«Диссертация, которую Слюсарчук защитил в России, засекречена. Андрей часто ездил в Москву, возвращался оттуда расстроенный, говорил: «Я ніколи не буду робити те, що вони від мене хочуть»
Много лет Украина знала Андрея Слюсарчука как человека-феномена, способного запоминать огромные объемы информации. Ныне восторги сменились разоблачениями — следствие инкриминирует ему подделку документов о медицинском образовании. В многочисленных газетных статьях и телесюжетах рассказывается о смерти его пациентов, сообщается, что публичные демонстрации уникальной памяти — не более чем ловкий трюк с использованием микронаушника, с помощью которого помощники диктовали подсказки. Что за человек профессор Слюсарчук? Об этом мы попросили рассказать его друга журналиста Игоря Юрченко.
«Андрей неоднократно лечил меня, моих родственников, друзей и знакомых»
— После ареста Андрея Слюсарчука в одной газете прочел, что он взял у львовской журналистки деньги за лечение рака, не помог ей, в результате женщина покончила жизнь самоубийством, — говорит Игорь Юрченко. — На самом деле все было не так. Эти события происходили в 2009 году. Я тогда был главным редактором журнала «Україна», журналистка Ирина (имя изменено. — Авт.) работала нашим собственным корреспондентом во Львове. Какое-то время она не признавалась, что больна раком груди. Рассказала обо всем, когда стало совсем худо. Тогда мы узнали, что женщина обращалась за помощью не только к врачам, но и к мольфару (колдуну).
Редакция собрала деньги, устроила Иру в одну из специализированных клиник Киева. Но там врачи решили, что пациентка безнадежна и определили в так называемую палату смертников. Я как раз прочел об очередном достижении Слюсарчука, о том, что он хороший врач. Мы разыскали номер его телефона. Андрей сразу дал согласие помочь, тем более, что он знал Иру — журналистка когда-то брала у него интервью. Профессор провел химиотерапию. Все необходимые для лечения медикаменты мы покупали сами. Через определенное время Андрей позвонил и сказал, что пора проводить повторный курс. «У нас нет на это денег, — ответил я. — В первый раз собрать две с половиной тысячи долларов помог издатель журнала. Вновь найти такую сумму будет сложно». Слюсарчук, бросил: «Ладно, обойдусь без вас». Провел второй курс за свои средства. Андрей заботился об Ирине, она рассказывала, что на Новый год привозил ей красную икру. От нас доктор не скрывал, что Иру уже не спасти, но химиотерапия может подарить ей год-два жизни. Женщина испытывала сильнейшие боли и в один из дней выбросилась с девятого этажа. Моя жена ездила на похороны, видела, как рыдал Андрей. Он сумел убедить священника отпеть нашу подругу, несмотря на то, что она покончила жизнь самоубийством. Когда Слюсарчук приехал в Киев, мы созвонились, встретились, стали общаться, а со временем подружились.
*Еще недавно профессор Слюсарчук был в зените славы…
Также в прессе появилось обвинение профессора в смерти трехлетнего сына священника с Тернопольщины. После этой публикации журналисты другого издания разыскали батюшку, и тот заявил им: «Слюсарчук не вбивав мого сина». Отец Георгий рассказал корреспонденту, что маленький Даниил упал с табурета, сильно ударился головой и впал в кому. Вызванный из Тернополя хирург провел операцию с трепанацией черепа, но желаемого результата это не дало. Батюшка просил переправить малыша в больницу в город, однако врачи сказали, что ребенок не транспортабелен. По совету знакомых отец Георгий обратился к Слюсарчуку. Тот согласился помочь. Когда профессор проводил операцию, ему ассистировали двое врачей. Если бы Слюсарчук явно делал что-то не так, его бы остановили. По словам батюшки, Андрей отказался от гонорара. К сожалению, оперативные вмешательства не спасли ребенка, он умер, не приходя в сознание. Эти истории заставляют меня крайне осторожно относиться к обвинениям Слюсарчука в смерти его пациентов.
— У вас не закрадывалось подозрение в том, что Слюсарчук — не настоящий врач, что у него нет медицинского образования?
