первых, море заминировано. Во-вторых, враг сообщил мореплавателям через мировое морское контрольное сообщество о проведении контртеррористической операции, которая началась еще в марте прошлого года. Сообщения о ее завершении не было. То есть вся эта территория и акватория закрыты для навигации. Ни одно судно там не курсирует. Поэтому по каким судам собираются открывать огонь россияне, большой вопрос.

Читайте также: «Россиян нужно забить под землю на полтора метра за все, что они натворили», — писатель Ян Валетов

- Вы на днях сообщили, что враг начал использовать «шахеды», собранные на территории российской федерации. Об этом свидетельствует маркировка кириллицей этих БПЛА. У вас нет информации, какая мощность этого завода по производству дронов, который будто бы запустили россияне?

— У меня нет такой информации.

— Теперь немного о событиях прошлого года. Хотя вы как-то сказали, цитирую: «Мы изобрели особый стиль, как рассказать, не разгласив, как показать, не раскрыв лишнего», все равно не могу не спросить о том, что волнует многих людей. Почему оккупанты так быстро зашли на юг в феврале 2022 года, по вашему мнению?

— Опять же, все достаточно сравнительно. Что значит «так быстро зашли»? Полностью вся история этой войны будет проанализирована по завершении боевых действий. Это мое убеждение, во-первых. Во-вторых, следует помнить, что враг очень мощно и долго готовился, в том числе мог проводить контрдиверсионную работу среди населения Украины. Она совершенно не исключена. Но оценку эффективности противодействия этой деятельности могут дать только эксперты, знающие все детали такой информации.

Думаю, что обязательно выводы будут сделаны, потому что все видели просчеты и элементы, которые были неэффективны в начале вторжения, когда приходилось мобилизовать усилия, скажем так, в экстремальном порядке. Но к столь большой войне вряд ли кто-то готовился в полном объеме. Хотя было понимание того, что враг наращивает усилия и проводит какие-то достаточно специфические мероприятия. Уровень моей осведомленности на данном этапе говорит о том, что нужно подождать и сделать выводы, когда будут известны все факты.

— На ваш взгляд, мы уже прошли самый сложный этап войны? Или он еще впереди?

— Я не занимаюсь гаданием на картах Таро и воспринимаю оперативную обстановку, исходя из ее глубокого анализа. Могу констатировать, что сейчас этап боевой деятельности достаточно сложный. Но бывали этапы и посложнее. Впереди нас ждет еще много тяжелой работы. А сравнивать эти периоды, скорее, следует после Победы, когда будет понятна абсолютная сложность, результативность, эффективность проводимых мероприятий.

— У вас, наверное, есть много примеров мужества наших защитников, которые вас поразили.

— Мы действительно непобедимы. Это каждый день доказывают наши парни и девчата. Примеров очень много.

Меня лично очень поразил случай, когда, освободив одно и сел Херсонщины, ребята из 28-й бригады обнаружили там несколько брошенных пони. Животные были напуганы, голодные, неухоженные. Бойцы развернули целую операцию, чтобы поймать маленьких коней и вывезти в Николаевский зоопарк. В этом невероятная человечность наших бойцов. В отличие от врагов, которые уничтожают все живое, наши борются за жизнь даже животных.

А еще расскажу вам историю о стойкости нашего народа. На Херсонщине в селе Александровка, где шли очень мощные бои и была сверхвысокая заминированность после деоккупации, мы заметили чудо-дом. Стены были разрисованы патриотическими рисунками, расписаны лозунгами и цитатами из украинских песен. Мы зашли узнать, кто автор, и выяснилось, что это работа 11-летней Иванки, которая всю оккупацию пряталась с родителями в погребе, потому что их дом заняли оккупанты. В детской комнате рашисты обустроили притон и предавались там разврату. Все вышиванки, которые семья берегла как коллекцию, негодяи истребили и уничтожили на глазах девочки.

Тогда она стала выплескивать свою боль на бумагу. Ей казалось, что чем больше проукраинских жизнеутверждающих рисунков она создаст, тем скорее исчезнет ужас, который она познала на родной земле. Так защищалась ее детская психика. И когда оккупанты были изгнаны окончательно из села, Иванка принялась мелом разрисовывать дом, будто освящая его, вычищая от «русского духа».

Позже волонтеры, которые помогали селянам восстанавливать дома, подарили Иванке акриловые краски, чтобы рисунки не смывало дождем. Так дом и душа маленькой талантливой художницы восстановились и расцвели. Сейчас девочка работает над новым творческим проектом — пишет сказку о защитниках Херсона, где проведены очень интересные аналогии и отражена аутентичность региона.

С такой глубинностью и гуманизмом, с такими мотивированными детьми мы победим, отстроимся, расцветем. Не сомневаюсь!

Для меня военная победа — часть профессии. А такие истории — глубокие, щемящие, особенные.

Читайте также: «Картинка после Победы будет несколько иной, чем мы представляем сейчас», — политолог Олег Саакян

— Вопрос, который волнует меня лично. Что нам потом делать с коллаборантами? Десятки тысяч людей предали Украину и сотрудничают с оккупантами. Прекрасно знаю ситуацию на Донбассе. В Крыму она, пожалуй, еще хуже.

— Думаю, что в первую очередь будет проведен ряд фильтрационных мероприятий, проанализирована степень пораженности людей болезнью «русского мира» и выяснено понимание возвратности этого процесса, скажем так. Затем будет дана оценка деятельности этих людей. Если она граничила с преступностью, конечно, должно быть цивилизованное наказание в соответствии с нормами правового государства. Кроме того, я убеждена, что очень многие из них будут искать убежища в совершенно других локациях, не связанных с Украиной, причем не уверена, что в россии.

— О чем мы с вами будем говорить через год — еще о продолжении войны или уже о восстановлении Украины?

— Я вижу так. Даже продолжение боевых действий это тоже восстановление Украины, потому что каждый раз, когда мы освобождаем территории, мы восстанавливаем наше государство, вычищаем его от болезни «русского мира» и даем ему шанс снова расцвести. Поэтому о чем бы мы с вами через год ни говорили, это будет направлено на расцвет Украины, на то, чтобы она была свободной и независимой. Я искренне верю в то, что это действительно будет в ее восстановлении.

Читайте также: «Если Запад позволит вам вести эту войну как наступательную, все закончится очень быстро Победой Украины», — историк Юрий Фельштинский

1686

Читайте нас в Facebook