— Я из семьи медиков. Мой дед был известным в Харькове профессором-кардиологом. Думаю, сумею отличить врача от не врача. У меня никогда не возникало сомнений в том, что он не настоящий доктор. Андрей неоднократно лечил меня, моих родственников, друзей, знакомых. Я знал, какие препараты он мне выписывает. Среди них не было психотропных средств, о которых сообщала пресса. Я обратил внимание, что пациентам во время обострений недугов профессор склонен прописывать большие дозы лекарств. Так помог мне, когда возникли серьезные проблемы со здоровьем. Кроме того, Слюсарчук водил меня в столичный Центр сердца, которым руководит Борис Тодуров, и в Институт отоларингологии на обследование. Я был свидетелем, как он общался с врачами на их «птичьем», непонятном непосвященным языке, изобилующем медицинской терминологией, коллеги очень серьезно его воспринимали — это был разговор профессионалов.
— Когда общались с профессором, замечали, что он обладает феноменальной памятью?
— Названия медицинских препаратов и их действие Слюсарчук «выстреливал», как из пулемета. Я видел у него большое количество медицинской литературы, которую он прочел и, вероятно, знал назубок. А вот в повседневной жизни сверхпамять Андрей не демонстрировал. Более того, он, бывало, забывал номера телефонов. Профессор мне однажды сказал, что сознательно не запоминает то, что ему не очень нужно — чтобы не засорять память. Мол, если «лишние» номера отложатся в голове, он их будет помнить и через десять лет. А это ни к чему. Я объясняю его забывчивость в повседневных бытовых вопросах тем, что природа компенсировала этот недостаток способностью профессора целенаправленно запоминать колоссальные объемы информации. Впрочем, никогда не расспрашивал Андрея о его памяти, не просил, например, процитировать раскрытую наугад страницу книги или назвать стотысячную цифру после запятой числа Пи.
«Одну из репетиций матча с шахматной программой Слюсарчук провел… в одних трусах, чтобы все убедились — на нем нет никаких приборов»
— В ряде публикаций Слюсарчука обвиняют в блефе — якобы во время публичных демонстраций возможностей своей памяти он пользовался подсказками, которые передавались через микронаушник…
— Я ничего не могу сказать о том, как профессор устанавливал мировой рекорд с числом Пи. Тогда мы были еще едва знакомы. Что же касается матча с шахматной программой «Rybka-4», думаю, что использование микронаушника и подсказок были исключены. Я занимался информационным сопровождением этой игры, поэтому видел, как проходила подготовка к ней, и знаю, какие меры были предприняты для обеспечения чистоты эксперимента. В зале, где шел матч, глушились все беспроводные сигналы — не работали мобильные телефоны, блютуз, вай-фай, инфракрасный канал. Этим занималась специализированная фирма.
«ФАКТЫ» позвонили ее директору Александру Шпиту.
— Наше предприятие разработало и выпускает примерно 90 процентов оборудования, используемого в Украине для защиты информации, — заявил Александр Шпита. — Мы сотрудничаем с высшими органами государственной власти, задействованы в программе подготовки к Евро-2012. В конце апреля нынешнего года мы обеспечивали информационную изоляцию помещения в отеле «Президент Палас», где проводилась игра между Андреем Слюсарчуком и шахматной программой «Rybka-4». В течение пяти часов, пока шел матч, телефоны людей, находившихся в зале, не имели связи. Не проходили и какие-либо иные сигналы. По поводу микронаушника скажу, что перед игрой наши специалисты тщательнейшим образом обыскали Слюсарчука, попросив его, извините за подробность, раздеться донага, а затем надеть новый, только что купленный в магазине костюм.
— Я полагал, что глушить сигналы во время матча не стоит, — продолжает Игорь Юрченко. — Ведь если эту программу никто не может обыграть, то некому, собственно, и подсказывать. Но профессор настоял, чтобы все сигналы были заблокированы. Я узнал, что в шахматном мире существует практика использования подсказок. Их передают различными способами — с помощью электронных устройств, языком жестов… Поэтому шахматисты и подозревали, что в игре с «Rybka-4» профессор прибег к уловке. Расскажу об одном нюансе. Оказывается, микронаушник не может работать сам по себе — нужна блютуз-гарнитура, которую размещают на теле, как правило, на шее (как ожерелье). Не случайно сотрудники фирмы по защите информации и попросили Слюсарчука снять одежду, чтобы удостовериться: аппаратуры нет.
Кстати, перед матчем провели три пробные игры — своего рода генеральные репетиции. Во время одной из них профессор был в… одних трусах. На предварительных играх настаивал почетный вице-президент Федерации шахмат Украины Леонид Боданкин. Авторитетный судья международной категории хотел убедиться, что в проекте, в котором он участвует, все чисто. На одну из таких игр он привез своего специалиста по программе «Rybka-4» и собственный компьютер. Слюсарчук выиграл и у этой машины.
«Высшей аттестационной комиссии профессор предоставил документы о том, что в России он защитил диссертацию, которая имеет гриф «секретно»
— Помнится, Слюсарчук рассказывал, что до начала подготовки матча с компьютерной программой не умел играть в шахматы.
— Да, мне он тоже об этом говорил, — продолжает Игорь Юрченко. — Причем Андрей не считает свою победу над «Rybka-4» шахматным достижением. Никто не утверждает, что профессор играет лучше чемпиона мира или даже гроссмейстера. Он все время акцентировал внимание на том, что это ни в коем случае не шахматное событие, а демонстрация возможностей памяти. Уместно рассказать, как Андрей готовился к этому матчу. Спонсоры купили для него сверхмощный компьютер, который каждый день играл с другим таким же классным компьютером десятки, если не сотни, партий. Профессор заучивал протоколы этих игр. Именно то, что у него в голове хранились многие тысячи шахматных баталий, позволило победить «Rybka-4». Думаю, он просто воспроизвел одну из заученных партий.
— Кто выступил спонсорами?
— Я в эти вопросы не вникал — как журналист занимался информационным сопровождением матча и некоторыми организационными вопросами. Но с меценатами общаться доводилось — в основном это люди, которым профессор в разное время помог как врач.
— Он богатый человек?
— Я бы этого не сказал, — отвечает Игорь Юрченко. — По крайней мере, квартиру в Киеве купить не мог. Приезжая в столицу, останавливался в съемных. Во Львове, как известно, жил в общежитии. Он хорошо одевался, у него есть автомобиль «Вольво». Андрей рассказывал, что раньше ездил на «Мицубиси», которую приобрел в кредит. Попал в аварию. Страховая компания выплатила компенсацию. Как раз в это время один из его пациентов уезжал за рубеж и предложил Андрею приобрести «Вольво» по доступной цене. Профессор радовался, что выгодно купил хороший автомобиль.
— Вы общались со Слюсарчуком накануне его ареста?
— На протяжении двух недель, предшествовавших задержанию, он звонил 15-20 раз в день и, признаться, порядком меня извел этим. Плакал, кричал: «Не вiрте тому, що про мене пишуть. То все неправда». Ему нужно было кому-то выплеснуть свое возмущение и обиду. Хотя, думаю, он пытался изливать душу не только мне… Мы с ним два года нормально общались, знаю, каким он обычно бывает — с некоторой чудинкой, но в общем вполне адекватный, здравомыслящий. А в те дни мне казалось, что он просто начинает сходить с ума.
*Суд решил продлить пребывание Андрея Слюсарчука под стражей
— Несколько лет назад Андрей Слюсарчук заявил, что неизвестные люди проникли к нему в квартиру и изъяли хранившуюся в компьютере информацию. Он тогда высказал предположение, что это дело рук спецслужб — якобы им нужны его исследования возможностей мозга человека. Слюсарчуком интересовались определенные структуры?
— У профессора была некая закрытая тема, о которой он предпочитал не распространяться. Это касалось его московского прошлого и связей в Белокаменной. Он часто ездил туда, возвращался расстроенный. Никогда не говорил, в чем дело. Как-то, впрочем, признался, что хотел бы все рассказать, но дал подписку о неразглашении. Несколько раз в порыве чувств кричал: «Я нiколи не буду робити те, що вони вiд мене хочуть!» Поэтому у меня возникали мысли о том, что его способности или информация, которой он обладает, интересны определенным структурам.
— Он высказывал предположение, что спецслужбы приложили руку к его нынешнему преследованию?
- Нет. Но у меня есть знакомые из числа сотрудников спецслужб, которые считают: то, что ныне происходит с профессором, выглядит как операция по дискредитации. Ведь Слюсарчуку, чем бы ни завершилась нынешняя ситуация, по сути, не останется иного выхода, как уехать из страны, потому что здесь его смешали с грязью. Версия о спецоперации уже высказана в нескольких публикациях украинской прессы.
Есть еще одно предположение: очернив Андрея, кто-то пытается нанести удар по министру образования Дмитрию Табачнику. Мол, это министр подписал профессорский диплом Слюсарчука после того, как он прошел нострафикацию (признание документов иностранцев об образовании) в украинской Высшей аттестационной комиссии (ВАК). Как по мне, логики в обвинениях Табачника никакой. Слюсарчук предоставил документы о своей защите в России и подтверждение российского ВАКа о том, что тематика работы закрыта. В Киеве собрался спецсовет, заслушал доклад и постановил: ученую степень подтвердить. Что тут «не так»? Министерство образования — не следственный орган, чтобы проверять, подлинные ли бумаги, которые предоставил Андрей. Сейчас говорят, что документы из российского ВАКа не настоящие. Дождемся результатов расследования, чтобы узнать, справедливы ли обвинения.
Подделка документов — это пока единственное, в чем обвиняют Андрея. Непонятно, почему в таком случае его держат под стражей. Ведь всплывает много фактов, когда те или иные люди, в том числе занимающие должности в государственных органах, покупают дипломы о высшем образовании. Но разве их за это сажают? Нет. Могут уволить с работы, заставить вернуть зарплату, полученную после трудоустройства по липовым документам. Вот и все санкции! А Слюсарчука почему-то арестовали. Темных моментов в этой истории предостаточно. Например, удивляет, как журналисты за такое короткое время выяснили, что в конце 1970-х в Винницкой области, где якобы жил Андрей с родителями, ни одна семья врачей не погибла в автокатастрофе. Тем самым опровергаются рассказы Слюсарчука о том, как он остался сиротой. Вы как профессиональный газетчик верите в то, что ваши коллеги перелопатили горы архивных документов, чтобы добыть эти сведения? Ведь это долгая кропотливая работа для целой следственной бригады. Похоже, кто-то «сливает» прессе готовую информацию, и неизвестно, достоверна ли она.
— Слюсарчук так и не получил Государственную премию Украины в области образования, которую ему присудили в этом году?
— Нет. На соискание Государственной премии его в составе группы ученых представил университет «Львовская политехника». Причем Андрей не был в этой группе центральной фигурой. В нее входили еще трое ученых. Их работа, посвященная методикам запоминания сверхбольших объемов информации, в ходе обсуждения и тайного голосования была признана лучшей в своей номинации в области образования. Но затем двух соавторов работы из списка убрали — выяснилось, что они уже однажды получали Государственную премию. Вообще процедура соискания и присуждения госпремий выписана так, что повлиять на мнение членов комиссии просто невозможно.
— Что вам рассказывал профессор о своих детстве и юности?
— Крайне мало. Об учебе в ПТУ, о которой сейчас много пишут, я от него никогда не слышал. Он много и подробно говорил о своей жизни в детском доме, о том, что его неординарность врачи расценили как проявления шизофрении и несколько раз отправляли на лечение. Андрей очень тяжело это пережил, тем более что ему назначали сильнодействующие препараты, которые причиняют человеку страдания. Знаете, я склонен верить таким его исповедям.
Он вспоминал, что медициной увлекся в детстве. У него был знакомый доктор, который позволял Андрею бывать в патолого-анатомическом отделении. Однажды получилось так, что мальчика «забыли» в прозекторской и он провел ночь среди мертвых. Профессор хороший рассказчик, слушать его истории было интересно.
— У вас не складывалось впечатления, что он мастер сочинять о себе небылицы?
— Слюсарчук имеет такую склонность. Но я и другие близкие ему люди прощали это, оправдывая приступы бахвальства и фантазии неординарностью натуры профессора и его стремлением к большему профессиональному признанию. Впрочем, бывало, что его рассказы, казавшиеся поначалу плодом фантазии, неожиданно подтверждались. Однажды он красочно описал, как стал свидетелем аварии — столкнулись автомобиль и мотоцикл. У мотоциклиста была разорвана артерия, профессор остановил кровотечение — спас человеку жизнь. Я, признаться, решил, что он выдумывает. Однако знакомый, сотрудник Министерства образования, рассказал мне, что все это правда — пострадавшим мотоциклистом оказался его брат.
— У Слюсарчука есть ученики?
— Он рассказывал мне о том, что обучал нескольких молодых людей своей методике запоминания больших объемов информации. Как я понимаю, эти уроки весьма не просты, возможно, требуют применения медикаментозных средств. Точно не могу утверждать. Поэтому часть последователей ушли от профессора. Он воспринимал это очень эмоционально. Вообще, в плане отношений с людьми он человек категоричный. Для тех, кого считает своими друзьями, готов сделать все что угодно. И, похоже, того же ждет и от них. Последние события показали, что друзья познаются в беде. Я искренне за него переживаю. Не могу сопоставить тот образ Слюсарчука, который сложился у меня за время общения с ним, с портретом «монстра», который рисуют сейчас СМИ. Они действительно несопоставимы.
1687Читайте нас у Facebook
